Гласность судопроизводства

О ситуации в этой в этой сфере echo.az рассказывает глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар ЗЕЙНАЛОВ

24.10.2015   Н.АЛИЕВ 

- В рамках реформы правосудия в Грузии, все получили право, посещать судебные процессы. Отныне и в европейском обществе и в Грузии, правосудие не осуществляется тайно. А какова ситуация в Азербайджане и надо ли нам что-то менять?

- Согласно нашему Уголовно-процессуальному кодексу (УПК), правосудие по уголовным делам во всех судах осуществляется гласно, за исключением случаев охраны государственных, профессиональных и коммерческих тайн, а также личных и семейных тайн граждан (статья 27 УПК).

Эта формулировка вполне соответствует статье 6 Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ), которая гарантирует "публичное рассмотрение" дела, причем "судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности... а также когда того требуют интересы несовершеннолетних, или для защиты частной жизни или ... при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия".

Следует отметить, что эта тема достаточно хорошо разработана в практике Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и затронута в более чем 40 постановлениях ЕСПЧ против Азербайджана. С марта 2006 г. Пленум Верховного суда обязал суды вы сших инстанций принимать во внимание эти прецеденты.

Так что на сегодня основная проблема - не в законодательстве, а в практике судопроизводства. Например, одна из главных проблем - это организация допуска журналистов и публики на формально "открытый" судебный процесс.

Например, при проведении "открытого" судебного процесса в тюрьме, которая является режимным объектом, "человек с улицы" не имеет шанса попасть на заседание, так как допуском в тюрьму ведает ее администрация, и пропуск получают только те люди, список которых заранее представляется в тюрьму судьей (например, стороны уголовного процесса, близкие родственники или журналисты, заранее обратившиеся к судье с просьбой об участии).

По этой причине ЕСПЧ в свое время нашел нарушение ст.6 Конвенции в одном из дел против Азербайджана: заявителя судили в зале клуба в Гобустанской тюрьме, к тюрьме не ходил общественный транспорт и внутрь пускали только по пропускам.

Примерно та же ситуация и с Бакинским Апелляционным судом (БАС) и Верховным судом (ВС), где на входе надо предъявить повестку в суд, которую дают только сторонам процесса.

В результате друзья, правозащитники, журналисты, приходящие на официально "открытый" процесс, остаются за дверями контрольно-пропускного пункта суда. Конституционный суд (КС) вообще, по всей видимости, закрыт для публики.

Проблемой в контексте гласности судопроизводства часто является размер зала заседаний. Маленький зал, к тому же заранее набитый на половину разного рода дежурной публикой - это тоже фактически закрытый суд.

В период СССР имевшие общественный резонанс суды могли проводить в больших помещениях вне суда (например, клубах). Скажем, Мирджафара Багирова судили в здании нынешнего Дворца им. Шахрияра.

В наше время ходатайства провести суд в большем помещении неизменно отклоняются, и места в маленьких залах хватает не всем желающим. Такого рода инциденты тоже поднимают вопросы о степени гласности судебных заседаний.

В проблему превратилась аудио- и видеозапись судебного процесса и фотосъемка, даже если стороны согласны со съемкой и не протестуют против этого. В результате, очень сложно оспорить ошибки в протоколе заседания, оживить новости вставками из судебных прений.

Помню, как в 1990-х разбиралось дело, обвиняемый по которому заявил о применении к нему пыток. Судья вызвал на заседание предполагаемых истязателей. Те стали очень эмоционально отрицать обвинение в применении пыток. Слово за слово, и вот уже один из офицеров прямо перед глазами судьи напал с кулаками на адвоката. Кажется, одно это должно было убедить судью, что такой человек в принципе способен применить насилие, тем более вдали от чужих глаз и против находящегося в его полной власти заключенного. Но судья отклонил ходатайство защиты об исключении из числа доказательств полученных этим офицером признаний, от которых подсудимый отказался.

Через присутствовавших на суде журналистов история попала в прессу. В ответ судья накинулся на журналистов с угрозами привлечь к ответственности уже журналистов - за клевету, так как ничего из описанного якобы не было. В таких спорных случаях видеосъемка процесса была бы весьма полезной.

Могут, конечно, заметить в этой связи, что в США вообще запрещена фото- и видеосъемка любых судебных процессов. Мотивируется это тем, что в объектив могут попасть свидетели или другие участники процесса.

Появилась даже профессия судебного рисовальщика. Говорят, что запрет связан со случаем в Великобритании в 1884 г., когда на суд зашел джентльмен в шляпе, постоял недолго и ушел. Оказалось, что это был репортер, спрятавший в шляпу фотоаппарат и затем опубликовавший сенсационные фотографии. После этого появился запрет на фотосъемки, а видеосъемки в Великобритании разрешили лишь в 2012 г., и то только во время финальной речи судьи, когда он подводит итог процесса, а также во время вынесения приговора.

Но обосновывать такими специфическими прецедентами запреты на фото и видео в азербайджанских судах после десятилетий открытости будет сложно.

Еще один аспект открытости суда - публикация графика рассмотрения дел. Понятно, что адвокаты и родственники знают о дате судебного заседания, но как быть обычному журналисту или любопытному с улицы?

В том же БАС и ВС можно ознакомиться со списком рассматриваемых дел не только в самом здании суда, но и на вебсайте. Но районные суды в этом плане менее аккуратны, у многих этот график на сайте не публикуется. Нет списка назначенных к рассмотрению дел и у КС.

Открытость суда выражается также и в общедоступности принимаемых им решений. В интернете можно найти решения по рассмотренным делам ВС и КС. Но не решения, принятые судами первой инстанции и апелляционными судами.

Молчу о том, что для поисковой системы надо знать номер уголовного дела. Я лично не мог найти на сайте БАС и Бакинского Суда по тяжким преступлениям тексты решений по делам своих осужденных коллег-правозащитников, хотя знал дату решения, суд, их принявший, и даже имена судей.

Это странно, потому что решения набираются на компьютере, а опубликовать готовый файл на сайте - дело нескольких минут. В результате журналист, взявшийся написать статью о каком- нибудь резонансном деле, должен будет гоняться за адвокатом или родственниками, чтобы получить копию решения, в то время как он бы мог просто выгрузить это решение с сайта суда.

Все это дает солидное основание гражданам Азербайджана для жалоб в ЕСПЧ по статье 6 1 Конвенции. На сегодня в производстве ЕСПЧ находится несколько дел, где достаточно аргументированно поднимается проблема доступа публики на заседание и другие аспекты открытости суда.

Так что в обозримой перспективе ЕСПЧ вернется к этому вопросу, и самое лучшее для властей - не ждать вполне предсказуемого проигрыша дел в Страсбурге, а уже сейчас изучить улучшить положение в этой области.

http://echo.az/article.php?aid=91116