Оставим ментальные чарыхи за порогом Совета Европы...

Эльдар Зейналов

Правозащитный Центр Азербайджана

Как-то раз ко мне позвонила мать заключенного и сообщила, что ее сын осужден несколько лет назад по печально известной “дежурной” 57-й статье (измена Родине), но почему-то не попал в наши списки политзаключенных. Естественно, я согласился с нею встретиться и попросил принести копию приговора по этому неизвестному нам делу. 

Когда же старушка наконец добралась до нашего Центра и устало присела напротив, я “по диагонали” пробежал приговор и понял, что это не наш случай. Да, 57-я статья, но шпионаж! Измотанную дорогой старушку было очень жаль. Я долго и нудно объяснял ей, почему шпион не может считаться политическим заключенным, даже перечислил ей все известные критерии. 

А она, улучшая момент, когда я заканчивал очередную порцию аргументов, умильно заглядывала мне в глаза и хватающим за душу голосом просила: “Сынок! Ну, ты же лучше меня, старой, все это знаешь. Ну, не может быть, чтобы в этот Европейский Союз... Совет, ты говоришь? Ну, чтоб в этот Совет не было какого-то хода. А ты включи имя, там же их сотни, они и не заметят. Ну, неужели тебе меня, старую, не жалко, да буду я твоей жертвой!” В конце концов я вроде бы убедил ее.

Но уже в дверях, когда я провожал понурую от безвыходности женщину, она вдруг повернулась ко мне и с хитринкой в глазах сказала: “Ну, сынок, а может, все-таки, включишь его в свой список?” И увидев отчаяние в моих глазах, добавила с ноткой торжества: “Ничего, я попробую обратиться к... (и назвала имя известной правозащитной организации). Мне там сказали, что раз 57-я статья, то и шпионов можно включить!”

Я пожелал бабуле успеха. И до нее, и после нее, мне доводилась сталкиваться с похожими случаями, когда в политзаключенные агитировали записывать шпионов, мошенников, воров. И всегда у меня возникал вопрос (часто я его задавал вслух): “Ну, включим мы этого человека в список. Так ведь завтра-послезавтра его дело проверят, и тогда не только власти не посчитают его политзеком, но и сам Совет Европы. И сами опозоримся, и заключенному не поможем. Так зачем же делать этот одноразовый фокус?”

Впоследствии, будучи втянут в разные дискуссии на многострадальную тему политзаключенных, я понял, что за этим явлением, до боли напоминающим базарный трюк с запрятанным в горку овощей гнилым помидором, стоит более глубокий ментальный феномен. Мы, азербайджанцы, которых в наших деревенских чарыхах и с базарным зенбилем, полным сыра-мотала (т.е. грехами и недоработками в области прав человека) авансом допустили в приличное европейское общество лощеных джентльменов в смокингах, не хотим понять, что здесь действуют другие, совсем не базарные правила: не принято кричать, нет обвеса и обсчета и уж, конечно, отсутствует заглядывающий в руки “базарком”. Мы глубоко убеждены, что даже здесь, под присмотром европейских конвенций и Страсбургского суда, сможем так же просто “кинуть” европейцев, как это нам удается с наивными иностранцами на бакинских рынках. А в противном случае, уточнив таксу, можем их и подкупить.

Именно отсюда проистекает шокирующее Страсбург поведение наших чиновников и нашей официальной делегации в Парламентской Ассамблее Совета Европы. Европейцам, привыкшим к дипломатическому этикету и ответственности за взятые обязательства, не понять, когда буквально сразу же после принятия Азербайджаном рекомендаций ПАСЕ высокопоставленные чиновники заявляют: “Эти обязательства нас ни к чему не обязывают (!). Это просто рекомендации, мы не обязаны (!) их выполнять”. А столкнувшись с вежливым напоминанием, что пора бы и честь знать, сразу же объявить всех европейских критиков наших властей “проармянски настроенными”. Даже простая сдача уже ратифицированных конвенций в депозитарий СЕ превратилась в целую эпопею и затянулась на месяцы, выбив нас из утвержденного графика. 

По стране сразу же после вступления в СЕ прокатилась почти демонстративная волна новых политических арестов и судов: инвалиды Карабаха, шекинцы, журналисты... Согласившись сначала на работу экспертов СЕ по политзекам, Баку затем сразу же отказался признать их выводы о наличии в стране этой проблемы...

В фокусе дискуссий совершенно не случайно оказалась болезненная, принципиальная, но отнюдь не самая крупная для Азербайджана проблема политзаключенных. Просто ввиду того, что единственным обязательством, не имеющим четкой даты исполнения, является освобождение или пересмотр дел политзаключенных, СЕ приступил к мониторингу выполнения этого обязательства (и давлению на власти) прямо сразу. И “армянских агентов” моментально обнаружили среди тех немногих правозащитников, которые твердо поддержали позицию СЕ.

Интересно, что в ходе этой дискуссии роль оппонентов СЕ год назад незаметно перешла от чиновников к части “патриотически” настроенных неправительственных организаций (НПО). Именно из их уст сейчас слышны все те же обвинения в адрес сотрудничающих с СЕ правозащитников, что они “непатриотичны”, “коррумпированы”, “нажились на грантах”, “работают на спецслужбы” (свои или армянские), “сепаратисты” и пр. 

Не сюрприз, что составленные такими НПО “альтернативные” списки политзеков, по численности удивительно совпадают с теми цифрами, которые на том или ином этапе признавались властями. Скажем, стоило в начале 2001 г. властям заявить, что из всего представленного в СЕ списка в 716 человек в заключении находится всего 205 человек, как появился список группы НПО, куда вошло всего 213 имен и который поспешили объявить единственно правильным и окончательным. И все бы ничего, да вот только с того момента власти освободили уже 300 человек... 

В конце концов в начале 2002 г. эти же НПО поставили точку в моих личных сомнениях о том, кто за ними стоит, послав в СЕ отчаянное коллективное письмо с требованием не давить на родные азербайджанские власти в этом вопросе. Как будто все то, что было сделано для политзаключенных, было достигнуто не под внешним давлением новых “старших братьев”!

А недавно, собрав круглый стол на тему о гражданском контроле над армией, его участники, среди которых были и записные “пацифисты”, единогласно высказались против создания в Азербайджане альтернативной службы. Этот вопрос сейчас вынесен на референдум и тоже “навязан” нам СЕ. Так что, не будь президентской инициативы по исправлению Конституции, не была бы исключена очередная атака НПО на СЕ с требованием не вводить альтернативную службу.

Вообще, исключая горстку “армянских агентов”, лишь президент с его заверениями, что “все обязательства перед СЕ будут выполнены”, выглядит прилично в этом серпентарии, где порою трудно по поведению отличить завотделом Аппарата Президента от иных карманных оппозиционеров или “независимых” правозащитников. Благодаря его помилованиям за полтора года начальный список политзеков уменьшился наполовину (хотя и добавились десятки новых “врагов народа” вроде нардаранцев).

Но если обязательства худо-бедно выполняются, что же все-таки стоит за таким отчаянным эпатажем европейской публики нашими властями? Возвращаясь к сравнению с восточным базаром, похоже, что после неудачной попытки “кинуть” Страсбург, отказавшись от выполнения обязательств, наши власти пытаются начать торг. В 2000-м году за вступление в СЕ эта организация закрыла глаза на откровенную фальсификацию парламентских выборов. Может быть, сейчас торг идет за президентские выборы-2003? Вряд ли сейчас это пройдет. Со страниц газет не сходят жесткие заявления тех или иных фигур СЕ. 

В этой связи мне вспомнилась встреча в конце 2000 г. с одним из крупных чиновников СЕ, ответственных за мониторинг соблюдения прав человека. Он сравнил Азербайджан с оборванцем-мальчишкой, который бегает по улице и через открытую дверь дразнит приличную публику. Не выбегать же за ним на улицу – несолидно. Куда лучше заманить его леденцом вовнутрь, закрыть дверь и хорошенько отшлепать сорванца. “Так что не мешайте Азербайджану вступать в СЕ, увидите, будет лучше”,- заключил чиновник СЕ.

Похоже, что слабые шлепки по чувствительным местах наших чиновников и есть начало обещанной экзекуции. Поживем-увидим.

А наши ментальные “чарыхи с зенбилем” хорошо было бы все-таки оставить за порогом страсбургского “Дворца Европы”...

Азербайджан в ожидании омбудсмана

М.ЭНВЕРОГЛУ

Сегодня истекает месячный срок, определенный президентом правительству на решение всех вопросов, связанных с применением конституционного закона «Об уполномоченном по правам человека (омбудсмане)». Напомним, что этот нормативно-правовой акт вступил в силу 6 марта после обнародования в официальной печати.

Ожидается, что в скором времени на рассмотрение Милли меджлиса президентом будут представлены три кандидатуры на должность омбудсмана. Напомним, что целью этого должностного лица обозначена деятельность по восстановлению нарушенных государственными и местными органами власти прав и свобод человека. В Азербайджане действуют целый ряд неправительственных организаций, занимающихся защитой прав человека. Каково отношение этих структур к перспективе появления в стране омбудсмана — фактически «государственного правозащитника». Изучение мнений руководителей некоторых правозащитных организаций по данному вопросу выявило существование противоположных точек зрения.

Так, выражая свое отношение к этому вопросу, сопредседатель Международной хельсинкской гражданской ассамблеи, глава местного комитета ХГА Арзу Абдуллаева отметила, что «все, что касается прав человека в Азербайджане, носит пропагандистско-показательный характер на потребу Западу». По словам правозащитницы, по сути, характер взаимоотношений гражданина и государства абсолютно идентичен советскому. «Более чем уверена, что омбудсман будет полностью зависимым и управляемым чиновником исполнительной власти, таким же, как нынешние судьи».

При этом А.Абдуллаева положительно отвечает на вопрос о наличии в Азербайджане людей, достойных должности омбудсмана, правда, эти заявления не конкретизируются. «Есть несколько авторитетных и международно-признанных правозащитников и других людей, права человека для которых не только теория, которые занимаются институализацией ценностей прав человека в нашей стране, однако именно по этой причине они не подойдут властям», — резюмировала А.Абдуллаева.

Схожего мнения придерживается и глава Правозащитного центра Эльдар Зейналов. По его словам, все такого рода структуры создаются «сверху». При этом правозащитник допускает возможность того, что омбудсман будет работоспособной фигурой, но добавляет, что это будет ровно настолько, насколько этого «захочет» президентский аппарат. «Наличие института омбудсмана вряд ли поможет в вопросах, имеющих большую политическую чувствительность, таких, как, например, проблема политзаключенных», — сказал Э.Зейналов. По его мнению, кто бы ни был утвержден на должность омбудсмана, какие бы у него ни были выдающиеся личные качества, он не сможет преодолеть зависимость от исполнительной власти.

Напротив, исполнительный директор Ресурсного центра по правам человека Мехти Мехтиев связывает с появлением омбудсмана большие надежды. «Это имеет важное значение для Азербайджана», — отметил правозащитник. М.Мехтиев считает, что кандидат на должность омбудсмана должен, во-первых, быть экспертом в сфере прав человека, и во-вторых, пользоваться доверием у широкого спектра общественных организаций. М.Мехтиев высказался и более конкретно.

По его мнению, необходимым критериям отвечает руководитель Института по правам человека Национальной академии наук Ровшан Мустафаев. М.Мехтиев объясняет это тем, что институт, который возглавляет этот человек, проделал большую работу в сфере прав человека, в том числе и в вопросе разработки законодательства по омбудсману. При этом правозащитник выразил надежду на то, что полномочия, предоставляемые законом омбудсману, не останутся на бумаге и в Азербайджане появится дееспособный механизм защиты прав человека на государственном уровне.

По мнению председателя Азербайджанского фонда развития демократии и защиты прав человека Мурада Сададдинова, вопрос дееспособности омбудсмана будет зависеть от личности, которую утвердят на эту должность. «Все будет зависеть, насколько этот человек сможет воспользоваться теми ресурсами, которые предоставляет ему законодательство», — отметил правозащитник. Любопытно, что М.Сададдинов тоже высказался в поддержку кандидатуры главы Института по правам человека НАН, приведя почти идентичные доводы, что и М.Мехтиев.

По мнению М.Сададдинова, не стоит ожидать, что сразу с момента своего утверждения омбудсман начнет эффективно решать вопросы, связанные с защитой прав человека. «Это совершенно новый для Азербайджана механизм, и потребуется немало времени для того, что он вжился в существующую систему государственного управления», — сказал правозащитник…

Из архивов газеты ЭХО, 2002 год

http://archives.echo.az/?p=12484

Политические заключенные: кто они?

Эльдар Зейналов 

Правозащитный Центр Азербайджана

Ответ на вопрос "есть ли у нас политические заключенные?" в чем-то напоминает старую полуанекдотическую историю с телемостом СССР-США, где одна из дам заявила, что "у нас в СССР секса нет!" Как так? Мужчины и женщины есть, дети откуда-то берутся, а секса нет?..

Так и с политзаключенными: у нас есть политика, есть оппозиция, эту оппозицию хронически не допускают к власти обычным путем - через честные выборы, та рвется совершить переворот, в результате есть арестованные… Все это есть, а политзаключенных нет! А кто есть?

"Лица, пpичастные к госудаpственным пpеступлениям", "заключенные из соображений безопасности", "лица, интересующие международные организации", "враги народа" - все это лишь синонимы для названия "политических заключенных", существующих со времен фараонов.

При этом демократичность режима в стране отнюдь не гарантирует отсутствия политзаключенных, а отсутствие демократичности не гарантирует, что тюрьмы будут переполнены политзаключенными. Например, в США есть лица, заключенные в тюрьму за то, что они выступали за отделение от англоязычных США испаноязычного штата Пуэрто-Рико. В Великобритании есть заключенные за действия по воссоединению Северной Ирландии с остальной Ирландией. И т.д. А вот в абсолютно недемократичном Туркменистане политзаключенных практически нет - в то время как в сравнителльно более демократических соседних странах Средней Азии их хоть отбавляй. 

Просто тоталитарные режимы вроде Туркменистана или СССР, настолько перекрывали возможность самовыражения, протеста, осуществляли настолько тотальный контроль за всем и вся и промывку мозгов, что оппозиции практически было невозможно сорганизоваться. Скажем, в акции протеста против ввода советских войск в Чехословакию в 1968 г. участвовало всего 8 человек!

А что было у нас в Азербайджане? В 1988-91 гг. на карабахской волне и благодаря перестройке возможности выражения своего мнения резко увеличились. Оппозиция действовала почти беспрепятственно, сначала полулегально, а с 1989-1990 гг. - легально существовали антикоммунистическая партии, полуоткрыто выпускался "самиздат". И все это движение жило надеждой на то, что отделение от СССР, свержение коммунистов и свободные выборы помогут изменить жизнь к лучшему. Кто-то обещал освободить Карабах за два месяца, кто-то - озолотить страну за счет нефти - и все только в случае, что он и его партия займет руководящее положение. 

К сожалению, все это повернулось вереницей насилия над страной и волеизъявлением людей. Только факты: в первые 2 года независимости страны в президентском кресле поменялись 6 человек: Аяз Муталибов, затем Ягуб Мамедов, потом снова Аяз Муталибов, потом Иса Гамбар, потом Эльчибей, наконец Гейдар Алиев. За первые 4 года произошло 9 попыток государственного переворота: март 1992 г. - свержение Аязу Муталибова, 14 мая - возвращение Муталибова, 15 мая - контрпереворот НФА (от "восстановление конституционного порядка" его отличает вооруженный разгон легитимного парламента), октябрь 1992 г. - попытка переворота в Нахчивани, когда НФА захватил телевидение и МВД Нахчивани и призвал к свержению Г.Алиева, июнь 1993 г. - восстание "военной оппозиции" и свержение НФА, июнь-август - авантюра с провозглашение "Талыш-Муганской Автономной Республики", октябрь 1993 г. - попытка повторения переворота в Нахчивани, октябрь 1994 г. - попытка переворота в Гяндже, март 1995 г. - попытка переворота в Газах-Агстафинской зоне и в Баку… И это не считая мелких и крупных заговоров, терактов, сепаратистской возни на севере страны и т.д.

Только вдумайтесь в эти цифры, и вы поймете, откуда в нашем доселе тихом, аполитичном "болоте" появилось более тысячи политических заключенных.

По определению крупнейшей правозащитной организации "Международная Амнистия", "общепринято под (уголовно) преследуемыми по политическим мотивам или, как чаще говорят, политзаключенными понимать любого, чье дело содержит значительный политический элемент, относящийся либо к мотивации действий обвиняемого, либо к характеру этих действий, либо к мотивации властей. При этом термин "политический" используется для ссылки на все аспекты отношений, связанные с политикой: принципы и законы, организация и механизмы функционирования общества, государства и поддержания порядка в них; связь этих вопросов с языком, этническим происхождением, полом, религией, социальным статусом и др."

То есть в разряд политических могут попасть заключенные за мирное выражение своих политических целей; насильственную попытку изменения руководства или государственного строя; уголовники, которым инкриминируют "политические" статьи обвинения; политики, которых обвиняют по уголовным статьям.

Всех их объединяет одно: достаточно серьезная опасность того, что суд над ними будет необъективным, а наказание - неадекватным ввиду того политического резонанса, который он может или должен иметь. 

Весьма небольшая группа политических заключенных признается "узниками совести". Это люди, лишенные свободы за их убеждения, пол, цвет кожи, язык или этническое происхождение, но не прибегающие и не призывающие к насилию. Лишь для них правозащитное сообщество везде и всегда требует немедленного и безоговорочного освобождения.

Вопреки расхожему мнению, узники совести - это не обязательно те, кто "сидит ни за что", то есть жертвы ничем не спровоцированного преследования со стороны властей. Они могут быть достаточно активными в политической и общественной жизни и находиться под следствием или в заключении:

- из-за участия в общегражданских или профсоюзных акциях, таких как забастовки, митинги, пикеты и демонстрации (таких у нас было особенно много после митингов 1998 г. с критикой президентских выборов - например, Галандар Мухтарлы);

- по причине преследования за совершение приписываемого им уголовного преступления, тогда как на самом деле они только критиковали власти (вспомним многострадального капитана Джанмирзу Мирзоева, критиковавшего коррупцию в Министерстве Обороны и голословно обвиненного в заказе убийства своего начальника);

- потому что они публично защищали права и свободы конкретных людей, гласно, в т.ч. в СМИ, обличали виновников их нарушений (вспомним, как Рамиза Зейналова, адвоката экс-министра Искендера Гамидова, самого арестовали посреди судебного процесса из-за участия в митинге годичной давности);

- потому лишь, что один из членов их семьи - известный оппонент или вооруженный противник официальных властей (у нас это явление появило название "семейное заложничество": в тюрьме сидят братья И.Гамидова, экс-министра сельского хозяйства М.Абдуллаева, и др.) 

- из-за участия в ненасильственной политической деятельности как в индивидуальном порядке, так и при работе в группе, объединенной, например, по социальному, религиозному, этнонациональному признаку;

- потому что они настаивали на соблюдении такой религиозной практики, следование которой не принято в данной стране или местности;

- потому что они отказались от несения воинской службы или участия в насильственных действиях по религиозным соображениям или по убеждению;

- потому что они сопротивлялись предпочтительному использованию только официального языка страны проживания;

- потому лишь, что они жили в той же местности или принадлежали к тому сообществу, члены которого преследуются властями, и т.п. 

Таких не так уж много. А для большинства политзеков, кто не подходит под понятие узников совести, правозащитники требуют гласного безотлагательного и беспристрастного судебного разбирательства, отвечающего критериям презумпции невиновности, права на юридическую защиту по их выбору, на участие в слушаниях своего дела, на то, чтобы не давать показания на самого себя и не признавать себя виновным. 

Отсюда, кстати, и рекомендация Совета Европы освободить или пересмотреть дела тех, кого правозащитные организации считают "политическими заключенными".

Рекомендовать легко. А вот определить, является ли тот или иной заключенный политическим, иногда бывает достаточно сложно.

С одной стороны, в Уголовном Кодексе (УК), действительно, нет специального раздела "Политические" преступления. А под "государственные преступления" может попасть не только призыв к свержению государственного строя, но и шпионаж, разглашение государственной тайны, бандитизм и даже контрабанда и уклонение от призыва в армию. В моей практике была пара случаев, когда, начитавшись в прессе, что обвиняемые в измене Родине, т.е. ст.57 старого УК, являются политзаключенными, ко мне приходили родственники шпионов (шпионаж со стороны граждан Азербайджана тоже подпадал под ст.57). И недоверчиво качали головой на мои объяснения - мол, нам в такой-то правозащитной организации пообещали признать его политическим узником.

С другой стороны, политическое преступление может сопровождаться уголовными обвинениями, выдвигаемыми для маскировки политического характера ареста. Например, человека, активно участвовавшего в политическом ненасильственном митинге, могут арестовать за хулиганство, сопротивление сотруднику полиции, грубом нарушении общественного порядка и т.п. Так обошлись со многими участниками митинга протеста в г.Шеки в ноябре 2000 г., который действительно сопровождался беспорядками. Но арестовали даже людей, которые в день событий были в 30 км от города.

Можно выделить группу особенно "популярных" обвинений, используемых властями Азербайджана в борьбе с политическими противниками. Например, та же "измена Родине" (ст.57), которая квалифицируется как деяние, умышленно совершенное гражданином Азербайджанской Республики в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности Азербайджанской Республики. Понятно, что если гражданин совершил какое-то деяние без этого умысла, то его можно обвинить в чем угодно, кроме этой статьи. А у нас записали в изменники Родины мингечевирца Алы Яхъяева, командира батальона добровольцев, потерявшего на фронте ногу, опоновцев, бывших первой организованной частью, защищавшей Карабах еще в Советское время… 

Террористический акт (ст.59) - одна из статей, не применявшихся до 1995-1996 гг., но и не отменявшаяся. В 1995 г. ее применили против группы опоновцев и по "делу генералов", в 1996 г. - против бывшего командира Газахского ОПОН Эльчина Амирасланова.

Многие из "политических" статей были введены в старый Уголовный Кодекс в период распада СССР и острого политического противостояния, именно с расчетом использования против политических противников. Например, ст.188-4 (нарушение порядка организации и проведения собраний, митингов и пр.) была введена в марте 1988 г., ст.63-1 (призывы к насильственному изменению государственного строя) - в апреле 1989 г., ст.188-5 (руководство запрещенной забастовкой в условиях чрезвычайного положения) - в апреле 1990 г., ст.188-6 (оскорбление или клевета в отношении президента) - в июне 1990 г., ст.70-2 (Создание не предусмотренных законодательством вооруженных формирований или групп) - в январе 1992 г., ст.57-1 (использование Вооруженных Сил Азербайджанской Республики против азербайджанского народа или конституционных государственных органов) - в июле 1992 г. 

Власти сменяли друг друга, а "политические" статьи заботливо оставлялись и пополнялись. Например, статью об ответственности за оскорбление президента ввел Муталибов, но так и не использовал, а спустя пять лет она пригодилась Г.Алиеву, чтобы наказать журналистов, выпускавших сатирическую газету "Чешме". Под статью 70-2 подвели в 1995 г. ОПОН, после того как если он не выполнил приказа о расформировании и в одночасье стал незаконным. 

При этом некоторые из "политических" статей в недавнем прошлом могли повлечь вынесение смертного приговора. Из политических первым его в конце 1995 г. получил за измену Родине армейский офицер Джаваншир Гадымов, который был отмечен множеством ранений на поле боя. Через два года Верховный Суд все-таки смягчил приговор, но человек провел два года в очереди на расстрел. 

К моменту отмены смертной казни за измену Родине были приговорены "сепаратист" Альакрам Гумматов, "изменники Родины" Мюзамиль Абдуллаев и Нариман Имранов, "террорист" Эльчин Амирасланов и др.

Интересно, правда, отметить, что до подписания нефтяного "контракта века" власти, видимо опасались реакции Запада и остерегались широко использовать "политические" статьи. Например, события 1992 и 1993 гг. в Нахчивани полностью подходят под понятие "попытка государственного переворота", но никто из участников соответствующей статьи не получил. А вот уже в октябре 1994 г. в измене Родине обвиняли даже дезертиров и рекетиров. Трудно поверить, но среди двух десятков обвинявшихся по делу "Талыш-Муганской Автономной Республики" в 1993 г. в измене Родине обвинялись всего двое - "президент ТММР" Альакрам Гумматов и поэт Али Насир. А в марте 1995 г. в измене Родине обвинили в Агстафе троих водителей автобусов за то, что они по официальной путевке водили ОПОНовцев…

В начале октября 1993 г. группа членов НФА и турок была арестована по обвинению в подготовке покушения на Г.Алиева, чтобы тот не смог участвовать в президентских выборах и к власти вернулся отстраненный президент Эльчибей. Несмотря на четкие признаки террористического акта, их обвинили в попытке умышленного убийства. Но уже в 1995 г., когда арестовали других участников той же группы, их обвинили в попытке теракта. Событие преступления оставалось тем же, никаких новых обстоятельств не прибавилось… Так что же тогда изменилось? А политическая конъюнктура. Правда, адвокату удалось отстоять подзащитных и им дали ту же "неполитическую статью".

В сентябре 2000 г. УК поменялся, но многие из "политических" статей до сих пор существуют, перейдя в раздел "Преступления против государственной власти". Например, государственная измена (ст.274) - это та же ст.57, только без шпионажа и бегства за границу.

Интересно, что если бы, например, не удался государственный переворот в июне 1993 г. и НФА вернулся бы к власти, против многих нынешних министров нашлась бы похожая статья. Поэтому политические дела нельзя рассматривать в чисто правовой плоскости - прокурору не место на баррикадах гражданской войны, где виновен тот, кто проиграл, и прав, кто выиграл. Отсюда, правда, вытекает и требование освобождения всех политзаключенных как шага к национальному примирению. Логика простая: да, они виновны, они использовали силу, но и ты тоже ее применял. Ты победил - будь великодушен, прости побежденных.

История СССР знала такие политические амнистии, например, в 1950-х были амнистированы рядовые участники движения "лесных братьев", воевавшие 10 лет против Советов. Напомню, что Гитлера победили за 4 года, но это была внешняя агрессия, а "лесные братья" - гражданская война, и решить проблему можно было только политическим путем. Такие амнистии были и при Ленина. Но тогда проблему политзаключенных признавали.

У нас же предпочитают делать вид, что политических заключенных нет, а есть опасные уголовники, которых ввиду тяжести их статей можно только помиловать. Соответственно от заключенного требуется просьба о помиловании, т.е. признание своей вины. Для этого упрямцев ломают морально и физически, и уже добились в этом заметных успехов.

Интерес в этом двоякий: с одной стороны, показывают Западу, что невинных "политзеков" нет, все они согрешили, каются, один даже публично отказался от включения его в список политзаключенных и от заступничества Совета Европы. С другой стороны, сломленный человек уже не вернется в политику (в большую уж точно), т.к будет нести на себе печать единожды уже отрекшегося от идей. Вообще-то, некоторые возвращаются в политику для того, чтобы воевать с противниками властей. Но таких за версту видно.

По данным нашего Правозащитного Центра Азербайджана, с середины 1993 г. освободились по отбытию наказания или по помилованию более 400 человек. Еще примерно 675 человек находятся в заключении, в том числе 21 - в пожизненном… При этом каждый пятый (128) был арестован в период 2000-2001 гг., т.е. в период вступления в Совет Европы и первого года членства в нем…

Откройте карман шире для африканских миллионов

 Каждый из пользователей Интернета в конце концов сталкивается с явлением т.н. «спама», т.е. недозволенной информации коммерческого, эротического или оскорбительного характера. Подделывая обратные адреса, спаммеры умело обходят устанавливаемые на них фильтры, пробиваются через патентованные программы и на сегодня превратились в причину №1, по которой люди меняют свои адреса электронной почты.

Однако, похоже, в последнее время предлагаемая нам «лапша» слегка «почернела». Заметным компонентом в ней стали письма от зарубежных последователей «детей лейтенанта Шмидта» - фиктивных наследников афиканских миллионеров. Например, сегодня я получил письмо от некоего «врача Анрика Зессену из Того», пациентка которого обладает наследством в 28 млн. долларов в результате смерти мужа, высокопоставленного армейского офицера, погибшего в гражданскую войну. Другой афиканский друг, «г-н Ибрагим Мумуни», бухгалтер Международного Банка «Зенит» в Нигерии, не знает, что делать с завалявшимися 25,5 млн. долларов. Из того же «банка» парой дней раньше объявился некий «д-р Нкем Оге», у которого от погибшего нефтепромышленника осталось уже 35,5 млн. долларов. Так что можно выбрать партнера с карманом потолще...

Всего на протяжении 2 недель декабря, помимо уже упомянутых доброхотов, меня нашли:

• Эфе Омене из Компании развития дельты Нигера, один из учредителей правящей партии ($49.5 млн.),

• Др. Винсент Окаси, генеральный аудитор Африканского Банка ($126 млн.),

• Джонсон Мусоле, наследник золотопромышленника из Ганы ($4.5 млн.),

• Г-н Алекс Игве, сотрудник Африканского Банка Развития ($20 млн),

Итого 289 млн. за полмесяца (не считая еще более 80 таких же писем из моей коллекции, собранных с апреля – но там я уже явно опоздал). С учетом моего будущего нехилого процента (10%) благополучие внуков и правнуков обеспечено. И что особенно умиляет, так это безграничный океан доверия наших милых чернокожих друзей, которые по наивности не нашли никого более доверенного, чем я. Не пишут, правда, в деталях, что их убедило в том, что нужно обратиться именно к правозащитнику, и именно в Азербайджане, но можно додумать. Ну, например, ребятам попался клочок нашей газеты с жалобами иных наших правозащитников о том, что они честные и грантов в глаза не видели. Или увидели, как много штрафов нагрузили на наши оппозиционные газеты и решили через меня выкупить их из долгов...

Круг жаждущих моей немедленной конфиденциальной помощи расширяется. Создается впечатление, что наследники случайных миллионов, несмотря на мое гробовое неразумное молчание, передают весть обо мне по своему африканскому сарафанному телеграфу (или точнее, Интернету). В апреле ко мне взывали 2 негритянские души, в мае – 5, в ноябре – уже 15.

Вот они, чудеса глобализации! Читай, плачь над бедами африканских сироток, чувствуй себя «белым братом», без пяти минут богатым – и никаких «мыльных опер» не надо!

Впору вспомнить советский анекдот времени застоя. На Центральное телевидение приходит письмо от зрителя: «Товарищ диктор! Вчера Вы сказали, что в Африке негры недоедают. Так нельзя ли то, что они не доедают, прислать нам – мы доедим!»

Честно говоря, в какой-то момент я повел себя не по-братски. Забыв о солидарности “черных” Кавказа с “черными” Африки, начал пересылать такие письма провайдерам. С середины сентября добился закрытия десятка адресов. Конечно, при таком обилии африканских имен, поменять электронный адрес на бесплатном сервере – дело нескольких минут. Но зато моральное удовлетворение и попутно узнал о единомышленниках, которые даже открыли сайт в интернете, правда, только по нигерийским банкирам, нефтепромышленникам, инженерам, докторам, генералам и т.п Кому интересно, может заглянуть на сайт: http://home.rica.net/alphae/419coal/ . Найдете там описание популярных "нигерийских" афер и советы, как от них уберечься.

Но, ребята, по секрету скажите, неужели все эти африканцы нас за ТАКИХ “лохов” держат? Или это за них кто-то придумывает где-нибудь в Лондоне или Нью Йорке?..

А может быть, с нашей жаждой немедленного, здесь и сегодня, обогащения (раз-два, ал-вер) мы такими и становимся. Ведь смогли же четверо ребят из Камеруна обдурить несколько лет назад в Баку одного нашего ювелира, сказав ему, что, если доллар пропитать какой-то жидкостью и обложить чистой бумагой, то можно получить сразу 3 долларовых бумажки. Мелочи типа того, что изображение будет зеркальным, что средства защиты не пропечатаются и т.п., в затуманенную перспективой чудесного “алвера” голову как-то не уместились. И наш простачок Буратино-киши собрал для африканских доброхотов почти 170 тыс. Излишне говорить, что в его кармане полмиллиона “зеленых” так и не зашелестели. А мне потом было стыдно мимо этих черных ребят проходить, когда я их видел в колониях. За наших было стыдно. Сейчас-то африканцев уже досрочно отпустили, может, по той же причине.

Ну что, никому не надо подкинуть информацию о сотне миллионов баксов? А то тут недавно один одинокий миллионер в авиакастрофе представился...

Эльдар Зейналов.

Азербайджанские заключенные ищут поддержки СЕ

И.ЮСИФОГЛУ

Сегодня, как сообщила «Эхо» директор Бюро по правам человека и соблюдению законности (БПЧСЗ) Саида Годжаманлы, пройдет заседание Комитета защиты прав экс-редактора газеты «Хюрриет» Гурбана Мамедова. Этот осужденный, напомним, уже третий день проводит акцию голодовки в связи с незаконным заключением его на пять дней в карцер.

Начата, как сказала С.Годжаманлы, кампания в поддержку Г.Мамедова. Так, вчера комитет собирал подписи правозащитников. Одновременно, говорит С.Годжаманлы, будет вестись работа и с международными организациями, для чего планируется обращение в СЕ. Кроме того, вчера в Гобустанской тюрьме было намечено рассмотрение ходатайства генпрокурора о пересмотре дела экс-главы Минобороны Рагима Газиева.

Однако, как сообщил адвокат Газиева Эльтон Гулиев, заседание было перенесено на неопределенный срок по неизвестным причинам. Сегодня Э.Гулиев намерен встретиться в Гобустанской тюрьме с Р.Газиевым и И.Гамидовым. Сегодня же защита И.Гамидова приступает к рассмотрению материалов уголовного дела экс-главы МВД Азербайджана. Дата рассмотрения ходатайства генпрокурора в отношении этого заключенного пока не определена.

Как сообщил нашему корреспонденту адвокат И.Гамидова Явер Гусейнов, в ходе подготовительного заседания суда защита выдвинет два требования: провести судебное следствие и обеспечить участие на пересмотре дополнительных свидетелей, представленных адвокатами. И.Гамидов, как Р.Газиев и экс-глава т.н. «Талыш-Муганской республики» Аликрам Гумбатов, требуют открытого суда. Однако, «если процесс пройдет в Гобустанской тюрьме, то участвовать в нем можно будет только по специальным пропускам», — говорит Я.Гусейнов. Кроме того, не гарантировано, что в зале заседания смогут присутствовать представители СМИ и правозащитники. Поэтому И.Гамидов обратился к общественности с просьбой о поддержке.

В эти дни с письмом к генсеку СЕ обратился еще один заключенный — Фахмин Гаджиев. Как сообщила правозащитница С.Годжаманлы, Ф.Гаджиев протестует против невключения его в список политзаключенных СЕ. Заключенный обращается к генсеку СЕ с просьбой «о всестороннем изучении материалов уголовного дела и вынесении справедливого решения экспертами», назначенными В.Швиммером «для расследования ситуации». Помимо этого, не исключено, говорит директор БПЧСЗ, что в ближайшее время с инициативами выступят и другие комитеты защиты прав политзаключенных. «Демонстрация СЕ решимости защищать права человека в Азербайджане позволяет этим людям надеяться на справедливость и свободу», — говорит С.Годжаманлы.

Между тем вчера с инициативой выступил директор Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов. Правозащитник предлагает еще один путь пересмотра дел осужденных на пожизненное заключение. Еще в январе-феврале 1998 г., говорит Э.Зейналов, при обсуждении проекта закона об отмене смертной казни некоторыми юристами, в том числе председателем парламента Муртузом Алескеровым, высказывалась мысль о том, что при отмене смертной казни меру наказания бывшим смертникам надо назначить в виде длительного, но не пожизненного лишения свободы, и лишь потом ввести эту новую меру наказания. При этом они опирались на статьи 71 и 149 Конституции, закрепляющие отсутствие обратной силы у тех новых законов, которые могут отягчить положение граждан.

В формулировке ст. 6 действовавшего на тот момент Уголовного кодекса (УК), отражавшей аксиому юриспруденции, «закон, …усиливающий наказание или иным образом отягчающий положение лица, совершившего преступление, обратной силы не имеет». Контраргументом было утверждение, что по сравнению со смертной казнью пожизненное заключение было существенным облегчением.

Однако смертная казнь — это не обычное наказание, по меньшей мере потому, что после ее исполнения ничего уже нельзя исправить. И условием вступления в Совет Европы было утверждение заложенного в европейском законодательстве права на жизнь, а не введение пожизненного заключения. Таким образом, речь шла именно об отмене смертной казни с заменой одной из имеющихся альтернатив. На начало 1998 г. такой альтернативой по ст. 23 УК могли быть в случае вынесения решения суда — максимальный срок в 15 лет лишения свободы, а в случае помилования — лишение свободы на срок от 15 до 20 лет. При этом правом помилования с 1991 г. обладает лишь президент Азербайджанской Республики, поэтому более логичной явилась бы замена смертной казни лишением свободы на срок в 15 лет.

Закон же от 10 февраля 1998 г. в нарушение международно признанных норм установил для лиц, осужденных до момента вступления закона в силу, гораздо более тяжкое наказание — пожизненное заключение. «Пожизненный срок — это не наказание. Это — замедленная смертная казнь», — говорит Э.Зейналов. В этой связи директор ПЦА призвал Конституционный суд Азербайджана опротестовать закон от 10 февраля 1998 г. в указанной части, а Милли меджлис АР — внести в него поправки, заменяющие бывшим смертникам высшую меру наказания на 15 лет лишения свободы.

Это решило бы, считает правозащитник, судьбу большинства из 22 «политических» пожизненников, которые получили это наказание по обвинению в преступлениях, совершенных до 21 февраля 1998 г., когда закон об отмене смертной казни вступил в законную силу.

Речь конкретно может идти об Эльдаре и Садыхе Алиевых, Эльчине Амирасланове, Аликраме Гумбатове, Вагифе, Магсуде и Сурете Гусейновых, Арифе Кязымове, Даянате и Керамате Керимовых, Сабухи и Сахибе Мамедалиевых, Гасане, Магсаде и Эльшаде Мустафаевых, Сафе Поладове, Интигаме Гаибове, Рагиме Газиеве и Яшаре Шахмурадове. Вместе с тем Э.Зейналов не знает, удовлетворит ли его предложение СЕ и самих осужденных.

Из архивов газеты ЭХО, 2002 год

http://archives.echo.az/?p=11373

“Особый режим” не должен нарушать права человека,

считают правозащитники, которые опасаются возможного ухудшения ситуации на "закрытых территориях"

Г.МАМЕДЗАДЕ

Вчера официальная пресса распространила текст “Правил объявления закрытыми территориальных единиц в Азербайджане в целях национальной безопасности и оборонного назначения и введения государственного управления с особым режимом”. Данный документ утвержден приказом президента страны от 24 августа 2002 года.

Это означает, что на закрытой территории вводится особый режим “с целью обеспечения безопасного существования и деятельности особого объекта, жизни и здоровья населения, экологической и национальной безопасности, охраны гостайны, предотвращения терактов и диверсий, а также других общественно опасных деяний”.

В свою очередь госуправление с особым режимом предусматривает “ограничение въезда и выезда граждан на закрытую территорию, а также постоянного проживания на ней, укрепление запретных зон вокруг особого объекта, ограничение полетов над закрытыми территориями, установление особого порядка предпринимательской, хозяйственной деятельности и землепользования”.

Возможны и дополнительные ограничения, если их сочтут необходимыми руководитель особого объекта и глава местной исполнительной власти. 

... Интересы национальной безопасности имеют важное значение, но при этом правозащитники все же выражают озабоченность тем. насколько будут соблюдены права граждан, проживающих в отмеченных зонах. В частности, директор Правозащитного центра Эльдар Зейналов, понимая и поддерживая необходимость введения особого режима в интересах национальной безопасности, не исключает и возможных в связи с этим нарушений в области прав человека.

Не исключено, полагает правозащитник, что в условиях режима в этих зонах будет пресечена деятельность политических партий под тем или иным предлогом, запрещено проведение массовых мероприятий, правозащитники будут лишены возможности осуществлять мониторинги в области прав человека, ограничения могут коснуться и представителей СМИ, поскольку речь идет о гостайне... Таким образом, на данных территориях может быть утрачен гражданский контроль. считает Э.Зейналов.

Интересы нацбезопасности прежде всего должны обеспечивать те, кто за это ответственен, находясь на госслужбе и получая за это заработную плату. Но может получиться так, говорит правозащитник, что будут страдать и рядовые ‚Граждане А если будут нарушаться права человека, обеспокоен Э.Зейналов, то это уже не особый режим, а чрезвычайное положение.

Следует учесть и те проблемы, которые могут возникнуть в результате ограничений при пересечении закрытых территорий, в частности осложнения в общении с родственниками, проживающими там.

Существует и другая сторона проблемы: как введение этого Указа обернется в условиях впечатляющей бюрократизации нашего госаппарата? - задается вопросом Э.Зейналов. Закон сам по себе не вызывает никаких нареканий, по могут возникнуть проблемы при его исполнении, что уже не раз подтверждалось на практике.

Не следует сбрасывать со счетов и такой фактор, как коррупция. масштабы которой, как ни парадоксально, прогрессируют на фоне увеличения запретов,  считает Э.Зейналов.

Газ. "Эхо", 6.09.2002 г.

Всемирная организация против пыток вступилась за Нардаран

А в самом поселке продолжают готовиться к митингам

Р.ОРУДЖЕВ и Н.АЛИЕВ

Вчера в сети Интернет была размещена реакция влиятельной международной правозащитной организации на события в Нардаране и их последствия. Международный секретариат Всемирной организации против пыток (ОМСТ), штаб-квартира которого находится в Женеве, выступил с резким заявлением в связи с ситуацией в Нардаране, призвав всех к “срочному вмешательству”.

В документе отмечается, что Международный сскретарнат ОМСТ был проинформирован  Правозащитным центром Азербайджана (членом Всемирной организации против пыток) о том, что 16 человек, задержанных после событий в Нардаране 3 июня, по-прежнему находятся в заключении.

Наша справка: по словам директора Правозащитного центра Эльдара Зейналова. в ОМСТ, по-видимому. еще не успели обработать достаточно свежую информацию о том, что двое из арестованных - Гамид Яхшибеков и Сейфулла Ализаде - были отпущены на свободу в пятницу 23 августа.

ОМСТ отмечает, что 3 июня несколько сельчан были ранены, а один погиб. С задержанными обращаются жестоко, многие из них нуждаются в медицинской помощи.

ОМСТ дает список арестованных в различных тюрьмах.

В Шувеланской тюрьме: Сейфулла Ализаде, Физули Бабаев, Эльхан Джаббаров, Самеддин  Рахибзаде, Инаят Рустамов, Сейфаддин Векилов, Хикмет Велиев, Гамид Яхшибеков, Этибар Закиев. 

В Баиловской тюрьме: Гаджибала Ахмедов, Аликрам Алиев, Агагусейн Аскеров, Хафиз Атакишиев, Мехман Алиев.

В неизвестном месте, возможно, в Управлении полиции Баку, содержатся Аликрам Аллахвердиев и Мирзаага Мовлумов. ОМСТ сообщает, что у Сейфуллы Ализаде стенокардия, и 1 августа даже случился сердечный приступ. Болезнь сердца диагностирована также и у Гамида Яхшибекова.

Наша справка: как уже известно сегодня, оба упомянутых пережили вслед за тем инфаркты, в связи с чем, возможно, власти и решились освободить их.

Что касается Аликрама Алиева, то, по данным Всемирной организации против пыток, он страдает диабетом имеет серьезные проблемы со зрением. “Аликрам Алаххвердиев и Мирзаага Мовлумов, по сообщениям, бы ли ранены во время событий 3 июня. Мовлумов был показан по телевидению, и на снятых кадрах он признавался в преступлении, которого не совершал. Власти пытаются изобразить нардаранцев преступниками... Имеется угроза повторения инцидента 3 июня. Без юридического обоснования власти объявили в Нардаране чрезвычайное положение...”, - отмечают авторы документа.

Международный секретариат ОМСТ серьезно обеспокоен физическим и психологическим здоровьем задержанных, особенно тех из них, кто нуждается в медицинской помощи. ОМСТ обращается к азербайджанским властям с требованием немедленно отменить чрезвычайное положение в Нардаране, так как это может привести к новым инцидентам и последующим за ними репрессиям.

Наша справка: как известно, режим блокады Нардарана был прекращен властями 6 июля.

Всемирная организация против пыток призывает всех направить обращения президенту Азербайджана Гейдару Алиеву и в посольства Азербайджана в различных странах и потребовать гарантий физической и психологической целостности нардаранцев, и обеспечения их медицинским обслуживанием.

Кроме того, в обращениях должны содержаться требования выпустить на свободу задержанных или организовать беспристрастный суд над ними, гарантировать уважение экономических, социальных и культурных прав на территории Азербайджана.

Как сообщил “Эхо” Э.Зейналов, ОМСТ обладает статусом всемирной организации, которая занимается отслеживанием пыток по всей планете. “Это очень весомая структура, фактически представляющая собой международное объединение правозащитных организаций. Сводки ОМСТ получает Комитет против пыток ООН, Комитет по предотвращению пыток при Совете Европы, Верховный комиссар по правам человека ООН. ОМСТ первой официально прореагировала на события в Нардаране еще 6 июня. Это очень подействовало на самую крупную американскую правозащитную организацию Human Rights Watch, которая 7 июня выступила с осуждением действий властей Азербайджана. ОМСТ - это сеть не только по сбору фактов о нарушений, но еще и для вызова реакции на них. ОМСТ рассылает свои обращения с призывом к действию, и члены ее сети тут же начинают работу сразу во многих странах. Протесты начинают поступать по нескольким электронным адресам аппарата президента Азербайджана, республиканской прокуратуры и т.д. Кроме того, обращения приходят в посольства иностранных государств в Баку, во все представительства Азербайджана за рубежом. Я ни секунды не сомневаюсь, что с б июня просто лавина протестов пошла на власти Азербайджана. И то, что двоих самых старых нардаранцев освободили, в немалой степени показатель этого”.

Э.Зейналову известно также о том, что активной “бомбардировкой” властей Азербайджана по вопросу Нардарана сегодня занимаются структуры ООН, СЕ и ОБСЕ. В начале сентября Зейналов собирается на правозащитный семинар ОБСЕ, который проходит попеременно то в Вене, то в Варшаве. Там он собирается выступить с подробным докладом на тему Нардарана. 

В самом поселке между тем продолжается подготовка к митингам 30 и 31 августа. “Мы собираемся провести их на самом высоком уровне, с участием большинства населения”, - говорит аксакал хаджи Гаджиага Нуриев. Все лозунги и требования сохраняют силу.

Вчера нардаранцы услышали плохую для себя новость от родственников председателя Исламской партии Аликрама Алиева. Те отнесли ему передачу в Баиловский СИЗО, и там узнали, что в ночь с 27 на 28 августа А.Алиев находился в кризисном состоянии, результатом чего могла стать кома. В настоящее время Алиев находится в предкризисном состоянии, но, несмотря на это, его почему-то не переводят в центральную тюремную клинику. Жители Нардарана заявляют, что если Алиев умрет в тюрьме, это ляжет еще большим пятном на правящий режим, чем даже убийство 3 июня Алигасана Агаева.

Вчера же утром, сообщил Г.Нуриев, в центре села старики имели разговор с местным представителем власти Яшаром Оруджевым. Они заявили ему: “Мы начинаем митинги, и это должно стать сигналом для вас, что пора уже что-то делать. Когда вас только назначили, вы сказали нам, что у вас есть большие полномочия для решения всех проблем Нардарана. Но вы так ничего и не сделали. Передайте своим начальникам, которые вас сюда поставили, что в такой ситуации, в какой находится село, вам будет невозможно работать по-человечески”.

Я.Оруджев ответил, что будет стараться, но до вечера так и не была решена ни одна из многочисленных проблем поселка.

Кроме того, вчера Нардаран посетили члены независимой следственной группы, созданной правозащитниками из числа независимых юристов. С ними приехали и врачи...

Газ. "Эхо"‚ 29.08.2002 г.

Интервью о событиях в Нардаране

В прошлую субботу в Нардаране побывала группа правозащитников, которая встретилась с местными населением, обсудила проблемы прав человека. Мы беседуем с участником поездки, директором Правозащитного Центра Азербайджана Эльдаром Зейналовым.

- Как Вы оцениваете обстановку в Нардаране?

Как умеренно-напряженную. На площади Имама Гусейнова по-прежнему круглосуточно собирается местный «актив». Обсуждается текущая обстановка, проводятся встречи с журналистами, правозащитниками, политиками. Местное население демонстрирует готовность к сопротивлению, даже подготовило могилы для будущих жертв, которых здесь однозначно воспринимают как «шехидов».

Ситуацию может проиллюстрировать следующий случай. Буквально на днях в тюрьме у одного из арестованных нардаранцев случился сердечный приступ и его буквально вытащили с того света. Так он, когда пришел в себя, вместо радости и благодарности начал ругать тюремный персонал. Мол, если бы он умер сейчас в тюрьме за благое дело, то сразу бы в качестве награды за страдания попал бы в рай.

У людей все еще сохраняется вера в «доброго царя»: ждут, что как-то отреагирует президент страны. Однако ситуацию сильно осложнило недавнее совместное заявление прокуратуры и МВД.

- Кстати, Ваша оценка этого заявления?

Как очень примитивной по форме и провокационной по содержанию пропагандистской акции. Впечатление, что текст составляли люди, далекие от Ислама, и абсолютно незнакомые с обстановкой.

Например, общеизвестно, что шииты терпеть не могут ваххабитов и, например, в Иране им нет места. А тут утверждается, что на площади Имама Гусейна раздавались проваххабитские заявления. Или же, что подвыпившие (!) мусульманские фанатики кому-то угрожали ножом. Утверждение властей, что под видом могил копают окопы, не только кощунственно, но и смехотворно. Достаточно взглянуть на сами эти «окопы» глубиной не более 60 см, вырытые не в длину, а рядком. Намеки на обучение в секретных (шпионских) лагерях нардаранской молодежи – плевок в сторону не только наших спецслужб, которые, получается, проморгали целую шпионскую сеть, но и самих прокуратуры с полицией, которые просто обязаны этих «шпионов» арестовать, и не делают этого.

Гораздо серьезнее утверждения о том, что помимо арестованных «вслепую» 7 аксакалов и примерно такого же количества арестованных впоследствии нардаранцев, объявлены в розыск еще некие нардаранские аксакалы, из которых назвали лишь троих. Фактически этим расплывчатым заявлением потенциальными врагами объявлены все аксакалы поселка. Кстати, названные трое аксакалов были немало удивлены, так как они, с одной стороны, ни от кого не скрываются, а с другой – никто из следственных органов к ним за показаниями не обращался.

- А чем в этой обстановке могут помочь правозащитники?

Если сами люди не займутся защитой собственных прав, то мало чем. Всегда может возникнуть вопрос, почему права нардаранцев занимают вас, правозащитников, больше, чем самих пострадавших, нет ли там какого-либо корыстного или политического интереса? А сейчас ситуация такова, что люди, вместо того, чтобы документировать то ужасное, что с ними произошло, и посылать эти документы в посольства, в международные организации, в прессу, роют себе могилы и готовятся к встрече с Аллахом. Большинство арестованных даже не имеют адвокатов, т.к. какой-то «умник» им внушил, что если они наймут себе защитника, то это будет доказательством того, что они чувствуют себя виновными.

Как-то технично на задний план был задвинут вопрос о том, кто конкретно виноват в кровопролитии, насколько обоснованно было делать вооруженную ночную атаку внутри населенного пункта, были ли основания брать под стражу аксакалов, т.е. блок юридических вопросов. И дискуссии ведутся вокруг того, являются ли религиозные взгляды нардаранцев радикальными, является ли их Совет религиозным или аксакальским, в чем ходить в школу девочкам и т.п.

Очень сильно в «Нардаранском деле» выпячивается политический аспект, причем не нардаранцами, а извне. С одной стороны – этот фон создается официальными посещениями поселка оппозиционными политиками с последующими политическими заявлениями смены власти, с другой – заявлениями властей об «иранском следе», «иностранных агентах», разветвленных планах захвата власти. На эту же почву упало и заявление 26 июля о разоблачении нового «муталлибовского заговора», где в качестве заговорщической организации упоминалось активное в Нардаране «Объединение Баку и деревень».

Похоже, что власть планирует трансформировать социальные требования нардаранцев в часть очередного «заговора». Такое уже было с шекинцами и карабахскими инвалидами, где к беспорядкам на социальной почве «пристегнули» оппозицию. Такой избитый трюк в духе советских времен преследует двоякую цель: отбить у людей охоту бунтовать даже по социальными проблемам, чтобы не быть зачисленными в заговорщики, и отбить у оппозиции охоту реагировать на расправы с населением, чтобы не быть обвиненной в попытке насильственного свержения власти. Побочная третья цель – создать у иностранных инвесторов впечатление, что в стране нет социальных проблем, а есть лишь интриги деструктивной оппозиции, которую терпят «либеральные» власти.

Все это, естественно, не может не тревожить правозащитников. В эту субботу в Нардаране побывала делегация из Федерации правозащитных организаций и Комитета защиты нардаранцев. Правозащитники встретились с оставшимися на свободе аксакалами, получила свежую информацию, а главное – поделилась тем беспокойством, о котором я уже сказал.

Было решено провести собственное расследование событий в Нардаране. Раз уж этим не занимается следствие, которому уже заранее задали направление, а также парламент, который проводил такие расследования в 1992-1993 гг., попробуем это сделать сами.

Кое-какую информацию мы уже собрали и распространили. Представитель нашей Федерации, директор Института мира и демократии Лейла Юнус была в Нардаране уже в ночь событий, собрала фото- и видеоматериалы, свежестреляные гильзы, сделала отчет на английском языке, который был распространен по каналам Федерации. Нашим Правозащитным Центром за 2 месяца были распространены 83 информации по «Нардаранскому делу». Составляется и уточняется новый список политзаключенных по этому делу. Даны наши комментарии в прессе. «Нардаранская проблема» была поднята и на июльской встрече с со-докладчиками ПАСЕ по Азербайджану. На основе нашей информации этот вопрос был поднят уже 6-7 июня влиятельной международной организацией Human Rights Watch, с которой президент порекомендовал сотрудничать чиновникам еще в 1998 г., а также Всемирной Организацией против пыток.

В общем, кое-какая работа ведется и уже приносит свои плоды. Но этого все-таки недостаточно, т.к. нардаранцы все еще под арестом, а виновные в ночной стрельбе по гражданскому населению до сих пор не наказаны.

5 августа 2002 г.

Шушинская "крытка"

Эльдар Зейналов

Правозащитный Центр Азербайджана

Шушинская “крытая” тюрьма, или, как ее еще впоследствии называли, учреждение УА-38/ШТ, была построена еще в царские времена. Эта “николаевская” добротность чувствуется в ней до сих пор, хотя ее стены многократно меняли хозяев. По рассказам бывших “сидельцев”, среди уголовников она пользовалась дурной славой из-за переполненности и плохих условий содержания, и вообще считалось, что в СССР тюрем такого рода всего три.

Внешний вид ШТ с дороги на Ханкенди

Перед сдачей Шуши армянам большинство заключенных этапировали в более безопасные места, впоследствии разместив в Гобустанской тюрьме, срочно созданной на месте одной из колоний. Некоторое количество заключенных все же оставалось в ее камерах, когда 8 мая 1992 г. начался штурм города. Расположенная на горе, за крепкими стенами, тюрьма приняла на себя один из первых ударов. Персонал в отчаянии раздал оружие заключенным, и те приняли участие в обороне собственной темницы. Впоследствии судьбы этих узников сложились трагически. После участия в боях в качестве добровольцев, они были вновь посажены за решетку, и единственную героическую страницу в их жизни зачли в качестве побега... 

На встрече с майором Абрамяном

А тюрьма обрела армянского “хозяина”. Здесь разместилось “Исправительно-трудовое учреждение №1” Нагорного Карабаха, которым руководит майор Абрамян. Будучи единственной тюрьмой для осужденных, Шушинская “крытка” используется для содержания примерно 100 заключенных-армян, осужденных к тюремному, строгому и общему режимам. Женщины, подростки, рецидивисты, осужденные в “независимом” Нагорном Карабахе, отправляются для отбытия наказания в “постороннюю” Армению. Однако своих немногочисленных политических заключенных вроде бывшего министра обороны Самвела Бабаяна, карабахские власти предпочитают держать здесь, под рукой. Мало ли что...

Заключенные во время концерта приезжих артистов

Длительное время здесь содержались и наши военнопленные. Эти стены видели немало жестокостей над ними. Утверждают, что всех пленных (когда они бывают) сейчас держат в следственном изоляторе в Ханкенди. Во всяком случае, найти в Шушинской тюрьме пленных азербайджанцев не удавалось ни Красному Кресту, ни Международной поисковой группе по пленным. 

Пленных первое время держали в карцере

Однако, может, и сейчас там кто-то есть из наших – по лицу ведь не всегда разберешь, кто есть кто. Я помню, как в 2000 г. при посещении мною женской колонии в Абовяне (Армения) на меня долго смотрела (но так и не подошла) какая-то старушка-заключенная, по виду типичная армянка. Потом мне рассказали, что это была армянская азербайджанка, уголовница со стажем, которая отбывала там какой-то очередной срок еще с докарабахских времен. А в 1997 г. в Гобустанской тюрьме от правозащитников (включая исследователя Human Rights Watch) спрятали четырех пленных армян. Мы знали, сколько их, как их звать, и даже, где они размещаются в тюрьме. Тем не менее заключенных спрятали в санчасть и показали нам пустую комнату. 

Превращение крытой тюрьмы в колонию – процесс, зеркально противоположный тому, что состоялся в Гобустане, привел к тому, что заключенные до отбоя гуляют по территории, если им не найдется какой-то работы по хозяйству. Знаменитые большие камеры Шушинской “крытки” сейчас используются на половину лимита, а следственный корпус и вовсе закрыт. Кого судить в полупустой Шуше, где и людей-то почти нет? Вот и получается, в пересчете на душу тюремного населения, почти “евростандарт”.

Однако в Карабахе до недавнего времени не было неправительственных организаций, которые бы занимались работой по тюрьмам. Если правозащитники и заходили в тюрьмы, то только, чтобы искать там пленных. Как результат, тюрьмы Карабаха по стандартам содержания отстали от соседей на более чем 10 лет. Там используется несколько модицифицированный Исправительно-Трудовой Кодекс Армянской ССР, от которого давно отказались в самой Армении.

Местные правозащитники проводят трейнинг с персоналом  тюрьмы.

Тем не менее стремление как-то улучшить условия в Шушинской “крытке” чувствуется. И, на мой взгляд правозащитника, это надо только приветствовать. Ведь не завтра, так послезавтра в Шушу вернутся азербайджанцы, и в этой тюрьме придется сидеть нашим уголовникам. Совсем не помешает, если к этому моменту там будут созданы европейские условия. Именно поэтому в мае 2002 г. там побывала делегация Правозащитного Центра Азербайджана в составе Эльдара Зейналова и Залихи Тагировой. Были оценены условия, сделаны фото- и видеосъемки, в библиотеку переданы некоторые книги по правам человека. 

Фото Э.Зейналова и А.Восканяна.

Пленные тюрьмы

Эльдар Зейналов

Правозащитный Центр Азербайджана

2-4 мая 2002 г. в Нагорном Карабахе побывали директор Правозащитного Центра Азербайджана Эльдар Зейналов и член Совета ПЦА Залиха Тагирова. Помимо участия в научной конференции на тему миротворчества и прав человека, в Ханкенди они ознакомились с условиями содержания в Следственном изоляторе, а в Шуше – с Исправительно-трудовым учреждением №1, созданным на базе бывшей Шушинской тюрьмы. 

Оба учреждения находятся в ведении органов внутренних дел самопровозглашенной “Нагорно-Карабахской Республики”. Это связано с тем, что карабахские армяне до сих пор используют (с некоторыми дополнениями и исправлениями, сделанными в 2000 г.) уголовное и уголовно-исполнительное законодательство Армянской ССР, от которого уже давно отказались в самой соседней Армении. 

Шушинская тюрьма, построенная еще при царе, имеет не только древнюю, но и новейшую историю. В частности, она приняла на себя один из первых ударов в ходе штурма Шуши армянами 8 мая 1992 г. Известно, что содержавшиеся там азербайджанские заключенные добровольно изъявили желание воевать, получили оружие и участвовали в обороне города.

Вскоре после захвата армянскими войсками Карабаха, в Шушинской тюрьме содержались сотни азербайджанских пленных. В последнее время, те пленные азербайджанцы, которые находятся под контролем Международного Комитета Красного Креста, содержались в Ханкенди. Однако представители МККК все равно посещали Шушинскую тюрьму, помогали заключенным лекарствами. Однако сейчас по какой-то причине местные власти не возобновляют договор с МККК, и работа Красного Креста по Карабаху приостановилась.

В настоящее время в Шушинской тюрьме, изначально расчитанной на содержание 300 заключенных, по словам ее начальника Александра Абрамяна, содержится 81 осужденный армянин. Помимо всегда существовавшего тюремного режима, там созданы условия для общего и усиленного режима. На этих трех режимах содержатся соответственно 8, 30 и 43 заключенных. Осужденных к заключению на строгом и особом режиме, а также женщин и несовершеннолетних ввиду отсутствия соответствующих учреждений в Карабахе по соглашению с Арменией отправляют в ее колонии.

Заключенные на общем и усиленном режиме, как и в обычных колониях, имеют возможность свободного передвижения по двору, ведут работы по хозяйству, которыми занято до 60% осужденных. После отбоя заключенных запирают в камерах до 28 человек, где на каждого приходится по 2,5 кв.м. Заключенные на тюремном режиме имеют возможность часовой прогулки в прогулочных двориках. Те же камеры используют и при назначении наказания в помещениях камерного типа (ПКТ). Условия в камерах похуже: если в “общежитиях” жалюзи с окон сняли, то в “камерах” они все еще существуют, заслоняя путь свету и воздуху. 

Все осужденные имеют возможность кратковременных и личных свиданий, право на ежемесячные передачи (до 50 кг!). В ИТУ существует клуб, библиотека, сюда приходят священники, поступают свежие газеты из Ханкенди и Еревана. 

Санчасть может стационарно обслуживать до 5 больных заключенных. Заразных и тяжелых больных лечат в центральной больнице в Ханкенди, где для этого создано специальное режимное отделение. Случаи туберкулеза чрезвычайно редки. Это и понятно – Карабах и особенно Шуша являются настоящей курортной зоной, с чистым воздухом и экологически чистыми продуктами. На питание, кстати, здесь тратят 410 драмов в день на одного заключенного, т.е. чуть больше 22 долларов (108.500 манатов) в месяц.

В принципе, Шушинская тюрьма, превращенная сейчас в учреждение со смешанным режимом, может служить и следственным изолятором. Здесь есть неиспользуемый следственный корпус, построенный в 1985 г. и выделяющийся своим свежим видом.

Новым является и Следственный изолятор “МВД”, построенный примерно 10 лет назад. Это, наверное, единственный на Южном Кавказе СИЗО, который имеет деревянные полы и обычные фарфоровые унитазы, которые являются предметом особой гордости начальника СИЗО Бориса Есаяна. 

СИЗО имеет 26 камер вместимостью в 2, 4, 6, 8 заключенных. Еженедельно, по субботам они получают передачи. Осужденным, если они задерживаются здесь больше чем на положенные 10 дней с момента вынесения приговора, полагаются кратковременные свидания с родственниками. Тяжело больных подследственных так же, как и в Шушинской тюрьме, направляют в центральную больницу.

С окон СИЗО сняты жалюзи и в целом они дают достаточно естественного света. В двухместных камерах на одного заключенного приходится примерно 4 кв.м площади, есть центральное отопление, унитаз с водной пробкой, препятствующей распространению неприятных запахов. Однако, в отличие от наших СИЗО, туалет никак не был отгорожен от остальной камеры. К сожалению, из-за недостатка времени посетить камеры других типов не удалось.

На момент нашего посещения в этом СИЗО, расчитанном на 100 человек, содержалось 77 заключенных, из них: подследственных – 43, подсудимых – 11, осужденных – 23. Таким образом, с учетом осужденных в Шушинской тюрьме, подследственные и подсудимые составляют примерно 35% от общего числа заключенных. Это вдвое больший процент, чем в тюрьмах, находящихся под контролем Министерства Юстиции Азербайджана. Скорей всего это связано с тем, что часть заключенных содержится в Армении, что делает статистику неполной.

В целом пенитенциарная система на оккупированной части Азербайджана отличается не только от азербайджанской, но и от армянской, которые в настоящее время приводятся в соответствие с евростандартами. Она подчинена органам внутренних дел, а не юстиции, пользуется старыми стандартами Советского времени с некоторыми положительными изменениями более поздних времен, является неполной (нет колоний строгого и особого режима, воспитательной и женской колоний). До сих пор в Карабахе существует смертная казнь, хотя на исполнение приговоров и наложен мораторий. Практически отсутствует какой-либо общественный контроль над пенитенциарными учреждениями в виде правозащитных организаций и заинтересованных журналистов.

Правда, ожидается, что этим летом “парламент” самопровозглашенной “республики” примет к исполнению новые кодексы Армении, которые благодаря давлению Совета Европы приведены в соответствие с европейскими стандартами. “Безусловно, это положительно отразится на состоянии тюрем и облегчит их дальнейшую интеграцию в общую пенитенциарную систему Азербайджана после достижения мирного соглашения”, - считает Э.Зейналов.

2002 г.

Аликрам Гумбатов может выйти на свободу

Р.БАБАЕВ

Сегодня в Гобустанской тюрьме под председательством судьи Шаина Юсифова состоится предварительное заседание по делу экс-лидера т.н. «Талыш-Муганской республики» Аликрама Гумбатова. Напомним, что в последние дни декабря 2001 года генпрокурор АР ходатайствовал о пересмотре дел т.н. «тройки политзаключенных»: Искендера Гамидова, Аликрама Гумбатова и Рагима Газиева.

Позже А.Гумбатов поставил следующее условие: открытый и справедливый суд присяжных с участием наблюдателей от СЕ, общественности и СМИ. «Если требования не будут выполнены, я откажусь от защиты, участия в судебном процессе и не буду давать показания», — сказал А.Гумбатов. Т.н. «Талыш-Муганская республика» (ТМР) была ликвидирована 23 августа 1993 года. 9 декабря того же года Гумбатова арестовывают.

21 сентября 1994 года он бежит из следственного изолятора Министерства национальной безопасности. Суд над Аликрамом Гумбатовым состоялся в феврале 1996 года. Он был приговорен к высшей мере наказания — смертной казни. В числе обвинений были подрасстрельные статьи — 57 (измена родине), 70.2 (создание незаконных вооруженных формирований), 94 части 3,4,6 (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах).

Также Гумбатову инкриминировалось присвоение власти, незаконное лишение свободы, нарушение прикосновенности жилья, незаконное ношение и хранение оружия, побег из места заключения. Позже приговор был изменен на пожизненное лишение свободы. Вчера мы попросили прокомментировать ситуацию, сложившуюся вокруг Аликрама Гумбатова, директора Правозащитного центра Азербайджана Эльдара ЗЕЙНАЛОВА:

— На момент провозглашения Талыш-Муганской автономной республики Аликрам Гумбатов был полковником в отставке. Именно это способствовало тому, что его признали самозванцем. Он был замминистра обороны по боевой подготовке. В начале 1993 года его уволили. Гумбатов говорил, что по статьям 70.2 и 94 его обвиняют неверно, то есть к убийству «манифестантов» в Лянкяране он никакого отношения не имел и его вооруженные формирования были законными…

Среди военной оппозиции лета 1993 года был и Аликрам Гумбатов, считавшийся достаточно близким к Сурету Гусейнову человеком. Нельзя сказать, что они особенно дружили, но у них были какие-то связи накануне этих событий. Они скоординированно выступили: Гусейнов в Гяндже, Гумбатов спустя пару дней в Лянкяране. В результате событий практически во всей этой зоне власть военным путем перешла к сторонникам Сурета Гусейнова. Спустя некоторое время Гумбатов объявил о создании ТМР и обратился в Милли меджлис Азербайджана за ответом, которого так и не последовало.

«Примерно через два месяца после этого сторонники Народного фронта и «Мусавата» устроили в Лянкяране беспрерывный митинг перед воротами войсковой части, в которой укрылся Аликрам, — продолжает Эльдар Зейналов. — Вдруг началась стрельба, погибли три человека, но толпа все равно не разошлась. После этого Аликрам Гумбатов выехал со своими сторонниками в горы, где и скрывался некоторое время. Через несколько месяцев Гумбатова арестовывают.

Затем последовал побег из Баку. Гумбатов вновь прячется в том же заповеднике, что и в первый раз. В «бегах» в Лянкяранской зоне Аликрам находился с сентября 1994 года до лета 1995-го. В связи с тем, что Гумбатов все время скрывался, его дело было выделено в особое производство. Когда же начался судебный процесс, его объединили с делом министра национальной безопасности Наримана Имранова — человека, который вроде помог ему убежать. Гумбатова судили не вместе с его сторонниками». (Нариман Имранов недавно был помилован и освобожден из мест лишения свободы. — Ред.)

По словам Э.Зейналова, Гумбатов упирает на то, что его войсковая часть — Гейтапинский батальон формально находился в подчинении Министерства обороны. «Даже когда Аликрам объявил о создании ТМР, министерство обороны снабжало эту часть. Поэтому Гумбатов считал, что его часть не была незаконным вооруженным формированием». Э.Зейналов отметил, что Гумбатова даже не обвиняли в сепаратизме. «В приговоре где-то мелькает упоминание о сепаратистском государстве, но ни одной статьи, касающейся сепаратизма, в приговоре нет», — говорит правозащитник.

— Почему же солдаты воинской части стали на сторону Аликрама Гумбатова, поддержали его, если он не был на тот момент действующим офицером?

— Воинская часть, солдаты которой встали на сторону Аликрама Гумбатова, была «особенной». Во времена СССР там находилась пограничная дивизия. Когда в 1991 году Советский Союз развалился, военные начали переброску на территорию Российской Федерации техники, боеприпасов. Танки уходили оттуда колоннами, что не могли вывезти, уничтожали на месте. Тогда Аяз Муталибов поручает Гумбатову «принять» технику. Когда была создана национальная армия, Аликраму дали звание полковника.

Ему было поручено формирование батальона, а потом и полка. В Пришибе батальон, впоследствии переименованный в Гейтапинский, был создан на базе российского воинского подразделения… Большинство населения в тех краях составляют талыши и соответственно войсковая часть стала по существу талышской. Доходило, в общем-то, до смешного. Например, солдаты не имели понятия о том, как зашифровывать донесения. Тогда руководство части посадило двух талышей на разных концах связи, и они переговаривались на талышском языке. Армяне перехватили связь и, естественно, ничего не смогли понять. В армянских СМИ появилась «утка», что на стороне Азербайджана воюют пакистанские моджахеды…

«В свое время у Гумбатова были напряженные отношения с МВД, в частности с Искендером Гамидовым, — продолжает правозащитник. — Аликрама подозревали в том, что он использует свое влияние на Гейтапинский полк для сепаратизма. Фактически в то время бытовало мнение, что Гумбатов — враг тюрок. Один раз его полк бросили на минные поля, в другой раз поставили в пятистах метрах перед армянскими позициями и оголили фланги, то есть, фактически полк мог запросто оказаться в окружении. Когда он пытался разобраться, Гумбатова «послали». Тогда он снялся с позиции и вернулся в Пришиб.

Этот факт был использован против него, его выставили дезертиром. Когда сдавали Шушу, Гумбатов от кого-то услышал об этом и позвонил в генштаб, спросил, нужно ли поддержать армию, послать свой полк на помощь. Аликраму ответили, что все под контролем, Шуша сражается… 9 мая 1993 года в Лянкяране был парад, и это было обыграно следующим образом. Сказали, что армяне захватили Шушу, а талыши празднуют. Было много подобных провокаций. Кроме того, Гумбатова сильно обхаживали некоторые типы из Талышской народной партии, существовавшей в то время.

Гумбатов в начале 1993 года не был членом правления этой партии, он являлся рядовым активистом. Пантюркисты и талыши подвели Гумбатова к мысли, что нужно воспользоваться ситуацией и захватить власть. После этого ему говорили, что нужно создать ТМР. Но Аликрам пытался эту проблему обсудить в Баку. Он приезжал совершенно открыто, встречался с Гейдаром Алиевым и Суретом Гусейновым. О чем он говорил со своими собеседниками, неизвестно… Не исключено, что какие-то силы в Баку подбили Гумбатова на создание ТМР. С чего бы ему, в разгар войны против карабахского сепаратизма, в рамках Азербайджана создавать талышскую автономию».

— Какова, по-вашему, цель начинающегося процесса по делу Аликрама Гумбатова?

— Я считаю, что, по меньшей мере, первоначальная цель этого судебного заседания — подтвердить все те обвинения, которые когда-то были выдвинуты против Аликрама Гумбатова, и таким образом подтвердить закономерность его пожизненного приговора. Изменить мнение мирового сообщества, что он политический заключенный. Я думаю, некоторые из обвинений, которые тогда предъявлялись Аликраму Гумбатову, отпадут. Кроме того, не исключено, что последуют сенсационные заявления самого Аликрама, в результате чего этот процесс не будет иметь того результата, на который рассчитывают власти. То есть, с одной стороны, не удастся повторно доказать то, что не удалось доказать девять лет тому назад, с другой — Совет Европы не примет сфальсифицированные доказательства и результаты процесса в случае, если он будет идти с нарушениями.

— Какие обвинения в адрес Гумбатова могут быть отменены?

— Например, Гумбатову вменялось в вину убийство трех человек. Это, в общем-то, не было доказано основательно. То есть, вроде бы Аликрам дал распоряжение стрелять по толпе, в результате чего погибли три человека. Сам Гумбатов говорил, что не давал такого приказа, члены его партии не помнят, чтобы он такие вещи говорил. Кроме того, если бы действительно нужно было разогнать толпу, то это могли бы сделать и без выстрелов… Если обвинение по статьям 70.2 и 94 будет снято, Гумбатова, с учетом отсиженных лет, могут и освободить. Директор Бюро по защите прав человека и соблюдению законности Саида ГОДЖАМАНЛЫ высказала свое мнение по поводу сегодняшнего предварительного заседания:

— Как только в Страсбурге должно состояться очередное заседание Парламентской ассамблеи, моментально в Баку по порциям выдают дела трех политзаключенных, в отношении которых Совет Европы имеет особое мнение. Поэтому для меня совершенно неудивительно, что после январского заседания ПАСЕ наши власти рассмотрели ходатайства генпрокурора страны, а сейчас они собираются проводить предварительное судебное заседание по делу Гумбатова.

Состоятся ли процессы Газиева и Гамидова, пока под большим вопросом. Я думаю, что этот процесс затянется. На мой взгляд, как только в Страсбурге завершится очередная сессия ПАСЕ, в Баку суд вновь «заморозится», примерно до июня. Согласен с мнением С.Годжаманлы и директор азербайджанского Фонда развития демократии и защиты прав человека Гаджимурад Сададдинов. На его взгляд, сегодняшнее заседание суда будет носить формальный характер.

Из архивов газеты ЭХО, 2002 год