Баку и Минск дружат через блогера?

18 декабря 2016
Катерина Прокофьева

ПРАГА---15 декабря в Минске по запросу Азербайджана задержали и арестовали на два месяца блогера и путешественника Александра Лапшина. Азербайджанская сторона обвиняет его в том, что он посещал территорию самопровозглашенного Нагорного Карабаха, за что ему был запрещен въезд на территорию Азербайджана, однако Лапшин этот запрет нарушил, написав в своем блоге, что «никакие власти не помешают ему посещать прекрасный Баку». В действительности ему это удалось, поскольку для пересечения границы (с территории Грузии) он использовал свой украинский паспорт, где его имя записано согласно правилам украинской орфографии. У Лапшина три паспорта – российский, украинский и израильский. Также Генпрокуратура Азербайджана обвиняет его в том, что он «пропагандировал сепаратистский режим», и настаивает на его экстрадиции из Беларуси.

Согласно Уголовному кодексу Азербайджана, за незаконное пересечение границы Лапшину может грозить от двух до пяти лет тюрьмы, за призывы к нарушению территориальной целостности республики – от пяти до восьми.

Эта ситуация спровоцировала масштабные дискуссии, поскольку до этого даже запросов подобного рода Баку никуда не отправлял. Посетивших или поддержавших Нагорный Карабах просто включали в черный список и не впускали в страну, но требовать от другой страны выдать иностранца не пытались – это грозило только гражданам Азербайджана. В Карабах часто ездят многие граждане других стран, враждебно настроенные к Азербайджану. Чем Александр Лапшин внезапно досадил и кому, а также юридическую подоплеку этого дела мы обсудили с директором Правозащитного центра Азербайджана Эльдаром Зейналовым.

Катерина Прокофьева: Эльдар, проясните с юридической точки зрения, что это за коллизия, на каком основании Минск может задерживать гражданина третьей страны? В Уголовном кодексе Республики Беларусь нет статьи за незаконное пересечение границы Азербайджана, т.е. законов Беларуси он не нарушал. Это что, международный запрос, или у Азербайджана с Беларусью соглашение о взаимной выдаче?

Эльдар Зейналов: Есть соглашения со многими странами еще с 90-х годов о взаимной правовой помощи. Обычно им пользуются для того, чтобы экстрадировать собственных граждан. Это, может быть, первый случай запроса на экстрадицию граждан других стран.

Катерина Прокофьева: Да, но обычно выдают за деяние, которое уголовно наказуемо в обеих странах, и выдающая страна решает – выдать или наказать самой.

Эльдар Зейналов: Там, собственно, две статьи. Одна статья, 318-я, «незаконное пересечение границы», причем 2-й пункт более серьезный – «неоднократное пересечение». Это означает, что он был в Карабахе один раз в 2011-м, другой раз в 2012 году, т.е. 4 и 5 лет тому назад. Вторая статья, 281 – «призывы против государственности Азербайджана», т.е. человек выступил открыто против территориальной целостности Азербайджана и т.д.

Вопрос только в том, что очень многие это делают, почему именно он, почему именно сейчас? Этот вопрос, почему именно сейчас, наверное, самый ключевой, потому что сейчас произошло потепление отношений между Беларусью и Азербайджаном, возможно, это один из признаков такого потепления. Между Беларусью и Азербайджаном очень большое сходство в подходах к критике, к свободе выражения мнения, поэтому, возможно, мы нашли общий язык.

Причем у меня, в отличие, допустим, от общераспространенной версии, есть такое подозрение, что (Александр) Лапшин мог чем-то досадить даже не Азербайджану, а батьке (Александру) Лукашенко, и Лукашенко, чтобы не попадать под международную критику, мог договориться с Азербайджаном, что он выдает Лапшина Азербайджану, а тот убирает критика с глаз. Завтра в Азербайджане какого-нибудь белоруса или критика Лукашенко арестуют, выдадут…

Это тот самый случай, о котором я уже говорил "Эху Кавказа", что Евразийский континент может рассматриваться и как Азиопский, смотря какие ценности поставлены во главу угла – европейские или азиатские. Европа пропагандирует свои ценности, а азиатская часть не менее настойчиво продвигает свои. Т.е. все эти Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Евразийская организация экономического сотрудничества (ЕОЭС) и т.д. – это попытки Азиопы вылиться в какую-то форму, и охотников ее поддержать вообще-то немало – один Китай чего стоит.

Катерина Прокофьева: Понятно, что фактор сближения Минска и Баку сыграл тут свою роль, но меня больше интересует, что ему предъявлено в вину, какое незаконное пересечение границы? Он же проходил иммиграционную инспекцию, его иммиграционные службы впустили, он не использовал поддельных документов, не совершал подлога…

Эльдар Зейналов: Он же не против Беларуси что-то совершил – против Азербайджана. В Азербайджане есть несколько сотен километров неконтролируемой границы, которую можно пересекать только с разрешения азербайджанских властей.

Катерина Прокофьева: Так я и говорю про Азербайджан, в том смысле, что он был в «черном списке» после посещения Карабаха и тем не менее, использовав украинский паспорт, въехал на территорию Азербайджана. Т.е. что ему вменяется – умышленный обход запрета на въезд?

Эльдар Зейналов: Да, т.е. то, что он известный ему запрет на въезд в Азербайджан, на оккупированные территории в Карабахе со стороны Армении повторно проигнорировал, значит, это его делает особенным в этом «черном списке». Кстати, он не единственный – там есть люди из Евросоюза и Англии. Допустим, баронессу (Кэролайн) Кокс не выдали за неоднократное пересечение армяно-азербайджанской границы и прочее, а к нему (Лапшину – ред.) вот такое отношение. Ну, я так думаю, что он к этому морально, наверное, был готов, потому что когда люди пытаются испытывать на прочность запреты, то должны понимать, что в какой-то момент где-то что-то может пойти не так. Я все же надеюсь, что у него будет хороший адвокат и его сюда не выдадут.

Катерина Прокофьева: А те страны, гражданином которых он является, – Россия, Украина, Израиль – могут что-то предпринять в этой ситуации?

Эльдар Зейналов: Конечно, он же их гражданин. Они могут сделать и политические какие-то ходы, демарши, обеспечить ему защиту. Кроме того, он гражданин России, помимо прочего, а Россия с Беларусью в общем-то одно союзное государство. Россия может попросить гражданина этого союзного государства не выдавать. Это общая норма, что, допустим, страна не выдает никуда своих граждан, разве что для каких-то временных следственных действий. Но норма такая, что, если человек является гражданином какой-то страны, эта страна его никогда не выдаст, и это не является нарушением двусторонних договоренностей или прочего. Если у России с Беларусью такое общее пространство, то пусть российская дипломатия постарается использовать это.

Катерина Прокофьева: Как я понимаю, не было таких случаев, чтобы внесенных в Blacklist за поездки в Карабах или за критику (Ильхама) Алиева в соцсетях задерживали в третьих странах, т.е. это такой опасный прецедент, и получается, что это плохая новость для всех.

Эльдар Зейналов: В общем-то был какой-то случай, когда одного из армян, который был включен в список военных преступников и объявлен в международный розыск, задержали на территории одной из стран СНГ, но потом его отпустили. Так, для общей публики непонятно было – то ли военных преступников не будут задерживать на территории СНГ, то ли еще что...

С точки зрения права, в этом «черном списке» и вообще в списке врагов Азербайджана есть гораздо более серьезные лица, которые, кстати, тоже посещают Беларусь. Серж Саргсян, например, считается в Азербайджане виновным в массовой гибели гражданского населения в начале 90-х годов в Карабахе во время боевых действий, но почему-то его экстрадиции не добиваются, а он вообще военный союзник Беларуси, значит, постоянно встречается с Лукашенко. Почему бы его не задержать и не выдать в таком случае? А вот на блогере отыгрались, т.е. он попал не в то время, не в том месте под разбор.

http://www.ekhokavkaza.com/a/28183231.html

Страсбург озаботился «Новой Мыслью»

Евросуд начал переписку по делу молодежной организации

Среди нескольких дел, по которым Европейский Суд по Правам Человека (ЕСПЧ) начал переписку с правительством в ноябре этого года, всплыло полузабытое дело молодежного движения «Yeni Fikir», созданного в 2004 г. оппозиционной Партией Народный Фронт Азербайджана.

Правозащитниками уже давно замечено, что перед каждыми парламентскими или президентскими выборами спецслужбами разоблачается шпионская или террористическая организация, связанная с оппозицией. И соответствующее уголовное дело, без оглядки на презумпцию невиновности, активно используется в предвыборной кампания властей.

Перед парламентскими выборами 2005 г. таких дел было даже несколько. В частности, в августе 2005 года Генеральная прокуратура Азербайджана предала гласности обвинение против руководителя упомянутого движения Руслана Баширли и двух его заместителей – Саида Нури и Рамина Тагиева, которое потянуло на статью 278 Уголовного Кодекса (насильственный захват власти).

По данным следствия, 28-29 июля 2005 года Р.Баширли и заведующий отделом спорта «Yeni Fikir» Осман Алимурадов посетили Тбилиси для обмена опытом с грузинскими коллегами. Там они якобы встречались с армянами, от которых получили 2000 долларов на организацию беспорядков на митингах или нарушение режима прекращения огня на фронте. Далее, Алимурадов получает видеозапись встречи и копии расписки в получении денег и по возвращении в Баку относит их в Генеральную прокуратуру. 

К личности «армян», содержанию переговоров, происхождению видеозаписей, заявлениям о пытках во время следствия и пр. аспектам этого дела было немало вопросов еще тогда. Не сняты они были и во время суда, часть которого проходила в закрытом заседании. Как бы то ни было, 12 июля 2006 года Суд по тяжким преступлениям приговорил Р.Баширли к 7 годам лишения свободы, а его заместителей Рамина Тагиева - к 4 годам лишения свободы и Саида Нури - к 5 годам условно с испытательным сроком 3 года.

28 сентября 2006 г. и 14 августа 2007 г. приговор был поддержан соответственно Апелляционным Судом и Верховным Судом.

В период следствия, на активистов движения «Yeni Fikir» были нападения «возмущенной общественности» в Баку и Нахчиване. Было давление и на семью Р.Баширли. Все это привело к тому, что накануне прошедших в ноябре 2005 г. выборов, задуманная как копия предвыборных «оранжевых» молодежных организаций «Yeni Fikir» прекратила существование. 

В 2006 г. тяжело больной С.Нури эмигрировал в США и в 2011 г. принял американское гражданство. 15 марта 2012 г. Р.Баширли был освобожден по помилованию. Неделю спустя, Р.Баширли отозвал из Евросуда свою жалобу no. 32066/07.

А в ноябре дошла очередь до жалобы по этому же делу (no. 55067/07), поданной отдельно Р.Тагиевым.

Задержанный 14 сентября 2005 г. Тагиев пожаловался на то, что доставлялся на суд в наручниках и содержался в зале суда в металлической клетке. Во время перерывов в слушаниях его помещали в камеру в подвале суда, которая не вентилировалась и в целом была в очень плохом состоянии.

По мнению заявителя это нарушало статью 3 Европейской Конвенции по правам человека («запрещение пыток»).

Сам суд по существу был закрыт для публики, т.к. родственники Тагиева, журналисты и обычная публика в зал заседаний суда не допускались. До суда, множество чиновников сделало публичные заявления об уголовном деле, а телевидение передавало тенденциозные сюжеты, настраивая общественность против обвиняемых.

Соответственно были нарушены статьи 6 (право на открытое слушание) и 6-2 (презумпция невиновности) Конвенции.

В этой связи, ЕСПЧ направил сторонам дела, в первую очередь, правительству, ряд вопросов («коммуницировал жалобу»). Кроме того, запрошены видеозаписи и тексты заявлений в СМИ, а также копии всех обращений и жалоб, сделанных заявителем на всех этапах уголовного дела по затронутым темам; апелляционной и кассационной жалоб; решений суда, касающихся публичности заседаний, а также других уместных решений и официальных документов.

Процедура коммуникации включает обмен аргументами сторон через ЕСПЧ, который ставит вопросы и устанавливает сроки для ответов. Когда аргументы будут исчерпаны, дело поступит в Комитет или Палату Евросуда для рассмотрения по существу.

Обычно на этом этапе Евросуд предлагает сторонам свое посредничество в достижении мирового соглашения. Но если отказ Баширли от своей жалобы в ЕСПЧ сэкономил ему 5 месяцев колонии, то у Тагиева такого стимула нет.

В любом случае, решение по этому делу будет вынесено не ранее 2017 года.

Эльдар Зейналов.

В сокращенном виде вышло здесь:

Полузабытое дело «Yeni Fikir» в Евросуде по правам человека

http://ru.echo.az/?p=52967

Всплыло дело об «изнасилованной королеве красоты»

Сейчас мало кто уже помнит историю 11-летней давности, в которой были замешаны секс за тюремной решеткой и такие разные персонажи, как «вор в законе», бывший полковник полиции и экс-королева красоты. Но тогда это было сенсацией.

Напомню, что в начале 2005 г. в некоторых из пенитенциарных учреждений Азербайджана произошли бунты заключенных. По версии следствия, нити событий шли к «вору в законе» Надиру Салифову (Н.С.). В ходе следствия были проверены адреса в его мобильных телефонах, в которых нашли контакты четырех женщин, включая финалистку национального конкурса красоты Л.М.

Дамы, вызванные на допрос в Управление по борьбе с организованной преступностью МВД (в обиходе по старинке называемое «бандотделом»), дали показания о том, что в сентябре 2002 г. воровской авторитет якобы запугал их, принудил приехать к нему в тюрьму и там якобы изнасиловал. «И так было несколько раз, и каждый раз мы получали по полтысячи долларов»,- рассказывали безутешные девушки. В тени их трагедии остался вопрос, как их, не имеющих родственной связи с заключенным, свободно допустили на территорию режимного объекта, которым является колония №16.

В ходе следствия выяснилось, что «вор в законе» поделился радостями жизни с бывшим полковником полиции Мушфигом Мадатовым, с которым в тот период содержался в одной камере. 

Напомню, что Мадатов в свое время был телохранителем лидера Нахичеванской автономии Гейдара Алиева. После прихода Алиева к власти в Баку, Мадатов был назначен начальником полиции одного из районов Баку, затем впал в немилость, и в 1996 г. был арестован.

Спустя годы, он объяснял это тем, что хотел создать некое «общество нахчыванцев», и что недоброжелатели преподнесли это Гейдару Алиеву как оппозиционность, работу на экс-спикера Расула Гулиева. Эти слухи разошлись и на воле. Именно по этой причине некоторые из правозащитников считали М.Мадатова «политзаключенным». Сам он, впрочем, считает, что его деятельность для политических обвинений оснований не давала, и он стал жертвой оговора. По иронии судьбы, те люди, которые донесли на него президенту, впоследствии сами изменили властям и сбежали за границу.

Мадатов был осужден к 9 годам лишения свободы якобы за получение взятки в 73 «ширвана» и вымогательства мелких взяток у ночных водителей. Приговор производил впечатление необоснованно тяжелого. К тому же для отбывания наказания его, в нарушение сложившейся практики, отправили в обычную колонию.

Идея бросить в уголовную среду старшего офицера полиции, «мента», не прошла бы в Советское время. Для этого есть специальная колония №9 (в обиходе называемая «системной зоной»), предназначенная для бывших сотрудников правоохранительных органов, военных, прокуроров, судей. 

Но Мадатова поместили в обычную колонию №6. Потом переводили из колонии в колонию, везде пытаясь стравить с заключенными (уголовниками и омоновцами). Это находилось в противоречии не только с требованиями закона, но и с решением уголовников в 1995 г. уклоняться от конфликтов с «политическими», включая и «погонников» вроде Мадатова.

В конце концов, от него отстали, и у него даже сложились хорошие отношения с «ворами в законе» (Хикметом, Мамедом, Гули). Правозащитники помнят, как благодаря Мадатову в те времена удавалось решать редкие конфликты между политическими и уголовниками.

В 2005 г. срок заключения у Мадатова заканчивался. Но отпускать его, как видно, не собирались. На него пытались «повесить» дело о похищении жены президента Международного Банка, затем убийство журналиста Эльмара Гусейнова. Эти преступления он на себя не взял, несмотря на примененные к нему пытки. Впрочем, с арестом Гаджи Мамедова эти обвинения отпали. Наконец, за 9 дней до освобождения весьма кстати для следствия появилось дело об изнасиловании.

Итак, в мае 2005 г. Мадатов был официально обвинен в групповом изнасиловании с применением угроз, повторном изнасиловании и угрозах смерти или причинения тяжкого телесного повреждения. 1 июня того же года его перевели в следственный изолятор. Потерпевшими выступили 4 девушки. Как он утверждал впоследствии, на очной ставке они его не узнали.

По словам Мадатова, ему не дали познакомиться с материалами дела до суда. Защитников не известили о подготовительном заседании суда, которое было закрыто для публики, и на которое, помимо Мадатова, вывели еще 6 подсудимых.

В суде Мадатов отрицал свою вину по всем пунктам обвинения. Из его заявления суд сделал вывод, что он якобы отказывается давать показания в суде. 

Но в его пользу неожиданно выступили потерпевшие. Так, Д.Р. отказалась от своих показаний во время следствия, заявив, что дала их под давлением следователя. По ее словам, она знала Н.С. с 2002 г., дружила с ним и посетила его в тюрьме 4 раза. Другая потерпевшая, Т.Х. тоже отказалась от показаний и заявила, что посетила Н.С. и Мадатова в тюрьме добровольно, поела с ними, после чего имела половой акт по взаимному согласию. 

Тут судья объявил перерыв, во время которого Мадатов начал ругать МВД и генерального прокурора с их семьями. Судья использовал это и, после этой даты, удалил Мадатова до конца суда. 

После перерыва, заслушали третью потерпевшую – Т.И., которая тоже отказалась от показаний, данных ею в «бандотделе» и сообщила о добровольном посещении ею тюрьмы.

Лишь «королева красоты» Л.М. подтвердила свои показания, что Н.С. в 2004 г. принудил ее посетить тюрьму, грубо разговаривал с ней. А Мадатов якобы сначала защитил ее от Н.С., отвел в другую комнату, а затем изнасиловал ее сам. 

Суд посчитал показания первых трех потерпевших «неискренними» и взял за основу их показания на предварительном следствии.

Ни Мадатову, ни его адвокату не дали возможности задать вопросы Т.И. и Л.М. Не было удовлетворено и его ходатайство вызвать в суд в качестве свидетелей сотрудников тюрьмы. Впоследствии, не дали возможности даже произнести последнее слово обвиняемого!

7 октября 2005 г., Суд по тяжким преступлениям признал Мадатова виновным в изнасиловании (статьи 149.2.1, 149.2.4, 149.2.5 Уголовного Кодекса) и угрозах убийством или причинением тяжкого телесного повреждения (статья 134 УК). Приговор (13 лет лишения свободы) огласили в отсутствие Мадатова и его адвоката.

Мадатов обжаловал приговор. Трое «потерпевших» тоже подали апелляционную жалобу в его пользу. 31 июля 2006 г. Апелляционный Суд отклонил жалобу, но исключил из обвинений статью 134 УК и уменьшил наказание до 11 лет.

Мадатов подал кассационную жалобу. На этом этапе четвертая потерпевшая (Л.М.) также прислала в Верховный Суд заявление, что у нее нет жалоб или претензий в отношении Мадатова. 4 мая 2007 г. ВС отклонил жалобу, но при этом уменьшил наказание до 7 лет. Это заседание тоже прошло в отсутствие Мадатова. 

Пройдя все инстанции, 20 июня 2007 г. М.Мадатов подал жалобу в Европейский Суд по Правам Человека, где ее зарегистрировали под no. 29656/07. Заявитель пожаловался на нарушение его права на справедливый суд, гарантированного статьей 6 Европейской Конвенции по Правам Человека. В частности, он считает, что у него не было достаточно времени и возможностей подготовить свою защиту; стороны защиты была поставлена а неравное положение с обвинением; он не мог должным образом допрашивать свидетелей обвинения и вызвать в суд свидетелей защиты; и что его право на обоснованное судебное решение было нарушено.

Спустя 9 лет после подачи жалобы, в ноябре 2016 г., когда заявитель уже несколько лет как освободился из заключения, ЕСПЧ начал коммуникацию этого дела и задал сторонам соответствующие вопросы, а также попросил представить копии всех документов, касающихся уголовного процесса.

Добавим, что в ЕСПЧ интересы М.Мадатова защищает адвокат Эльчин Садыгов.

Эльдар Зейналов.

http://minval.az/news/123644675

Решение ЕСПЧ о коммуникации:

http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-169364

Страсбург заинтересовался нашими отказниками от армии

Коммуницированы две жалобы «Свидетелей Иеговы»

Декабрь 3, 2016 14:22

Эльдар ЗЕЙНАЛОВ

Среди тех обязательств, которые Азербайджан взял на себя при вступлении в Совет Европы в январе 2001 г., было и обязательство «в течение двух лет после вступления принять закон об альтернативной службе в соответствии с европейскими стандартами и, в то же время, помиловать всех отказников [от военной службы] по убеждениям, которые в настоящее время отбывают тюремные сроки или служат в дисциплинарных батальонах, позволив им вместо этого выбрать (когда закон об альтернативной службе вступит в силу), служить ли на военной службе без оружия или на альтернативной гражданской службе».

В принципе, такая служба предусмотрена статьей 76, часть II нашей Конституции: «Если убеждения граждан противоречат прохождению действительной воинской службы, то в установленных законодательством случаях допускается замена действительной воинской службы на альтернативную службу».

Проблема в применении этой статьи Конституции состоит именно в отсутствии более низкого по иерархии законодательства.

Единственным нормативно-правовым актом, который был принят по этой проблеме, был указ А.Эльчибея от 31 июля 1992 г., которым было утверждено «Положение о порядке прохождения гражданами Азербайджанской Республики альтернативной службы (трудовой повинности)». Европейским стандартам Положение не соответствует. Оно касается лишь отказа по религиозным убеждениям, причем в отношении лишь»служителей религии, занимающих духовные должности, и учащихся религиозных учебных заведений».

Простой верующий или нерелигиозный пацифист, согласно этому положению, права на прохождение альтернативной службы не имеет, в нарушение Конституции. Правда, у нас не было и особенных гонений на отказников, как одно время было в соседней Армении.

Там под арестом находились порой полсотни «Свидетелей Иеговы», которых освобождали и снова сажали в тюрьму после очередного отказа от военной службы. Однако временами под уголовным преследованием и у нас было по 2-3 «Свидетеля». Небольшое количество преследуемых связано в основном с тем, что отказники обычно предпочитают заранее эмигрировать.

Однако двое «Свидетелей» предпочли судиться за свое конституционное право и поплатились за это лишением свободы. В первом деле «Фарид Мамедов против Азербайджана» (жалоба no. 45823/11), заявитель в июле 2004 г. в 17-летнем возрасте прошел крещение как «Свидетель Иеговы». Он регулярно участвовал в публичных службах, которые практикуются «Свидетелями», и посещал собрания.

В феврале 2006 г. ему пришла повестка в Насиминский районный военный комиссариат (РВК). В ответ он обратился к военкому с запросом об исключении из военной службы и позволении пройти альтернативную гражданскую службу (АГС) на основании своей религии и веры. Он писал в РВК в течение 18 месяцев, в течение которых его не направляли на АГС, но и не призывали на военную службу. Далее он жаловался и в другие государственные инстанции.

Спустя 4 года 20 мая 2010 г. Насиминская районная прокуратура открыла на него уголовное дело по обвинению в уклонении от военной службы (статья 321.1 Уголовного Кодекса). 16 июля того же года Насиминский районный суд признал его виновным и приговорил к 9 месяцам лишения свободы.

При этом суд опирался на постановление Пленума Верховного Суда, которым определялся термин «религиозный деятель», и пришел к выводу, что Ф.Мамедов не смог представить достаточно доказательств, чтобы убедить суд, что к нему относится привилегия об исключении с военной службы на основе религиозных убеждений.

По мнению суда, Европейская Конвенция по Правам Человека не гарантирует отказ от военной службы и оставляет это на усмотрение страны. 3 августа 2010 г. Мамедов подал апелляцию. Он ссылался в частности, на то, что никогда не уклонялся от контактов с властями и в течение 4 лет вел переписку с ними. Он хотел не уклониться от службы, а пройти АГС.

Ссылаясь на Конституцию, Конвенции, несколько других международных договоров, он настаивал, что у него было законное право на отказ от службы в армии, и что это не является преступлением. Он привел пример двух «Свидетелей» с такими же убеждениями, против которых суд и прокуратура решили прекратить уголовное дело.

8 сентября 2010 г. Апелляционный Суд отказал в жалобе, повторив доводы Насиминского райсуда, и заявителя арестовали прямо в зале суда. 25 января 2011 г. Верховный Суд (ВС) поддержал это решение, отметив, что человек, против которого прокуратура прекратила уголовное дело, был главой местной общины «Свидетелей», в то время как заявитель не смог доказать суду, что является «священником».

ВС также отметил, что АГС в Азербайджане предусмотрена лишь в мирное время, в то время как Азербайджан находится в состоянии войны с Арменией. Заявитель отбыл 9-месячный срок и был освобожден 8 июня 2011 г. Второе дело, «Фахраддин Мирзаев против Азербайджана» (жалоба no. 76127/13), также касается простого прихожанина общины «Свидетелей Иеговы».

6 марта и 27 апреля 2012 г. он получил повестку от Кяпазского районного отдела по мобилизации и призыву г.Гянджа (бывший военкомат). 24 апреля он написал запрос об исключении его из военной службы по религиозным убеждениям и направлении на АГС. Через два дня Мобилизационная Служба ответила ему, что положения об АГС в законе «Об основах призыва на военную службу» были приостановлены до момента, когда будет принят закон о такой службе.

Против Мирзаева было возбуждено уголовное дело по той же статье 321.1 УК. 25 сентября 2012 г. Кяпазский районный суд г.Гянджа признал Мирзаева виновным в уклонении от военной службы и приговорил к 1 году лишения свободы. Он был немедленно арестован в зале суда (хотя решение еще не вступило в силу).

В своем решении суд отметил, что соответствующие положения Конституции, гарантирующие альтернативную службу, не носят обязательный характер и могут применяться лишь к священникам.

Однако Мирзаев не был ни священником, ни студентом религиозного учебного учреждения. Как и Мамедов, заявитель подал апелляционную жалобу, заявляя, что не хотел уклоняться от службы и имеет право на АГС на основании Конституции, Конвенции, международных договоров и прецедентов Европейского Суда по Правам Человека (ЕСПЧ). Поэтому он имел законное право на отказ от военной службы, и это не является преступлением.

21 ноября 2012 г. Апелляционный Суд, а 4 июня 2013 г. Верховный Суд отказали ему в удовлетворении его жалоб. 22 мая 2013 г. заявитель был освобожден на основании акта амнистии.

Оба заявителя обратились в ЕСПЧ с жалобой на нарушение права на свободу мысли, совести и религии (статья 9 Конвенции). В связи с этими двумя жалобами ЕСПЧ в ноябре решил коммуницировать их правительству Азербайджана и направил ему аннотацию дел с рядом вопросов. Соответствующие решения были опубликованы на днях на сайте ЕСПЧ.

Процесс коммуникации в целом носит закрытый характер, и документы, которыми обмениваются стороны, не подлежат разглашению. При этом ЕСПЧ ознакомляет стороны с аргументами, представленными другой стороной, и дает возможность выдвинуть возражения. Обычно коммуникация занимает не менее года, после чего дело рассматривается ЕСПЧ, который выносит решение по существу дела.

На этом этапе стороны могут также прийти к мировому соглашению, гарантом которого является ЕСПЧ. В отношении перспектив этих двух жалоб надо отметить, что ЕСПЧ уже долгие годы поддерживает отказников по убеждениям в ряде стран-членов Совета Европы, включая наших соседей.

Можно вспомнить, например, решение Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Баятян против Армении» (жалоба no. 23459/03, 7 июля 2011), где при похожих обстоятельствах Евросуд обнаружил нарушение статьи 9 Конвенции и присудил 20.000 евро компенсации морального ущерба и расходов. Едва ли в данном случае решение будет иным…

http://ru.echo.az/?p=52530

(В газете заголовок изменен на «Как «Свидетели Иеговы» в Азербайджане пытались откосить от армии»)

Решения ЕСПЧ о коммуникации этих дел:
http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-169313
http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-169330

«Человек не обязан доказывать свою невиновность»

Декабрь 3, 2016 01:09

Н.АЛИЕВ

На вопросы Echo.az отвечает директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар ЗЕЙНАЛОВ

— На днях Верховный суд России постановил, что признание вины не может служить единственным основанием для обвинительного приговора. Считаете ли верным это решение?
 
— Еще в Древнем Риме признание вины самим обвиняемым считалось «царицей доказательств» (regina probationum) в том смысле, что делало излишними дальнейшие следственные действия. Следует учесть, что и набор методов следствия был в те времена невелик, часто ограничиваясь лишь пытками. Однако в дальнейшем подход к доказательством стал более гуманистическим. К тому же в распоряжении следователей уже была судебная экспертиза.

Позволю себе обширно процитировать книгу одного весьма известного советского юриста «Теория судебных доказательств в советском праве»: «В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьезным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum). 

…Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики. Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлеченного к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и — еще хуже — единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар все дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них».

К этому мало что можно добавить, разве что имя автора: Андрей Януариевич Вышинский. Он был генеральным прокурором СССР в страшные 1935-1939 годы, когда люди под пытками признавались в чем угодно.

Мне как-то подарили «Настольную книгу следователя», написанную под его редакцией. Толстый и, поверьте, весьма интересный труд, довольно растрепанный за десятилетия его использования. Хозяин книги, сам бывший следователь, объяснил, что эта книга была настольной еще и потому, что была удобной для использования в пытках подследственных. Ее применение гарантировало сотрясение мозга, но при этом не оставляло видимых телесных повреждений на голове. Вот такая вот наглядная иллюстрация соотношения теории и практики. К сожалению, до сих пор иные чиновники правоохранительных органов считают раскрытие дела приоритетней, чем соблюдение прав подследственных и процессуальных норм.

— А какова ситуация в Азербайджане? В нашей стране после признания вины следствие продолжает поиск доказательств?

— В Азербайджане тоже есть существенный разрыв между теорией и практикой. Так, в теории одной из основ уголовного процесса является презумпция невиновности: всякий обвиняемый в совершении преступления признается невиновным, пока его вина не будет доказана в законном порядке, и не будет вступившего в законную силу приговора суда об этом (статья 21 Уголовно-процессуального кодекса). Человек не обязан доказывать свою невиновность, и все сомнения и разногласия должны толковаться в его пользу. Такой подход включает и право подозреваемого и обвиняемого не давать показаний вообще, если они касаются его самого или близких родственников (статьи 20, 90, 91 УПК). Об этом праве человеку обязаны сообщить сразу же по задержании (ст. 153.2.1 УПК).

Таким образом, на уровне законодательства признание человека не только не является «царицей доказательств», но и вообще не требуется. На деле же во многих случаях его стараются выбить. И для этого есть мощные стимулы. Много лет назад один высокопоставленный офицер МВД, споря со мной о пытках, спросил: «Зачем мне пытать арестованного, если мы за ним следили месяцами и у меня на столе вот такая пачка распечаток всех его телефонных разговоров? Если мы по часам знаем, когда и куда он ходил и о чем говорил?» «Вот поэтому вы его и бьете», — ответил я. — «Ведь санкции-то на прослушку телефона и квартиры вы не получили? Значит, эти аудиозаписи, как и показания вашей агентуры, засвечивать в суде нельзя. Вы знаете все, что делал арестованный и где он врет, и потому стараетесь подписать его под каждым словом, чтобы легализовать эту оперативную информацию». Этот мотив часто преобладает.

И тогда в ход идет давление на арестованного. В групповых преступлениях нередко встречаются взаимные оговоры. Человек не признает своей вины, но изобличается показаниями других проходящих по делу лиц, и сам в отместку их «топит». Создается впечатление доказанности вины, хотя показания у всех подельников и даже свидетелей могут быть выбиты и подогнаны под версию обвинения. Особенно сильное искушение у следователей возникает, если есть какие-то косвенные улики, указывающие на подозреваемого. Например, по первому убийству маньяка Чикатило был арестован, осужден и казнен другой человек — тоже в прошлом педофил и убийца, живший в той же местности. Он был гораздо более подозрителен, чем реальный маньяк. На арестованного оказали давление, заставив признаться и закрыв дело. За преступления «витебского душителя» Михасевича были осуждены 14 человек, один из них был казнен, а другой ослеп в тюрьме.

Кроме того, есть и такой фактор, как борьба за высокую раскрываемость преступлений, по которой Азербайджан, без сомнения, в числе всемирных лидеров. В первом квартале 2016 г., например, в Баку были раскрыты 94,4% убийств, в то время как в США этот показатель составляет 74%. Но вот убийства Эльмара Гусейнова и Рафига Таги почему-то годами остаются нераскрытыми, как и большинство насильственных преступлений против журналистов. Вполне обоснованно мнение, что высокие показатели могут быть результатом низкой регистрации преступлений (мы это ясно видим на примере изнасилований, которых регистрируется меньше, чем убийств), а также ликвидации «висяков» (нераскрытых дел) за счет того, что их берет на себя кто-то из арестованных.

Каждое из таких дел надо бы проверять с помощью теста, о котором говорил Вышинский: если дело рассыпается после аннулирования признания, то оно если не сфабриковано, то, по меньшей мере, расследовано некачественно. И здесь немалая роль у суда, который может провести т.н. судебное следствие, перепроверив выводы предварительного следствия. На это наивно рассчитывают некоторые из арестованных, которые дают следователю признательные показания в надежде отказаться от них на суде. Однако суд, как правило, игнорирует такие отказы. 

Примерами такого рода полна история сталинских времен. Так, один из обвиняемых признался, что сжег мост через реку (в то время как тот был железным). Другой, кинооператор, заявил, что вредил кинопроизводству, «перепиливая оптическую ось объектива». Но в обоих случаях, к изумлению подсудимых, суд признал их виновными. 

Но даже сейчас нередки случаи, когда отказ подсудимых от признаний, заявления о незаконном давлении на них игнорируются без должной проверки. Некоторые из таких дел доходят до Евросуда, и если не изменить практику, то со временем их станет больше.

http://ru.echo.az/?p=52477

Жалобы на Азербайджан: против правительства или против чиновников?

Декабрь 2, 2016 02:04 

Дж.АЛЕКПЕРОВА

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) обычно принимает решения против правительства Азербайджана, призывая заплатить пострадавшим (жалобщикам, заявителям) в качестве компенсации морального ущерба определенную сумму, заявил Echo.az глава Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов.

«Обычно она выплачивается из бюджета страны, хотя в принципе нарушителями прав человека является не правительство в целом, а конкретные чиновники», — сказал он.

По его словам, решение принимается против правительства, потому что считается, что государство стоит на защите прав человека.

«Однако, ЕСПЧ все равно, каким образом государство организует процедуру выплаты компенсации пострадавшим. В этой связи актуальным было бы принятие в Азербайджане закона «О персональной ответственности нарушителей прав человека» . То есть на основании решений Европейского суда будет проводиться расследование, и соответственно, чиновники, которые нарушили права человека будут привлекаться к ответственности. Именно на них и будет возложена обязанность денежной компенсации в качестве морального ущерба пострадавшим от их действий гражданам», — отметил он.

Как сказал правозащитник, это наиболее логический подход в этой ситуации. Тем более, в Азербайджане есть соответствующая законодательная основа. В стране действует закон, согласно которому пострадавшим от неправомерных действий органов дознания, следствия и суда, полагается денежная компенсация. Правда данный закон в основном затрагивает уголовные дела.

«Если будет принят закон «О персональной ответственности нарушителей прав человека», то очень многие судьи будут опасаться выносить неправомерные решения. Кроме этого, и другим будет неповадно, ведь дело рассматривает следователь, кроме этого, есть и вышестоящие органы, которые обязаны контролировать данный процесс. Ведь если следователь ведет следствие неправильно, то есть прокурор, который может вмешаться в этот процесс. Одним словом, сумма компенсации может делиться между чиновниками», — отметил он.

По его словам, сегодня более эффективно ударить чиновников по карману, чем призывать к совести и человечности.

«Государство может призвать к ответу чиновников, нарушивших права человека, именно таким образом. Пускай это станет национальной особенностью нашей правовой системы,» — сказал Зейналов.

Европейский суд по правам человека — международный судебный орган, юрисдикция которого распространяется на все государства-члены Совета Европы, ратифицировавшие Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, и включает все вопросы, относящиеся к толкованию и применению конвенции, включая межгосударственные дела и жалобы отдельных лиц.

Европейский Суд по правам человека имеет право: рассматривать индивидуальные и межгосударственные жалобы, поданные в Европейский Суд по правам человека против одного или нескольких государств-членов Совета Европы или против Европейского союза; признавать факт того, что было нарушено то или иное право заявителя; присудить выигравшему заявителю справедливую компенсацию; толковать Конвенцию о защите прав человека и основных свобод; устанавливать факт того, что какое-либо нарушение в определенном государстве носит массовый характер из-за системной проблемы, в связи с чем предписывать этому государству предпринять меры по исправлению этого недостатка; рассматривать запрос комитета министров Совета Европы по вопросу о том, не нарушило ли государство-ответчик свое обязательство по исполнению постановлений (решений) Европейского суда по правам человека; давать толкование ранее вынесенному постановлению по запросу Комитета Министров Совета Европы; выносить Консультативные заключения о толковании Конвенции о защите прав человека и основных свобод, по вопросам, не связанным с рассмотрением дел.

Европейский Суд выносит три основных вида решений (всего их более 10 видов): решение о неприемлемости, оформленное в виде письма, адресованного заявителю (более 95%); решение о неприемлемости или приемлемости жалобы в виде отдельного мотивированного документа, в переводе на русский, именуемого собственно «решением» (decision), окончательное решение по делу, в переводе на русский, именуемое постановлением (judgment); только в этом документе Европейский Суд может признать нарушение прав человека.

http://ru.echo.az/?p=52364

Идея такая: правительство выплачивает из бюджета компенсацию жертве нарушения, а потом выставляет гражданский иск на всю или часть суммы персонально виновным в нарушении чиновникам, и наказывает их рублем (в полном объеме или частично)...

Журналист «выбил» у правительства Азербайджана 10 тысяч евро

Декабрь 2, 2016 02:04 

Эльдар ЗЕЙНАЛОВ 

Власти Азербайджана не смогли должным образом расследовать жалобу журналиста на его избиение сотрудниками полиции. К такому выводу пришел Европейский Суд по Правам Человека (ЕСПЧ) в недавно принятом решении по делу «Мустафа Гаджилы против Азербайджана» (№ 42119/12).

События относятся к известной акции протеста оппозиции 2 апреля 2011 г. на Площади Фонтанов в Баку. В тот момент заявитель был главным редактором газеты «Demokrat» и пришел на площадь, чтобы принять участие в акции.

Однако на площади его арестовали и доставили в Насиминское Районное Управление Полиции (РУП). Вместе с другими арестованными его привели в прогулочный двор Изолятора Временного Содержания (ИВС), куда несколькими минутами позже прибыл начальник РУП С.Н. вместе с двумя людьми, один из которых был в форме, а другой – в гражданском. 

Заявитель представился как журналист и спросил, в чем причина его ареста. По его словам, вместо ответа сопровождавшие начальника лица взяли его за руки, а сам начальник бил и пинал его по различным частям тела, после чего все трое полицейских покинули ИВС. 

Около 23.00 часов того же дня заявителю сделали официальное предупреждение по статье 298 Кодекса об Административных Правонарушениях в связи с участием в несанкционированной демонстрации, и он был освобожден. 

4 апреля 2011 г. заявитель подал жалобу в Насиминскую районную прокуратуру на жестокое обращение в полиции со стороны С.Н. Спустя 2 дня была проведена судебно-медицинская экспертиза, которая обнаружила две царапины размером 4,5 и 2,5 см на внешней стороны икры ноги. По мнению эксперта, повреждение было нанесено твердым тупым предметом и по времени соответствовали 2 апреля. 

12 и 14 апреля были допрошены два очевидца из числа арестованных в тот день, которые подтвердили факт избиения заявителя со стороны С.Н. 

15 апреля был допрошен С.Н., который все отрицал и даже утверждал, что в о время инцидента он вообще не был в РУП. Так же высказались и двое дежуривших в тот день офицеров. 

20 и 22 апреля были допрошены два офицера полиции, которые участвовали в аресте заявителя. Они также подтвердили все сказанное их начальником и добавили, что задержанного не то что не избили, но вообще не приводили во двор ИВС. Один из офицеров высказал мнение, что телесные повреждения могли причинить во время несанкционированной демонстрации. 

25 апреля заместитель Насиминского районного прокурора отказал в возбуждении уголовного дела, т.к. собранные доказательства по делу не свидетельствуют об уголовном деянии со стороны С.Н. 

5 января 2012 г. заявитель подал жалобу против прокуратуры, указав, что прокурор проигнорировал показания двух свидетелей-оппозиционеров, а также не выяснил обстоятельства, при которых были нанесены телесные повреждения. 

16 января, на заседании Насиминского районного суда, адвокат заявителя попросил допросить свидетелей в его пользу, а также проверить записи с камер наблюдения Насиминского РУП. Второе ходатайство было удовлетворено, при этом следователь заявил, что эти камеры не предназначены для записи, в то время как РУП позднее ответило, что записи с камер были автоматически стерты через месяц. Не допросив свидетелей, суд отказал заявителю в жалобе. 

27 января заявитель подал апелляцию, повторив, что следствие не выяснило происхождение телесных повреждений, а суд не опросил свидетелей в его пользу и не выяснил причину расхождений между объяснениями следователя и РУП, почему запись с камер наблюдения была недоступна. 6 февраля 2012 г. Бакинский Апелляционный Суд отклонил жалобу и поддержал решение суда, не упоминая конкретные детали жалобы. 

Заявитель обратился в ЕСПЧ с жалобой на нарушение статей 3 (запрет пыток и жестокого обращения) и 13 (право на эффективное средство защиты) Европейской Конвенции по Правам Человека. 

В ходе переписки с ЕСПЧ, правительство посчитало, что, поскольку два свидетеля со стороны заявителя были также арестованы в ходе этой же демонстрации, то они были пристрастными. 

Что касается заключения судебно-медицинской экспертизы, то телесные повреждения были не серьезными и могли быть причинены во время разгона демонстрации, как предположил один из полицейских. К тому же заявитель не внес факт избиения в протокол об административном правонарушении, составленный 2 апреля 2011 г. 

Заявитель повторил свою версию событий и отметил, что правительство не объяснило, почему арестованные во время демонстрации могли быть более пристрастными, чем офицеры, которые были подчинены С.Н. 

Рассматривая это дело, ЕСПЧ отметил, что спор между сторонами касается того, была ли в отношении заявителя вообще применена сила полицией. 

Исходя из имеющихся материалов, Евросуд считает факт нанесения повреждений установленным актом экспертизы и не оспоренным в суде или в ЕСПЧ. Экспертиза считает причиной повреждения удар твердым тупым предметом в период, соответствующий 2 апреля. 

Также не оспаривается, что именно в этот день, полиция арестовала  заявителя и привела его в Насиминское РУП, где он содержался около 8 часов. Правительство также не выдвигало предположений, что повреждения были (или могли быть) нанесены после освобождения заявителя из полиции. 

Хотя правительство и отрицает заявление о жестоком обращении с заявителем, оно не выдвинуло какое-либо удовлетворительное и убедительное объяснение, которое бы поставило под сомнение версию заявителя. Так, заявление о том, что повреждения могли быть нанесены при разгоне демонстрации, не сопровождались никакими доказательством этого или информацией, указывающей, что у заявителя были повреждения до его ареста. К тому же один из офицеров РУП, на которого ссылается правительство, заявил, что не знал ни о каких телесных повреждениях у заявителя. 

Ни следствие, ни суд, так и не выяснили, каким образом появились эти повреждения. При таких обстоятельствах, ЕСПЧ считает, что правительство не выполнило свою обязанность по доказыванию и не представило правдоподобное опровержение версии заявителя и медицинских доказательств. Несмотря на то, что офицеры допрашивались раздельно, их показания звучали идентично. Не было проведено и очной ставки между заявителем и этими офицерами. 

Поэтому у ЕСПЧ нет причины для сомнений в версии заявителя, и он считает, что телесные повреждения были нанесены в полиции как результат применения силы 2 апреля 2011 г. Также не оспаривается, что заявитель не использовал насилие против полиции и не угрожал ей. Не приведены и любые другие доводы, оправдывающие закономерность использование насилия против него. 

Что касается серьезности жестокого обращения, то ЕСПЧ считает, что, хотя полученные заявителем телесные повреждения и не требовали серьезной медицинской помощи, но они должны были вызвать физическую боль и страдания. Более того, страдания были причинены сотрудниками полиции в отношении заявителя, находившегося под их полным контролем, и потому должны были вызвать и существенные моральные страдания, унижающие его человеческое достоинство. При таких обстоятельствах, жестокое обращение с заявителем было достаточно серьезным, чтобы достичь минимального уровня, подпадающего под статью 3 Конвенции. 

Помимо нарушения этой статьи по содержанию, она была нарушена и по процедуре, т.к. правительство не смогло провести эффективное расследование жалобы заявителя. 

В этой связи, ЕСПЧ отметил многочисленные упущения в уголовном расследовании, проведенном властями страны. 

Прежде всего, власти не смогли принять все меры, чтобы обеспечить необходимые доказательства. В частности, не были проверены записи в видеокамерах наблюдения, которые были уничтожены только через месяц после инцидента, в то время как жалоба была подана через 2 дня. Этому не было дано никакого объяснения. 

Кроме того, хотя прокуратура допросила двух свидетелей в пользу заявителя, но при вынесении отказа в возбуждении уголовного дела их показаниям не была дана оценка. Не было и объяснения тому, почему их показания были более предвзятыми, чем показания офицеров (тем более что офицеры дали показания, идентичные даже в выражениях), и почему этим свидетелям не устроили очную ставку. Суд не может пройти и мимо того факта, что свидетели в пользу заявителя не были вызваны в суд, как он требовал, и этому не было объяснения в судебных решениях. 

Таким образом, Евросуд пришел к выводу о нарушении статьи 3 и по процедуре расследования. 

Согласно решению ЕСПЧ, правительство должно скомпенсировать заявителю моральный ущерб в размере 10.000 евро, а также судебные расходы в размере 3.000 евро. Решение вступит в силу через 3 месяца, т.е. 24 февраля 2017 г. 

http://ru.echo.az/?p=52417

Перепечатка: http://minval.az/news/123643984

Само решение - здесь:

http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-168862