Не мерьте всех своим аршином, господа!

Эльдар Зейналов,

Директор Правозащитного Центра Азербайджана

Оппозиционные депутаты начали отрабатывать турпоездку в Страсбург

Месяц назад в газете “Зеркало”, описывая свои впечатления от встреч с чиновниками Совета Европы, я отмечал, что для успокоения разбушевавшейся после фальсификации выборов оппозиции ей бросят “кость” в виде участия в заседаниях Парламентской Ассамблеи Совета Европы. “Если оппозиция не будет представлена в парламенте, то она не сможет попасть и в ПАСЕ… Но если оппозиционеры войдут в парламент, они должны будут смириться с нынешним парламентом и снять свои претензии по этому поводу”.

Жизнь показала, что мой прогноз был верен, и оппозиция пошла на этот компромисс, прогулявшись в Страсбург на заседание ПАСЕ. Однако я не думал, что отработка оппозицией бесплатного билета в Страсбург может потребовать большего, чем просто присутствия в ПАСЕ в качестве доказательства “многопартийности” нашего парламента.

Писатель, доктор филологии, депутат Милли меджлиса Рафаил Гусейнов, участвующий в заседании ПАСЕ от Партии Гражданской Солидарности, пошел гораздо дальше и обвинил правозащитников в том, что некоторые из них “с помощью взяток собирали подписи родственников заключенных о признании тех политическими” и что “в стране у нас, мол, всего человек 50 настоящих политзаключенных”. Подобные разговоры уже многократно велись в прошлом году, но, кажется, впервые эта точка зрения имет реальный шанс быть озвученной в ПАСЕ в качестве официального мнения оппозиции.

Начиная со смены власти в 1993 г., оппозиция постоянно отслеживала и осуждала каждый виток политических репрессий в стране и мало сомневалась, к примеру, что те же арестованные сотрудники Отряда Полиции Особого Назначения или заключенные по “делу генералов” являются политзаключенными. Многие имена политзаключенных- опоновцев я, например, получил именно от представителей радикальной оппозиции, в том числе самих заключенных из партий-членов Демконгресса. Однако что-то резко изменилось в прошлом году.

А именно, в марте 2000 г. группа лидеров оппозиции побывала в США и встретилась там с политическим истэблишментом Америки. В ходе обсуждения проблемы политзаключенных представитель властей Азербайджана обронил намек, что, мол, в стране не может быть столько много политзаключенных, но что, может быть, человек 50 из этой категории могут быть освобождены властями. Прошло немного времени, и появился пресловутый список политзаключенных, составленный Демконгрессом и содержащий… именно около 50 имен. А немного погодя, 25 марта, представители парламентской оппозиции и вовсе “закрыли” тему политзаключенных, подписав угодный властям проект обращения Азербайджанской Республики о вступлении в Совет Европы, где эта тема вообще не поднималась. В комментарии, данном тогда же директором Института Мира и Демократии Л.Юнусовой, отмечалось, что “поставившие подписи под этим документом, не использовали единственный за последние 7 лет шанс: открыть двери тюрем и вернуть родным сотни политических заключенных”. 

Таким образом, политзаключенные стали предметом торга. Не знаю, кто там из правозащитников и с кого брал взятки, но факты подтверждают, что цифра в 50 политзаключенных сама является если не взяткой, ну уж по меньшей мере некрасивым компромиссом. В том-то и заключается ключевое отличие политического подхода от правозащитного, что последний не признает конъюнктуры. 

Можно, кстати, и проанализировать, чем же отличаются “настоящие” политзаключенные, которых всего 50, от “ненастоящих”, которых после последних помилований осталось примерно 670 (за вычетом 50 любимчиков оппозиции). Сразу отмечу, что это деление на “настоящих” и “ненастоящих” - выдумка политиканов, а сами политзаключенные различных групп друг друга за таковых вполне признают и проявляют трогательную солидарность.

Итак: “настоящий” Фахмин Гаджиев – осужден за сдачу г.Ходжалы армянам, имеет примерно такой же набор статей обвинения, что и “ненастоящий политзек” Рагим Газиев, сдавший Шушу. 

Гасан Току, Айдын Гасымов, Абиль Бабаев и др. были осуждены за подготовку террористического акта против Гейдара Алиева. Обвиняемые по “делу генералов” также обвинялись в том же намерении, но они “ненастоящие”.

Рамиз Исмайлов, Видади Гулиев, Сабир Рзаев и др. “шахмардановцы” обвинены в том, что создали незаконное вооруженное формирование и незаконно хранили оружие. Такие же обвинения у доброй сотни опоновцев, но опоновцы – “ненастоящие”. 

Недавно освобожденные “изменники Родины” Шахруйя Расулов, Мамедджан Мамедов, Фариз Эйналов, осужденные по “Мингечевирскому делу” (одно из эпизодов октябрьской попытки переворота в 1994 г.) тоже были в списке “настоящих”, опубликованном в июне 2000 г. Но как объяснить, что в этот список не попали проходившие по тому же делу и обвиненные в том же самом одноногий инвалид Карабахской войны Алы Яхъяев, его двоюродный брат Нариман Яхъяев и др. (о которых одно время много писала оппозиционная пресса)…

Нет смысла продолжать эти риторические вопросы, ибо и так очевиден двойной стандарт, деление на “своих” и “чужих”, плавно переходящее в заявления о “настоящих” и “ненастоящих” политзаключенных. Здесь, кстати, кроется и разгадка пассивности радикальной оппозиции в вопросе об арестах 18 ноября прошлого года. Ведь большая часть арестованных по делу о беспорядках в Шеки и Джалилабаде никакого отношения к оппозиционным партиям не имеет, и трудновато заявить, что лишь партийные заключенные по этому делу – “настоящие”.

Могу к этому добавить, что прошлым летом ко мне неоднократно обращались представители оппозиции и прооппозиционных неправительственных организаций с просьбой консолидировать все списки политзаключенных, чтобы выделить из них ту группу, которая бы не вызывала никаких возражений. Легко понять, что такими политзаключенными стали бы лишь “50 настоящих”, так как это единственная группа, по которой у правозащитников существует консенсус с радикальной оппозицией. Наш Центр на легализацию такой сделки с властями не пошел и настаивает на своем, пусть и неидеальном списке.

К счастью для самих заключенных, власти оказались более прагматичными и, начиная с 1999 г., в предвидении претензий СЕ небольшими группами освободили около 200 “несуществующих” политзаключенных. Среди них – сторонники экс-премьера Сурета Гусейнова, экс-президента Аяза Муталлибова, члены ОПОН, члены и сторонники Партии Народный Фронт, Национал-демократической, Коммунистической, Талышской Народной партий, Партии Труда… В подавляющем большинстве своем, используя терминологию наших оппозиционеров, это “ненастоящие” политзеки. 

Таков уж стиль наших властей – отрицая проблему на словах, на деле предпринимать реальные шаги по ее разрешению. Вспомним, что когда-то у нас “не было” цензуры, а потом ее отменили. “Не было” пыток, а затем из-за них разогнали треть прокуратуры. “Не было” фальсификаций выборов, а сейчас в десятой части округов отменили выборы и кое-кого наказали. Сейчас “нет” политзаключенных, но две сотни из них уже освободили…

Но это власти, им как бы положено так говорить, спасая свой имидж. А почему же сейчас с ними в отрицании проблемы политзаключенных” соревнуется часть оппозиции? Неужели подобные обличители правозащитников хотят быть большими католиками, чем сам папа Римский? 

Эх, господа! Я готов понять ваши чувства, сам был в Страсбурге пару раз, очень красивый город: Нотр Дам, Пти Франс, Пале де Юроп... Но зачем же так неэстетично выслуживаться перед теми, кто вам разрешил там находиться?.. А тем более мерять других своим кривым аршином?

Лучше уж отойдите в сторонку и не мешайте. Как-нибудь решим эту проблему сами, без вас – власти, правозащитники, родственники заключенных, европейские структуры…

2001 г.