С истреблением кадровых троцкистов это движение ушло в историю…
…Закончился 1936 год, когда страна обрела «самую демократическую» Сталинскую Конституцию. Всех азербайджанских троцкистов, которые когда-либо «засветились» в оппозиционной деятельности и с 1927 г. были на крючке у ОГПУ и НКВД, в очередной (второй или третий) раз исключили из партии, арестовали, судили и этапировали из Азербайджана в исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. Тем, кто уже был в ссылке или в политизоляторах, поменяли приговоры на ИТЛ.
Лагеря того периода только назывались «исправительно-трудовыми». На самом деле это были прямые наследники «концентрационных лагерей» 1920-х, где тяжелый труд и ежедневные унижения не исправляли, а убивали узников. Но даже и там троцкисты были на особом, плохом счету, содержались в отдельных бараках, получивших название «КРТД».
В отличие от судов, где троцкистов осуждали по определенным статьям Уголовного Кодекса, в частности, ст. 58 («измена Родине»), Особое Совещание (ОСО) при НКВД СССР использовало для обвинения не статьи УК, а «литеры», которые обозначали аббревиатуру того или иного состава преступления. Например, КРТД означало «контрреволюционную троцкистскую деятельность», КРТА - «контрреволюционную троцкистскую агитацию», КРТО - «контрреволюционную троцкистскую организацию». В практике ОСО были и такие литерные дела, для которых не было аналога в УК, например, ПШ – подозрение в шпионаже или даже НШ – «недоказанный (!) шпионаж», СВПШ – связи, ведущие к подозрению в шпионаже.
«Ни за что», т.е. в случае, когда человек когда-то был троцкистом, но не могли доказать какого-то нового «криминала», либо если обвинение тянуло на КРТА, давали 3 года. В случае установленных следствием связей с другими троцкистами, фактов ведения оппозиционных разговоров обвиняли в КРТД и давали 5 лет ИТЛ. Если же дело как-то затрагивало террор или вредительство, то оно поступало уже в Военную Коллегию Верховного Суда (ВКВС) СССР, где сроки приговоров обычно колебались от 8 до 15 лет лишения свободы, но могли дать и расстрел.
Но была и разница: если осужденных судами по концу срока должны были освобождать, то осужденных ОСО могли осудить повторно. Как заметил арестованный в 1938 г. артист Георгий Жженов, «самым коварным считался срок три-пять лет. Особенно получаемый по ОСО. Он имел тенденцию удваиваться, а то и утраиваться по мере его отбывания. Отсидел, скажем, заключенный свои пять лет, его вызывают в УРЧ лагеря и объявляют еще столько же (мой пример)». Известны и случаи, когда всемогущее ОСО при НКВД меняло постановления ВК ВС!
Начиная с лета 1936 г., первые троцкисты стали поступать из Азербайджана в отдаленные ИТЛ. Их следы удалось найти на Колыме, в Соловках. Но особенно большое количество бакинских троцкистов (173) обнаружилось в Воркуте, куда летом 1936 г. поступило со всех концов СССР более 3000 политзаключенных, в результате чего в лагерях Воркуты собралось около 1000 троцкистов.
В Воркуту были этапированы лидер бакинских троцкистов Александр Скублинский, братья Григорий и Константин Пруцаковы, троцкисты Маил Алиев, Абрам Апальков, Тихон Аракельян, Евгения Арутюнова, Николай Атцеев, Али Паша Микаил-заде, Вели Нуриев, Василий Павлиашвили, Клычхан Сафаров, Константин Седов, Исмаил Тагиев, Джамал Халилов и др. На Колыме содержался другой лидер бакинскимх троцкистов - Владимир Хуталашвили, и такие троцкисты, как Моисей Ахманов (Гиршфельд) – журналист газеты «Бакинский рабочий», Гусейн Абдуллаев, Николай Колесников, Израиль Сафаров и др.
Троцкист М.Нильский отмечал, что «наиболее многочисленной и организованной группой среди вновь прибывших были троцкисты. Это были настоящие, убежденные троцкисты, до конца остававшиеся верными своей платформе и вождям… Они по-прежнему считали себя большевиками-ленинцами, а Сталина и его сторонников — «аппаратчиков» — квалифицировали как ренегатов коммунизма… Они были единственной значительной группой политзаключенных, открыто критиковавшей сталинскую «генеральную линию» и оказывавшей организованное сопротивление тюремщикам, игнорируя лагерные порядки. Работать в шахте они категорически отказались. Физически работали только на поверхности, и не десять-двенадцать часов, как другие заключенные, а только восемь».
Еще при этапировании в лагерь троцкисты пытались организовать публичные акции протеста. Например, избрали своих старост для переговоров с администрацией, как это было в политизоляторах, на станциях железной дороги выкрикивали лозунги против Сталина, устроили акцию неповиновения при погрузке на корабль, а проплывая мимо японской территории, бросали в море записки в бутылках.
Но, безусловно, самым ярким протестом троцкистов были голодовки: в августе 1936 г. на Колыме, с требованием признать их политзаключенными (250 участников) и примерно тогда же в Воркутлаге (около 500 участников, длилась 132 дня с октября 1936 г.). Похоже, что акция была спланирована и скоординирована троцкистами, которым удалось привлечь и другие группы заключенных. Кое-чего добиться троцкистам тогда удалось, но уже в 1937 г. прошли суды, закончившиеся многочисленными смертными приговорами.
Бакинская троцкистка Александра Берцинская, этапированная на Колыму, вспоминала, что «неотошедшие троцкисты» были изъяты из мест своего «отдыха» (изоляторов и ссылок) и отправлены трудиться в лагеря… Здесь от труда они не отказались, но предъявили условия: семьи не разлучать и дать работу в соответствии со специальностью каждого из них, то есть тем самым отказывались выполнять уготованные им тяжелые физические работы. Встретив отказ своим требованиям, «неотошедшие» не подчинились и в защиту своих требований объявили голодовку. Результатом голодовки было то, что требования «неотошедших» удовлетворили и, разослав их с семьями в глубинные пункты Колымы, дали указания - использовать по специальности».
Троцкистов «поселили в специальный барак, известный под названием КаэРТэДэ. Обитали в нем те, кого Особое совещание наградило этой статьей (контрреволюционная троцкистская деятельность). Все они когда-то состояли в партии и по разным причинам оказались вне ее рядов... Барак КРТД… отличался от прочих бараков не только своим названием, но и внутренним устройством. Помимо обычных двухэтажных нар наличествовали в нем и небольшие клетушки, отгороженные одна от другой низкими дощатыми стенками. В этих клетушках и жили семьи тех самых «неотошедших троцкистов», что выиграли голодовку».
Берцинская с ноткой осуждения отмечает: «Всем им дали работу если и не по специальности, то, во всяком случае, не тяжелую. Однако это их не удовлетворило. И они продолжали борьбу, добиваясь соблюдения Трудового кодекса о восьми-, а не десятичасовом рабочем дне, как это практиковалось в лагере. Требовали и выходные (в лагере выходные дни в. летние месяцы были полностью отменены). За отказ работать по воскресеньям их отправляли в карцер».
В отличие от них, Берцинская и другие «отошедшие» обычно и в лагере продолжали ту же умеренную линию, что и на свободе, и к акциям протеста не присоединялись. И здесь, в лагере между двумя группами троцкистов продолжались прежние споры, к которым был подмешан весьма обоснованный страх стать жертвой провокаций.
С.Г. Сатановский от имени своего отца - заключенного Воркуты пишет: «Шумели только троцкисты — не капитулировавшие, называвшие себя большевиками-ленинцами. Им было море по колено, и нас они не раз упрекали в трусости, глупости, беспринципности, но вступать с ними в спор мало кто решался».
Бакинский «отошедший» троцкист Т.Аскендерян вспоминал свою встречу в лагере с московской троцкисткой - из «тех, кто был яростно непримирим и настойчиво непреклонен». Хотя они и были знакомы, но Аскендерян не окликнул ее: «Если я сейчас подойду к ней и заговорю, то неизбежно начнутся расспросы и разговоры о том главном, что нас обоих непосредственно интересует. Она будет спрашивать, почему мы отказались от оппозиции, и излагать, что заставило ее держаться прежних взглядов. И мы, отказавшиеся от борьбы, и она, продолжающая ее, одинаково оказались в лагере. Начнутся споры, кто из нас прав. А спорить по таким вопросам там, где мы находимся теперь,— и неуместно, и опасно».
Среди прибывавших с литерой КРТД Берцинская особо отметила и тех, «кто ни в каких оппозициях не состояли, но в годы, когда началось «освоение» новых экономических районов страны, их из партии тоже исключили и при отправке на Колыму определили как КРТД… В лагерях людей со статьей КРТД оказалось такое множество, что приходилось только удивляться, из каких недр небытия они появились».
Правозащитники до сих пор спорят и сомневаются, правильно ли относить и эту категорию к троцкистам, так как зачастую информация об их троцкизме почерпнута из доносов, официального обвинения и собственных признаний на следствии, причем в период, когда были санкционированы избиения (с 1937-го).
Однако ясно, что за почти 20-летний период существования троцкистской оппозиции должна была вырасти молодая смена, и это отмечали и сами ветераны-троцкисты. Кроме того, даже у сталинистов появились сомнения и колебания во время сплошной коллективизации и Голодомора, т.е. уже после разгрома оппозиции на XV съезде, после которого она официально уже не выступала. Соответственно, вполне могли (и должны были!) появиться т.н. «двурушники», т.е. законспирированные члены движения, которых, например, массово обнаруживали во время партийной чистки 1931-22 гг. и орбмена партдокументов в 1936-м.
«Двурушникам», арестованным уже в 1937-38 гг., повезло куда меньше, чем предшественникам. Под пытками, о которых не слыхали в 1920-х, они брали на себя страшные обвинения, вплоть до террора. Да и судили их уже тройки, которые давали более длительные приговора, чем ОСО. Сложилась парадоксальная ситуация: у «кадровых», настоящих троцкистов были сроки в 3-5 лет, а у «двурушников – в разы большие.
Но попытки троцкистов организоваться и оказать с помощью голодовок давление на власти вызвало негативную реакцию властей. Уже 6 июня 1937 г. знаменитая «антисоветская» статья 58 была дополнена пунктом 58-14 («Контрреволюционный саботаж»). «Сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата», влекло за собой лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией имущества, а при особо отягчающих обстоятельствах - вплоть до расстрела с конфискацией имущества.
Голодовки троцкистов, во время которых они не работали, а также отказы работать больше 8 часов и в воскресенья были расценены именно как саботаж. Кроме того, их обвинили в создании контрреволюционной организации и даже повстанческих настроениях. Начались новые репрессии.
Ситуация в Воркуте («кашкетинская операция») достаточно хорошо описана троцкистами Михаилом Нильским (И.Павлов), Михаилом Байтальским, Исаем Абрамовичем. Участники голодовки были допрошены отделом Воркутлага во главе с приехавшим из Москвы специальным уполномоченным, старшим лейтенантом госбезопасности Кашкетиным: «С каждой из намеченных жертв он беседовал лично, стремясь выявить, прежде всего, степень участия заключенного во внутрипартийной борьбе и характер его связей с оппозицией».
По мнению Абрамовича, дело было не только в голодовке: «Малые сроки заключения бывших оппозиционеров вот-вот кончались — и их надо было выпускать на свободу как раз в период большой смуты в партии и стране… Все-таки несколько тысяч политически активных людей получали свободу общения с массами и могли рассказать правду о лагерях.
Это Сталина не устраивало - и он решил довершить расправу с оппозицией, т.е. уничтожить своих противников физически. Начать новую серию процессов со смертными приговорами - на этот раз над рядовыми людьми - он не хотел: слишком много шума. Проще было подобрать надежных исполнителей, отобрать в тюрьмах и лагерях всех бывших активных сторонников оппозиции и без всякого следствия вывезти их в удаленное от человеческих глаз место — и там расстрелять. А затем расстрелять тех, кто эту «операцию» проводил: Кашкетина, Гаранина и рядовых исполнителей. Так и было сделано».
Примерно 1200 жертв, среди которых было немало троцкистов и членов других антисталинских организаций, собрали в изоляторе на Воркутинском кирпичном заводе и потом в несколько партий в марте-июне 1938 г. расстреляли почти всех, включая и 27 жителей Азербайджана разных национальностей. Среди расстрелянных в Сандармохе вблизи Соловков были по меньшей мере 48 жителей Азербайджана, в Магадане – 21 (из 85!). Бесспорно, что бакинские троцкисты в целом не были главными организаторами сопротивления в сталинских лагерях (за исключением Сократа Геворкьяна в Ухтпечлаге), но они явно не отсиживались и поддерживали своих товарищей по несчастью.
Нападение фашистского блока на СССР 22 июня 1941 г. было для троцкистов серьезным испытанием. Поддерживать ли в этих условиях сталинское правительство? Ведь Л.Троцкий еще летом 1927 г. выдвинул и потом не раз повторял т.н. «тезис Клемансо» о том, что если руководство страны не способно организовать оборону, то борьбу с ним оппозиция должна вести даже тогда, когда враг будет стоять в 100 км от столицы. В декабре 1938 г., когда после захвата Гитлером Чехословакии стала очевидной опасность войны и с СССР, Троцкий снова повторил эту позицию: «Кто, под предлогом военной опасности, рекомендует прекратить войну против сталинизма, тот фактически дезертирует от революционных задач, прикрываясь громкими фразами о мировой катастрофе. С этим в корне ложным взглядом мы не имеем ничего общего».
К началу Великой Отечественной войны в лагерях некоторые «отошедшие» троцкисты, отбыв свои 3-5 летние приговоры, даже успели освободиться. Но уже вскоре, освободившимся троцкистам предписали проживание на территории лагерей, вплоть до особого разрешения. А некоторым ОСО дало новые сроки.
«Непримиримых» троцкистов остались в лагерях и тюрьмах единицы. Среди них оказался и бывший вожак бакинского троцкистского комсомола Иван Самойлов, который счел нужным высказаться по теме войны в письме от 24 июня 1941 г. знакомой троцкистке (которая и сдала его НКВД). Он возложил вину за войну на И.Сталина: «Все возможности для отвлечения внимания масс от бедственного положения страны, в которое она заведена нашими правителями, уже исчерпаны, ставить новые процессы невозможно, этому тоже есть предел. Единственным выходом для обмана масс, для отвлечения их внимания от тяжелого положения в стране — остается война».
Самойлов предложил выход: «Идеи сохранились, но их только следует воссоздать на старых принципах, которые отнюдь не изжиты и не отвергнуты жизнью, а только испохаблены перерожденцами. Марксизм не потерпел крушения и гибели, а только на данном этапе времени дискредитирован, и на очищение и воссоздание нужна консолидация всех революционных сил».
За это 21 ноября 1941 г. он был осужден в четвертый и последний раз и расстрелян. Это не было единичным случаем. Так, другой лидер бакинских троцкистов – Али Мамедлинский тоже был расстрелян 28 июля того же года на полигоне «Коммунарка» в Москве. В сентябре были казнены 157 политзаключенных Орловского централа, включая даже тех редких троцкистов, которым сохранили жизнь на втором и третьем «Московских процессах». Отмечу, что именно информация о предстоящих очередных расстрелах политзаключенных спровоцировала в январе-феврале 1942 г. «Усинское восстание» заключенных одного из лагерей Воркуты, которое возглавили именно троцкисты…
На конец 1948 г. в лагерях насчитывалось 3807 троцкистов и правых (бухаринцев). «Отошедшим» троцкистам удавалось освободиться после войны. Но ненадолго - вскоре их снова арестовывали, в том числе и по старым обвинениям. В этот же период, репрессиям подверглись и подросшие дети троцкистов, а также вдохновленная их примером молодежь.
Немало троцкистов-«повторников» было и в ссылке. Так, из бакинских троцкистов можно отметить А.Берцинскую и Т.Аскандеряна, повторно осужденных в 1948 г.; писательницу Елизавету Драбкину, осужденную в 1949 г.; Александра Раевского и Паулину Мясникову, осужденных в 1951 г., и т.д.
Как показывают опубликованные документы из дела писателя-троцкиста В.Шаламова, агентура спецслужб следила даже за реабилитированными троцкистами. А Компартия в общем случае не восстанавливала их в своих рядах, что гарантировало им «волчий билет» при трудоустройстве.
Лишь после 1988 г. всех бывших оппозиционеров, даже установленных провокаторов НКВД, реабилитировали в таком же массовом порядке, как и осуждали. Но этот запоздалый акт уже не застал почти никого из них живыми. Так что с физическим истреблением «кадровых» и «непримиримых» троцкистов это политическое движение в Азербайджане ушло в историю…
Есть что-то глубоко неправильное в том, что до сих пор нет государственной Книги памяти, не увековечены места захоронения жертв репрессий, не поставлен памятник всем жертвам, без различия их партийности и классовой принадлежности. Ведь такие, как Мамедлинский, Скублинский или Самойлов, не искали в троцкизме личной выгоды. Кто-то из них хотел улучшить положение рабочих, кто-то недолюбливал бюрократов, кто-то хотел свободы слова... Людей уже не вернуть. Однако мы в силах хотя бы вернуть из забытья их имена и восстановить правду о том, как, заблуждаясь и жертвуя, они боролись со сталинизмом.
Эльдар Зейналов.
В сокращенном варианте вышло тут: http://echo.az/article.php?aid=105289
Продолжение:
Бакинские троцкисты (5). Под неприветливым солнцем АЛЖИРа
https://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/09/blog-post_15.html
…Закончился 1936 год, когда страна обрела «самую демократическую» Сталинскую Конституцию. Всех азербайджанских троцкистов, которые когда-либо «засветились» в оппозиционной деятельности и с 1927 г. были на крючке у ОГПУ и НКВД, в очередной (второй или третий) раз исключили из партии, арестовали, судили и этапировали из Азербайджана в исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. Тем, кто уже был в ссылке или в политизоляторах, поменяли приговоры на ИТЛ.
Лагеря того периода только назывались «исправительно-трудовыми». На самом деле это были прямые наследники «концентрационных лагерей» 1920-х, где тяжелый труд и ежедневные унижения не исправляли, а убивали узников. Но даже и там троцкисты были на особом, плохом счету, содержались в отдельных бараках, получивших название «КРТД».
В отличие от судов, где троцкистов осуждали по определенным статьям Уголовного Кодекса, в частности, ст. 58 («измена Родине»), Особое Совещание (ОСО) при НКВД СССР использовало для обвинения не статьи УК, а «литеры», которые обозначали аббревиатуру того или иного состава преступления. Например, КРТД означало «контрреволюционную троцкистскую деятельность», КРТА - «контрреволюционную троцкистскую агитацию», КРТО - «контрреволюционную троцкистскую организацию». В практике ОСО были и такие литерные дела, для которых не было аналога в УК, например, ПШ – подозрение в шпионаже или даже НШ – «недоказанный (!) шпионаж», СВПШ – связи, ведущие к подозрению в шпионаже.
«Ни за что», т.е. в случае, когда человек когда-то был троцкистом, но не могли доказать какого-то нового «криминала», либо если обвинение тянуло на КРТА, давали 3 года. В случае установленных следствием связей с другими троцкистами, фактов ведения оппозиционных разговоров обвиняли в КРТД и давали 5 лет ИТЛ. Если же дело как-то затрагивало террор или вредительство, то оно поступало уже в Военную Коллегию Верховного Суда (ВКВС) СССР, где сроки приговоров обычно колебались от 8 до 15 лет лишения свободы, но могли дать и расстрел.
Но была и разница: если осужденных судами по концу срока должны были освобождать, то осужденных ОСО могли осудить повторно. Как заметил арестованный в 1938 г. артист Георгий Жженов, «самым коварным считался срок три-пять лет. Особенно получаемый по ОСО. Он имел тенденцию удваиваться, а то и утраиваться по мере его отбывания. Отсидел, скажем, заключенный свои пять лет, его вызывают в УРЧ лагеря и объявляют еще столько же (мой пример)». Известны и случаи, когда всемогущее ОСО при НКВД меняло постановления ВК ВС!
Начиная с лета 1936 г., первые троцкисты стали поступать из Азербайджана в отдаленные ИТЛ. Их следы удалось найти на Колыме, в Соловках. Но особенно большое количество бакинских троцкистов (173) обнаружилось в Воркуте, куда летом 1936 г. поступило со всех концов СССР более 3000 политзаключенных, в результате чего в лагерях Воркуты собралось около 1000 троцкистов.
В Воркуту были этапированы лидер бакинских троцкистов Александр Скублинский, братья Григорий и Константин Пруцаковы, троцкисты Маил Алиев, Абрам Апальков, Тихон Аракельян, Евгения Арутюнова, Николай Атцеев, Али Паша Микаил-заде, Вели Нуриев, Василий Павлиашвили, Клычхан Сафаров, Константин Седов, Исмаил Тагиев, Джамал Халилов и др. На Колыме содержался другой лидер бакинскимх троцкистов - Владимир Хуталашвили, и такие троцкисты, как Моисей Ахманов (Гиршфельд) – журналист газеты «Бакинский рабочий», Гусейн Абдуллаев, Николай Колесников, Израиль Сафаров и др.
Троцкист М.Нильский отмечал, что «наиболее многочисленной и организованной группой среди вновь прибывших были троцкисты. Это были настоящие, убежденные троцкисты, до конца остававшиеся верными своей платформе и вождям… Они по-прежнему считали себя большевиками-ленинцами, а Сталина и его сторонников — «аппаратчиков» — квалифицировали как ренегатов коммунизма… Они были единственной значительной группой политзаключенных, открыто критиковавшей сталинскую «генеральную линию» и оказывавшей организованное сопротивление тюремщикам, игнорируя лагерные порядки. Работать в шахте они категорически отказались. Физически работали только на поверхности, и не десять-двенадцать часов, как другие заключенные, а только восемь».
Еще при этапировании в лагерь троцкисты пытались организовать публичные акции протеста. Например, избрали своих старост для переговоров с администрацией, как это было в политизоляторах, на станциях железной дороги выкрикивали лозунги против Сталина, устроили акцию неповиновения при погрузке на корабль, а проплывая мимо японской территории, бросали в море записки в бутылках.
Но, безусловно, самым ярким протестом троцкистов были голодовки: в августе 1936 г. на Колыме, с требованием признать их политзаключенными (250 участников) и примерно тогда же в Воркутлаге (около 500 участников, длилась 132 дня с октября 1936 г.). Похоже, что акция была спланирована и скоординирована троцкистами, которым удалось привлечь и другие группы заключенных. Кое-чего добиться троцкистам тогда удалось, но уже в 1937 г. прошли суды, закончившиеся многочисленными смертными приговорами.
Бакинская троцкистка Александра Берцинская, этапированная на Колыму, вспоминала, что «неотошедшие троцкисты» были изъяты из мест своего «отдыха» (изоляторов и ссылок) и отправлены трудиться в лагеря… Здесь от труда они не отказались, но предъявили условия: семьи не разлучать и дать работу в соответствии со специальностью каждого из них, то есть тем самым отказывались выполнять уготованные им тяжелые физические работы. Встретив отказ своим требованиям, «неотошедшие» не подчинились и в защиту своих требований объявили голодовку. Результатом голодовки было то, что требования «неотошедших» удовлетворили и, разослав их с семьями в глубинные пункты Колымы, дали указания - использовать по специальности».
Троцкистов «поселили в специальный барак, известный под названием КаэРТэДэ. Обитали в нем те, кого Особое совещание наградило этой статьей (контрреволюционная троцкистская деятельность). Все они когда-то состояли в партии и по разным причинам оказались вне ее рядов... Барак КРТД… отличался от прочих бараков не только своим названием, но и внутренним устройством. Помимо обычных двухэтажных нар наличествовали в нем и небольшие клетушки, отгороженные одна от другой низкими дощатыми стенками. В этих клетушках и жили семьи тех самых «неотошедших троцкистов», что выиграли голодовку».
Берцинская с ноткой осуждения отмечает: «Всем им дали работу если и не по специальности, то, во всяком случае, не тяжелую. Однако это их не удовлетворило. И они продолжали борьбу, добиваясь соблюдения Трудового кодекса о восьми-, а не десятичасовом рабочем дне, как это практиковалось в лагере. Требовали и выходные (в лагере выходные дни в. летние месяцы были полностью отменены). За отказ работать по воскресеньям их отправляли в карцер».
В отличие от них, Берцинская и другие «отошедшие» обычно и в лагере продолжали ту же умеренную линию, что и на свободе, и к акциям протеста не присоединялись. И здесь, в лагере между двумя группами троцкистов продолжались прежние споры, к которым был подмешан весьма обоснованный страх стать жертвой провокаций.
С.Г. Сатановский от имени своего отца - заключенного Воркуты пишет: «Шумели только троцкисты — не капитулировавшие, называвшие себя большевиками-ленинцами. Им было море по колено, и нас они не раз упрекали в трусости, глупости, беспринципности, но вступать с ними в спор мало кто решался».
Бакинский «отошедший» троцкист Т.Аскендерян вспоминал свою встречу в лагере с московской троцкисткой - из «тех, кто был яростно непримирим и настойчиво непреклонен». Хотя они и были знакомы, но Аскендерян не окликнул ее: «Если я сейчас подойду к ней и заговорю, то неизбежно начнутся расспросы и разговоры о том главном, что нас обоих непосредственно интересует. Она будет спрашивать, почему мы отказались от оппозиции, и излагать, что заставило ее держаться прежних взглядов. И мы, отказавшиеся от борьбы, и она, продолжающая ее, одинаково оказались в лагере. Начнутся споры, кто из нас прав. А спорить по таким вопросам там, где мы находимся теперь,— и неуместно, и опасно».
Среди прибывавших с литерой КРТД Берцинская особо отметила и тех, «кто ни в каких оппозициях не состояли, но в годы, когда началось «освоение» новых экономических районов страны, их из партии тоже исключили и при отправке на Колыму определили как КРТД… В лагерях людей со статьей КРТД оказалось такое множество, что приходилось только удивляться, из каких недр небытия они появились».
Правозащитники до сих пор спорят и сомневаются, правильно ли относить и эту категорию к троцкистам, так как зачастую информация об их троцкизме почерпнута из доносов, официального обвинения и собственных признаний на следствии, причем в период, когда были санкционированы избиения (с 1937-го).
Однако ясно, что за почти 20-летний период существования троцкистской оппозиции должна была вырасти молодая смена, и это отмечали и сами ветераны-троцкисты. Кроме того, даже у сталинистов появились сомнения и колебания во время сплошной коллективизации и Голодомора, т.е. уже после разгрома оппозиции на XV съезде, после которого она официально уже не выступала. Соответственно, вполне могли (и должны были!) появиться т.н. «двурушники», т.е. законспирированные члены движения, которых, например, массово обнаруживали во время партийной чистки 1931-22 гг. и орбмена партдокументов в 1936-м.
«Двурушникам», арестованным уже в 1937-38 гг., повезло куда меньше, чем предшественникам. Под пытками, о которых не слыхали в 1920-х, они брали на себя страшные обвинения, вплоть до террора. Да и судили их уже тройки, которые давали более длительные приговора, чем ОСО. Сложилась парадоксальная ситуация: у «кадровых», настоящих троцкистов были сроки в 3-5 лет, а у «двурушников – в разы большие.
Но попытки троцкистов организоваться и оказать с помощью голодовок давление на власти вызвало негативную реакцию властей. Уже 6 июня 1937 г. знаменитая «антисоветская» статья 58 была дополнена пунктом 58-14 («Контрреволюционный саботаж»). «Сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата», влекло за собой лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией имущества, а при особо отягчающих обстоятельствах - вплоть до расстрела с конфискацией имущества.
Голодовки троцкистов, во время которых они не работали, а также отказы работать больше 8 часов и в воскресенья были расценены именно как саботаж. Кроме того, их обвинили в создании контрреволюционной организации и даже повстанческих настроениях. Начались новые репрессии.
Ситуация в Воркуте («кашкетинская операция») достаточно хорошо описана троцкистами Михаилом Нильским (И.Павлов), Михаилом Байтальским, Исаем Абрамовичем. Участники голодовки были допрошены отделом Воркутлага во главе с приехавшим из Москвы специальным уполномоченным, старшим лейтенантом госбезопасности Кашкетиным: «С каждой из намеченных жертв он беседовал лично, стремясь выявить, прежде всего, степень участия заключенного во внутрипартийной борьбе и характер его связей с оппозицией».
По мнению Абрамовича, дело было не только в голодовке: «Малые сроки заключения бывших оппозиционеров вот-вот кончались — и их надо было выпускать на свободу как раз в период большой смуты в партии и стране… Все-таки несколько тысяч политически активных людей получали свободу общения с массами и могли рассказать правду о лагерях.
Это Сталина не устраивало - и он решил довершить расправу с оппозицией, т.е. уничтожить своих противников физически. Начать новую серию процессов со смертными приговорами - на этот раз над рядовыми людьми - он не хотел: слишком много шума. Проще было подобрать надежных исполнителей, отобрать в тюрьмах и лагерях всех бывших активных сторонников оппозиции и без всякого следствия вывезти их в удаленное от человеческих глаз место — и там расстрелять. А затем расстрелять тех, кто эту «операцию» проводил: Кашкетина, Гаранина и рядовых исполнителей. Так и было сделано».
Примерно 1200 жертв, среди которых было немало троцкистов и членов других антисталинских организаций, собрали в изоляторе на Воркутинском кирпичном заводе и потом в несколько партий в марте-июне 1938 г. расстреляли почти всех, включая и 27 жителей Азербайджана разных национальностей. Среди расстрелянных в Сандармохе вблизи Соловков были по меньшей мере 48 жителей Азербайджана, в Магадане – 21 (из 85!). Бесспорно, что бакинские троцкисты в целом не были главными организаторами сопротивления в сталинских лагерях (за исключением Сократа Геворкьяна в Ухтпечлаге), но они явно не отсиживались и поддерживали своих товарищей по несчастью.
Нападение фашистского блока на СССР 22 июня 1941 г. было для троцкистов серьезным испытанием. Поддерживать ли в этих условиях сталинское правительство? Ведь Л.Троцкий еще летом 1927 г. выдвинул и потом не раз повторял т.н. «тезис Клемансо» о том, что если руководство страны не способно организовать оборону, то борьбу с ним оппозиция должна вести даже тогда, когда враг будет стоять в 100 км от столицы. В декабре 1938 г., когда после захвата Гитлером Чехословакии стала очевидной опасность войны и с СССР, Троцкий снова повторил эту позицию: «Кто, под предлогом военной опасности, рекомендует прекратить войну против сталинизма, тот фактически дезертирует от революционных задач, прикрываясь громкими фразами о мировой катастрофе. С этим в корне ложным взглядом мы не имеем ничего общего».
К началу Великой Отечественной войны в лагерях некоторые «отошедшие» троцкисты, отбыв свои 3-5 летние приговоры, даже успели освободиться. Но уже вскоре, освободившимся троцкистам предписали проживание на территории лагерей, вплоть до особого разрешения. А некоторым ОСО дало новые сроки.
«Непримиримых» троцкистов остались в лагерях и тюрьмах единицы. Среди них оказался и бывший вожак бакинского троцкистского комсомола Иван Самойлов, который счел нужным высказаться по теме войны в письме от 24 июня 1941 г. знакомой троцкистке (которая и сдала его НКВД). Он возложил вину за войну на И.Сталина: «Все возможности для отвлечения внимания масс от бедственного положения страны, в которое она заведена нашими правителями, уже исчерпаны, ставить новые процессы невозможно, этому тоже есть предел. Единственным выходом для обмана масс, для отвлечения их внимания от тяжелого положения в стране — остается война».
Самойлов предложил выход: «Идеи сохранились, но их только следует воссоздать на старых принципах, которые отнюдь не изжиты и не отвергнуты жизнью, а только испохаблены перерожденцами. Марксизм не потерпел крушения и гибели, а только на данном этапе времени дискредитирован, и на очищение и воссоздание нужна консолидация всех революционных сил».
За это 21 ноября 1941 г. он был осужден в четвертый и последний раз и расстрелян. Это не было единичным случаем. Так, другой лидер бакинских троцкистов – Али Мамедлинский тоже был расстрелян 28 июля того же года на полигоне «Коммунарка» в Москве. В сентябре были казнены 157 политзаключенных Орловского централа, включая даже тех редких троцкистов, которым сохранили жизнь на втором и третьем «Московских процессах». Отмечу, что именно информация о предстоящих очередных расстрелах политзаключенных спровоцировала в январе-феврале 1942 г. «Усинское восстание» заключенных одного из лагерей Воркуты, которое возглавили именно троцкисты…
На конец 1948 г. в лагерях насчитывалось 3807 троцкистов и правых (бухаринцев). «Отошедшим» троцкистам удавалось освободиться после войны. Но ненадолго - вскоре их снова арестовывали, в том числе и по старым обвинениям. В этот же период, репрессиям подверглись и подросшие дети троцкистов, а также вдохновленная их примером молодежь.
Немало троцкистов-«повторников» было и в ссылке. Так, из бакинских троцкистов можно отметить А.Берцинскую и Т.Аскандеряна, повторно осужденных в 1948 г.; писательницу Елизавету Драбкину, осужденную в 1949 г.; Александра Раевского и Паулину Мясникову, осужденных в 1951 г., и т.д.
Как показывают опубликованные документы из дела писателя-троцкиста В.Шаламова, агентура спецслужб следила даже за реабилитированными троцкистами. А Компартия в общем случае не восстанавливала их в своих рядах, что гарантировало им «волчий билет» при трудоустройстве.
Лишь после 1988 г. всех бывших оппозиционеров, даже установленных провокаторов НКВД, реабилитировали в таком же массовом порядке, как и осуждали. Но этот запоздалый акт уже не застал почти никого из них живыми. Так что с физическим истреблением «кадровых» и «непримиримых» троцкистов это политическое движение в Азербайджане ушло в историю…
Есть что-то глубоко неправильное в том, что до сих пор нет государственной Книги памяти, не увековечены места захоронения жертв репрессий, не поставлен памятник всем жертвам, без различия их партийности и классовой принадлежности. Ведь такие, как Мамедлинский, Скублинский или Самойлов, не искали в троцкизме личной выгоды. Кто-то из них хотел улучшить положение рабочих, кто-то недолюбливал бюрократов, кто-то хотел свободы слова... Людей уже не вернуть. Однако мы в силах хотя бы вернуть из забытья их имена и восстановить правду о том, как, заблуждаясь и жертвуя, они боролись со сталинизмом.
Эльдар Зейналов.
В сокращенном варианте вышло тут: http://echo.az/article.php?aid=105289
Продолжение:
Бакинские троцкисты (5). Под неприветливым солнцем АЛЖИРа
https://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/09/blog-post_15.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.