Евросуд вынес решение по делу правозащитника-журналиста

При этом решение ООН помешало Евросуду рассмотреть главную часть жалобы

В четверг Европейский Суд по правам Человека вынес во многих отношениях интересное постановление по жалобе «Хилал Мамедов против Азербайджана» (№81553/12).

56-летний Хилал Мамедов в рассматриваемый период (2012 г.) состоял членом Талышского Культурного Центра и был главным редактором издаваемой ТКЦ газеты «Толыши сэдо» («Голос талыша»). С 2007 г. он возглавлял Комитет защиты прав Новрузали Мамедова – своего предшественника на этих постах, умершего в заключении в 2010 г.

Х.Мамедов был арестован 21 июня 2012 г. в Баку сотрудниками Главного Управления по борьбе с наркотиками МВД Азербайджана, которые утверждали, что получили от не названного гражданина сигнал о незаконном хранении наркотиков. Будучи закован в наручники, в автомашине он был избит полицейскими, которые затем, уже в Управлении, обнаружили в его кармане наркотики (хотя журналист и не был наркоманом).  Наркотики были обнаружены полицией и при обыске в квартире, причем были конфискованы не имеющие отношения к делу документы и компьютер.

Уже после его ареста, сидевший уже 5 лет в тюрьме сотрудник газеты «Толыши сэдо», осужденный вместе с Н.Мамедовым, вдруг «вспомнил», что и Х.Мамедов тоже является шпионом, и написал на него соответствующее заявление. Все это послужило основанием для обвинения  по статьям 234.4.3. (незаконные приобретение, хранение, изготовление, ношение наркотических средств или психотропных веществ с целью сбыта в особо крупных размерах), 274 (государственная измена) и 283.2.2 (разжигание национальной, расовой, социальной и религиозной розни и вражды, с использованием служебного положения) УК АР.

В 2012-13 гг. журналист многократно поднимал вопрос об обоснованности своего ареста, а также о жестоком обращении при аресте. Несмотря на то, что телесные повреждения были зафиксированы как адвокатом, снявшим их на свой мобильный телефон, так и судебно-медицинской экспертизой, и были заметны даже два месяца спустя, следователь пришел к выводу, что арестованный при посадке в салон поранился о выступающие части автомобиля. В возбуждении уголовного дела против полицейских было отказано. Судами были отклонены жалобы и на избиение, и на арест.

27 сентября 2013 г. Х.Мамедов был приговорен Бакинским судом по тяжким преступлениям к 5 годам лишения свободы с содержанием в пенитенциарном учреждении строгого режима. Приговор был оставлен в силе решением Бакинского Апелляционного суда от 25 декабря 2013 г. и решением Верховного Суда от 12 июня 2014 г.

Вслед за приговором, крупнейшая правозащитная организация «Международная Амнистия»  16 ноября 2012 г. признала Мамедова узником совести. А Рабочая Группа по произвольным задержаниям (РГПЗ) Совета по Правам Человека ООН в мнении №59/2013 от 22 ноября 2013 г. признала содержание Мамедова под арестом произвольным. Критическое мнение по делу Х.Мамедова высказали Комиссар по правам человека Совета Европы, спецпредставитель ОБСЕ по свободе СМИ Дунья Миятович и др.

Не согласившись с решениями национальных судов, журналист подал жалобу в ЕСПЧ через своего адвоката Халида Багирова, которому дал соответствующую доверенность.

При рассмотрении этой жалобы, Евросуд уделил основное внимание вопросу жестокого обращения при аресте, право не подвергаться которому гарантировано статьей 3 Европейской Конвенции по Правам Человека. Отметим, что это одна из немногих статей Конвенции, которая не допускает отступлений, обоснованных общественными интересами или государственной безопасностью.

Суд отметил, что хотя стороны разошлись во мнении, было ли применено к заявителю насилие со стороны полиции, но некоторые детали дела разногласий не вызывают.

Так, оба медицинских отчета упоминают свежие ссадины на правом и левом бедрах, по времени относящиеся ко дню ареста, и это не оспаривалось властями в суде. Не оспаривалось и то, что полиция в указанный день арестовала заявителя и привела в Управление по борьбе с наркотиками. Первый отчет медэкспертизы, составленный через день после ареста, не исключал возможности нанесения ссадин при обстоятельствах, изложенных в описательной части (т.е. при избиении). В то же время вторая,  «дополнительная экспертиза», проведенная спустя 2 месяца после событий, пришла к однозначному выводу, что они могли быть нанесены выступающими острыми частями автомобиля, когда арестованного усаживали в полицейский автомобиль. Однако, как отметил пострадавший, в таком случае повреждения появились бы на одной, а не двух сторонах его тела. К тому же экспертиза даже не обследовала автомобиль, чтобы установить, какие из его частей могли повредить тело.

При этих обстоятельствах, ЕСПЧ пришел к выводу, что власти не представили убедительного объяснение случившемуся, опровергающее версию заявителя, и потому посчитал, что повреждения на теле заявителя явились результатом применения силы при аресте.

Правительство не объяснило и то, почему арест заявителя проводился таким образом, что привел к повреждениям. Власти не оспаривали, что заявитель не применял насилие против полиции и не угрожал его применить. Поэтому применение силы было ненужным, чрезмерным и неприемлемым (аналогичная ситуация была в рассмотренных ранее ЕСПЧ делах «Наджафли против Азербайджана» и «Ризванов против Азербайджана»).

Хотя полученные заявителем телесные повреждения и не потребовали какой-либо важной медицинской помощи, они должны были причинить ему физическую боль и страдания. Они должны были также вызвать и существенные психические страдания, унижающие человеческое достоинство. Поэтому Евросуд пришел к выводу о том, что обращение с заявителем достигло того уровня жестокости, при котором имело место жестокое и унижающее обращение.

Евросуд отметил, что хотя заявитель представил аргументированную жалобу, поддержанную медицинской экспертизой, Генеральная прокуратура отказалась возбудить уголовное дело. Само дознание по дело страдало многочисленными недостатками. Так, хотя заявитель пожаловался на жестокое обращение на следующий день после ареста и был тогда же обследован медицинским экспертом, дознанию дали ход лишь более чем через месяц, за это время ограничившись лишь допросом пострадавшего.

С другой стороны, власти не провели все необходимые мероприятия. Так, из 6 или 7 полицейских, производивших арест, допросили лишь четырех, и их показания были однотипными. Хотя версии событий у полицейских и заявителя различались, следователь не устроил между ними очную ставку. Полицейских не вызвали и в национальные суды, хотя заявитель об этом ходатайствовал.

Наконец, власти не держали заявителя в курсе расследования. Только на суде заявитель, например, смог получить копии актов экспертизы и узнал, что заместитель генерального прокурора отказал в возбуждении уголовного дела.

Так как имело место жестокое обращение, а расследование его было неэффективным, то ЕСПЧ констатировал нарушение статьи 3.

Другое нарушение – права на индивидуальную жалобу в ЕСПЧ (статья 34), было связано с лишением лицензии адвоката в декабре 2014 г. Вслед за этим, администрация колонии воспрепятствовала встречам Мамедова с его адвокатом для обсуждения деталей жалобы.

В ходе коммуникации, власти аргументировали это тем, адвокат был лишен лицензии по другому поводу, не связанному с делом Мамедову, и к тому же смог написать в ЕСПЧ объемную и детальную жалобу. Недопущение адвоката к его подзащитному якобы было связано с отсутствием у него должным образом оформленной доверенности.

Однако Мамедов дал адвокату две доверенности по форме, использующейся в Евросуде. Копии их были посланы правительству в процессе коммуникации. К тому же при запрете встреч с Мамедовым, власти ссылались на отсутствие не доверенности, а лицензии адвоката, что не могло быть основанием для ограничения его полномочий в ЕСПЧ. ЕСПЧ отметил и то, что статья 81.7 Кодекса по Исполнению Наказаний позволяет заключенным встречаться с «иными лицами» (не адвокатами), которые оказывают им правовую помощь.

В практике ЕСПЧ есть много прецедентов, в которых было найдено нарушение статьи 34 Конвенции фактом недопущения встреч заявителя с его представителем в ЕСПЧ. Это касается и случаев, когда представитель не является адвокатом. Положение не меняет и то, что представитель все-таки смог написать жалобу и без встреч с заявителем. В результате, Евросуд констатировал нарушение статьи 34.

Еще одна жалоба касалась нарушения права на свободу, гарантированного статьей 5.  Эта часть жалобы была подкреплена официальным мнением экспертов РГПЗ, которые пришли к выводу, что арест Х.Мамедова был произвольным.

Однако ЕСПЧ, сравнив жалобы, поднятые перед ООН и в ЕСПЧ, счел, что они «по существу одинаковы», и что рассмотрение РГПЗ жалобы на произвольное задержание Мамедова представляет собой «другую процедуру международного разбирательства или урегулирования». Согласно статье 35-2(b) Конвенции, это является препятствием для рассмотрения дела в ЕСПЧ, что для РГПЗ было констатировано в делах «Перальди против Франции» и «Уча против Турции».

Таким образом, самая важная часть жалобы была снята с рассмотрения Евросуда, который счел, что факт произвольного задержания Х.Мамедова уже был установлен другой авторитетной международной инстанцией. Казалось бы, факт произвольного ареста Х.Мамедова остается доказанным. Однако опасность прецедента заключается в том, что, в отличие от ЕСПЧ, решения структур ООН для властей Азербайджана носят рекомендательный, а не обязательный характер.

Впрочем, по регламенту ЕСПЧ, его постановление вступит в силу лишь через 3 месяца, а до этого может быть обжаловано любой из сторон.

Эльдар Зейналов.

http://echo.az/article.php?aid=96002

Текст решения ЕСПЧ (на англ.): 
 http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-160318