Евросуд: Должен ли работать заключенный пенсионного возраста?

Наше законодательство либеральней швейцарского, зато нет работы

17.02.2016 Эльдар ЗЕЙНАЛОВ

В деле «Майер против Швейцарии» (№10109/14), Европейский Суд по Правам Человека (ЕСПЧ) рассмотрел 9 февраля с.г. ситуацию, когда находившийся в пенсионном возрасте заключенный принуждался к обязательной работе в тюрьме.

Беат Майер, 1946 года рождения, был приговорен к лишению свободы, которое включало и принудительный труд. Достигнув пенсионного возраста (65 лет), он обратился с просьбой освободить его от работы, в чем ему было отказано. Более того, в наказание за отказ от работы, его перевели на более строгий режим.

Заключенный подал жалобу в Федеральный Суд, утверждая, что такая ситуация является нарушением человеческого достоинства и личной свободы. Однако суд посчитал, что принудительный труд сам по себе не является нарушением прав человека, так как предлагаемая работа учитывает способности, умения и интересы каждого заключенного. Майер не согласился с этим решением и подал жалобу в ЕСПЧ по статье 4-2 (запрещение принудительного труда) Европейской Конвенции по правам человека, считая, что он подвергается дискриминации в сравнении с находящимися на свободе лицами пенсионного возраста, которые могут не работать.

В практике ЕСПЧ это был первый случай такого рода. По швейцарскому законодательству, все осужденные должны работать, и отказ от работы считается нарушением и влечет наказание. Статья 4-3(а) Конвенции исключает из запрета на принудительный труд всякую работу, которую обычно должно выполнять лицо, находящееся в заключении или условно освобожденное от заключения. Но должны ли работать пенсионеры?

При рассмотрении этого вопроса, ЕСПЧ принял во внимание аргумент правительства, что обязательный труд, даже после достижения пенсионного возраста, имеет целью снижение вредного влияния тюремного заключения. Удобный и разумный труд может помочь заключенному упорядочить ежедневную жизнь и сохранять ее активной, что является важной целью для благосостояния осужденных к длительным срокам лишения свободы. Объем принудительного труда в тюрьмах Швейцарии зависит от умений, трудоспособности и состояния здоровья каждого заключенного. В частности, Майер работал 18 часов 20 минут в неделю, то есть 3 часа в день, в специальном крыле для заключенных пенсионного возраста, и этот труд оплачивался.

Евросуд принял во внимание обзор по вопросу труда заключенных по 28 странам Совета Европы. Так, в 16 странах заключенные могут не работать по достижению пенсионного возраста, а в остальных 12 странах этот вопрос не отражен в законодательстве явным образом, но в этих странах могут быть сделаны исключения, исходя из способностей и возраста. Евросуд принял во внимание, что статья 4 Конвенции не содержит абсолютного запрета на обязательный труд, и что власти Швейцарии имеют поэтому широкое поле для маневра в отсутствие существенного консенсуса в странах Совета Европы. Работа, выполняемая Майером, поэтому может рассматриваться как «работа, которую обычно должно выполнять лицо, находящееся в заключении» и не должна рассматриваться как запрещаемый статьей 4-2 Конвенции «принудительный или обязательный труд». Соответственно, ЕСПЧ не нашел нарушения в ситуации этого заключенного.

Следует отметить, что в Азербайджане каждый осужденный также обязан заниматься трудовой деятельностью на местах и на работах, установленных администрацией учреждения отбывания наказания. При этом, согласно статье 95 Кодекса по Исполнению Наказаний (КИН), администрация учреждения отбывания наказания должна привлекать осужденных к полезному труду с учетом их пола, возраста, трудоспособности, здоровья и, по возможности, специальности.

Что касается Майера, то в Азербайджане он мог бы на законном основании не работать. Согласно нашему законодательству, осужденным мужчинам в возрасте свыше шестидесяти лет и осужденным женщинам в возрасте пятидесяти пяти лет разрешается работать в добровольном порядке. То есть наши заключенные «выходят на пенсию» даже раньше, чем свободные граждане. Более того, он мог бы получать не только зарплату, но и не менее 60% причитающейся ему пенсии (статья 99.3 КИН).

В Азербайджане проблемой является скорее отсутствие работы, чем принуждение к ней. Так, число осужденных, привлеченных к бытовым и хозяйственным работам, не может превышать 10% от лимита заключенных в колонии. Остальные могут привлекаться к труду в производственных участках, а также могут с разрешения администрации заниматься индивидуальным трудом. В принципе, в КИН заложена и возможность работы вне колоний - на других производственных объектах под охраной и изоляцией. Однако это не практикуется. Более того, во многих колониях производственные участки («промзоны») бездействуют или даже приспособлены для содержания дополнительного контингента осужденных.

Многие заключенные сами желают работать, чтобы облегчить финансовое бремя для своих семей, оплатить гражданские иски по нанесенному преступлением ущербу, иметь средства для закупок в тюремном магазине. Однако отсутствие работы не позволяет это сделать. В результате, например, уже исправившийся заключенный не может досрочно освободиться из-за наличия невыплаченного им ущерба.

Отметим, что правозащитниками неоднократно поднимался вопрос оживления производства в колониях, что особенно актуально в условиях экономического кризиса и озвученной властями необходимости экономии бюджетных средств. По их мнению, в какой-то форме было бы полезно даже восстановление практиковавшейся в период СССР системы государственных заказов.

Эльдар Зейналов

http://echo.az/article.php?aid=96510