Баку и Минск дружат через блогера?

18 декабря 2016
Катерина Прокофьева

ПРАГА---15 декабря в Минске по запросу Азербайджана задержали и арестовали на два месяца блогера и путешественника Александра Лапшина. Азербайджанская сторона обвиняет его в том, что он посещал территорию самопровозглашенного Нагорного Карабаха, за что ему был запрещен въезд на территорию Азербайджана, однако Лапшин этот запрет нарушил, написав в своем блоге, что «никакие власти не помешают ему посещать прекрасный Баку». В действительности ему это удалось, поскольку для пересечения границы (с территории Грузии) он использовал свой украинский паспорт, где его имя записано согласно правилам украинской орфографии. У Лапшина три паспорта – российский, украинский и израильский. Также Генпрокуратура Азербайджана обвиняет его в том, что он «пропагандировал сепаратистский режим», и настаивает на его экстрадиции из Беларуси.

Согласно Уголовному кодексу Азербайджана, за незаконное пересечение границы Лапшину может грозить от двух до пяти лет тюрьмы, за призывы к нарушению территориальной целостности республики – от пяти до восьми.

Эта ситуация спровоцировала масштабные дискуссии, поскольку до этого даже запросов подобного рода Баку никуда не отправлял. Посетивших или поддержавших Нагорный Карабах просто включали в черный список и не впускали в страну, но требовать от другой страны выдать иностранца не пытались – это грозило только гражданам Азербайджана. В Карабах часто ездят многие граждане других стран, враждебно настроенные к Азербайджану. Чем Александр Лапшин внезапно досадил и кому, а также юридическую подоплеку этого дела мы обсудили с директором Правозащитного центра Азербайджана Эльдаром Зейналовым.

Катерина Прокофьева: Эльдар, проясните с юридической точки зрения, что это за коллизия, на каком основании Минск может задерживать гражданина третьей страны? В Уголовном кодексе Республики Беларусь нет статьи за незаконное пересечение границы Азербайджана, т.е. законов Беларуси он не нарушал. Это что, международный запрос, или у Азербайджана с Беларусью соглашение о взаимной выдаче?

Эльдар Зейналов: Есть соглашения со многими странами еще с 90-х годов о взаимной правовой помощи. Обычно им пользуются для того, чтобы экстрадировать собственных граждан. Это, может быть, первый случай запроса на экстрадицию граждан других стран.

Катерина Прокофьева: Да, но обычно выдают за деяние, которое уголовно наказуемо в обеих странах, и выдающая страна решает – выдать или наказать самой.

Эльдар Зейналов: Там, собственно, две статьи. Одна статья, 318-я, «незаконное пересечение границы», причем 2-й пункт более серьезный – «неоднократное пересечение». Это означает, что он был в Карабахе один раз в 2011-м, другой раз в 2012 году, т.е. 4 и 5 лет тому назад. Вторая статья, 281 – «призывы против государственности Азербайджана», т.е. человек выступил открыто против территориальной целостности Азербайджана и т.д.

Вопрос только в том, что очень многие это делают, почему именно он, почему именно сейчас? Этот вопрос, почему именно сейчас, наверное, самый ключевой, потому что сейчас произошло потепление отношений между Беларусью и Азербайджаном, возможно, это один из признаков такого потепления. Между Беларусью и Азербайджаном очень большое сходство в подходах к критике, к свободе выражения мнения, поэтому, возможно, мы нашли общий язык.

Причем у меня, в отличие, допустим, от общераспространенной версии, есть такое подозрение, что (Александр) Лапшин мог чем-то досадить даже не Азербайджану, а батьке (Александру) Лукашенко, и Лукашенко, чтобы не попадать под международную критику, мог договориться с Азербайджаном, что он выдает Лапшина Азербайджану, а тот убирает критика с глаз. Завтра в Азербайджане какого-нибудь белоруса или критика Лукашенко арестуют, выдадут…

Это тот самый случай, о котором я уже говорил "Эху Кавказа", что Евразийский континент может рассматриваться и как Азиопский, смотря какие ценности поставлены во главу угла – европейские или азиатские. Европа пропагандирует свои ценности, а азиатская часть не менее настойчиво продвигает свои. Т.е. все эти Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Евразийская организация экономического сотрудничества (ЕОЭС) и т.д. – это попытки Азиопы вылиться в какую-то форму, и охотников ее поддержать вообще-то немало – один Китай чего стоит.

Катерина Прокофьева: Понятно, что фактор сближения Минска и Баку сыграл тут свою роль, но меня больше интересует, что ему предъявлено в вину, какое незаконное пересечение границы? Он же проходил иммиграционную инспекцию, его иммиграционные службы впустили, он не использовал поддельных документов, не совершал подлога…

Эльдар Зейналов: Он же не против Беларуси что-то совершил – против Азербайджана. В Азербайджане есть несколько сотен километров неконтролируемой границы, которую можно пересекать только с разрешения азербайджанских властей.

Катерина Прокофьева: Так я и говорю про Азербайджан, в том смысле, что он был в «черном списке» после посещения Карабаха и тем не менее, использовав украинский паспорт, въехал на территорию Азербайджана. Т.е. что ему вменяется – умышленный обход запрета на въезд?

Эльдар Зейналов: Да, т.е. то, что он известный ему запрет на въезд в Азербайджан, на оккупированные территории в Карабахе со стороны Армении повторно проигнорировал, значит, это его делает особенным в этом «черном списке». Кстати, он не единственный – там есть люди из Евросоюза и Англии. Допустим, баронессу (Кэролайн) Кокс не выдали за неоднократное пересечение армяно-азербайджанской границы и прочее, а к нему (Лапшину – ред.) вот такое отношение. Ну, я так думаю, что он к этому морально, наверное, был готов, потому что когда люди пытаются испытывать на прочность запреты, то должны понимать, что в какой-то момент где-то что-то может пойти не так. Я все же надеюсь, что у него будет хороший адвокат и его сюда не выдадут.

Катерина Прокофьева: А те страны, гражданином которых он является, – Россия, Украина, Израиль – могут что-то предпринять в этой ситуации?

Эльдар Зейналов: Конечно, он же их гражданин. Они могут сделать и политические какие-то ходы, демарши, обеспечить ему защиту. Кроме того, он гражданин России, помимо прочего, а Россия с Беларусью в общем-то одно союзное государство. Россия может попросить гражданина этого союзного государства не выдавать. Это общая норма, что, допустим, страна не выдает никуда своих граждан, разве что для каких-то временных следственных действий. Но норма такая, что, если человек является гражданином какой-то страны, эта страна его никогда не выдаст, и это не является нарушением двусторонних договоренностей или прочего. Если у России с Беларусью такое общее пространство, то пусть российская дипломатия постарается использовать это.

Катерина Прокофьева: Как я понимаю, не было таких случаев, чтобы внесенных в Blacklist за поездки в Карабах или за критику (Ильхама) Алиева в соцсетях задерживали в третьих странах, т.е. это такой опасный прецедент, и получается, что это плохая новость для всех.

Эльдар Зейналов: В общем-то был какой-то случай, когда одного из армян, который был включен в список военных преступников и объявлен в международный розыск, задержали на территории одной из стран СНГ, но потом его отпустили. Так, для общей публики непонятно было – то ли военных преступников не будут задерживать на территории СНГ, то ли еще что...

С точки зрения права, в этом «черном списке» и вообще в списке врагов Азербайджана есть гораздо более серьезные лица, которые, кстати, тоже посещают Беларусь. Серж Саргсян, например, считается в Азербайджане виновным в массовой гибели гражданского населения в начале 90-х годов в Карабахе во время боевых действий, но почему-то его экстрадиции не добиваются, а он вообще военный союзник Беларуси, значит, постоянно встречается с Лукашенко. Почему бы его не задержать и не выдать в таком случае? А вот на блогере отыгрались, т.е. он попал не в то время, не в том месте под разбор.

http://www.ekhokavkaza.com/a/28183231.html

Страсбург озаботился «Новой Мыслью»

Евросуд начал переписку по делу молодежной организации

Среди нескольких дел, по которым Европейский Суд по Правам Человека (ЕСПЧ) начал переписку с правительством в ноябре этого года, всплыло полузабытое дело молодежного движения «Yeni Fikir», созданного в 2004 г. оппозиционной Партией Народный Фронт Азербайджана.

Правозащитниками уже давно замечено, что перед каждыми парламентскими или президентскими выборами спецслужбами разоблачается шпионская или террористическая организация, связанная с оппозицией. И соответствующее уголовное дело, без оглядки на презумпцию невиновности, активно используется в предвыборной кампания властей.

Перед парламентскими выборами 2005 г. таких дел было даже несколько. В частности, в августе 2005 года Генеральная прокуратура Азербайджана предала гласности обвинение против руководителя упомянутого движения Руслана Баширли и двух его заместителей – Саида Нури и Рамина Тагиева, которое потянуло на статью 278 Уголовного Кодекса (насильственный захват власти).

По данным следствия, 28-29 июля 2005 года Р.Баширли и заведующий отделом спорта «Yeni Fikir» Осман Алимурадов посетили Тбилиси для обмена опытом с грузинскими коллегами. Там они якобы встречались с армянами, от которых получили 2000 долларов на организацию беспорядков на митингах или нарушение режима прекращения огня на фронте. Далее, Алимурадов получает видеозапись встречи и копии расписки в получении денег и по возвращении в Баку относит их в Генеральную прокуратуру. 

К личности «армян», содержанию переговоров, происхождению видеозаписей, заявлениям о пытках во время следствия и пр. аспектам этого дела было немало вопросов еще тогда. Не сняты они были и во время суда, часть которого проходила в закрытом заседании. Как бы то ни было, 12 июля 2006 года Суд по тяжким преступлениям приговорил Р.Баширли к 7 годам лишения свободы, а его заместителей Рамина Тагиева - к 4 годам лишения свободы и Саида Нури - к 5 годам условно с испытательным сроком 3 года.

28 сентября 2006 г. и 14 августа 2007 г. приговор был поддержан соответственно Апелляционным Судом и Верховным Судом.

В период следствия, на активистов движения «Yeni Fikir» были нападения «возмущенной общественности» в Баку и Нахчиване. Было давление и на семью Р.Баширли. Все это привело к тому, что накануне прошедших в ноябре 2005 г. выборов, задуманная как копия предвыборных «оранжевых» молодежных организаций «Yeni Fikir» прекратила существование. 

В 2006 г. тяжело больной С.Нури эмигрировал в США и в 2011 г. принял американское гражданство. 15 марта 2012 г. Р.Баширли был освобожден по помилованию. Неделю спустя, Р.Баширли отозвал из Евросуда свою жалобу no. 32066/07.

А в ноябре дошла очередь до жалобы по этому же делу (no. 55067/07), поданной отдельно Р.Тагиевым.

Задержанный 14 сентября 2005 г. Тагиев пожаловался на то, что доставлялся на суд в наручниках и содержался в зале суда в металлической клетке. Во время перерывов в слушаниях его помещали в камеру в подвале суда, которая не вентилировалась и в целом была в очень плохом состоянии.

По мнению заявителя это нарушало статью 3 Европейской Конвенции по правам человека («запрещение пыток»).

Сам суд по существу был закрыт для публики, т.к. родственники Тагиева, журналисты и обычная публика в зал заседаний суда не допускались. До суда, множество чиновников сделало публичные заявления об уголовном деле, а телевидение передавало тенденциозные сюжеты, настраивая общественность против обвиняемых.

Соответственно были нарушены статьи 6 (право на открытое слушание) и 6-2 (презумпция невиновности) Конвенции.

В этой связи, ЕСПЧ направил сторонам дела, в первую очередь, правительству, ряд вопросов («коммуницировал жалобу»). Кроме того, запрошены видеозаписи и тексты заявлений в СМИ, а также копии всех обращений и жалоб, сделанных заявителем на всех этапах уголовного дела по затронутым темам; апелляционной и кассационной жалоб; решений суда, касающихся публичности заседаний, а также других уместных решений и официальных документов.

Процедура коммуникации включает обмен аргументами сторон через ЕСПЧ, который ставит вопросы и устанавливает сроки для ответов. Когда аргументы будут исчерпаны, дело поступит в Комитет или Палату Евросуда для рассмотрения по существу.

Обычно на этом этапе Евросуд предлагает сторонам свое посредничество в достижении мирового соглашения. Но если отказ Баширли от своей жалобы в ЕСПЧ сэкономил ему 5 месяцев колонии, то у Тагиева такого стимула нет.

В любом случае, решение по этому делу будет вынесено не ранее 2017 года.

Эльдар Зейналов.

В сокращенном виде вышло здесь:

Полузабытое дело «Yeni Fikir» в Евросуде по правам человека

http://ru.echo.az/?p=52967

Всплыло дело об «изнасилованной королеве красоты»

Сейчас мало кто уже помнит историю 11-летней давности, в которой были замешаны секс за тюремной решеткой и такие разные персонажи, как «вор в законе», бывший полковник полиции и экс-королева красоты. Но тогда это было сенсацией.

Напомню, что в начале 2005 г. в некоторых из пенитенциарных учреждений Азербайджана произошли бунты заключенных. По версии следствия, нити событий шли к «вору в законе» Надиру Салифову (Н.С.). В ходе следствия были проверены адреса в его мобильных телефонах, в которых нашли контакты четырех женщин, включая финалистку национального конкурса красоты Л.М.

Дамы, вызванные на допрос в Управление по борьбе с организованной преступностью МВД (в обиходе по старинке называемое «бандотделом»), дали показания о том, что в сентябре 2002 г. воровской авторитет якобы запугал их, принудил приехать к нему в тюрьму и там якобы изнасиловал. «И так было несколько раз, и каждый раз мы получали по полтысячи долларов»,- рассказывали безутешные девушки. В тени их трагедии остался вопрос, как их, не имеющих родственной связи с заключенным, свободно допустили на территорию режимного объекта, которым является колония №16.

В ходе следствия выяснилось, что «вор в законе» поделился радостями жизни с бывшим полковником полиции Мушфигом Мадатовым, с которым в тот период содержался в одной камере. 

Напомню, что Мадатов в свое время был телохранителем лидера Нахичеванской автономии Гейдара Алиева. После прихода Алиева к власти в Баку, Мадатов был назначен начальником полиции одного из районов Баку, затем впал в немилость, и в 1996 г. был арестован.

Спустя годы, он объяснял это тем, что хотел создать некое «общество нахчыванцев», и что недоброжелатели преподнесли это Гейдару Алиеву как оппозиционность, работу на экс-спикера Расула Гулиева. Эти слухи разошлись и на воле. Именно по этой причине некоторые из правозащитников считали М.Мадатова «политзаключенным». Сам он, впрочем, считает, что его деятельность для политических обвинений оснований не давала, и он стал жертвой оговора. По иронии судьбы, те люди, которые донесли на него президенту, впоследствии сами изменили властям и сбежали за границу.

Мадатов был осужден к 9 годам лишения свободы якобы за получение взятки в 73 «ширвана» и вымогательства мелких взяток у ночных водителей. Приговор производил впечатление необоснованно тяжелого. К тому же для отбывания наказания его, в нарушение сложившейся практики, отправили в обычную колонию.

Идея бросить в уголовную среду старшего офицера полиции, «мента», не прошла бы в Советское время. Для этого есть специальная колония №9 (в обиходе называемая «системной зоной»), предназначенная для бывших сотрудников правоохранительных органов, военных, прокуроров, судей. 

Но Мадатова поместили в обычную колонию №6. Потом переводили из колонии в колонию, везде пытаясь стравить с заключенными (уголовниками и омоновцами). Это находилось в противоречии не только с требованиями закона, но и с решением уголовников в 1995 г. уклоняться от конфликтов с «политическими», включая и «погонников» вроде Мадатова.

В конце концов, от него отстали, и у него даже сложились хорошие отношения с «ворами в законе» (Хикметом, Мамедом, Гули). Правозащитники помнят, как благодаря Мадатову в те времена удавалось решать редкие конфликты между политическими и уголовниками.

В 2005 г. срок заключения у Мадатова заканчивался. Но отпускать его, как видно, не собирались. На него пытались «повесить» дело о похищении жены президента Международного Банка, затем убийство журналиста Эльмара Гусейнова. Эти преступления он на себя не взял, несмотря на примененные к нему пытки. Впрочем, с арестом Гаджи Мамедова эти обвинения отпали. Наконец, за 9 дней до освобождения весьма кстати для следствия появилось дело об изнасиловании.

Итак, в мае 2005 г. Мадатов был официально обвинен в групповом изнасиловании с применением угроз, повторном изнасиловании и угрозах смерти или причинения тяжкого телесного повреждения. 1 июня того же года его перевели в следственный изолятор. Потерпевшими выступили 4 девушки. Как он утверждал впоследствии, на очной ставке они его не узнали.

По словам Мадатова, ему не дали познакомиться с материалами дела до суда. Защитников не известили о подготовительном заседании суда, которое было закрыто для публики, и на которое, помимо Мадатова, вывели еще 6 подсудимых.

В суде Мадатов отрицал свою вину по всем пунктам обвинения. Из его заявления суд сделал вывод, что он якобы отказывается давать показания в суде. 

Но в его пользу неожиданно выступили потерпевшие. Так, Д.Р. отказалась от своих показаний во время следствия, заявив, что дала их под давлением следователя. По ее словам, она знала Н.С. с 2002 г., дружила с ним и посетила его в тюрьме 4 раза. Другая потерпевшая, Т.Х. тоже отказалась от показаний и заявила, что посетила Н.С. и Мадатова в тюрьме добровольно, поела с ними, после чего имела половой акт по взаимному согласию. 

Тут судья объявил перерыв, во время которого Мадатов начал ругать МВД и генерального прокурора с их семьями. Судья использовал это и, после этой даты, удалил Мадатова до конца суда. 

После перерыва, заслушали третью потерпевшую – Т.И., которая тоже отказалась от показаний, данных ею в «бандотделе» и сообщила о добровольном посещении ею тюрьмы.

Лишь «королева красоты» Л.М. подтвердила свои показания, что Н.С. в 2004 г. принудил ее посетить тюрьму, грубо разговаривал с ней. А Мадатов якобы сначала защитил ее от Н.С., отвел в другую комнату, а затем изнасиловал ее сам. 

Суд посчитал показания первых трех потерпевших «неискренними» и взял за основу их показания на предварительном следствии.

Ни Мадатову, ни его адвокату не дали возможности задать вопросы Т.И. и Л.М. Не было удовлетворено и его ходатайство вызвать в суд в качестве свидетелей сотрудников тюрьмы. Впоследствии, не дали возможности даже произнести последнее слово обвиняемого!

7 октября 2005 г., Суд по тяжким преступлениям признал Мадатова виновным в изнасиловании (статьи 149.2.1, 149.2.4, 149.2.5 Уголовного Кодекса) и угрозах убийством или причинением тяжкого телесного повреждения (статья 134 УК). Приговор (13 лет лишения свободы) огласили в отсутствие Мадатова и его адвоката.

Мадатов обжаловал приговор. Трое «потерпевших» тоже подали апелляционную жалобу в его пользу. 31 июля 2006 г. Апелляционный Суд отклонил жалобу, но исключил из обвинений статью 134 УК и уменьшил наказание до 11 лет.

Мадатов подал кассационную жалобу. На этом этапе четвертая потерпевшая (Л.М.) также прислала в Верховный Суд заявление, что у нее нет жалоб или претензий в отношении Мадатова. 4 мая 2007 г. ВС отклонил жалобу, но при этом уменьшил наказание до 7 лет. Это заседание тоже прошло в отсутствие Мадатова. 

Пройдя все инстанции, 20 июня 2007 г. М.Мадатов подал жалобу в Европейский Суд по Правам Человека, где ее зарегистрировали под no. 29656/07. Заявитель пожаловался на нарушение его права на справедливый суд, гарантированного статьей 6 Европейской Конвенции по Правам Человека. В частности, он считает, что у него не было достаточно времени и возможностей подготовить свою защиту; стороны защиты была поставлена а неравное положение с обвинением; он не мог должным образом допрашивать свидетелей обвинения и вызвать в суд свидетелей защиты; и что его право на обоснованное судебное решение было нарушено.

Спустя 9 лет после подачи жалобы, в ноябре 2016 г., когда заявитель уже несколько лет как освободился из заключения, ЕСПЧ начал коммуникацию этого дела и задал сторонам соответствующие вопросы, а также попросил представить копии всех документов, касающихся уголовного процесса.

Добавим, что в ЕСПЧ интересы М.Мадатова защищает адвокат Эльчин Садыгов.

Эльдар Зейналов.

http://minval.az/news/123644675

Решение ЕСПЧ о коммуникации:

http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-169364

Страсбург заинтересовался нашими отказниками от армии

Коммуницированы две жалобы «Свидетелей Иеговы»

Декабрь 3, 2016 14:22

Эльдар ЗЕЙНАЛОВ

Среди тех обязательств, которые Азербайджан взял на себя при вступлении в Совет Европы в январе 2001 г., было и обязательство «в течение двух лет после вступления принять закон об альтернативной службе в соответствии с европейскими стандартами и, в то же время, помиловать всех отказников [от военной службы] по убеждениям, которые в настоящее время отбывают тюремные сроки или служат в дисциплинарных батальонах, позволив им вместо этого выбрать (когда закон об альтернативной службе вступит в силу), служить ли на военной службе без оружия или на альтернативной гражданской службе».

В принципе, такая служба предусмотрена статьей 76, часть II нашей Конституции: «Если убеждения граждан противоречат прохождению действительной воинской службы, то в установленных законодательством случаях допускается замена действительной воинской службы на альтернативную службу».

Проблема в применении этой статьи Конституции состоит именно в отсутствии более низкого по иерархии законодательства.

Единственным нормативно-правовым актом, который был принят по этой проблеме, был указ А.Эльчибея от 31 июля 1992 г., которым было утверждено «Положение о порядке прохождения гражданами Азербайджанской Республики альтернативной службы (трудовой повинности)». Европейским стандартам Положение не соответствует. Оно касается лишь отказа по религиозным убеждениям, причем в отношении лишь»служителей религии, занимающих духовные должности, и учащихся религиозных учебных заведений».

Простой верующий или нерелигиозный пацифист, согласно этому положению, права на прохождение альтернативной службы не имеет, в нарушение Конституции. Правда, у нас не было и особенных гонений на отказников, как одно время было в соседней Армении.

Там под арестом находились порой полсотни «Свидетелей Иеговы», которых освобождали и снова сажали в тюрьму после очередного отказа от военной службы. Однако временами под уголовным преследованием и у нас было по 2-3 «Свидетеля». Небольшое количество преследуемых связано в основном с тем, что отказники обычно предпочитают заранее эмигрировать.

Однако двое «Свидетелей» предпочли судиться за свое конституционное право и поплатились за это лишением свободы. В первом деле «Фарид Мамедов против Азербайджана» (жалоба no. 45823/11), заявитель в июле 2004 г. в 17-летнем возрасте прошел крещение как «Свидетель Иеговы». Он регулярно участвовал в публичных службах, которые практикуются «Свидетелями», и посещал собрания.

В феврале 2006 г. ему пришла повестка в Насиминский районный военный комиссариат (РВК). В ответ он обратился к военкому с запросом об исключении из военной службы и позволении пройти альтернативную гражданскую службу (АГС) на основании своей религии и веры. Он писал в РВК в течение 18 месяцев, в течение которых его не направляли на АГС, но и не призывали на военную службу. Далее он жаловался и в другие государственные инстанции.

Спустя 4 года 20 мая 2010 г. Насиминская районная прокуратура открыла на него уголовное дело по обвинению в уклонении от военной службы (статья 321.1 Уголовного Кодекса). 16 июля того же года Насиминский районный суд признал его виновным и приговорил к 9 месяцам лишения свободы.

При этом суд опирался на постановление Пленума Верховного Суда, которым определялся термин «религиозный деятель», и пришел к выводу, что Ф.Мамедов не смог представить достаточно доказательств, чтобы убедить суд, что к нему относится привилегия об исключении с военной службы на основе религиозных убеждений.

По мнению суда, Европейская Конвенция по Правам Человека не гарантирует отказ от военной службы и оставляет это на усмотрение страны. 3 августа 2010 г. Мамедов подал апелляцию. Он ссылался в частности, на то, что никогда не уклонялся от контактов с властями и в течение 4 лет вел переписку с ними. Он хотел не уклониться от службы, а пройти АГС.

Ссылаясь на Конституцию, Конвенции, несколько других международных договоров, он настаивал, что у него было законное право на отказ от службы в армии, и что это не является преступлением. Он привел пример двух «Свидетелей» с такими же убеждениями, против которых суд и прокуратура решили прекратить уголовное дело.

8 сентября 2010 г. Апелляционный Суд отказал в жалобе, повторив доводы Насиминского райсуда, и заявителя арестовали прямо в зале суда. 25 января 2011 г. Верховный Суд (ВС) поддержал это решение, отметив, что человек, против которого прокуратура прекратила уголовное дело, был главой местной общины «Свидетелей», в то время как заявитель не смог доказать суду, что является «священником».

ВС также отметил, что АГС в Азербайджане предусмотрена лишь в мирное время, в то время как Азербайджан находится в состоянии войны с Арменией. Заявитель отбыл 9-месячный срок и был освобожден 8 июня 2011 г. Второе дело, «Фахраддин Мирзаев против Азербайджана» (жалоба no. 76127/13), также касается простого прихожанина общины «Свидетелей Иеговы».

6 марта и 27 апреля 2012 г. он получил повестку от Кяпазского районного отдела по мобилизации и призыву г.Гянджа (бывший военкомат). 24 апреля он написал запрос об исключении его из военной службы по религиозным убеждениям и направлении на АГС. Через два дня Мобилизационная Служба ответила ему, что положения об АГС в законе «Об основах призыва на военную службу» были приостановлены до момента, когда будет принят закон о такой службе.

Против Мирзаева было возбуждено уголовное дело по той же статье 321.1 УК. 25 сентября 2012 г. Кяпазский районный суд г.Гянджа признал Мирзаева виновным в уклонении от военной службы и приговорил к 1 году лишения свободы. Он был немедленно арестован в зале суда (хотя решение еще не вступило в силу).

В своем решении суд отметил, что соответствующие положения Конституции, гарантирующие альтернативную службу, не носят обязательный характер и могут применяться лишь к священникам.

Однако Мирзаев не был ни священником, ни студентом религиозного учебного учреждения. Как и Мамедов, заявитель подал апелляционную жалобу, заявляя, что не хотел уклоняться от службы и имеет право на АГС на основании Конституции, Конвенции, международных договоров и прецедентов Европейского Суда по Правам Человека (ЕСПЧ). Поэтому он имел законное право на отказ от военной службы, и это не является преступлением.

21 ноября 2012 г. Апелляционный Суд, а 4 июня 2013 г. Верховный Суд отказали ему в удовлетворении его жалоб. 22 мая 2013 г. заявитель был освобожден на основании акта амнистии.

Оба заявителя обратились в ЕСПЧ с жалобой на нарушение права на свободу мысли, совести и религии (статья 9 Конвенции). В связи с этими двумя жалобами ЕСПЧ в ноябре решил коммуницировать их правительству Азербайджана и направил ему аннотацию дел с рядом вопросов. Соответствующие решения были опубликованы на днях на сайте ЕСПЧ.

Процесс коммуникации в целом носит закрытый характер, и документы, которыми обмениваются стороны, не подлежат разглашению. При этом ЕСПЧ ознакомляет стороны с аргументами, представленными другой стороной, и дает возможность выдвинуть возражения. Обычно коммуникация занимает не менее года, после чего дело рассматривается ЕСПЧ, который выносит решение по существу дела.

На этом этапе стороны могут также прийти к мировому соглашению, гарантом которого является ЕСПЧ. В отношении перспектив этих двух жалоб надо отметить, что ЕСПЧ уже долгие годы поддерживает отказников по убеждениям в ряде стран-членов Совета Европы, включая наших соседей.

Можно вспомнить, например, решение Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Баятян против Армении» (жалоба no. 23459/03, 7 июля 2011), где при похожих обстоятельствах Евросуд обнаружил нарушение статьи 9 Конвенции и присудил 20.000 евро компенсации морального ущерба и расходов. Едва ли в данном случае решение будет иным…

http://ru.echo.az/?p=52530

(В газете заголовок изменен на «Как «Свидетели Иеговы» в Азербайджане пытались откосить от армии»)

Решения ЕСПЧ о коммуникации этих дел:
http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-169313
http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-169330

«Человек не обязан доказывать свою невиновность»

Декабрь 3, 2016 01:09

Н.АЛИЕВ

На вопросы Echo.az отвечает директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар ЗЕЙНАЛОВ

— На днях Верховный суд России постановил, что признание вины не может служить единственным основанием для обвинительного приговора. Считаете ли верным это решение?
 
— Еще в Древнем Риме признание вины самим обвиняемым считалось «царицей доказательств» (regina probationum) в том смысле, что делало излишними дальнейшие следственные действия. Следует учесть, что и набор методов следствия был в те времена невелик, часто ограничиваясь лишь пытками. Однако в дальнейшем подход к доказательством стал более гуманистическим. К тому же в распоряжении следователей уже была судебная экспертиза.

Позволю себе обширно процитировать книгу одного весьма известного советского юриста «Теория судебных доказательств в советском праве»: «В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьезным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum). 

…Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики. Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлеченного к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и — еще хуже — единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар все дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них».

К этому мало что можно добавить, разве что имя автора: Андрей Януариевич Вышинский. Он был генеральным прокурором СССР в страшные 1935-1939 годы, когда люди под пытками признавались в чем угодно.

Мне как-то подарили «Настольную книгу следователя», написанную под его редакцией. Толстый и, поверьте, весьма интересный труд, довольно растрепанный за десятилетия его использования. Хозяин книги, сам бывший следователь, объяснил, что эта книга была настольной еще и потому, что была удобной для использования в пытках подследственных. Ее применение гарантировало сотрясение мозга, но при этом не оставляло видимых телесных повреждений на голове. Вот такая вот наглядная иллюстрация соотношения теории и практики. К сожалению, до сих пор иные чиновники правоохранительных органов считают раскрытие дела приоритетней, чем соблюдение прав подследственных и процессуальных норм.

— А какова ситуация в Азербайджане? В нашей стране после признания вины следствие продолжает поиск доказательств?

— В Азербайджане тоже есть существенный разрыв между теорией и практикой. Так, в теории одной из основ уголовного процесса является презумпция невиновности: всякий обвиняемый в совершении преступления признается невиновным, пока его вина не будет доказана в законном порядке, и не будет вступившего в законную силу приговора суда об этом (статья 21 Уголовно-процессуального кодекса). Человек не обязан доказывать свою невиновность, и все сомнения и разногласия должны толковаться в его пользу. Такой подход включает и право подозреваемого и обвиняемого не давать показаний вообще, если они касаются его самого или близких родственников (статьи 20, 90, 91 УПК). Об этом праве человеку обязаны сообщить сразу же по задержании (ст. 153.2.1 УПК).

Таким образом, на уровне законодательства признание человека не только не является «царицей доказательств», но и вообще не требуется. На деле же во многих случаях его стараются выбить. И для этого есть мощные стимулы. Много лет назад один высокопоставленный офицер МВД, споря со мной о пытках, спросил: «Зачем мне пытать арестованного, если мы за ним следили месяцами и у меня на столе вот такая пачка распечаток всех его телефонных разговоров? Если мы по часам знаем, когда и куда он ходил и о чем говорил?» «Вот поэтому вы его и бьете», — ответил я. — «Ведь санкции-то на прослушку телефона и квартиры вы не получили? Значит, эти аудиозаписи, как и показания вашей агентуры, засвечивать в суде нельзя. Вы знаете все, что делал арестованный и где он врет, и потому стараетесь подписать его под каждым словом, чтобы легализовать эту оперативную информацию». Этот мотив часто преобладает.

И тогда в ход идет давление на арестованного. В групповых преступлениях нередко встречаются взаимные оговоры. Человек не признает своей вины, но изобличается показаниями других проходящих по делу лиц, и сам в отместку их «топит». Создается впечатление доказанности вины, хотя показания у всех подельников и даже свидетелей могут быть выбиты и подогнаны под версию обвинения. Особенно сильное искушение у следователей возникает, если есть какие-то косвенные улики, указывающие на подозреваемого. Например, по первому убийству маньяка Чикатило был арестован, осужден и казнен другой человек — тоже в прошлом педофил и убийца, живший в той же местности. Он был гораздо более подозрителен, чем реальный маньяк. На арестованного оказали давление, заставив признаться и закрыв дело. За преступления «витебского душителя» Михасевича были осуждены 14 человек, один из них был казнен, а другой ослеп в тюрьме.

Кроме того, есть и такой фактор, как борьба за высокую раскрываемость преступлений, по которой Азербайджан, без сомнения, в числе всемирных лидеров. В первом квартале 2016 г., например, в Баку были раскрыты 94,4% убийств, в то время как в США этот показатель составляет 74%. Но вот убийства Эльмара Гусейнова и Рафига Таги почему-то годами остаются нераскрытыми, как и большинство насильственных преступлений против журналистов. Вполне обоснованно мнение, что высокие показатели могут быть результатом низкой регистрации преступлений (мы это ясно видим на примере изнасилований, которых регистрируется меньше, чем убийств), а также ликвидации «висяков» (нераскрытых дел) за счет того, что их берет на себя кто-то из арестованных.

Каждое из таких дел надо бы проверять с помощью теста, о котором говорил Вышинский: если дело рассыпается после аннулирования признания, то оно если не сфабриковано, то, по меньшей мере, расследовано некачественно. И здесь немалая роль у суда, который может провести т.н. судебное следствие, перепроверив выводы предварительного следствия. На это наивно рассчитывают некоторые из арестованных, которые дают следователю признательные показания в надежде отказаться от них на суде. Однако суд, как правило, игнорирует такие отказы. 

Примерами такого рода полна история сталинских времен. Так, один из обвиняемых признался, что сжег мост через реку (в то время как тот был железным). Другой, кинооператор, заявил, что вредил кинопроизводству, «перепиливая оптическую ось объектива». Но в обоих случаях, к изумлению подсудимых, суд признал их виновными. 

Но даже сейчас нередки случаи, когда отказ подсудимых от признаний, заявления о незаконном давлении на них игнорируются без должной проверки. Некоторые из таких дел доходят до Евросуда, и если не изменить практику, то со временем их станет больше.

http://ru.echo.az/?p=52477

Жалобы на Азербайджан: против правительства или против чиновников?

Декабрь 2, 2016 02:04 

Дж.АЛЕКПЕРОВА

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) обычно принимает решения против правительства Азербайджана, призывая заплатить пострадавшим (жалобщикам, заявителям) в качестве компенсации морального ущерба определенную сумму, заявил Echo.az глава Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов.

«Обычно она выплачивается из бюджета страны, хотя в принципе нарушителями прав человека является не правительство в целом, а конкретные чиновники», — сказал он.

По его словам, решение принимается против правительства, потому что считается, что государство стоит на защите прав человека.

«Однако, ЕСПЧ все равно, каким образом государство организует процедуру выплаты компенсации пострадавшим. В этой связи актуальным было бы принятие в Азербайджане закона «О персональной ответственности нарушителей прав человека» . То есть на основании решений Европейского суда будет проводиться расследование, и соответственно, чиновники, которые нарушили права человека будут привлекаться к ответственности. Именно на них и будет возложена обязанность денежной компенсации в качестве морального ущерба пострадавшим от их действий гражданам», — отметил он.

Как сказал правозащитник, это наиболее логический подход в этой ситуации. Тем более, в Азербайджане есть соответствующая законодательная основа. В стране действует закон, согласно которому пострадавшим от неправомерных действий органов дознания, следствия и суда, полагается денежная компенсация. Правда данный закон в основном затрагивает уголовные дела.

«Если будет принят закон «О персональной ответственности нарушителей прав человека», то очень многие судьи будут опасаться выносить неправомерные решения. Кроме этого, и другим будет неповадно, ведь дело рассматривает следователь, кроме этого, есть и вышестоящие органы, которые обязаны контролировать данный процесс. Ведь если следователь ведет следствие неправильно, то есть прокурор, который может вмешаться в этот процесс. Одним словом, сумма компенсации может делиться между чиновниками», — отметил он.

По его словам, сегодня более эффективно ударить чиновников по карману, чем призывать к совести и человечности.

«Государство может призвать к ответу чиновников, нарушивших права человека, именно таким образом. Пускай это станет национальной особенностью нашей правовой системы,» — сказал Зейналов.

Европейский суд по правам человека — международный судебный орган, юрисдикция которого распространяется на все государства-члены Совета Европы, ратифицировавшие Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, и включает все вопросы, относящиеся к толкованию и применению конвенции, включая межгосударственные дела и жалобы отдельных лиц.

Европейский Суд по правам человека имеет право: рассматривать индивидуальные и межгосударственные жалобы, поданные в Европейский Суд по правам человека против одного или нескольких государств-членов Совета Европы или против Европейского союза; признавать факт того, что было нарушено то или иное право заявителя; присудить выигравшему заявителю справедливую компенсацию; толковать Конвенцию о защите прав человека и основных свобод; устанавливать факт того, что какое-либо нарушение в определенном государстве носит массовый характер из-за системной проблемы, в связи с чем предписывать этому государству предпринять меры по исправлению этого недостатка; рассматривать запрос комитета министров Совета Европы по вопросу о том, не нарушило ли государство-ответчик свое обязательство по исполнению постановлений (решений) Европейского суда по правам человека; давать толкование ранее вынесенному постановлению по запросу Комитета Министров Совета Европы; выносить Консультативные заключения о толковании Конвенции о защите прав человека и основных свобод, по вопросам, не связанным с рассмотрением дел.

Европейский Суд выносит три основных вида решений (всего их более 10 видов): решение о неприемлемости, оформленное в виде письма, адресованного заявителю (более 95%); решение о неприемлемости или приемлемости жалобы в виде отдельного мотивированного документа, в переводе на русский, именуемого собственно «решением» (decision), окончательное решение по делу, в переводе на русский, именуемое постановлением (judgment); только в этом документе Европейский Суд может признать нарушение прав человека.

http://ru.echo.az/?p=52364

Идея такая: правительство выплачивает из бюджета компенсацию жертве нарушения, а потом выставляет гражданский иск на всю или часть суммы персонально виновным в нарушении чиновникам, и наказывает их рублем (в полном объеме или частично)...

Журналист «выбил» у правительства Азербайджана 10 тысяч евро

Декабрь 2, 2016 02:04 

Эльдар ЗЕЙНАЛОВ 

Власти Азербайджана не смогли должным образом расследовать жалобу журналиста на его избиение сотрудниками полиции. К такому выводу пришел Европейский Суд по Правам Человека (ЕСПЧ) в недавно принятом решении по делу «Мустафа Гаджилы против Азербайджана» (№ 42119/12).

События относятся к известной акции протеста оппозиции 2 апреля 2011 г. на Площади Фонтанов в Баку. В тот момент заявитель был главным редактором газеты «Demokrat» и пришел на площадь, чтобы принять участие в акции.

Однако на площади его арестовали и доставили в Насиминское Районное Управление Полиции (РУП). Вместе с другими арестованными его привели в прогулочный двор Изолятора Временного Содержания (ИВС), куда несколькими минутами позже прибыл начальник РУП С.Н. вместе с двумя людьми, один из которых был в форме, а другой – в гражданском. 

Заявитель представился как журналист и спросил, в чем причина его ареста. По его словам, вместо ответа сопровождавшие начальника лица взяли его за руки, а сам начальник бил и пинал его по различным частям тела, после чего все трое полицейских покинули ИВС. 

Около 23.00 часов того же дня заявителю сделали официальное предупреждение по статье 298 Кодекса об Административных Правонарушениях в связи с участием в несанкционированной демонстрации, и он был освобожден. 

4 апреля 2011 г. заявитель подал жалобу в Насиминскую районную прокуратуру на жестокое обращение в полиции со стороны С.Н. Спустя 2 дня была проведена судебно-медицинская экспертиза, которая обнаружила две царапины размером 4,5 и 2,5 см на внешней стороны икры ноги. По мнению эксперта, повреждение было нанесено твердым тупым предметом и по времени соответствовали 2 апреля. 

12 и 14 апреля были допрошены два очевидца из числа арестованных в тот день, которые подтвердили факт избиения заявителя со стороны С.Н. 

15 апреля был допрошен С.Н., который все отрицал и даже утверждал, что в о время инцидента он вообще не был в РУП. Так же высказались и двое дежуривших в тот день офицеров. 

20 и 22 апреля были допрошены два офицера полиции, которые участвовали в аресте заявителя. Они также подтвердили все сказанное их начальником и добавили, что задержанного не то что не избили, но вообще не приводили во двор ИВС. Один из офицеров высказал мнение, что телесные повреждения могли причинить во время несанкционированной демонстрации. 

25 апреля заместитель Насиминского районного прокурора отказал в возбуждении уголовного дела, т.к. собранные доказательства по делу не свидетельствуют об уголовном деянии со стороны С.Н. 

5 января 2012 г. заявитель подал жалобу против прокуратуры, указав, что прокурор проигнорировал показания двух свидетелей-оппозиционеров, а также не выяснил обстоятельства, при которых были нанесены телесные повреждения. 

16 января, на заседании Насиминского районного суда, адвокат заявителя попросил допросить свидетелей в его пользу, а также проверить записи с камер наблюдения Насиминского РУП. Второе ходатайство было удовлетворено, при этом следователь заявил, что эти камеры не предназначены для записи, в то время как РУП позднее ответило, что записи с камер были автоматически стерты через месяц. Не допросив свидетелей, суд отказал заявителю в жалобе. 

27 января заявитель подал апелляцию, повторив, что следствие не выяснило происхождение телесных повреждений, а суд не опросил свидетелей в его пользу и не выяснил причину расхождений между объяснениями следователя и РУП, почему запись с камер наблюдения была недоступна. 6 февраля 2012 г. Бакинский Апелляционный Суд отклонил жалобу и поддержал решение суда, не упоминая конкретные детали жалобы. 

Заявитель обратился в ЕСПЧ с жалобой на нарушение статей 3 (запрет пыток и жестокого обращения) и 13 (право на эффективное средство защиты) Европейской Конвенции по Правам Человека. 

В ходе переписки с ЕСПЧ, правительство посчитало, что, поскольку два свидетеля со стороны заявителя были также арестованы в ходе этой же демонстрации, то они были пристрастными. 

Что касается заключения судебно-медицинской экспертизы, то телесные повреждения были не серьезными и могли быть причинены во время разгона демонстрации, как предположил один из полицейских. К тому же заявитель не внес факт избиения в протокол об административном правонарушении, составленный 2 апреля 2011 г. 

Заявитель повторил свою версию событий и отметил, что правительство не объяснило, почему арестованные во время демонстрации могли быть более пристрастными, чем офицеры, которые были подчинены С.Н. 

Рассматривая это дело, ЕСПЧ отметил, что спор между сторонами касается того, была ли в отношении заявителя вообще применена сила полицией. 

Исходя из имеющихся материалов, Евросуд считает факт нанесения повреждений установленным актом экспертизы и не оспоренным в суде или в ЕСПЧ. Экспертиза считает причиной повреждения удар твердым тупым предметом в период, соответствующий 2 апреля. 

Также не оспаривается, что именно в этот день, полиция арестовала  заявителя и привела его в Насиминское РУП, где он содержался около 8 часов. Правительство также не выдвигало предположений, что повреждения были (или могли быть) нанесены после освобождения заявителя из полиции. 

Хотя правительство и отрицает заявление о жестоком обращении с заявителем, оно не выдвинуло какое-либо удовлетворительное и убедительное объяснение, которое бы поставило под сомнение версию заявителя. Так, заявление о том, что повреждения могли быть нанесены при разгоне демонстрации, не сопровождались никакими доказательством этого или информацией, указывающей, что у заявителя были повреждения до его ареста. К тому же один из офицеров РУП, на которого ссылается правительство, заявил, что не знал ни о каких телесных повреждениях у заявителя. 

Ни следствие, ни суд, так и не выяснили, каким образом появились эти повреждения. При таких обстоятельствах, ЕСПЧ считает, что правительство не выполнило свою обязанность по доказыванию и не представило правдоподобное опровержение версии заявителя и медицинских доказательств. Несмотря на то, что офицеры допрашивались раздельно, их показания звучали идентично. Не было проведено и очной ставки между заявителем и этими офицерами. 

Поэтому у ЕСПЧ нет причины для сомнений в версии заявителя, и он считает, что телесные повреждения были нанесены в полиции как результат применения силы 2 апреля 2011 г. Также не оспаривается, что заявитель не использовал насилие против полиции и не угрожал ей. Не приведены и любые другие доводы, оправдывающие закономерность использование насилия против него. 

Что касается серьезности жестокого обращения, то ЕСПЧ считает, что, хотя полученные заявителем телесные повреждения и не требовали серьезной медицинской помощи, но они должны были вызвать физическую боль и страдания. Более того, страдания были причинены сотрудниками полиции в отношении заявителя, находившегося под их полным контролем, и потому должны были вызвать и существенные моральные страдания, унижающие его человеческое достоинство. При таких обстоятельствах, жестокое обращение с заявителем было достаточно серьезным, чтобы достичь минимального уровня, подпадающего под статью 3 Конвенции. 

Помимо нарушения этой статьи по содержанию, она была нарушена и по процедуре, т.к. правительство не смогло провести эффективное расследование жалобы заявителя. 

В этой связи, ЕСПЧ отметил многочисленные упущения в уголовном расследовании, проведенном властями страны. 

Прежде всего, власти не смогли принять все меры, чтобы обеспечить необходимые доказательства. В частности, не были проверены записи в видеокамерах наблюдения, которые были уничтожены только через месяц после инцидента, в то время как жалоба была подана через 2 дня. Этому не было дано никакого объяснения. 

Кроме того, хотя прокуратура допросила двух свидетелей в пользу заявителя, но при вынесении отказа в возбуждении уголовного дела их показаниям не была дана оценка. Не было и объяснения тому, почему их показания были более предвзятыми, чем показания офицеров (тем более что офицеры дали показания, идентичные даже в выражениях), и почему этим свидетелям не устроили очную ставку. Суд не может пройти и мимо того факта, что свидетели в пользу заявителя не были вызваны в суд, как он требовал, и этому не было объяснения в судебных решениях. 

Таким образом, Евросуд пришел к выводу о нарушении статьи 3 и по процедуре расследования. 

Согласно решению ЕСПЧ, правительство должно скомпенсировать заявителю моральный ущерб в размере 10.000 евро, а также судебные расходы в размере 3.000 евро. Решение вступит в силу через 3 месяца, т.е. 24 февраля 2017 г. 

http://ru.echo.az/?p=52417

Перепечатка: http://minval.az/news/123643984

Само решение - здесь:

http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-168862

Тюремный бизнес не для Азербайджана

Ноябрь 30, 2016 00:28

Дж.АЛЕКПЕРОВА

«Предприниматели не заинтересованы работать в колониях, поскольку реализация бизнеса в таких условиях не выгодна, кроме этого, нет необходимых гарантий. Предпринимателям важно контролировать производственный процесс, что в условиях колоний не всегда возможно». Об этом заявил Еcho.az председатель Центра исследований устойчивого развития Нариман Агаев.

По его словам, если вовлечь омбудсмена, то можно наладить очень выгодную систему привлечения заключенных к работе.

«В частности, отобрать тех, кого привлекли к уголовной ответственности за мелкие преступления, а также граждан, которые в течении года должны освободиться. Именно их можно вовлекать на работу, за пределами колонии, это будет и возможность заработать, и своего рода социальная адаптация к работе на воле. Речь идет о вовлечении их в производственный процесс, в частности, на работу в строительном секторе,» — сказал Агаев.

«Всем понятно, что есть опасность того, что заключенный сбежит. Поэтому и отбирают не опасных преступников, кроме этого, должна действовать норма, согласно которой те, кто попытаются сбежать, будут отсиживать еще один срок», — отметил он.

Как ранее заявил Echo.az глава Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов, из-за того, что в постсоветский период под влиянием литературы о ГУЛАГе на исправительный труд стали смотреть с недоверием и недоброжелательностью, производство в тюрьмах почти повсеместно пришло в упадок.

«Труд сейчас во многих местах ограничивается лишь работой внутри хозяйственной бригады и ремесленными работами. Для того чтобы тюрьмы начали исправлять осужденных, необходимо, чтобы помимо изоляции от общества, там был и труд. Помимо прочего, он позволяет неимущим заключенным заработать на покупки в тюремном ларьке, выплатить гражданский иск по своему делу и даже что-то эпизодически посылать семье. При этом заключенный зарабатывает себе трудовой стаж и пенсионные накопления,» — сказал Зейналов.

«Скажем, если в тюрьме находится 1000 заключенных, то всего 70 человек из них получат работу. Конечно, каждый заключенный имеет право на индивидуальный труд, некоторые получают разрешение на работу и изготавливают четки, нарды и прочие поделки. Но вот промышленного производства в тюрьмах, увы, нет. Нет государственного заказа, хотя если бы государство занялось этим вопросом, мы могли бы выиграть по многим статьям. Скажем, мы закупаем втридорога школьную мебель в Турции, а что мешает нам делать такую же мебель в местах лишения свободы. В советское время подобная практика имела место быть, и все были довольны, заключенные получали зарплату, государство получало недорогую мебель», — отметил он.

По его словам, в стране имелись так называемые промзоны, где заключенные что-то производили. Но с распадом СССР потребность в промзонах отпала, и они были переделаны в колонии. 15-я и некоторые другие колонии в Азербайджане — это по сути бывшие промзоны, оттого в них такие огромные помещения с высокими потолками, которые невозможно согреть до нормальной температуры.

http://ru.echo.az/?p=52201

Исламисты в тюрьмах Азербайджана

Ноябрь 30, 2016 00:27
Э.РУСТАМОВА

В интервью Echo.аz глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов рассказал, с какими трудностями приходится сталкиваться верующим в тюрьмах и в связи с чем увеличилось количество исламистов в стране.

— Что можно сказать о религиозной свободе в местах лишения свободы в Азербайджане? Позволяют ли заключенным молиться в положенные часы, согласно религиозным нормам, или верующим разрешают молиться только в их свободное время?

— Статья 13 Кодекса по исполнению наказаний (КИН) 13.1 гарантирует осужденным свободу совести и свободу вероисповедания. Они «вправе исповедовать любую религию или не исповедовать никакой религии». Но надо учитывать, что эта свобода может ограничиваться в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Это вполне приемлемо в демократическом обществе. Применительно к тюрьме осуществление религиозных обрядов не должно нарушать режима, то есть после отбоя и до подъема заключенные должны находиться в камерах или бараках, и, соответственно, не могут посещать места для молитв, которые сейчас есть в каждом пенитенциарном учреждении. Соответственно, в ночное время намаз делать можно, но не выходя из помещения. В это время исключены и громкие призывы к молитве. Разный режим содержания может вносить свои коррективы.

Так, если осужденный находится в колонии-поселении, то ему могут разрешить выйти с ее территории и посетить близлежащую мечеть. Если же он содержится в тюрьме или следственном изоляторе, где заключенные круглосуточно содержатся в камерах, то молитвы придется совершать в камере. Это иногда вызывает недовольство, т.к. в исламе и христианстве практикуются коллективные молитвы по пятницам и воскресеньям, но приходится в таком случае считаться с режимом. Молитвенные принадлежности и книги религиозного содержания разрешается держать в камерах. В колониях же они находятся в помещениях для молитв, которые между собой заключенные называют мечетями. Некоторые из них и внешне тоже похожи на мечети.

В некоторых колониях я встречал и отдельные помещения для христиан, с соответствующим внутренним убранством. Одной из важных проблем при этом остается отсутствие постоянных священнослужителей, которые бы присматривали за порядком в таких тюремных храмах, руководили бы молитвами, принимали исповеди и т.д. Тюремные капелланы в КИН не предусмотрены, и, на мой взгляд, это огромный пробел, т.к. время, проведенное в тюрьме, может человека укрепить или сломать, в зависимости от его психологического состояния, которым занимается тюремный психолог с погонами офицера Пенитенциарной службы. В некоторых случаях молла или поп были бы более уместны.

— В 2014 году в России приняли интересный законопроект, согласно которому, заключенные могут уединиться со священнослужителями. Личные встречи предоставляются продолжительностью до двух часов. У нас практикуется нечто такое?

— У нас встречи со священниками, согласно той же статье 13 КИН, разрешены еще с сентября 2000 г. Необходимо лишь выполнение двух условий: должна быть просьба заключенных и государственная регистрация той религиозной структуры, которую этот священник представляет. Естественно, что на священника, как на любого посетителя, распространяются все требования установленного режима. Он не должен приходить после отбоя, не должен приносить с собой запрещенные предметы и т.п. К осужденным, содержащимся в одиночных камерах, дисциплинарных и штрафных изоляторах, помещениях камерного типа учреждений отбывания наказания особого режима, священнослужители допускаются с обеспечением личной безопасности. Это означает, что охранники должны иметь возможность наблюдать за встречей со стороны, хотя при этом они могут находиться на расстоянии и не слушать разговор.

Есть и такая печальная ситуация, когда человек тяжело болен и находится при смерти. В таком случае, по просьбе больного, к нему тоже могу пригласить священнослужителя для выполнения необходимых религиозных обрядов. По своему опыту работы в тюрьмах я знаю, что религиозные обряды, которые осуществляются в тюрьмах приходящими священниками, не ограничиваются лишь молитвами. Например, я знаю одного русского парня-пожизненника, который принял ислам и при этом на радость всей тюрьмы ему сделали обрезание.

— Как много осужденных отбывают наказание за радикальные религиозные взгляды?

— Точно сказать трудно, так как такой статистики официально не ведется. Но, по подсчетам нашего Правозащитного центра Азербайджана, которые основаны на официальных сообщениях прокуратуры и сообщениях из судов, на 1 ноября в следственных изоляторах, колониях и в тюрьме содержались, по меньшей мере, 439 исламистов. Для сравнения: в 2011 г. в наших списках их было 210, то есть за «пятилетку» их число выросло вдвое. Причем рост числа таких заключенных достигается не только за счет приверженцев «Исламского государства» и т.п. организаций салафитского толка, но и за счет шиитов. Если в 2011 году шиитов было 61 из 210 заключенных-исламистов (29%), то сейчас — уже 177 из 439 (40%). В основном прирост произошел за счет арестов после ноябрьских событий 2015 года в Нардаране. Кроме того, отмечу, что каждый год десятки исламистов освобождаются из заключения после отбытия срока. Например, ПЦА насчитал 197 освободившихся только за 5 лет (2011-2015).

— Нужно ли религиозных экстремистов содержать отдельно, чтобы они не имели контакта с другими осужденными, как это делают в других странах? И насколько распространена агитация радикальных взглядов в местах лишения свободы?

— Естественно, что когда количество исламистов достигает почти полутысячи, что соизмеримо, например, с числом заключенных в женской колонии, то возникает искушение отделить их от остальных. Но вот вопрос: для чего?

В прошлом, в период СССР, в тюремной системе были такие особые учреждения, которые назывались политизоляторами. В них содержались отдельно от остальной массы осужденных заключенные с социалистическими взглядами, например, меньшевики, эсеры, сионисты, троцкисты. Предполагалось, что это предотвратит их политическое влияние на остальных осужденных, даст возможность лучше их контролировать. Но даже большевики впоследствии отказались от этой идеи, переведя заключенных-социалистов в обычные исправительно-трудовые лагеря. Дело в том, что в политизоляторах заключенные, которые содержались в политически однородной среде и не работали, находили поддержку у товарищей по идее, приходили в себя морально после следствия и суда, обсуждали злободневные проблемы и даже подсказывали товарищам на воле те или иные тактические ходы. Большое количество единомышленников позволяли им проводить согласованные акции протеста, о которых сообщалось на волю через посещающих тюрьмы членов семей. Доходило до того, что «изолированные» троцкисты, например, регулярно писали статьи в издававшийся за границей журнал оппозиции (да и сами издавали свой рукописный теоретический журнал).

Наоборот, в колониях исламисты разделены небольшими группами, и нахождение в, мягко говоря, недружественной и политически чуждой им среде не стимулирует их особой активности. Хотя это и не исключает отдельных попыток обратить заключенных «в свою веру», как я уже упоминал. Но это уже забота тюремной администрации — найти ответ на этот вызов… Однако, если перевоспитанием осужденных занимаются люди, имеющие самое поверхностное понятие об исламе, то они не будут иметь успеха у заключенных-исламистов, даже если их отселят в самую сверхкрытую тюрьму.

http://ru.echo.az/?p=52229

Евросуд признал Армению виновной за смерть солдата в Карабахе

Эльдар ЗЕЙНАЛОВ
Ноябрь 29, 2016 00:12

Рассмотренное на днях Европейским Судом по Правам Человека (ЕСПЧ) дело «Грачья Мурадян против Армении» (no. 11275/07), касающееся болезненного вопроса смерти солдата срочной службы в результате плохого обращения со стороны командиров, не вызвало особо заметного резонанса в Армении.

Сам сюжет трагедии не является оригинальным. Сын заявителя Сурен был призван в армию в июне 2001 г. Служил в музыкальном взводе, выступал в конкурсах юмористов. Прошел год службы. И вот, в июле 2002 г. после очередного конкурса, сопровождавший группу солдат офицер обнаружил на его руке свои недавно пропавшие часы. Произошел скандал.

Солдата взяли в оборот три офицера его части, постоянно вызывая в штаб и угрожая. Вскоре солдату стало плохо: поднялась температура, начались озноб, головные боли, тошнота, отсутствовал аппетит. 8 дней солдат провел в казарме, принимая лечение от «острого респираторного заболевания» - такой диагноз ему поставили. Затем ему стало еще хуже. Его перевели в госпиталь, где поставили диагноз «малярия», но на следующий день, 4 августа 2002 г. он умер.

Вскрытие показало, что причиной смерти был разрыв селезенки вследствие сильного удара по ней, и острое внутреннее кровотечение. Как обычно, дело попытались спустить на тормозах. Один из офицеров заявил, например, что, когда он ругал солдата, он так сильно тряс его руку с украденными часами, что солдат стукнул сам себя кулаком в живот… Правда, экспертиза отвергла возможность, что такой удар по касательной мог привести к разрыву селезенки, однако эта история легла в основу официальной версии и следствия, и суда.

Лишь благодаря настойчивости отца солдата, который сейчас выступает заявителем по этому делу в ЕСПЧ, удалось привлечь к ответственности одного из трех виновных офицеров и двух из 3 врачей. При этом офицеру сначала дали 1 год лишения свободы, затем – 5 лет. Что касается врачей, то им сначала определили штраф и оплату расходов на похороны, а затем дали 3,5 и 4 года лишения свободы, но одновременно подвели под амнистию и вообще освободили.

Следствие и суд заняли 4 года и 2 месяца. При этом прокурор остался недоволен слишком мягким приговором (но не был поддержан судом). Что касается отца солдата, имевшего статус потерпевшего, то он был возмущен тем, что половина виновных ушла от ответственности, и подал против Армении жалобу на нарушение статьи 2 (право на жизнь) Европейской Конвенции по Правам Человека.

Наконец, через 14 лет после смерти сына, ЕСПЧ нашел нарушение статьи 2 и обязал Армению выплатить отцу покойного 50 тысяч евро в компенсацию морального ущерба и судебные расходы (165 евро). Сына это, конечно не вернет, но позволит возобновить уголовное дело против виновников его смерти.

Не первый и не последний случай «дедовщины» в армянской армии. Спрашивается, в этом деле особенного?

А особенное в нем то, что солдат, призванный на срочную службу в армию Армении, служил и погиб в Нагорном Карабахе (НК). То есть смерть произошла на международно признанной территории Азербайджана, контролируемой, по версии официального Еревана, исключительно «Армией Обороны» самопровозглашенной «Нагорно-Карабахской Республики», в которой якобы служат исключительно карабахские армяне, а если и попадется какой-то гражданин Армении, то исключительно сверхсрочник-контрактник.

Миф о том, что 10-миллионному Азербайджану успешно противостоят 100 тыс. карабахских армян, уже порядком заезжен. Поэтому уже в нескольких решениях ЕСПЧ роль Армении в оккупации НК была проанализирована беспристрастным Евросудом.

В частности,  в переписке по делу Мурадяна власти Армении процитировали неуловимый в общем доступе документ - «Соглашение о военном сотрудничестве» между правительствами Армении самопровозглашенной «Нагорно-Карабахской Республики», подписанный сторонами 25 июня 1994 г. Статья 4 этого соглашения разрешает гражданам Армении, с их согласия, проходить срочную военную службу на территории Нагорного Карабаха. Статья 5 касается военных преступлений, совершенных при прохождении гражданами Армении срочной военной службы на территории Нагорного Карабаха – следствие и суд по таким делам должны проводиться на территории Армении властями Армении по законам Армении.

Таким образом, задокументировано, что военнослужащие Армении официально служат в НК. Впрочем, этот документ, подписанный непризнанной «НКР», в деле Мурадяна тоже нарушался и не раз, начиная с того, что, по словам отца, Сурен Мурадян не давал специального согласия служить в Карабахе, а просто отправился туда по приказу.
Итак: солдата-гражданина Армении в августе 2002 г. убивают в НК. Следствие ведет военная прокуратура Гадрутского гранизона, т.е. карабахцы, по Уголовному Кодексу Армении.

28 февраля 2003 г. дело, в котором фигурирует карабахская войсковая часть, рассматривается Сюникским районным судом Армении. Вдогонку 19 марта поступило не имеющее для суда Армении никакой правовой силы ходатайство «министра обороны» НК с просьбой не лишать виновного офицера свободы, а освободить под надзор военного начальства Карабаха. В мае Сюникский районный суд Армении проводит выездную сессию в Степанакерте (Ханкенди), т.н. в НК.

Вместе с тем в июле 2003 г. к следствию о происшествии в «армии» НК подключается Военная Прокуратура Армении, которая допрашивает карабахских военных и карабахских врачей. По ходу следствия, 9 августа 2004 г. Военный прокурор Армении обратился к главе «Службы  Национальной безопасности» НК с просьбой прояснить некоторые обстоятельства дела, т.е. часть следственных действий прокуратуры Армении проводит за нее спецслужба Карабаха.

21 декабря 2005 г. Сюникский районный суд провел заседание, но уже в Горисе (Армения), по которому по УК Армении были осуждены офицер и два врача, служившие в «армии» НК. По всей видимости, во время следствия и суда этих карабахских «граждан» содержали в тюрьме Армении…

Вы еще не запутались в том, где кончается Армения и начинается Карабах и кто кому подчинен в этом раскладе? Хотя все становится на свои места, если честно признать, что Армения превратила «независимую НКР» в свою провинцию. Не удивительно, что в деле Мурадяна первейший вопрос, который ЕСПЧ пришлось выяснять:  распространяется ли на НК юрисдикция Армении? Ответственна ли Армения за нарушение Конвенции, произошедшее за пределами собственно Армении до того, как 10 июля 2003 г. дело передали из карабахской в ереванскую прокуратуру?

Евросуд ответил на этот вопрос положительно. В частности, ЕСПЧ отметил, что «в своем ведущем деле по этому вопросу – Чирагов и другие против Армении – он сделал принципиальное заявление об общей ответственности Армении по Конвенции. Суд считает установленным, что с ранних дней Нагорно-Карабахского конфликта, Армения имела важное и решающее влияние на Нагорно-Карабахский конфликт, что эти две структуры были сильно интегрированы фактически во всех важных делах и что эта ситуация сохраняется по сей день. Другими словами, Нагорный Карабах и его администрация выживают за счет военной, политической, финансовой и иной поддержки, оказываемой ему Арменией, которая, следственно, осуществляет эффективный контроль над Нагорным Карабахом и окружающими территориями... Армения находится под обязательством обеспечить в этой области права и свободы, установленные Конвенцией, и ее ответственность по Конвенции не может быть ограничена только действиями ее собственных солдат или чиновников, действующих в Нагорном Карабахе, но также распространяется на действия местной администрации, которая выживает за счет военной и иной поддержки Армении».

Ссылаясь также на ранее рассмотренное дело «Залян и другие против Армении» (№№ 36894/04 и 3521/07), где похожие события также произошли на территории НК с участием местных «властей», ЕСПЧ пришел к выводу, что суть дела подпадает под юрисдикцию Армении и влечет ее ответственность.

Отметим, что в упомянутом деле ЕСПЧ рассмотрел жалобы армянских солдат Араика Заляна, Размика Саргсяна и Мусы Серобяна. Заявители служили в войсковой части Армении №33651, которая в тот момент размещалась около селения Матагис в Мартакертском районе НК. По требованию военного прокурора Армении карабахские «власти» то передавали граждан Армении в Ереван, то послушно возвращали их в Карабах для следственных действий. Рассмотрев жалобу, которая касалась убийства армянского солдата его сослуживцами в результате неуставных отношений, Страсбург установил вину Армении. Решение было вынесено в марте 2016 г., а уже в начале апреля около того же Матагиса шли боевые действия, которые армянская сторона представили как столкновение с карабахской «армией».

Можно вспомнить и принятое ЕСПЧ в июне 2007 года постановление по жалобе «Арутюнян против Армении» (№ 36549/03). И в этом случае Армения тоже была признана ответственной в деле, где речь шла об убийстве солдата его сослуживцами. Все они были гражданами Армении, проходившими срочную службу в в/ч  № 33651, которая размещалась в Лачинском районе.

Все эти случаи были довольно специфическими и создавали впечатление, что на территории НК на Армению могут жаловаться только ее собственные граждане (или, как в случае с Чираговым – беженцы), а жители Карабаха безнадежно выпали из европейского поля. Однако так ли это?

Ведь в деле Мурадяна Евросуд недвусмысленно утверждает, что Армения ответственна не только за армию, но и за «действия местной администрации, которая выживает за счет военной и иной поддержки Армении». Похоже, что Страсбург «будит спящего». Ведь, пройдя все судебные инстанции в НК, местные жители со ссылкой на дело Мурадяна теоретически могут пожаловаться на Армению на то, что им неправильно начислили пенсию или не обеспечили медицинскую помощь, раз уж это делается за счет бюджета Армении. Тем более что правила игры между Арменией и выживающей за ее счет «НКР», таковы, что Ереван не предусмотрел на подконтрольной Армении территории НК никакой инстанции для жалоб на нарушения, кроме местных судов «НКР», действующих на основе слегка модифицированного законодательства Армении.

Как говорится, поживем – увидим.

http://ru.echo.az/?p=52125


Перепечатка:
http://minval.az/news/123643100

Само решение ЕСПЧ "Muradyan v. Armenia":
http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-168852

ЕСПЧ в очередной раз затронул тему оккупации Карабаха:
http://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/03/blog-post_19.html

Евросуд оценил моральный ущерб оппозиционеров в Азербайджане

Ноябрь 30, 2016 00:27

Эльдар ЗЕЙНАЛОВ

На днях Европейский Суд по Правам человека (ЕСПЧ) рассмотрел жалобу «Гусейнов и другие против Азербайджана» (NN 34262/14,35948/14, 38276/14, 56232/14, 62138/14, 63655/14).

Она была подана шестью членами Партии Народный Фронт Азербайджана (Ильхам Гусейнов, Тофиг Дадашов, Тюркель Алисой, Тазахан Миралямлы, Бахруз Гасанов и Агаверди Рушанов).

В 2011-2013 гг. все они участвовали во множестве мирных, но не санкционированных оппозиционных демонстрациях, и арестовывались в ходе некоторых из них в 2012-13 гг.

Перед своим арестом они планировали участвовать в акциях протеста, запланированных Национальным Советом Демократических Сил, включая отмененную впоследствии демонстрацию 9 марта 2014 г. Что касается Т.Дадашова, то он создал группу в Facebook, призывавшую к отставке мэра Баку. В связи с этим 23 февраля 2014 г. тоже планировалась акция протеста.

Однако за несколько дней до этих акций все заявители были остановлены на улице полицейскими и административно арестованы за неподчинение их законным требованиям. Они якобы отказывались предъявить удостоверение личности, вели себя грубо или даже оказали сопротивление полицейским. Один «громко ругался», при этом ни к кому конкретно не обращаясь. Другие «вели себя подозрительно», подозревались в совершении дорожно-транспортного происшествия и т.п.

У заявителей была иная версия событий. Так, по словам Гусейнова, Миралямлы и Гасанова, к ним приблизились сотрудники полиции и предложили пройти в отделение полиции, чему они подчинились. Однако формальный повод для задержания отличался от того, который был затем указан в протоколе: «есть проблемы с кредитом в банке», «хотел увидеть начальник полиции».

Дадашов, Алисой и Рушанов были без объяснения причин арестованы людьми в штатском, и поначалу они даже не знали, что это были полицейские. При этом Дадашова арестовали дома и вместе с ним забрали в полицию также его компьютер. С помощью него на аккаунте Дадашова в Facebook написали, что акция 23 февраля 2014 г. отменяется. Алисой утверждал, что провел в полиции ночь, и его задержание было оформлено лишь утром следующего дня.

В отделениях полиции на всех были составлены протоколы об административном правонарушении по статье 310.1 Кодекса об Административных Правонарушениях (КАП). Гусейнова обвинили также в мелком хулиганстве (ст. 296 КАП). При этом не присутствовали адвокаты, а копии протоколов так и не были выданы на руки. Только Алисою был предложен государственный адвокат, от которого он отказался. Однако в протоколе об отказе отсутствуют имя и подпись этого адвоката.

В районных судах, куда были доставлены задержанные, им не дали возможности нанять адвокатов по своему выбору, и назначили «дежурных» адвокатов (бесплатных). Четверо из 6 заявителей от них отказались и защищали себя сами. Что касается остальных двух адвокатов, то, согласно протоколу суда, один кратко попросил прекратить административное дело, а второй попросил учесть молодость обвиняемого.

В своих выступлениях на суде пятеро обвиняемых оспорили официальную версию полиции, заявив, что их арестовали за политическую деятельность, за публикации в Facebook (Дадашов), по ложному обвинению в дорожной аварии (Гасанов).

Только один из обвиняемых (Алисой) признал свою вину. В четырех делах в качестве свидетелей обвинения выступали полицейские, причем те же самые, кто арестовал их и составил протоколы. Еще в одном деле (Рушанов) судья вообще не допрашивал свидетелей. Зато в деле Гасанова фигурировали целых три свидетеля, которые заявляли, что он спорил с полицейскими, сопротивлялся им и оскорблял

Всех шестерых признали виновными и приговорили к срокам от 10 до 20 суток административного ареста. Не согласившись, они подали жалобы в Бакинский Апелляционный Суд, озвучив те же аргументы о наказании за политическую деятельность или комментарии в социальных сетях. Алисой отказался от сделанного признания вины, утверждая, что его запугали более серьезными обвинениями (в незаконном хранении наркотиков), и он чувствовал себя под контролем полиции. Он также отметил, что провел в полиции ночь без официального решения или протокола.

В суде апелляционной инстанции заявителям уже разрешили воспользоваться услугами адвокатов по их выбору. Однако суд отклонил все их жалобы и поддержал решения судов первой инстанции.

Заявители обжаловали эти решения судов в ЕСПЧ, считая, что было нарушено их право на собрания, свободу и справедливый суд, гарантированные статьями 11, 5 и 6 Европейской Конвенции по Правам Человека.

При рассмотрения этого дела ЕСПЧ принял во внимание ряд документов о нарушении в Азербайджане права на собрания. В частности, цитировались резолюции 1917 (2013) и 2062 (2015) ПАСЕ, 2015/2840(RSP) Европейского Парламента, документы «Международной Амнистии» от марта и мая 2014 г.

Кроме того, в качестве прецедента было использовано решение ЕСПЧ по похожему делу «Гусейнли и другие против Азербайджана» (NN 67360/11, 67964/11, 69379/11), рассмотренному в феврале этого года. Ввиду чрезвычайной схожести этого прецедента с данным делом, Евросуд пришел к тем же выводам о нарушении статей 11, 5 и 6.

В качестве компенсации морального ущерба ЕСПЧ определил каждому заявителю сумму в 12.000 евро. Кроме того, общая сумма в 6.000 евро за все 6 жалоб должна быть выплачена адвокатам заявителей — Р.Мустафазаде и А.Мустафаеву.

Отметим, что решение вступит в законную силу лишь через три месяца, в течение которых недовольная сторона может подать жалобу в Большую Палату ЕСПЧ.

http://ru.echo.az/?p=52221

Перепечатка: http://minval.az/news/123643431

Текст решения - здесь:
Huseynov and Others v. Azerbaijan
http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-168865

«Иранская операция» НКВД: как это было?

80 лет назад, 17 декабря 1936 г. Кремль решил выселить иранцев из Азербайджана

В ходе Большого Террора 1930-х годов, в СССР преследованиям подвергались не только по классовому и политическому мотивам, но и из-за принадлежности к той или ной этнической группе. Старт «национальным операциям» был дан постановлением Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР «О выселении контрреволюционных элементов из Азербайджана в Иран и отдаленные районы СССР» от 17 декабря 1936 г.

В прошлом веке в Азербайджане нередко можно было встретить иранцев (персов). Кто-то из них приезжал в Баку на заработки, кто-то пас скот по обе стороны границы, у кого-то были родственники в приграничной зоне, а кто-то бежал от преследований иранского правительства.

В рабочей среде Баку и Гянджи иранские иммигранты быстро воспринимали революционные идеи. В 1916 г. группа иранцев основала в Баку социал-демократическую организацию «Адалят» (Справедливость) во главе с Асадуллой Кафар-заде. Среди ее основателей был и Джавад-заде Халкали, позднее известный как Сеид Джафар Пишевари. После Февральской революции 1917 г. организация стала выпускать свою газету «Байраг-и адалет» («Знамя справедливости») на тюркском (азербайджанском) и персидском языках. Вскоре отделения «Адалят» были созданы по всему Южному Кавказу и в Дагестане.

Сеид Джафар Пишевари

«Адалят» стоял на коммунистических позициях и в 1918 г. сотрудничал с бальшевистской «Бакинской Коммуной». В дальнейшем, 11 февраля 1920 г. года «Адалят» вместе с «Гуммет» и Бакинской организацией РКП(б) основали Азербайджанскую Коммунистическую партию. Часть «адалятовцев» также участвовала в создании Социал-демократической партии Ирана.

Несмотря на это, отношение к ним в СССР было настороженным. Уместно предположить, что на это сильно повлиял крах авантюры под названием «Гилянская Республика».

Едва успев «советизировать» Азербайджан, большевики обратили взгляд на соседний Иран. В апреле 1920 г. в Северном Иране поднимается восстание против шаха, которое возглавил шейх Мохаммед Хиабани. Большевики решают вмешаться, и под предлогом возвращения деникинского флота, уведенного в иранский порт Энзели, 17 мая 1920 г. из Баку выходит Волжско-Каспийская военная флотилия под командованием Фёдора Раскольникова и Серго Орджоникидзе. Красная кавалерия пересекает границу и тоже идет на Энзели. Происходит стычка с белогвардейцами и англичанами.

Мирза Кучук хан с единомышленниками

В г.Решт (остан Гилян) в июне 1920 г. провозглашается Персидская Советская Социалистическая Республика во главе с Мирзой Кучек-ханом, где Пишевари становится комиссаром иностранных дел. С самого начала, представители Советской России принимают в этом проекте самое деятельное участие.

22-24 июня 1920 г. в Энзели под прикрытием советских войск проходит съезд Социал-демократической партии «Адалят», где она переименовывается в Иранскую Коммунистическую партию.

Однако вскоре в Генуе начинаются переговоры о торговом договоре между РСФСР и Великобританией, который фактически означал признание советского правительства Англией. В контексте интересов России, судьба «Гилянской республики» превратилась в разменную монету.

Почтовая марка Гилянской Республики, 1920 г.

Как вспоминал лидер азербайджанских коммунистов Нариман Нариманов, в тот период он получил от тогдашнего наркома иностранных дел Чичерина письмо, «в котором он пишет, что необходимо прекратить всякое содействие персидским революционерам, так как это нам мешает связываться с Англией». Так и было сделано.

26 февраля 1921 г. был заключён советско-иранский договор, согласно которому Персии были переданы все бывшие русские концессии, Учетно-ссудный банк и порт Энзели. Договор также включал обязательство России вывести свои войска к 8 сентября. И уже 16 марта 1921 г. Л.Б.Красин подписал желанный договор.

Справедливости ради надо отметить, что и англичане тоже начали с января 1921 г. отводить свои войска из Северного Ирана. То есть договор для России, Ирана и Англии был выгодным. Но он совершенно не учитывал интересы гилянского правительства.

После ухода большевиков из Решта, Кучек-хан уже 29 сентября организовывает переворот. Начинается гражданская война.  Кучек-хан заманивает в ловушку лидеров Иранской компартии во главе с ее генсеком Хайдар-ханом и всех убивает. Воспользовавшись междоусобицей, шахские войска 2 ноября занимают Решт. Мирза Кучек-хан бежит в Талышские горы и там погибает. Авантюра Москвы полностью провалилась…

Такая же история повторится и в 1946 г., когда СССР оставит на произвол судьбы правительство Южного Азербайджана во главе с бывшим «адалятовцем» Пишевари.

Отзвуки событий 1920-21 гг. мы находим в письме лидера азербайджанских коммунистов Наримана Нариманова «К истории нашей революции в окраинах» (май 1924 г.), значительная часть которого была посвящена критике «коммунистической революции Микояна вместе с Султан-заде в Персии» и констатации того, что коммунисты «своими руками убили освободительное движение в Персии, так как нужно было Ллойд Джорджу, потому что так понимали восточную политику некоторые из товарищей».

Согласно Нариманову, его расхождение с москвичами в «персидском вопросе» заключалось в том, что он «утверждал, что необходимо это начать с Востока и тем лишить лакомого куска европейский капитализм, быстро создать безработицу, углубить, усилить кризис в торгово-промышленной жизни Европы», и тем самым подвести Европу к революции. Кремль же хотел добиться безопасности для России «без восточного вопроса, путем пропаганды и сближения с европейским капиталом».

Нариман Нариманов

В 1924 г., когда Нариманов писал свое письмо, он еще надеялся на то, что революцию в Иране можно будет вскоре повторить. Он подчеркнул несколько раз, что поэтому нужно готовить «кадры работников для будущей советской власти в Персии».

Но позиция азербайджанских коммунистов неожиданно оказалась противоположной. Назначенный по протекции Москвы первым секретарем АКП(б) Левон Мирзоян «в дискусклубе даже высказался: из рабочих-персов не следует принимать в партию». Секретарь Бакинского комитета партии Саркис Даниэлян «после советизации Азербайджана, выбросил из партии подпольных работников-персов около 500 человек» (в то время как в АКП(б) в то время всего-то было около 6 тыс. членов). Позицию Мирзояна и Саркиса поддерживали и т.н. «левые» (Рухулла Ахундов, Алигейдар Караев и др.), совместными усилиями которых Нариманова выжили из Баку, отправив на повышение в Тифлис.

Скорей всего, рабочие-персы мешали Кремлю тем, что вместо европейской революции, для которой даже российская революция была только вспомогательным эпизодом, мечтали о своей, персидской. Они не могли не критиковать российских коммунистов за бездарную попытку экспорта революции в Гиляне и предательство Иранской Компартии и Гилянской Республики.

Был и другой момент. Если азербайджанские рабочие жили в России, где официально провозглашалось верховенство православия, то рабочие-персы прибыли в Азербайджан из мусульманской страны и были более религиозными. «Левые» коммунисты в Азербайджане с этим считаться не хотели, и это провоцировало конфликты.

Один из таких конфликтов был вызван реквизицией, которую Азербайджанский Ревком провел вскоре после советизации. По словам Нариманова, «об этой реквизиции стали писать персидские и турецкие газеты, указывая, что большевики отбирали туманы (юбки) женщин-мусульманок, передавали их из рук в руки (а это значит обесчестить женщину) и т.д. …Характерно то, что когда узнали серьезные, сознательные рабочие, что ограблены и бедняки, они отказались брать реквизированные вещи».

Другой инцидент был связан с самобичеванием шиитов в день «Ашура» и попыткой перенести на азербайджанскую почву российский опыт жестокого подавления религии и духовенства. Нариманов «категорически был против репрессий… Мы ходили по мечетям и уговаривали темную массу не заниматься самоистязанием на улицах. Был ли результат? Я категорически заявляю, что результат был. В присутствии самого «левого» товарища, Караева, в мечети один очень влиятельный молла стал жестоко критиковать действия тех, кто в эти дни занимается самоистязанием».

Воспользовавшись отъездом Нариманова на Генуэзскую конференцию в 1922 г., левые все же провели в ЦК АКП(б) решение о запрещении шествий во время траурных дней. В результате, в пос. Балаханы близ Баку рабочие-персы «пострадали от пуль красных аскеров во время траурных дней «Шахсей Вахсей», благодаря неумению вести дело сидящих во главе правительства».

Глава правительства Г.Мусабеков «посетил семьи убитых рабочих и, окруженный до крайности раздраженной толпой рабочих, заявил: «Кто это распорядился, я назначу расследование, и виновные будут наказаны...». Виновными Нариманов считал «тех, которые только из-за портфеля хотят распространить идею коммунизма».

Настоящим позором стало то, что рабочие послушались не коммунистического правительства, а персидского дипломата. «В рабоче-крестьянской республике рабочих стал успокаивать и усмирять представитель персидского шаха - консул, который ехидно говорил рабочим: «Что делать? Вы, персидские подданные, находитесь в другом государстве, где законом воспрещается отправление религиозных обрядов ваших. Я прошу Вас расходиться». И рабочие разошлись».

Персидский консул над телами жертв большевиков в Баку в марте 1918 г.

Нариманов не скрывал сочувствия к жертвам этой расправы: «На одном собрании персидских рабочих глава Азербайджанской республики Агамали оглы охарактеризовал [имама] Гусейна как труса, за что рабочие сделали ему свое замечание. Трус не тот, который с семьюдесятью плохо вооруженными людьми выступает против противника, имеющего в десять раз больше силы, но и тот, который, боясь левой группы, скрывает истинное положение дела и тем вводит в заблуждение членов партии; вооружает их против рабочих, истекающих кровью в рабоче-крестьянской республике от пуль красных аскеров».

Те из иранцев, которые были членами компартии, тоже не были покорными. Исследуя тему троцкистов в Азербайджане, я неоднократно сталкивался с именами иранцев (тюрок и персов), которые были арестованы в 1935-36 гг. за оппозицию к Сталину. Мало кто из них пережил репрессии: Мусеиб Аббас оглы Аббасов (расстрелян в лагере 9.10.1937), Алимамед  Али оглы Бабаев (умер в лагере 12.03.1938), Азим Гусейн оглы (расстрелян 22.05.1938),  Исмаил Салман оглы (умер в лагере 27.06.1937), Рустам Керим оглы Керимов (умер в лагере 27.03.1942), Ахад Исмаил оглы Курбанов (расстрелян в лагере 14.02.1938), Агашахверд Кязимов (расстрелян в лагере 20.12.1937), Агигет Манеф оглы Мамедов (освободился 03.04.1946, отсидев 10 вместо 5 лет), Шир-Мамед Пир-Мамед оглы Мамедов (умер в лагере 27.04.1944, отсидев 7,5 вместо 5 лет).

Поэтому, хотя «иранская операция» и оправдывалась очисткой приграничных и режимных местностей от «неблагонадежных элементов», но от иранцев чистили не только приграничную зону, но и всю республику, и не только нашу. Поводом было то, что многие иранцы сохраняли свое иностранное гражданство и поддерживали связь с Ираном.

Репрессии против иранцев начались с постановления Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР от 17 декабря 1936 г. о выселении ряда лиц из Азербайджана в Иран. Во исполнение этого постановления Народный Комиссариат Внутренних Дел (НКВД) 9 января 1937 г. издал соответствующую директиву №233. К выселению из Баку и пограничной зоны Азербайджана были намечены 2500 иранских поданных и 700 семей «контрреволюционных элементов».

Кроме того, 23 октября 1937 г. вышел приказ НКВД СССР № 00693, которым предписывалось арестовывать всех перебежчиков, независимо от мотивов и обстоятельств перехода их на территорию СССР. После этого специалисты НКВД проверяли, не является ли перебежчик иностранным агентом, и мало кто не признавался.

Иранцев начали выискивать не только у нас, но и по всему СССР. Так, например, начальник Управления НКВД по Тульской области Лебедев докладывал наркому Н.Ежову, что с 1 октября 1937 года по 20 марта 1938 года в этой достаточно удаленной от Ирана области России были арестованы «по иранской линии» 48 человек. В Азербайджане под выселение как «контрреволюционные элементы» попали не только персы и тюрки, но и курды в Нахичевани. В дальнейшем, дошла очередь и до поселившихся в СССР иранских армян.

Так как параллельно шло множество других массовых репрессий, «иранская операция» затянулась. Поэтому 11 декабря 1937 г. все массовые операции, включая «национальные», продлили до 1 января 1938 г.

К этому моменту осложнились отношения СССР с Ираном, что было связано с расширением контактов Ирана с Германией (отсюда – стремление найти среди иранцев немецких шпионов). 3 января 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о закрытии четырех иранских консульств в СССР и всех советских в Иране.

17 января И.Сталин пишет записку наркому Н.Ежову. В числе самых разных вопросов, Сталин не забыл поинтересоваться: «Что сделано по выявлению и аресту всех иранцев в Баку и в Азербайджане?» На этот раз речь шла уже о «всех» - не только о «контрреволюционных», но и о вполне лояльных «элементах». С этого момента операция приобретает массовый характер.

Уже на следующий день в НКВД Азербайджана Борщову была направлена директива Ежова: «Немедленно начните аресты всех иранцев - иранских подданных и иранцев, не имеющих ни советских, ни иностранных паспортов. В первую очередь арестуйте тех, кто подозревается в шпионской, диверсионной, террористической, вредительской или какой-либо другой антисоветской деятельности. Полностью должны быть очищены от указанных категорий транспорт, промысла, города Баку и Кировабад».

19 января вопрос был обсужден в Политбюро ЦК ВКП(б), которое предложило властям Азербайджана немедленно поставить в известность всех жителей приграничных с Ираном районов «об оформлении советского подданства в течение 10 дней в том случае, если эти граждане считают себя подданными Ирана». Тех, кто переходил в советское подданство, переселяли в месячный срок в Казахстан (как ранее курдов из Нахичевани). Те, кто отказывались и желали остаться подданными Ирана, подлежали немедленному выселению в Иран и в случае отказа — аресту.

По окончании этого ультиматума, 29 января Ежов рассылает директиву НКВД №202, в которой предписано с 5 февраля 1938 г. одновременно по всем республикам начать аресты всех подозреваемых в шпионской, вредительской, диверсионной, повстанческой, националистической и другой антисоветской  деятельности иранцев и иранских армян (иностранных подданных и советских граждан). В обоснование арестов утверждалось, что английская, германская и японская разведки в своей работе против СССР широко используют иранские каналы: иранские национальные колонии, сектантские общества, группы реэмигрантов, осевших в республиках Средней Азии и Закавказья, а также местные связи эмигрантских кругов среди туркмен, узбеков, казахов и др.

Директива перечисляла широкий круг подозреваемых: перебежчики и политэмигранты, контрабандисты, вожди различных иранских племен, руководители религиозных сект, бывшие басмачи и т.д. Особое внимание обращалось на тщательную «очистку» от подозрительных иранцев пограничных районов, промышленных предприятий, особенно оборонного значения, транспорта, морских портов, армии, флота, войск и органов НКВД.

Предлагалось одновременно с развертыванием операции по арестам, «начать следственную работу с целью полного вскрытия всех очагов и линий шпионско-диверсионной, повстанческой и националистической работы иранцев, обращая особое внимание на раскрытие  связей с английской, германской и японской разведками».

31 января Политбюро ЦК ВКП(б) продлило «национальные операции», включая иранскую, до 15 апреля 1938 г. Если до апреля иранцев арестовывали выборочно, то затем началась повальные аресты. Одновременно иранцев массово высылали из страны, даже с членами семей, имевшими советское гражданство. 

Решение политбюро ЦК ВКП(б) от 31.01.1938

Так, 14 февраля НКВД особо разъяснил, что «арестованные по операции иранско-подданные, в отношении которых нет серьезных улик антисоветской и шпионской деятельности, будут высылаться за пределы Союза - в Иран». Выезд за границу разрешался семьям высылаемых независимо от гражданства членов семей при их согласии. При этом до отъезда из СССР они имели право распорядиться принадлежащим им в СССР имуществом через находящихся на свободе родственников или через выдачу своим знакомым доверенностей, которые заверялись начальниками тюрем. Этим же разъяснением предписывалось, что для вынесения решения о высылке нужно было представлять на Особое Совещание НКВД альбомы с персональными справками для рассмотрения в «особом» или «альбомном» порядке, который был установлен приказом НКВД СССР №00485 от 11 августа 1937 г.

Кроме того, 23 марта 1938 г. Политбюро приняло постановление об очищении оборонной промышленности от лиц, принадлежащих к «национальностям, в отношении которых проводятся репрессии». А 24 июня 1938 Наркомат Обороны уволил из РККА военнослужащих «национальностей, не представленных на территории СССР».

При этом репрессии до сентября 1938 г. оформлялись в основном Комиссией Наркома Внутренних дел СССР и Прокурора СССР (т.н. «двойками»). Применялся следующий «особый порядок» проведения «национальных операций».

Каждые 10 дней на местах составлялись списки с кратким изложением следственных материалов, характеризующих степень виновности арестованного и рекомендациями к отнесению дела к 1-й или 2-й категории (т.е. расстрел или лишение свободы). Многостраничные списки были подшиты с короткой стороны листа и напоминали альбом. Альбомы направлялись на окончательное утверждение в «двойку». Известно, что составлявшие ее Ежов и Вышинский только за один день 29 декабря 1937 г. приговорили к расстрелу 992 человека. После утверждения списков «двойкой» приговор немедленно приводился в исполнение.

К апрелю 1938 г. с иранцами не разобрались. Поэтому постановлением Политбюро от 26 мая 1938 года срок продлили в третий раз - до 1 августа 1938 года. И снова НКВД не уложился.

Наконец, 15 сентября 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) делает последнюю попытку разгрести «авгиевы конюшни» НКВД и принимает решение о создании «особых троек» для рассмотрения накопившихся дел в отношении лиц, арестованных по национальным линиям до 1 августа 1938 года. Дела арестованных после 1 августа рассматривались уже в обычном, судебном порядке, т.е. Военной Коллегией Верховного Суда.

Тройки должны были рассмотреть накопившиеся дела за 2 месяца. По окончанию этого срока, 17 ноября 1938 г. Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», в котором критиковались методы арестов и следствия, и злоупотребления списывались на неких замаскированных врагов.

«Сталинскому наркому» Николаю Ежову выразили недоверие, и 25 ноября его сменил Лаврентий Берия. Уже на следующий день появился приказ от 26 ноября 1938 г., которым были отменены все оперативные приказы и директивы о проведении массовых операций, включая «иранскую». Все следственные дела, находившиеся в производстве, передавались в судебные органы и Особое совещание.

22 декабря 1938 г. директива НКВД СССР признала утратившими силу все приговоры внесудебных органов (тройки, двойка, Особое совещание), если они не были приведены в исполнение или не были объявлены осужденным до 17 ноября.

Отметим, что для «иранской операции» 1938 г. никаких разнарядок, в отличие от предыдущей директивы, не давалось. В результате, число репрессированных значительно превысило первоначально намеченные 2,5 тыс. человек. Помимо административно выселенных в Иран, было осуждено в уголовном порядке 13297 человек, в том числе 2048 - к расстрелу. Поиски шпионов также дали свой результат: почти половина осужденных - 5994 человека, были признаны «иранскими шпионами».

27 декабря по предложению Л.Берии Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о выселении из пределов СССР «всех тех арестованных ирано-подданных, которые являются физически здоровыми», вместе с их семьями. Таким образом, продекларированное «возвращение к нормам социалистической законности» выразилось в депортации оставшихся иранцев одним росчерком пера.

Следует отметить, что репрессии против иностранцев не обошлись без международных протестов. Конечно, в тот период еще не было международного правозащитного движения, да и предшественница ООН – Лига Наций была не очень эффективной. Однако двусторонние и международные договоры у СССР все же были, и к ним прибегали правительства тех стран, граждан которых в 1936-38 гг. записывали в шпионы и диверсанты.

Кроме того, существовали и международные социалистические и коммунистические движения (Социнтерн и Коминтерн), а также созданный высланным за границу Л.Троцким «Четвертый Интернационал». Все они в меру своих сил и возможностей старались отреагировать на аресты в СССР. И в ряде случаев это помогало.

Эффект этой кампании мы видим в постановлениях Политбюро, где периодически всплывали вопросы, связанные с теми или иными конкретными иностранцами, за которых просили. Международное давление приходилось выдерживать Наркомату Иностранных Дел (НКИД), который через Политбюро добился от НКВД обязательства «строгого соблюдения существующих международных соглашений об извещении иностранных посольств, миссий и консульств об арестах через посредство НКИД». Извещения эти должны были посылаться НКИД немедленно после осуществления арестов, а один из заместителей Н.Ежова был назначен ответственным за своевременные ответы на запросы НКИД.

В случае оспаривания иностранного гражданства арестуемых и высылаемых, НКВД был обязан сообщить НКИД точные данные о национальном паспорте, с которым означенные лица приехали в СССР, а также представить копии их заявлений о переходе в советское гражданство и соответствующих постановлений ЦИК или Верховного Совета.

Видимо, в ответ на жалобы высылаемых, НКИД также потребовал от НКВД «предоставлять разумный срок, по согласованию с НКИД, для ликвидации дел» высылаемым иностранным гражданам, «в особенности прожившим долго в СССР, а тем более родившимся здесь».

После ареста Н.Ежова, против него было выдвинуто обвинение, что он излишними репрессиями специально провоцировал недовольство людей (разумеется, в целях переворота по заданию иностранных разведок). 

Во всяком случае, допросы арестованного экс-наркома Н.Ежова в августе 1939 г. оставляют впечатление, что он вполне понимал, какой эффект имели его действия: «В результате провокационного проведения этого рода массовых операций нам удалось достигнуть того, что среди населения СССР репрессируемых национальностей мы создали большую тревогу, непонимание, чем вызваны эти репрессии, недовольство советской властью, разговоры о близости войны и сильные эмигрантские настроения… Кроме того, в результате провокационного проведения этих операций было много протестов со стороны правительства Германии, Польши, Персии, Греции и других государств, а в ряде газет Европейских стран появились протестующие статьи».

По словам Ежова, «наиболее энергичные протесты были со стороны Иранского правительства. Оно протестовало против проводимых репрессий персидских подданных, их высылки из СССР в Иран и против конфискации их имущества. Этот вопрос они ставили даже перед дипломатическими представителями других стран с предложением совместного протеста. В Иране было даже создано специальное общество по защите от гонений иранских подданных в СССР, которое по всей стране устраивало денежные сборы в пользу репрессированных в СССР иранцев. Кроме того, в Иране был предпринят ряд ответных репрессий против граждан СССР».

Как бы то ни было, «иранская операция» завершилась. Из не высланных и не расстрелянных иранцев на 1 января 1939 г. в НКВД под арестом содержались всего 1500, из них лишь 711 были иранскими гражданами. Можно считать, что иранцы еще «хорошо» отделались, в сравнении с другими национальными группами (прежде всего, польской), где расстреливали больше половины арестованных.

Никто не знает, чем закончилось для эмигрантов из СССР возвращение в Иран. Пройдет десятилетие, и через иранскую границу переберутся тысячи сторонников Пишевари. СССР и с ними обошелся не ласково. Но это уже другая история.

Эльдар Зейналов.

http://minval.az/news/123648065

http://musavat.com/news/strana/iranskaya-operachiya-nkvd-kak-eto-bilo_400926.html

В сокращенном "газетном" варианте вышло в газете "Эхо":
http://ru.echo.az/?p=53622

Из книги "ЛУБЯНКА. Сталин и ГУГБ НКВД. 1937-1938", стр.654:

НКВД СССР была подготовлена и доложена И.В. Сталину справка об иранских гражданах, проживавших в Азербайджанской ССР . Всего в этой республике проживало 40 тысяч иранских граждан.

Из них иранских подданных — 15 000 чел.

Из этого количества иранских подданных:

В гор. Баку проживало 10 000 чел. и работали они преимущественно на нефтяных промыслах, в Каспийском пароходстве и на ж.д. транспорте.

В районах проживало 5 000 чел. Из них в г. Нахичевани 118 ч. и г. Кировабаде 1 200 чел.

Выдворялись в Иран 2 878 чел. И з них 704 чел. бывшие члены ВКП(б).

Выехали в Иран из этого числа 1167 чел. Оформлялись в иранским консульстве для выезда 852 чел. 

ЦА ФСБ . Ф . 3. Оп. 5. Д. 967. Л. 289, 292—294