Политические заключенные: кто они?

Эльдар Зейналов 

Правозащитный Центр Азербайджана

Ответ на вопрос "есть ли у нас политические заключенные?" в чем-то напоминает старую полуанекдотическую историю с телемостом СССР-США, где одна из дам заявила, что "у нас в СССР секса нет!" Как так? Мужчины и женщины есть, дети откуда-то берутся, а секса нет?..

Так и с политзаключенными: у нас есть политика, есть оппозиция, эту оппозицию хронически не допускают к власти обычным путем - через честные выборы, та рвется совершить переворот, в результате есть арестованные… Все это есть, а политзаключенных нет! А кто есть?

"Лица, пpичастные к госудаpственным пpеступлениям", "заключенные из соображений безопасности", "лица, интересующие международные организации", "враги народа" - все это лишь синонимы для названия "политических заключенных", существующих со времен фараонов.

При этом демократичность режима в стране отнюдь не гарантирует отсутствия политзаключенных, а отсутствие демократичности не гарантирует, что тюрьмы будут переполнены политзаключенными. Например, в США есть лица, заключенные в тюрьму за то, что они выступали за отделение от англоязычных США испаноязычного штата Пуэрто-Рико. В Великобритании есть заключенные за действия по воссоединению Северной Ирландии с остальной Ирландией. И т.д. А вот в абсолютно недемократичном Туркменистане политзаключенных практически нет - в то время как в сравнителльно более демократических соседних странах Средней Азии их хоть отбавляй. 

Просто тоталитарные режимы вроде Туркменистана или СССР, настолько перекрывали возможность самовыражения, протеста, осуществляли настолько тотальный контроль за всем и вся и промывку мозгов, что оппозиции практически было невозможно сорганизоваться. Скажем, в акции протеста против ввода советских войск в Чехословакию в 1968 г. участвовало всего 8 человек!

А что было у нас в Азербайджане? В 1988-91 гг. на карабахской волне и благодаря перестройке возможности выражения своего мнения резко увеличились. Оппозиция действовала почти беспрепятственно, сначала полулегально, а с 1989-1990 гг. - легально существовали антикоммунистическая партии, полуоткрыто выпускался "самиздат". И все это движение жило надеждой на то, что отделение от СССР, свержение коммунистов и свободные выборы помогут изменить жизнь к лучшему. Кто-то обещал освободить Карабах за два месяца, кто-то - озолотить страну за счет нефти - и все только в случае, что он и его партия займет руководящее положение. 

К сожалению, все это повернулось вереницей насилия над страной и волеизъявлением людей. Только факты: в первые 2 года независимости страны в президентском кресле поменялись 6 человек: Аяз Муталибов, затем Ягуб Мамедов, потом снова Аяз Муталибов, потом Иса Гамбар, потом Эльчибей, наконец Гейдар Алиев. За первые 4 года произошло 9 попыток государственного переворота: март 1992 г. - свержение Аязу Муталибова, 14 мая - возвращение Муталибова, 15 мая - контрпереворот НФА (от "восстановление конституционного порядка" его отличает вооруженный разгон легитимного парламента), октябрь 1992 г. - попытка переворота в Нахчивани, когда НФА захватил телевидение и МВД Нахчивани и призвал к свержению Г.Алиева, июнь 1993 г. - восстание "военной оппозиции" и свержение НФА, июнь-август - авантюра с провозглашение "Талыш-Муганской Автономной Республики", октябрь 1993 г. - попытка повторения переворота в Нахчивани, октябрь 1994 г. - попытка переворота в Гяндже, март 1995 г. - попытка переворота в Газах-Агстафинской зоне и в Баку… И это не считая мелких и крупных заговоров, терактов, сепаратистской возни на севере страны и т.д.

Только вдумайтесь в эти цифры, и вы поймете, откуда в нашем доселе тихом, аполитичном "болоте" появилось более тысячи политических заключенных.

По определению крупнейшей правозащитной организации "Международная Амнистия", "общепринято под (уголовно) преследуемыми по политическим мотивам или, как чаще говорят, политзаключенными понимать любого, чье дело содержит значительный политический элемент, относящийся либо к мотивации действий обвиняемого, либо к характеру этих действий, либо к мотивации властей. При этом термин "политический" используется для ссылки на все аспекты отношений, связанные с политикой: принципы и законы, организация и механизмы функционирования общества, государства и поддержания порядка в них; связь этих вопросов с языком, этническим происхождением, полом, религией, социальным статусом и др."

То есть в разряд политических могут попасть заключенные за мирное выражение своих политических целей; насильственную попытку изменения руководства или государственного строя; уголовники, которым инкриминируют "политические" статьи обвинения; политики, которых обвиняют по уголовным статьям.

Всех их объединяет одно: достаточно серьезная опасность того, что суд над ними будет необъективным, а наказание - неадекватным ввиду того политического резонанса, который он может или должен иметь. 

Весьма небольшая группа политических заключенных признается "узниками совести". Это люди, лишенные свободы за их убеждения, пол, цвет кожи, язык или этническое происхождение, но не прибегающие и не призывающие к насилию. Лишь для них правозащитное сообщество везде и всегда требует немедленного и безоговорочного освобождения.

Вопреки расхожему мнению, узники совести - это не обязательно те, кто "сидит ни за что", то есть жертвы ничем не спровоцированного преследования со стороны властей. Они могут быть достаточно активными в политической и общественной жизни и находиться под следствием или в заключении:

- из-за участия в общегражданских или профсоюзных акциях, таких как забастовки, митинги, пикеты и демонстрации (таких у нас было особенно много после митингов 1998 г. с критикой президентских выборов - например, Галандар Мухтарлы);

- по причине преследования за совершение приписываемого им уголовного преступления, тогда как на самом деле они только критиковали власти (вспомним многострадального капитана Джанмирзу Мирзоева, критиковавшего коррупцию в Министерстве Обороны и голословно обвиненного в заказе убийства своего начальника);

- потому что они публично защищали права и свободы конкретных людей, гласно, в т.ч. в СМИ, обличали виновников их нарушений (вспомним, как Рамиза Зейналова, адвоката экс-министра Искендера Гамидова, самого арестовали посреди судебного процесса из-за участия в митинге годичной давности);

- потому лишь, что один из членов их семьи - известный оппонент или вооруженный противник официальных властей (у нас это явление появило название "семейное заложничество": в тюрьме сидят братья И.Гамидова, экс-министра сельского хозяйства М.Абдуллаева, и др.) 

- из-за участия в ненасильственной политической деятельности как в индивидуальном порядке, так и при работе в группе, объединенной, например, по социальному, религиозному, этнонациональному признаку;

- потому что они настаивали на соблюдении такой религиозной практики, следование которой не принято в данной стране или местности;

- потому что они отказались от несения воинской службы или участия в насильственных действиях по религиозным соображениям или по убеждению;

- потому что они сопротивлялись предпочтительному использованию только официального языка страны проживания;

- потому лишь, что они жили в той же местности или принадлежали к тому сообществу, члены которого преследуются властями, и т.п. 

Таких не так уж много. А для большинства политзеков, кто не подходит под понятие узников совести, правозащитники требуют гласного безотлагательного и беспристрастного судебного разбирательства, отвечающего критериям презумпции невиновности, права на юридическую защиту по их выбору, на участие в слушаниях своего дела, на то, чтобы не давать показания на самого себя и не признавать себя виновным. 

Отсюда, кстати, и рекомендация Совета Европы освободить или пересмотреть дела тех, кого правозащитные организации считают "политическими заключенными".

Рекомендовать легко. А вот определить, является ли тот или иной заключенный политическим, иногда бывает достаточно сложно.

С одной стороны, в Уголовном Кодексе (УК), действительно, нет специального раздела "Политические" преступления. А под "государственные преступления" может попасть не только призыв к свержению государственного строя, но и шпионаж, разглашение государственной тайны, бандитизм и даже контрабанда и уклонение от призыва в армию. В моей практике была пара случаев, когда, начитавшись в прессе, что обвиняемые в измене Родине, т.е. ст.57 старого УК, являются политзаключенными, ко мне приходили родственники шпионов (шпионаж со стороны граждан Азербайджана тоже подпадал под ст.57). И недоверчиво качали головой на мои объяснения - мол, нам в такой-то правозащитной организации пообещали признать его политическим узником.

С другой стороны, политическое преступление может сопровождаться уголовными обвинениями, выдвигаемыми для маскировки политического характера ареста. Например, человека, активно участвовавшего в политическом ненасильственном митинге, могут арестовать за хулиганство, сопротивление сотруднику полиции, грубом нарушении общественного порядка и т.п. Так обошлись со многими участниками митинга протеста в г.Шеки в ноябре 2000 г., который действительно сопровождался беспорядками. Но арестовали даже людей, которые в день событий были в 30 км от города.

Можно выделить группу особенно "популярных" обвинений, используемых властями Азербайджана в борьбе с политическими противниками. Например, та же "измена Родине" (ст.57), которая квалифицируется как деяние, умышленно совершенное гражданином Азербайджанской Республики в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности Азербайджанской Республики. Понятно, что если гражданин совершил какое-то деяние без этого умысла, то его можно обвинить в чем угодно, кроме этой статьи. А у нас записали в изменники Родины мингечевирца Алы Яхъяева, командира батальона добровольцев, потерявшего на фронте ногу, опоновцев, бывших первой организованной частью, защищавшей Карабах еще в Советское время… 

Террористический акт (ст.59) - одна из статей, не применявшихся до 1995-1996 гг., но и не отменявшаяся. В 1995 г. ее применили против группы опоновцев и по "делу генералов", в 1996 г. - против бывшего командира Газахского ОПОН Эльчина Амирасланова.

Многие из "политических" статей были введены в старый Уголовный Кодекс в период распада СССР и острого политического противостояния, именно с расчетом использования против политических противников. Например, ст.188-4 (нарушение порядка организации и проведения собраний, митингов и пр.) была введена в марте 1988 г., ст.63-1 (призывы к насильственному изменению государственного строя) - в апреле 1989 г., ст.188-5 (руководство запрещенной забастовкой в условиях чрезвычайного положения) - в апреле 1990 г., ст.188-6 (оскорбление или клевета в отношении президента) - в июне 1990 г., ст.70-2 (Создание не предусмотренных законодательством вооруженных формирований или групп) - в январе 1992 г., ст.57-1 (использование Вооруженных Сил Азербайджанской Республики против азербайджанского народа или конституционных государственных органов) - в июле 1992 г. 

Власти сменяли друг друга, а "политические" статьи заботливо оставлялись и пополнялись. Например, статью об ответственности за оскорбление президента ввел Муталибов, но так и не использовал, а спустя пять лет она пригодилась Г.Алиеву, чтобы наказать журналистов, выпускавших сатирическую газету "Чешме". Под статью 70-2 подвели в 1995 г. ОПОН, после того как если он не выполнил приказа о расформировании и в одночасье стал незаконным. 

При этом некоторые из "политических" статей в недавнем прошлом могли повлечь вынесение смертного приговора. Из политических первым его в конце 1995 г. получил за измену Родине армейский офицер Джаваншир Гадымов, который был отмечен множеством ранений на поле боя. Через два года Верховный Суд все-таки смягчил приговор, но человек провел два года в очереди на расстрел. 

К моменту отмены смертной казни за измену Родине были приговорены "сепаратист" Альакрам Гумматов, "изменники Родины" Мюзамиль Абдуллаев и Нариман Имранов, "террорист" Эльчин Амирасланов и др.

Интересно, правда, отметить, что до подписания нефтяного "контракта века" власти, видимо опасались реакции Запада и остерегались широко использовать "политические" статьи. Например, события 1992 и 1993 гг. в Нахчивани полностью подходят под понятие "попытка государственного переворота", но никто из участников соответствующей статьи не получил. А вот уже в октябре 1994 г. в измене Родине обвиняли даже дезертиров и рекетиров. Трудно поверить, но среди двух десятков обвинявшихся по делу "Талыш-Муганской Автономной Республики" в 1993 г. в измене Родине обвинялись всего двое - "президент ТММР" Альакрам Гумматов и поэт Али Насир. А в марте 1995 г. в измене Родине обвинили в Агстафе троих водителей автобусов за то, что они по официальной путевке водили ОПОНовцев…

В начале октября 1993 г. группа членов НФА и турок была арестована по обвинению в подготовке покушения на Г.Алиева, чтобы тот не смог участвовать в президентских выборах и к власти вернулся отстраненный президент Эльчибей. Несмотря на четкие признаки террористического акта, их обвинили в попытке умышленного убийства. Но уже в 1995 г., когда арестовали других участников той же группы, их обвинили в попытке теракта. Событие преступления оставалось тем же, никаких новых обстоятельств не прибавилось… Так что же тогда изменилось? А политическая конъюнктура. Правда, адвокату удалось отстоять подзащитных и им дали ту же "неполитическую статью".

В сентябре 2000 г. УК поменялся, но многие из "политических" статей до сих пор существуют, перейдя в раздел "Преступления против государственной власти". Например, государственная измена (ст.274) - это та же ст.57, только без шпионажа и бегства за границу.

Интересно, что если бы, например, не удался государственный переворот в июне 1993 г. и НФА вернулся бы к власти, против многих нынешних министров нашлась бы похожая статья. Поэтому политические дела нельзя рассматривать в чисто правовой плоскости - прокурору не место на баррикадах гражданской войны, где виновен тот, кто проиграл, и прав, кто выиграл. Отсюда, правда, вытекает и требование освобождения всех политзаключенных как шага к национальному примирению. Логика простая: да, они виновны, они использовали силу, но и ты тоже ее применял. Ты победил - будь великодушен, прости побежденных.

История СССР знала такие политические амнистии, например, в 1950-х были амнистированы рядовые участники движения "лесных братьев", воевавшие 10 лет против Советов. Напомню, что Гитлера победили за 4 года, но это была внешняя агрессия, а "лесные братья" - гражданская война, и решить проблему можно было только политическим путем. Такие амнистии были и при Ленина. Но тогда проблему политзаключенных признавали.

У нас же предпочитают делать вид, что политических заключенных нет, а есть опасные уголовники, которых ввиду тяжести их статей можно только помиловать. Соответственно от заключенного требуется просьба о помиловании, т.е. признание своей вины. Для этого упрямцев ломают морально и физически, и уже добились в этом заметных успехов.

Интерес в этом двоякий: с одной стороны, показывают Западу, что невинных "политзеков" нет, все они согрешили, каются, один даже публично отказался от включения его в список политзаключенных и от заступничества Совета Европы. С другой стороны, сломленный человек уже не вернется в политику (в большую уж точно), т.к будет нести на себе печать единожды уже отрекшегося от идей. Вообще-то, некоторые возвращаются в политику для того, чтобы воевать с противниками властей. Но таких за версту видно.

По данным нашего Правозащитного Центра Азербайджана, с середины 1993 г. освободились по отбытию наказания или по помилованию более 400 человек. Еще примерно 675 человек находятся в заключении, в том числе 21 - в пожизненном… При этом каждый пятый (128) был арестован в период 2000-2001 гг., т.е. в период вступления в Совет Европы и первого года членства в нем…