«Пожизненники» в Азербайджане не могут получить образование

31 МАЯ 2018, 21:40

«В вопросе получения пожизненно осужденными высшего образования Азербайджан серьезно отстает не только от стран Совета Европы, но и Южного Кавказа».

Об этом Media.Az сообщил глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.

Он напомнил о том, что, к примеру, в той же Армении пожизненно осужденные уже могут получать дистанционное заочное образование, а в Грузии пожизненно осужденным разрешают держать в камере компьютеры. 

По его словам, образование считается одним из основных методов перевоспитания. «В нашем случае, к «пожизненникам» относятся как к особой категории заключенных, которые не исправимы, опасны, и никогда не выйдут на свободу. К ним не допускают каких-либо лиц со стороны, даже не разработана нормативно-правовая база для получения дистанционного образования. 

Хотя благодаря усилиям правозащитников, правительство включило в Кодекс по исполнению наказаний и правил внутреннего распорядка положение о том, что «пожизненникам» разрешается получение заочного высшего образования.

Но в этом случае необходимо продумать, каким образом заключенный сможет связываться с университетом, будет вестись переписка с учебным заведением», - сказал правозащитник.

Как задался вопросом Э.Зейналов, непонятно и то, каким образом будет осуществляться переписка, к примеру, по спецпредметам, которые не понятны цензорам.

«Каким образом допустят экзаменаторов в колонию? Предоставят ли возможность пропускного режима для экзаменаторов?

К примеру, сегодня, если заподозрят, что у человека есть какая-то контрабанда, его могут подвергнуть личному досмотру. Если досмотр будет осуществляться пристрастно, никто из преподавателей не захочет пойти и обучать в тюрьме заключенного», - добавил глава ПЦА.

При этом Э.Зейналов напомнил о том, что сейчас «в моде» дистанционное образование с использованием Интернета. 

«Все это заменяет сидение в аудитории. Достаточно наличия компьютера с выходом в сеть, но это не разрешено законом из соображения безопасности. Ведь не исключено, что заключенный может связаться с сообщниками на воле, может отдать преступное распоряжение. А виноватой окажется администрация тюрьмы».

Правозащитник напомнил о том, что в конце 2003 - начале 2004 года ПЦА пришлось судиться с Пенитенциарной службой Минюста по поводу одного «пожизненника», который хотел получить образование.

«При этом судья Апелляционного суда, обращаясь к главе ПЦА поинтересовался, для чего это так важно для заключенного, если он из числа «пожизненников».

«Тем не менее, в этом году исполнилось 20 лет с момента отмены смертной казни в стране. От пожизненного заключения можно условно-досрочно освободиться (УДО) через 25 лет. Несколько «пожизненников» достигли этого предела и вправе обратиться для получения УДО.

Хотя один уже обратился и получил отказ. Не исключено, что спустя пять лет не останется ни одного «пожизненника», который не отсидел бы 25 лет, и может освободиться по УДО. Но кто занят вопросом их образования, чтобы обеспечить им более комфортное возвращение в общество? 

Вопрос не только в них. Считается, что если создаются какие-то условия для творчества, образования и занятия спортом, то «администрация миндальничает с преступниками». Но преступник он сейчас, а завтра его освободят, и он будет жить среди нас», - подчеркнул Э.Зейналов.

Глава ПЦА также упомянул о том, что в той же Грузии ранее был освобожден один из бывших «пожизненников», который в прошлом отбывал наказание в Азербайджане, а потом его экстрадировали на родину.

«Находясь в заключении он занялся самообразованием. Сейчас он занят правозащитной деятельностью, сотрудничает со СМИ. Это прямой результат того, что у него была возможность не просто «сидеть», а изучать национальное и международное право, методы работы правозащитных организаций.

Еще в середине 90-х годов прошлого столетия в сознании чиновников сложилось понимание того, что труд в тюрьме, даже интеллектуальный возможен только из-под палки. И заключенных нужно просто запереть в четырех стенах. В результате из исправительно-трудовых колоний наши тюрьмы превратились в учреждения по отбыванию наказаний. Помню, как один из ныне бывших начальников колонии как-то заявил, что «колония – это камера хранения, мне на хранение сдают заключенного. И моя задача заключается в том, чтобы он вышел на свободу живым и здоровым», - сказал Э.Зейналов.

Бахтияр Сафаров

Media.Az

https://media.az/society/1067704932

Отступные за расставание

Дата: 31.05.2018

Стоит ли внедрять китайский опыт в нашей стране? 

Люди встречаются, влюбляются, женятся, однако, к сожалению, далеко не каждой паре удается пронести свои отношения через года. Расставание - это всегда боль, и не важно, кто прав, а кто виноват, скорее всего - оба. Однако надо постараться выйти из непростой ситуации с наименьшими потерями. 

По данным Государственного комитета по статистике, в течение первых трех месяцев текущего года в Азербайджане официальными органами зарегистрировано 12932 брака и 3556 разводов. Количество браков на каждую тысячу человек составило 5,4, а число разводов - 1,5. Следует отметить, что в течение первых трех месяцев прошлого года зарегистрировано 13305 браков и 3611 разводов. Количество браков на каждую тысячу человек составило 5,6, а разводов - 1,5.

Многие считают, что штамп в паспорте придает отношениям некую завершенность. Женщинам он дает уверенность в завтрашнем дне, а мужчинам - ощущение стабильности. Однако если брак потерпел крах, то процедура, связанная с разводом и разделом имущества, может стать настоящей пыткой. Поэтому все больше людей в мире, и в нашей стране в частности, голосуют за гражданский брак. Особенно часто такую форму отношений выбирают те, у кого за плечами уже был неудачный опыт заключения брачных уз. 

Кому-то больше по душе жить под одной крышей, не расписавшись, других устраивает гостевой вариант, то есть пара живет в отдельных квартирах, но проводит вместе максимальное количество времени. Если любовь прошла, заел быт, произошла измена или случилось что-то еще, каждый останется при своем. Впрочем, далеко не всегда все так безоблачно, ведь инициатором расставания обычно выступает кто-то один. Вторая же сторона в этот момент часто рвет и мечет, хотя изначально знала, на что идет. Тогда вспоминаются и впустую потраченные годы. Мужчины сетуют на то, сколько денег они вложили в отношения, а женщины - как обхаживали еще недавно любимых, готовя, стирая и создавая уют. 

Понять разочарование тех, кто думал, что будет жить со своим партнером долго и счастливо, пусть и без штампа в паспорте, понять можно, ведь они в любом случае - пострадавшая сторона. Речь не об отношениях длиной в неделю, месяц или даже год, а о тех, которые длились несколько лет. 

В Китае, например, в последние годы стали практиковаться «отступные за расставание». Такую опцию используют пары, которые долго были вместе, но так и не вступили в брак, а значит, не могут пройти через официальный раздел имущества.

Платит отступные тот партнер, который решил разорвать отношения. Одни пары подходят к определению суммы прагматично - исходя из того, сколько времени пара была вместе, какую сумму денег потратил каждый из партнеров и сколько сил приложил, чтобы поддерживать союз. Другие же могут попытаться оценить не только материальные издержки, но и эмоциональный ущерб от разрыва.

Отступные обычно платят мужчины, которые выступают инициатором разрыва, тем самым компенсируя оставленной спутнице горечь расставания. 

Но все чаще и женщины считают приемлемым для себя компенсировать партнеру определенную сумму, учитывая, что именно мужчина в Китае традиционно платит за походы в ресторан и тратится на подарки. 

Говоря о нашей стране, отметим, что, как правило, гражданский брак воспринимается женщиной как ступень к официальному союзу, а потому если отношения заканчиваются, так и не дойдя до логичного с их точки зрения финала, многие погружаются в настоящую депрессию. Они думают об упущенных возможностях, и ситуация усугубляется тем, что женщина уже немолода: нелегко начать личную жизнь с чистого листа. 

Следует ли нашей стране перенимать китайский опыт и возможно ли это? С этим вопросом корреспондент газеты «Каспiй» обратилась к главе Правозащитного центра Азербайджана Эльдару Зейналову. По мнению нашего собеседника, китайский сценарий в данном случае отражает рыночный подход к браку.

- Если заключенная двумя партнерами сделка, затрагивающая материальные интересы, прервана по вине одной из сторон, та платит отступные. В Азербайджане тоже издавна было принято при расторжении брака, в том числе религиозного (сигях), который с точки зрения официального закона не отличается от гражданского (не оформленного государственными органами), возвращать женщине стоимость ее приданого (джехиз), а мужчине - выплаченный выкуп (калым). Связано это с тем, что заключение любого - религиозного или светского - брака в азербайджанском обществе обставлено традиционными расходами, которые при разводе принято возмещать.

Между прочим, именно непосильность таких расходов и приводила к тому, что любящие друг друга молодые люди не могли сочетаться браком. Отсюда такие негативные явления, как похищение невест и даже суицид. Сбежавшие от своих родственников молодые без благословения родителей (которое предусматривает предварительные выплаты сторон) часто живут без оформления отношений.

Само оформление брачных отношений не требует обязательной свадьбы или пышных церемоний. Пара может просто подать документы и, заплатив пошлину, через установленный срок получить свидетельство о браке. Поэтому за категорическим отказом от оформления брака обычно стоят другие, не финансовые причины.

Например, закон не разрешает оформление брака ранее установленного возраста, а сексуальные отношения с несовершеннолетними рассматривает как педофилию и наказывает. Отсюда участившиеся «религиозные» браки и феномен массовых родов несовершеннолетними фактически вне брака. Такой брак - уже криминал, но «узаконенный» согласием стороны несовершеннолетней невесты.

Бывает, что у одной из сторон уже есть официально заключенный брак, что, по действующему законодательству, препятствует заключению второго союза. Такая ситуация, обычно в форме двоеженства, нередко встречается у наших трудовых мигрантов в России. До 2000 года это преследовалось у нас по закону, но сейчас ненаказуемо.

По словам Э.Зейналова, свободное сожительство пары без какого-либо оформления отношений, в обиходе называемое гражданским браком, хотя и не сопровождается архаичными процедурами выплат сторон, при расставании тоже может вызвать материальные потери и обязательства. Он пояснил, что у такой пары может быть совместно нажитое имущество, общие дети, которые, кстати, имеют те же права, что и в официально заключенном браке.

- В таком случае возникают проблемы дележа имущества, материальной помощи детям (алименты), которые при отсутствии согласия сторон могут решаться в судебном порядке, путем подачи иска. Это обычный предусмотренный законом способ защиты гражданских и экономических прав. Можно предвидеть такую ситуацию заранее и заключить между сторонами контракт, наподобие брачного - это не запрещено законом, - резюмировал эксперт.

Елена МАЛАХОВА 

Газ. "Каспий", 31.05.2018 г.

http://kaspiy.az/news.php?id=82855

Ehrenmord und politische »Säuberung«

In Tschetschenien herrscht ein Regime des Schreckens

Von Bernhard Clasen

Neues Deutschland, 28.05.2018

Seit dem Ende der beiden Tschetschenien-Kriege von 1994 bis 1996 sowie 1999 bis 2009 und dem Abzug der russischen Militärs herrscht Ruhe in der nordkaukasischen Teilrepublik. Friedhofsruhe. »Tschetschenien«, so die Direktorin des in Moskau ansässigen Conflict Analysis and Prevention Centre, Ekaterina Sokirianskaia, gegenüber »nd«, ist »zur schrecklichsten europäischen Enklave geworden«. Tanya Lokschina, Direktorin des Russland-Programms von Human Rights Watch bestätigt: Mit brutaler Gewalt gehe Republikchef Ramsan Kadyrow gegen seine Kritiker vor. Seit über einem Jahrzehnt, so Lokschina, löse Ramsan Kadyrow jeglichen Dissens durch Vernichtung der Gegenseite, habe er eine Tyrannei errichtet. Entführungen, spurloses Verschwinden missliebiger Kritiker und Folter in den Gefängnissen sind die Handschrift dieses Regimes.

Mehrfach berichtete die russische Zeitung »Nowaja Gazeta« von Folter und Hinrichtungen Homosexueller in Tschetschenien. Nach Angaben des russischen LGBT-Netzwerkes sind seit März 2017 in Tschetschenien Schwule massenhaft verhaftet, gefoltert und getötet worden. Frauen, »die über die Stränge geschlagen« haben oder einfach einen Mann heiraten wollen, der von ihrer Familie nicht akzeptiert wird, fliehen zu Dutzenden aus Angst vor einem »Ehrenmord« aus der Republik.

Die Diktatur in Tschetschenien, die sich gerne als moderne islamische Gesellschaft präsentiert, fürchtet zugleich den Imageschaden, der von Menschen ausgeht, die aus Angst die Republik verlassen haben. Vor 15 Jahren noch lebten 40 000 tschetschenische Flüchtlinge in der Nachbarrepublik Inguschetien. Doch Inguschetien schloss die Grenzen und fast alle mussten zurückkehren.

Der Direktor des in Baku ansässigen »Aserbaidschanischen Menschenrechtszentrums«, Eldar Sejnalow, erinnert sich. Auch Aserbaidschan, so Sejnalow, war mehrere Jahre ein wichtiger Zufluchtsort für tschetschenische Oppositionelle. Doch nach 2002 verschlechterte sich die Lage der Tschetschenen in Aserbaidschan dramatisch. Dutzende waren von russischen Sicherheitskräften entführt und an Russland ausgeliefert worden. Aserbaidschan hatte diese Entführungen zugelassen. 2008 musste die Witwe des früheren tschetschenischen Präsidenten Kusama Maschadowa, Aserbaidschan aus Furcht um ihre eigene Sicherheit verlassen. Auch Alla Dudajewa, Witwe des ersten Präsidenten Tschetscheniens, Dschochar Dudajew, war in dieser Zeit aus Baku geflohen. Andere wurden, so formuliert Sejnalow, von Landsleuten »überzeugt«, »freiwillig« in ihre tschetschenische Heimat zurückzukehren. Daraufhin sind viele Tschetschenen in andere Länder geflohen, nach Deutschland, die Niederlande oder Skandinavien.

https://www.neues-deutschland.de/artikel/1089336.ehrenmord-und-politische-saeuberung.html?sstr=clasen

Убийства чести и политические чистки

В Чечне система ужаса

Bernhard Clasen

После двух чеченских войн 1994-1996 и 1999-2009 года и вывода российских войск, в Чеченской Республике спокойно. Как на кладбище. 

«Чечня», говорит нашей газете Екатерина Сокирянская, директор Института «Центр Анализа и Предотвращения Конфликтов» в Москве, «стала ужаснейшим анклавом в Европе». Таня Локшина, директор программы по России Human Rights Watch, подтверждает: «С жестокой силой глава республики Рамзан Кадыров обращается со своими критиками.

Более десяти лет, говорит Локшина, Рамзан Кадыров решает любое инакомыслие, уничтожая другую сторону. Он установил тиранию. Похищения, исчезновение непопулярных критиков и пытки в тюрьмах являются чертами этого режима.

Несколько раз «Новая газета» сообщала о пытках и казнях гомосексуалистов в Чечне. Согласно российской сети ЛГБТ, геи были массово арестованы, подвергнуты пыткам и убиты с марта 2017 года в Чечне. Женщины, которые «гуляли» или просто хотят выйти замуж за мужчину, которого не принимает ее семья, убегают десятками из республики из-за боязни «убийства чести».

Диктатура в Чечне, которая любит представлять себя как современное исламское общество, в то же время боится ущерба от людей, покинувших республику из страха. 15 лет назад 40.000 чеченских беженцев все еще жили в соседней республике Ингушетия. Но Ингушетия закрыла границы, и почти все вынуждены были вернуться.

Об этом говорит директор бакинского Правозащитного Центра Азербайджана Эльдар Зейналов. Азербайджан, по словам Зейналова, был важным убежищем для чеченских беженцев-оппозиционеров в течение нескольких лет. Но после 2002 года положение чеченцев в Азербайджане резко ухудшилось. Десятки были похищены российскими силами безопасности и переданы России. Азербайджан допустил эти похищения. В 2008 году вдова бывшего президента Чечни Кусама Масхадова вынуждена была покинуть Азербайджан из-за страха за свою безопасность. Алла Дудаева, вдова первого президента Чечни Джохара Дудаева, также бежала из Баку в это время.

Другие, как говорит Зейналов, были «убеждены» соотечественниками вернуться «добровольно» на свою чеченскую родину. Поэтому после этого многие чеченцы бежали в другие страны, в Германию, Нидерланды или Скандинавию.

Был и заказные убийства чеченцев в Турции, в Украине и в Австрии, говорит Екатерина Сокирянская. «Чеченцы, которые сбежали в Германию и Чехию, недавно мне сообщили об угрозах кадыровцами».

(Перевод Б.Клазена).

Терпимость к пыткам в Азербайджане все еще сохраняется

Эксперт сказал, что за почти два десятилетия ни один человек не был наказан именно по этой статье

Дж. АЛЕКПЕРОВА  

«У нас в стране с 1 сентября 2000 года существует уголовная ответственность за пытки. Однако за почти два десятилетия ни один человек не был за это наказан. В то же время существует уже несколько решений Европейского суда по правам человека о нарушении соответствующей статьи 3 Европейской конвенции по правам человека в части качества расследования заявлений о пытках. Как правило, в прокуратуре, которая должна расследовать такие заявления, факты "не подтверждаются". Даже в случае явных следов и при наличии свидетелей. Вместе с тем, некоторых виновных наказывают, даже увольняют, но по другим поводам. Закрыли и несколько мест, где практиковались пытки. Однако терпимость к пыткам в Азербайджане все еще сохраняется». Об этом сказал Echo.az глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.

По его словам, как правило, расследование по применению пыток в ведет прокуратура и во всех случаях доказать вину чиновников не удается. Всегда находится какое-то другое объяснение наличию физического насилия на теле потерпевшего. И соответственно никто за это не был привлечен к уголовной ответственности. И даже тогда, когда вина вроде бы вполне очевидна (например, в случае журналистов, которых избивали на глазах свидетелей, и это даже попало на фото и видеокадры), истязателя просто привлекали за злоупотребление должностными обязанностями или по каким-то другим статьям, но только не за применение пыток. Получается, что наказывать за пытки, в принципе, не возбраняется, но вот само это слово под запретом. 

«Были такие случаи, когда потерпевшие, пройдя все судебные инстанции внутри Республики, обращались в Европейский суд по правам человека. ЕСПЧ выносил решение о нарушении статьи 3 Европейской конвенции по правам человека, которая запрещает применение пыток. В этих делах речь шла не о самом факте применения пыток, а о недостатках (даже саботаже) расследования. Именно расследование пыток, по мнению Европейского суда по правам человека, проводится в Азербайджане неудовлетворительно. Таким образом, хотя пытки ни в коем случае не признаются в стране, но наши власти несколько раз попадали под критику Евросуда за неудовлетворительное их расследование. Тем не менее ситуация коренным образом не меняется и сегодня», - сказал правозащитник.

По его словам, проблема, конечно, еще и в том, что сам факт применения пыток иногда очень сложно доказать. Например, если у арестованного человека зафиксирована гематома или царапина, то где гарантия, что он не сам себе нанес увечье, чтобы потом обвинить полицейского или следователя? Ведь и такое тоже бывает. Но есть и выход из подобных ситуаций – тщательно фиксировать ход допроса и физическое состояние человека до и после него. 

«Азербайджанские правозащитники давно предлагают поставить видеофиксатор в комнату для допросов. Прибор достаточно дешевый, его аналоги есть чуть ли не в каждой второй автомашине. Кроме этого, при отправке на допрос и после него необходимо проводить медицинское освидетельствование, хотя бы по требованию арестованного. А при приеме арестанта в следственный изолятор это вообще предписано законом.

Например, в деле «Джалалоглу против Азербайджана» при приеме в следизолятор были проигнорированы следы пыток, а потом их обнаружили. ЕСПЧ поставил логичный вопрос: если его не избивали в полиции, и у него не было гематом при поступлении в изолятор, то тогда его избили в изоляторе. Или – или. 

Также очень важно, с учетом прецедентов ЕСПЧ, усилить контроль за расследованием. Дело в том, что тюремная администрация и органы следствия нередко просто не принимают для отправки письменные жалобы о применении пыток. Когда же этого через несколько недель добивался адвокат, то на его теле уже не оставалось следов физического насилия. Почему-то у нас в стране к этой теме относятся очень поверхностно, и это вряд ли случайно», - сказал глава ПЦА.

«Кстати, совсем не обязательно человека пытают, чтобы склонить его к самооговору и признанию несуществующей вины, или ввиду недостаточной квалификации следователя. Встречаются случаи, когда достаточно подробную информацию о вине получают путем незаконной прослушки или от агентуры. И в том, и в другом случае, такая оперативная информация не может быть использована в качестве доказательства в суде. И человека, в виновности которого следователь уверен на 100%, усердно бьют, заставляя признаться в том, о чем правоохранительные органы и так осведомлены. А всего-то нужно было следовать букве закона и взять у суда санкцию на прослушку или наружное наблюдение за подозреваемым.

В любом случае пытки указывают на грубейшее пренебрежение государственными служащими существующими нормами закона, и с этим надо бороться», - отметил Э.Зейналов.

На это обратили внимание и на проходившем в Баку 15-м заседании Комитета парламентского сотрудничества Европейский Союз-Азербайджан. Вице-президент Европейского парламента Хейди Хаутала отметила, в частности, что ей сообщили о фактах пыток в исправительных учреждениях, и ее это беспокоит.

Хаутала сказала, что если нет толерантности к людям, которые имеют другое мнение, это не совсем толерантность: «Ильгара Мамедова я видела неделю назад. Для осуществления деятельности работающим в правоохранительной сфере необходимо создать гибкую основу. В частности, нас интересует деятельность Коллегии адвокатов, ее независимость. В этой области нет достаточных достижений, и у Министерства юстиции есть возможность проникать в эту область».

Депутат Камран Байрамов подчеркнул, что Европейская Комитет по Предупреждению Пыток может в любое время посетить исправительные учреждения в Азербайджане: «Подготовленные этим Комитетом отчеты учитываются правительством. Несколько лет назад была проблема с условиями содержания заключенных в Азербайджане. Постановлением президента в столице и регионах были созданы пенитенциарные учреждения. В то же время для сотрудников Пенитенциарной службы проводятся семинары. С другой стороны, в Азербайджане развивается институт адвокатуры. В Азербайджане проводятся реформы, растет число юристов. Это один из важных шагов по защите прав граждан.

Депутат Чингиз Ганизаде попросил предоставить факты пыток в исправительных учреждениях в Азербайджане: «Такого рода информация беспочвенна. Происходящее между двумя заключенными также представляется как политически мотивированное происшествие».

"Эхо", 23.05.2018

Радужные флаги в Баку

Май 18, 2018

Как в Азербайджане реагируют на решение Посольства Великобритании

Азербайджан всколыхнула информация о том, что в самом центре Баку, на улице Хагани, вывешен радужный флаг в честь международного дня по борьбе с гомофобией. Знамя, являющееся символом секс-меньшинств, было поднято на флагштоке посольства Великобритании, и это добавило остроты обсуждений в азербайджанском секторе соцсетей.

На странице в фейсбуке посольства Соединенного королевства отмечается, что «Великобритания имеет гордый опыт поощрения равенства для представителей ЛГБТ-сообщества и имеет одну из самых сильных законодательных баз в мире для предотвращения дискриминации секс-меньшинств и борьбы с ней».

В беседе с Dalma News бывший глава Государственного комитета по работе с религиозными организациями, профессор Рафик Алиев выразил свое возмущение произошедшим.

«Если исходить из наших моральных ценностей, которых мы придерживаемся столетиями, то подобное – просто позор. В Европе все больше геев и лесбиянок, да и в Баку их уже не мало. И к чему такое популистское действие?», — задается вопросом Рафик Алиев.

При этом эксперт отмечает, что именно Великобритания во много является «локомотивом» ЛГБТ-движения в мире: «Европа приняла за основу своих идеологических посылов культуру сексуальных меньшинств. Мол, «проведите гей-парад, и мы с вами будет дружить». Молодежь на это «клюет». Это возмутительно и противоречит нашим ценностям».

Необходимо вести обратную пропаганду, считает Рафик Алиев. «Кулаками махать в этом случае не нужно, конечно же».

Собеседник считает, что Великобритания проявила неуважение к моральным ценностям азербайджанского народа, религии: «Британское посольство поступило опрометчиво. Конечно, они могут повесить любое знамя на флагштоке своего посольства, но нельзя оскорблять тем самым народ. Наш МИД должен отреагировать, предъявить ноту протеста».

«Англичане считают себя высшей нацией, не считаясь с чувствами других народов. Они учат, как надо жить, но на самом деле это оскорбление наших моральных ценностей», — говорит собеседник.

По мнению Рафика Алиева, было бы уместно, чтобы наша молодежь организовала мирную акцию протеста перед посольством Великобритании: «И я, хоть и не являюсь представителем молодежи, готов присоединиться к этой акции».

В свою очередь директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов, отвечая на вопросы Dalma News заявил, что, судя по его наблюдениям, многие пользователи соцсетей выставили различные статусы, используя радужные флаги.

Но с пользователями интернета понятно, «странно для посольства менять свой государственный флаг на флагштоке, пусть и на один день».

«Получается извращенная символика, когда государственный флаг заменяется на символ ЛГБТ. Во многих СМИ, чаще всего российских, Европу называют «Гейропой», имея ввиду как раз нечто подобное. А ведь в той же самой Великобритании далеко не все относятся к ЛГБТ-сообществу, секс-меньшинства там – такое же меньшинство, как и в других странах, так что флаг ЛГБТ — это перебор», — отмечает Эльдар Зейналов.

«Во всех мировых религиях, включая и христианство, отношение к гомосексуализму резко отрицательное. Но при этом именно в Англии уже есть пасторы в некоторых церквах из числа сексуальных меньшинств. Если почитать Библию, то можно понять, что уже в то время это явление (гомосексуализм) – было известно. Это некий природный феномен, относится к этому надо спокойно. Но пропагандировать не стоит», — указывает собеседник.

Как же реагировать на подобное действие посольства Соединенного Королевства? Эльдар Зейналов, в отличие о Рафика Алиева, предлагает вообще никак не реагировать: «Они повесили флаг для себя, а не для нас. Надо просто проигнорировать».

«Политика – это циничная работа. Помните британскую классику: «У Англии нет вечных союзников и постоянных врагов — вечны и постоянны ее интересы». Эту фразу произнес в английской палате общин Генри Джон Темпл Пальмерапон еще в XIX веке. С тех пор мало что изменилось.

Вы представьте себе, что примерно 10% мужчин и некоторое количество женщин (статистику по женщинам не встречал) Великобритании – ведут чисто гомосексуальную жизнь. Это даже не бисексуалы, а именно пары, живущие вместе, ведущие совместное хозяйство.

А ведь не каждая политическая партия столько голосов (10% и только от мужчин) может заработать на выборах. И стоит кому-то только как-то обидеть геев, как 10% голосов у него уйдут», — отметил Эльдар Зейналов.

«Это чисто политическая составляющая. Вспомните референдум по «Брекситу» (выходу Британии из Евросюза). Тогда «за» проголосовали почти 52%. Решалась дальнейшая судьба страны и 10% избирателей-мужчин могли все изменить, в зависимости от лозунгов.

Именно поэтому европейцы рассматривают ЛГБТ-сообщество как политический фактор», — заявил наш собеседник. 

Мамед Мамедзаде

http://dlmn.info/ru/raduzhnye-flagi-uzhe-v-baku-kak-v-azerbaydzhane-reagiruyut-na-reshenie-posolstva-velikobritanii/

Почему городские власти поощряют притоны в центре Баку?

Яна Мадатова

Тема, которую сегодня мы поднимаем на страницах нашего издания Minval.az, очень болезненная для многих жителей Баку. Тема эта – беспредел, творящийся в ночных развлекательных заведениях, расположенных в центре Баку. Громкая музыка после 12 ночи, визг и вопли пьяных проституток, ор таксистов, дежурящих в поисках клиентов возле ночных баров и клубов, бесконечные сигналы, загаженные, заблеванные блоки домов, в которых проживают люди (в том числе дети, в том числе и старики, страдающие гипертонией) — все это результат халатного отношения правоохранительных органов и бездействие Исполнительной власти, которые никак не реагируют на бесконечные жалобы людей, уставших, измотанных морально и физически всем этим беспределом.

На тему ночного шума в редакцию «Минвала» было написано множество писем, но все наши попытки довести работу до логического конца всякий раз разбивались о бетонную стену равнодушного цинизма вышеуказанных органов власти.

Самым громким делом, к счастью, закончившимся в пользу жильцов, была серия статей в СМИ относительно ночного клуба «Инфинити», который ранее располагался в историческом особняке Ашурбековых. Жители дома, расположенного напротив этого злачного места, рассказывали, как в их блоке сношались парочки, кололись наркоманы, справляли нужду таксисты и пьяные клиенты этого нарко-борделя. Интересен тот факт, что притон функционировал много лет – под носом у мэрии Баку и нескольких отделений полиции, в частности 39-го отделения Насиминского района. После 5-ти лет борьбы жильцам все же удалось добиться своего: очаг разврата был прикрыт.

В редакцию сайта Minval.az поступил тревожный сигнал от жителей дома, расположенного по адресу ул. Г. Алиярбекова, 6. Причина сигнала – беспредел, происходящий в некогда солидном и уважаемом всеми заведении под названием «ОТТО», в котором кроме названия не осталось ничего от того самого старого солидного заведения, в котором собиралась воспитанная публика, в котором приличному человеку можно было душным летним вечером прийти с женой или с друзьями и выпить по бокалу холодного пива, послушать приятную музыку, в том числе и «живую» (когда-то в «ОТТО» выступали ребята из Колдуньи — одной из самых первых рок-групп, созданных в Баку в начале 90-х).

Ранее «ОТТО» принадлежал Рашаду Мамедову, бывшему директору площади Государственного Флага. Но после того, как началось следствие по громкому делу строительной компании «Азимпорт», Мамедов начал срочно распродавать свои объекты. Таким образом, бар «ОТТО» был продан и оказался в результате в руках людей, совершенно далеких от культуры, этики, эстетики и воспитания, сетуют жильцы дома.

Чудовищный парадокс: бордельный беспредел происходит прямо напротив дома, в котором жил легендарный Алиш Лемберанский, когда-то так много сделавший для того, чтобы в Баку жилось комфортно и уютно. Алиша Лемберанского безмерно уважал экс-президент Азербайджана Гейдар Алиев, который всегда повторял: Алиш Лемберанский с душой делал свою работу, горел, болел за нее. Именно он делал Баку родным и близким, сердцем и душой.

И что происходит сегодня? Очередной плевок в память великого человека?

По словам жителей дома №6, вот уже который месяц они живут в самом настоящем аду:

— Невозможно передать, как мы мучаемся! Нами было написано множество заявлений, писем, жалоб. С огромным трудом удалось добиться того, чтобы Горотдел и МЭПР заставили руководство клуба сделать так называемую «обесшумку» помещения. Но толку никакого «обесшумка» не дала: музыка гремит по-прежнему до 3-4-х утра. Кроме того, постоянные вопли и визг на улице с глубокой ночи до утра, мат, ругань, сигналы машин. А в последние месяцы это заведение облюбовали арабские туристы, которые орут без конца, ругаются с шлюхами, спорят с водителями. Мы много раз обращались к руководству клуба, но они и слышать ничего не хотят. Курирует территорию 9-е отделение полиции Сабаильского района. К ним мы тоже обращались многократно. А толку – все равно никакого. Хозяин заведения отгораживается лицензией как индульгенцией, и, несмотря на все наши жалобы, продолжает творить беспредел. Разве у нас не правовое государство, разве нас не защищает Конституция и законы? Получается, что сегодня за мзду и тапш можно спокойно нарушать статьи Уголовного и Гражданского Кодекса? 

Жалобщики показали сотруднику «Минвала» видеозапись, сделанную в квартире в 3.00 при закрытых окнах (пластиковый стеклопакет). И автору этой статьи очень сложно передать на человеческом языке услышанные нечленораздельные звуки – сочетание воплей, визга, ругани, хохота и мата. Создавалось впечатление, что запись делали на улице, а не в квартире при закрытых окнах. Грохот музыки, доносившейся из притона заставил усомниться в том, что вообще существует пресловутая «обесшумка».

— Так мы живем уже много месяцев, — рассказывают жильцы. – 19-ю жителями было подписано заявление-жалоба, которую мы направили во множество инстанций, в том числе и в ИВ Баку, но все остается по-прежнему. Наглые молодчики из притона говорят, что все равно мы ничего не добьемся, так как их «крышуют первые лица государства». Представляете? Оболгать таких уважаемых людей, которые по идее после такого вот обвинения должны распорядиться бульдозером снести это поганое гнездо разврата. Каждую ночь мы звоним в 102, и всякий раз нам приходят отписки, что наш вызов «зафиксировали». Но какой толк от этой фиксации? Очень многие жильцы были вынуждены переехать на дачи и в съемные квартиры, лишь бы не портить себе нервы и нормально высыпаться. В нашем доме живут пожилые люди, практически все они – представители бакинской интеллигенции. У многих диабет, гипертония. Что им делать? Как им жить? Почему ради комфортного существования этого притона мы должны уходить из своих домов? Мы живем в историческом центре, в зданиях, имеющих историческое значение. И вдруг – такой беспредел прямо в центре столицы!

На рабочем столе автора заметки лежит часть огромной кипы документов, жалоб и – естественно – банальных отписок структур, которые по закону обязаны принять самые строгие меры, а не «беседы воспитательного характера», о которых в этих отписках говорится.

Согласно статье 39 Конституции АР граждане имеют право проживать в здоровой окружающей природной среде, также они вправе требовать компенсацию за ущерб, нанесенный в результате экологического правонарушения.

В Законе «Об охране окружающей среды» АР закреплены права и обязанности граждан в области охраны окружающей среды.

В Законе «Об охране окружающей среды» среды каждый гражданин имеет право на благоприятную окружающую среду, на ее защиту от негативного воздействия, вызванного хозяйственной и иной деятельностью, чрезвычайными ситуациями природного и техногенного характера, на достоверную информацию о состоянии окружающей среды и на возмещение вреда окружающей среде.

В статье 6.2 Закона «Об охране окружающей среды» говорится, что каждый гражданин обязан сохранять и защищать окружающую природную среду.

Также Законом установлены требования об ограничении, приостановлении или о прекращении деятельности юридических и физических лиц и привлечении их к ответственности за совершение ими экологических правонарушений, которые негативно влияют на окружающую среду и человеческий организм.

Наряду с этим в Законе о предпринимательстве зафиксированы права и обязанности предпринимателей. И за нарушение законодательства и совершение противоправного деяния предприниматели могут нести гражданско-правовую, административную, уголовную ответственность.

В Гражданском Кодексе Азербайджанской Республики также предусмотрено уголовно-правовая ответственность за нарушение прав граждан, определенных законодательством, и возмещение ущерба, причиненного жизни, здоровью или имуществу гражданина экологическим правонарушением (нарушения в сфере охраны окружающей среды, правил экологической безопасности и осуществление экологически опасной деятельности).

Как видите, статей масса, а толка никакого нет, что на самом деле очень опасное явление, так как бездействие сотрудников правопорядка постепенно убивает гражданах страны веру в справедливость закона.

Почему происходит такой регресс, рассказал «Минвалу» правозащитник Эльдар Зейналов.

— Жителям близлежащих домов следует действовать по иному сценарию, потому что идти по вертикали, особенно, если она «смазана», практически бесполезно — жалобы и обращения спустят для рассмотрения тем, на кого, собственно, и жалуются.

Поэтому нужно обращаться и по горизонтали, т.е. в те структуры, которые не получают доход от этого «злачного места».

К примеру, Минздрав может поинтересоваться, кто там распространяет венерические болезни. Налоговая спросит, почему питейное заведение выступает в ином качестве. Госкомиссия и управление Генпрокуратуры по борьбе с коррупцией могут расследовать признаки коррупции (безответность Н-го количества заявлений). Управление внутренних расследований МВД может заинтересоваться сращиванием полицейских с криминалом (крышевание борделя, наркотики). И т.д. Понятно, что реакция будет не совсем такой, которая бы ожидалась. Никто не будет гласно и жестко кого-то наказывать по ПИСАННОМУ закону. Но обдерут, взяв взятку раз, другой, третий. Один человек с папкой, другой, третий… И в конце концов, лавочка закроется — из-за экономической невыгодности.

Если это бизнес, и он работает в рамках рынка (пусть даже «черного»), то на него распространяются законы этого рынка.

Понятно, что такой подход устраивает не всех критиков. Кому-то хотелось бы грохнуть по данному явлению международными конвенциями, статьями Конституции, увидеть за решеткой акул бизнеса. Но в реальности, это не сработает. Против успешного (доходного) бизнеса работают только экономические закономерности.

Согласно информации, полученной из неофициальных источников, нынешний клуб «ОТТО» принадлежит гражданину Ирана — Демирчиеву Дильсузу Кязым оглу, бордель которого под названием «Инфинити» закрыли в 2016 году – благодаря бесконечным жалобам жильцов и вмешательству сотрудников СМИ, в частности, изданию Minval.az.

Получается, что этот человек не получил за свои правонарушения никакого наказания? Кроме того, ему снова позволили открыть бордель в центре города. Остается открытым вопрос: на какие по счету грабли наступают сотрудники ИВ, правоохранительных органов и прочих инстанций, позволивших Демирчиеву Дильсузу Кязым оглу снова получить лицензию на содержание очага разврата? Или это сознательное закрытие глаз на проблему?

Из всего этого можно сделать один печальный вывод: в Азербайджане наказывают не за наркодилерство или проституцию, а за отсутствие договоренности с правоохранителями. И пока этот бизнес — пусть даже аморальный и незаконный — дает ощутимый доход, всегда найдутся люди при должности, которые захотят его «крышевать» и греть руки.

Яна Мадатова

Редакция Minval.az готова выслушать и опубликовать мнение противоположной стороны.

Minval.az

Дата: 2018/05/17 14:39

https://minval.az/news/123791829 

Бесплатный адвокат хуже прокурора,

Дата: 15.05.2018 | Час: 16:17:00 

или Сколько всего юристов нужно Азербайджану 

Профессия юриста всегда считалась престижной и популярной. И нет ничего удивительного в том, что многие школьники задумываются над тем, чтобы поступить на юрфак и посвятить себя юриспруденции. 

Причин тому немало: кто-то хочет продолжить семейную традицию и стать юристом - как отец или дед. Другие выбирают эту профессию, полагая, что нет ничего важнее, чем отстаивать справедливость, наказывать зло и оправдывать невинных. Есть и те, для кого ключевой момент - финансовый, им кажется, что именно эта работа принесет им неплохой доход, а возможно, и славу. У кого-то главными могут быть все три причины. 

Как ранее заявил председатель Коллегии адвокатов Анар Багиров, в нашей стране в последние годы активно развивается институт адвокатуры, в этой сфере проводится большая работа. Он отметил, что впервые в Азербайджане число адвокатов превысило тысячу человек - в стране 1039 адвокатов. «Сегодня в Коллегию адвокатов торжественно принято 90 кандидатов, которые успешно сдали письменный экзамен, прошли устное собеседование и тренинг. Они будут работать во всех регионах страны, оказывать нашим гражданам высококачественную юридическую помощь. Будем продолжать эту работу, - сказал председатель коллегии. - В настоящее время продолжается прием в Коллегию адвокатов. Надеюсь, что к концу года в стране станет больше адвокатов. Президиум коллегии постоянно держит в центре внимания этот вопрос».

Рейтинг притянут за уши

Вроде бы особого дефицита юристов в стране не наблюдается, и адвокатские конторы можно встретить в столице чуть ли не на каждом шагу. Но сколько юристов нужно стране и много ли среди них истинных профессионалов своего дела? С этими вопросами газета «Каспiй» обратилась к отечественным экспертам. 

Как рассказал вице-президент Федерации профсоюзов Азербайджана «Хидмет-иш» Джамалладин Исмаилов, чем больше в Азербайджане будет грамотных адвокатов, тем лучше. Можно будет не опасаться за то, что некому защищать наше общество и отставить справедливость. Однако эксперт отметил, что зачастую адвокатский рейтинг того или иного юриста, что называется, притянут за уши. 

- Я не раз участвовал в различных судебных разбирательствах в силу своей работы и иногда сталкивался с тем, что знаю больше, чем адвокат. Около 70% из них не владеют информацией о новшествах в сфере законодательства, не работают над повышением своей квалификации, не обладают навыками ораторского искусства. Кстати, о последнем пункте: он очень важен, ведь именно от того, сможет ли адвокат убедить суд, во многом зависит исход судебного процесса. Однако в любом случае нанимать юриста приходится, но услуги его стоят недешево. 

А что делать гражданину, у которого нет денег? Потому-то так мало людей в нашей стране обращается в суд, сталкиваясь с несправедливостью. Они знают, что расходы велики, а чем закончится дело - неизвестно. Нужно менять систему и добиваться того, чтобы услуги юриста были доступны всем гражданам, независимо от уровня доходов. Должно быть больше бесплатных адвокатов, - считает Дж.Исмаилов.

По словам нашего собеседника, многие абитуриенты выбирают юридический факультет, потому что считают, что это доходная профессия. Однако далеко не все могут в итоге найти работу по специальности, а если и трудоустраиваются, то это не всегда предполагает хороший заработок. 

- Большинство крупных компаний хочет видеть в рядах своих сотрудников юриста с опытом, а откуда этому опыту взяться у вчерашних студентов? Чаще всего новоиспеченные юристы получают лицензию на работу и открывают адвокатскую контору, однако их офисы не так уж часто посещают клиенты, - отметил вице-президент Федерации профсоюзов «Хидмет-иш». 

Есть к чему стремиться

На вопросы газеты «Каспiй» ответил и глава Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов.

- Каково хотя бы приблизительное соотношение на сегодняшний день частных и государственных адвокатов?

- Если имеются в виду работники государственных юридических консультаций и те, кто открыл частную практику на основе лицензии, то количество их соизмеримо. До недавнего времени практиковался и другой путь оказания услуг - когда человек с дипломом о юридическом образовании мог выступать в судах по гражданским делам по доверенности, как представитель стороны процесса. Таких было намного больше, но в этом году с подобной практикой покончено. 

Вообще, потенциально число адвокатов может быть большим. Задумайтесь: сейчас на юридическом факультете БГУ учатся 1933 студента, а до недавнего времени в Коллегии адвокатов было менее тысячи членов. А ведь и этот, и другие университеты выпускали юристов ежегодно. Конечно, большинство выпускников мечтает быть судьями или прокурорами, то есть обвинять, а не защищать. Тем не менее ресурс для адвокатуры немалый. 

- Качество преподавания на юридических факультетах отвечает международным стандартам? 

- В советское время в адвокаты очень просто попадали проштрафившиеся правоохранители, и это было их местом перед пенсией. Во время независимости, наоборот, правила приема в коллегию ужесточились, и заинтересованные круги пролоббировали правило, по которому сначала в уголовном процессе, а теперь и в гражданском представлять интересы клиентов могут лишь члены коллегии. За бортом остались многие дипломированные юристы. Сейчас у них есть возможность попытаться поступить в коллегию, пройдя несколько этапов экзаменов. Но сделать это с тем багажом знаний, который получен в вузе, нелегко. 

В прошлом году, например, из 441 кандидата тестовый экзамен не смогли сдать 142, а устный - еще 55, итого срезали 45%. Причем у них уже была как минимум трехлетняя практика работы по специальности. Обычно это объясняют тем, что в последнюю четверть века юристов готовили не только государственные университеты, но и частные, созданные на базе профтехучилищ. Но уже много лет специалистов по уголовному праву готовят исключительно государственные вузы, и списывать низкий уровень образования уже не на кого… 

- Одно время в стране эта профессия пользовалась огромной популярностью, но нужно ли стране столько юристов? 

- Нужно даже больше. В одном только турецком городе Измир, например, адвокатов в 9-10 раз больше, чем в целом Азербайджане. У нас сложился стереотип, что адвокат нужен только в суде, то есть когда жизнь основательно прижала. На деле же адвокаты могут потребоваться везде, где мы чувствуем себя недостаточно подкованными - например, в операциях с недвижимостью, ведь многие в последние годы стали жертвами мошенников. 

- Пользуются ли у населения популярностью бесплатные юридические услуги и где их можно получить? Не секрет, что многие считают: бесплатно - значит плохо… Оправдано ли такое мнение? 

- Бесплатную юридическую помощь от государства гражданин может получить по решению суда в уголовном процессе, в случае если он докажет, что у него нет денег, чтобы нанять собственного адвоката. В гражданском процессе такую помощь могут предоставить лишь на стадии Верховного суда. Есть расхожая поговорка, что бесплатный адвокат хуже прокурора, так как он якобы заинтересован в том, чтобы склонить клиента к признанию себя виновным, не помогает и т.д. И в этом есть солидная доля правды. Такие адвокаты оплачиваются государством, и весьма скудно. Когда гонорар с трудом покрывает дорожные расходы, трудно ожидать стимула к качественному труду… 

Правда, согласно указу Президента «О дополнительных мерах в связи с развитием адвокатуры в Азербайджанской Республике» от 22 февраля 2018 года, оплата труда адвоката по назначению суда увеличилась втрое. Будем надеяться, что это положительно отразится на ситуации. Иногда, правда, можно получить бесплатные консультации и у неправительственных организаций, но не более того. Они не смогут выступать в суде ни по уголовным, ни по гражданским делам. 

- Доступны ли населению услуги юристов? 

- Этот вопрос напрямую связан с финансовой стороной дела. Представим себе пенсионера или инвалида с уровнем доходов ниже прожиточного, не говоря уже о бомже. Как этот человек сможет нанять себе адвоката? В уголовном процессе ему еще могут предоставить помощь адвоката по назначению, но в гражданском деле он останется беззащитным, а значит, бесправным. В лучшем случае освободят от уплаты пошлины, и только. 

- Есть ли у нас деление юристов по специализации - скажем, юристы семейные или занимающиеся исключительно вопросами недвижимости? 

- Неофициальная специализация есть. Ведь юрист не обязан помогать всем и каждому. Обязанность работать на клиента появляется лишь тогда, когда они подпишут между собой контракт. Поэтому адвокат берется за те дела, которые ему нравятся, если только он не испытывает недостатка в клиентах. Кто-то берется за дела уголовные, кто-то - за гражданские, кто-то обслуживает бизнесменов, кто-то - уголовных авторитетов. Так на практике специализация и складывается. 

По статистике 2016 года (более свежую наш Госкомстат еще не опубликовал), у нас до суда дошло 13,5 тыс. уголовных дел, 22 тыс. гражданских дел по семейным отношениям, 49 тыс. дел по нарушению договорных отношений, более 253 тыс. дел по приказному производству (в основном связанных с долгами банкам). Еще суды рассмотрели 37,5 тыс. административных дел. И вот на всю эту лавину - всего тысяча адвокатов. Это к вопросу о том, не слишком ли у нас много адвокатов. Понятно, что перегрузка негативно влияет на качество предлагаемых услуг и приводит к росту цен на рынке адвокатских услуг.

Елена МАЛАХОВА 

http://kaspiy.az/news.php?id=81839

Бегство из дома из-за сексуальной ориентации

16 МАЯ 2018 BY OC MEDIA

Этот пост доступен на языках: English

Сталкиваясь с издевательствами, дискриминацией и насилием, представители ЛГБТ-сообщества на Южном Кавказе часто вынуждены покидать свои дома. 

 

Мэл из Армении

«Я ходил в детский сад, когда понял, что родился в чужом теле. Точнее, у меня никогда не было проблем с самоидентификацией. Я никогда не был и не считал себя «девушкой». Проблемы были только с внешним миром, где на каждом шагу мне приходилось конфликтовать с теми, кто относился ко мне, как к девушке. В школе меня заставляли подписываться как «школьница». Я исправлял окончания, но учителя снова поправляли. Как такого момента, когда я осознал свою идентичность, не было. Я всегда считал себя мальчиком», — рассказывает OC Media 30-летний Мэл Далузян из Гюмри.

Несмотря на все усилия Мэла, для общества он был девушкой по имени Мэлинэ. С 2002 года Мэл занимается тяжелой атлетикой, является членом женской сборной Федерации тяжелой атлетики Армении.

«Мой тренер пытался вдохновить меня — говорил, что Бог создал меня «такой». В молодости я пытался принять и эту точку зрения, но понял, что, несмотря ни на что, я также имею права на личную жизнь и быть счастливым. Особенно учитывая тот факт, что я никому не причиняю вреда своей жизнью и образом жизни», — говорит он.

Мэл вспоминает, как в 2015 году участвовал в первом армянском ЛГБТ-форуме, организованном Pink Armenia. В сети была опубликована групповая фотография участников мероприятия, после чего СМИ пустились в обсуждения его личной жизни. Это стало угрожать его карьере. Рекордсмен, двукратный чемпион Европы и двукратный обладатель бронзовой медали два года назад покинул родной Гюмри и уехал за границу.

«После года неудачных попыток найти работу по специальности, в 2016 году я уехал из Армении. На меня обрушилось столько негатива, что не брали даже тренером в спортзал. Сейчас живу в Нидерландах и здесь я не сталкивался с какой-либо дискриминацией, только с безусловной поддержкой по всем вопросам. На данный момент я не собираюсь возвращаться в Армению. Я больше не вижу себя спортсменом, только тренером».

Мэл говорит, что в Гюмри тяжело жить тем, кто отличается от остальных, особенно, если они еще и знамениты.

«Гюмри — самый консервативный город Армении. Основная проблема заключается в сплетнях. Каждый считает своим священным долгом придумать какой-нибудь миф про меня, чтобы объяснить то, что они не в силах понять. А СМИ помогают распространять эти слухи. Конечно, все это создавало для меня определенные трудности, когда я появлялся в новой среде или, когда мне приходилось заново воссоздавать с нуля свою жизнь. Однако в итоге мне удалось предстать перед людьми таким, какой я есть. Я добился того, что мои друзья больше никому не позволят называть меня «Мэлинэ»».

Мэл считает, что у него не было бы проблем с родителями, если бы не вмешательство общества.

«В Армении у ЛГБТ-людей нет почти никаких прав. Конечно, если скрывать свою жизнь, подавлять идентичность и находиться в формальном браке, то можно спокойно существовать. Но судите сами — как это можно считать «спокойной жизнью»? Я не знаю людей, которые бы не прятались и жили спокойно».

Мэл не хочет раскрывать детали своей семейной жизни, только говорит, что сейчас у него есть все, о чем он мечтал.

С 2003 года гомосексуализм не является незаконным в Армении, но права сексуальных меньшинств не защищаются кодексом. В 2017 году Pink Armenia сделала доклад о ситуации представителей ЛГБТ. Несмотря на позитивную тенденцию сотрудничества СМИ с правозащитными организациями и c ЛГБТ для правильной передачи их историй, подавляющее число жителей Армении до сих пор негативно относятся к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

Исследования, проведенные в 2016 году Pink Armenia и аналитическим центром Кавказский исследовательский ресурсный центр, показали, что 89% населения Армении считают, что гомосексуалистам должно быть запрещено работать с детьми.

Согласно результатам исследования, люди, которые не имели опыта общения с представителями ЛГБТ, были более негативно к ним расположены, чем те, у кого есть ЛГБТ знакомые.

Правозащитники отмечают, что, хотя цифры точно не известны, каждый год большое количество ЛГБТ покидает Армению из-за гомофобии.

Тазо из Грузии

22-летний Тазо Созашвили не может навестить свою семью в Кахетии (Восточная Грузия), где он родился и вырос. Он боится, что над ним будут издеваться из-за его сексуальной ориентации. Кроме того, он беспокоится, через что таком случае придется пройти его семье.

Недавно Тазо попал в заголовки СМИ со своей эмоциональной речью в парламенте Грузии, где он пытался объяснить законодателям, почему все так происходит.

«Я не могу приехать в свою деревню и увидеть родителей, бабушку и дедушку. 12 лет надо мной издевались в школе. Я до сих пор ненавижу это место, потому что каждый день был кошмаром, каждый день я был на волосок от смерти. Сейчас я не могу навестить родителей в Кахетии — это опасно. В этом и разница между мной и вами. Вы никогда не поймете, что мне стоит стоять здесь и говорить все это. Для меня это обернется серьезными проблемами. Вам никогда этого не понять, потому что вы — белые, гетеросексуальные, привилегированные люди. Я ненавижу вас», — сказал Тазо 1 мая перед парламентским комитетом по правам человека после того, как они снова отказались отмечать Международный день борьбы с гомофобией.

После появления по телевидению, он стал еще больше уверен, что возвращения домой в ближайшее время ожидать не стоит.

С января МВД арестовало 10 человек за преступления, связанные с гомофобией. В 2017 году прокуратура рассмотрела 86 преступлений предположительно на почве ненависти, 12 из которых были связаны с сексуальной ориентацией жертв, 37 — с гендерной идентичностью.

В докладе Народного защитника Грузии говорится, что насилие против странных людей, будь то в семье или в общественных местах, является серьезной проблемой, и что правительство не может отреагировать на этот вызов.

Речь Тазо не была запланированной. Осознав, что почувствует его семья, увидев его по телевизору, он решил подготовить их и позвонил матери. «Она плакала. «Почему ты так сделал? Что скажут люди?», — спрашивала она с упреком, но она не злилась, она сожалела», — говорит Тазо.

Его телефон разрывался от звонков и сообщений. Большинство из них были поддерживающими, но были и те, кто не понимал его.

После своего выступления Тазо не говорил с отцом.

«Все наши родственники и друзья звонили ему. Он хотел выбросить телефон. Но они поддерживали его, что происходит довольно редко. Обычно после подобных ситуаций, семьям приходится уезжать из родных деревень», — говорит он.

После его публичного каминг-аута, несколько старых знакомых из деревни попытались выйти на связь. «Около 10 моих знакомых отправили мне запрос на добавление в друзья в социальные сети. Они спрашивали, почему я считаю их гомофобами, и говорили, что на самом деле они хотят помочь и заботятся о моем благополучии», — говорит Тазо.

Однако есть и недоброжелатели, которые угрожают ему уже несколько лет. Каждая поездка домой напоминала хождение по лезвию ножа, поэтому Тазо навещал родных только два раза в год. Он пытался оставаться незамеченным.

«Теперь я более чем уверен, что не смогу вернуться туда еще очень долгое время. Они угрожают мне уже несколько лет. Вместе эти парни очень агрессивны, но по отдельности они говорили, что понимают меня», — говорит Тазо.

После своего выступления, Тазо несколько дней боялся пользоваться общественным транспортом. Опасался, что его узнают. Теперь все наладилось.

«Некоторые мои знакомые сказали, что увидели меня с другой стороны. Они спрашивают, чем могут помочь, потому что не хотят воспитывать детей в такой среде», — отмечает он.

Но для политиков все иначе, говорит Тазо. По его утверждению, немногие из них видят серьезность проблемы — и тем, кто видит, все равно.

Тазо говорит, что он гордится, что дал голос «невидимым людям».

«Это не только моя история. Это голос и боль тысяч людей, которые становятся жертвами насилия в семье, которых выгоняют из собственных домов, отвергают родители, над которыми издеваются в школе, дискриминируют на работе из-за их сексуальной ориентации».

Тазо говорит, что были времена, когда он не мог громко заявлять об этом, но все изменилось. Он надеется, что ситуация изменится и для остальных.

«Есть точка невозврата, после которой вы больше не можете терпеть. Наступит момент, когда многие скажут об этом открыто, как я сейчас. Мы выйдем все вместе и потребуем, чтобы чиновники выполнили свои обязанности», — заявляет Тазо.

Азербайджанки Эльвира и Амина

В сентябре OC Media уже писало о жительницах Баку Эльвире и Амине. За минувшие полгода в их жизни произошли изменения.

Отношения девушек развивались стремительно. Через полгода после знакомства они стали жить вместе, а спустя некоторое время поженились — зарегистрировались в одной из европейских стран, где разрешены однополые браки.

Девушки ощущали себя полноценной семьей. Друзья и близкие воспринимали их так же. Родители Эльвиры и Амины пусть неохотно, но со временем тоже смирились с тем, что теперь у них не зятья, а невестки. Однако пара все равно чувствовала себя в Азербайджане как не в своей тарелке и подумывала об эмиграции.

«Во-первых, нам надоело шифроваться, — рассказывает Амина. — Во-вторых, свидетельство о браке, выданное в Европе, на родине не имело силы, и по закону мы оставались друг для друга чужими людьми. И, наконец, вместе с нами живет маленький сын Эльвиры. Ребенку не объяснишь, что лучше не болтать лишнего при посторонних. Что было бы, если, например, в детском саду узнали, как устроена наша семья?».

В итоге сын действительно стал косвенным участником почти криминальной драмы, заставившей семью уехать из Азербайджана. Нет, он никому не проболтался — дело в другом.

«Однажды у меня из шкатулки пропали золотые украшения на большую сумму. Украсть их могла только няня сына — кроме нее, никто не оставался в квартире один. Мы ей полностью доверяли. Оказалось, зря», — рассказывает Эльвира.

Когда дело дошло до полиции, няня свою вину ни признавала, ни отрицала. Вместо этого, она положила перед следователем внушительный компромат на своих работодателей — интимные фотографии и видеоматериалы.

«Из потерпевших мы будто бы превратились в подозреваемых — во всяком случае, следователь вел себя именно так», — добавляет Эльвира.

Получив компромат, полицейский заявил Эльвире, что ей лучше забрать заявление и не давать делу хода, иначе будет хуже — и не только потому, что няня может обнародовать их личную информацию и выложить в интернет фото и видеокадры. По его словам, в ходе расследования начнется проверка их с Аминой «морального облика» (хотя по закону никакого отношения к делу о краже это не имеет), будут опрашивать родителей, коллег — вплоть до того, что у них могут забрать ребенка.

Между словом, следователь посоветовал Эльвире приглядеться к Амине — на его взгляд, она могла сама украсть драгоценности. Эльвира призналась, что тогда в кабинете следователя она пережила один из самых ужасных и унизительных моментов в жизни: «Это было отвратительно! Осознание того, что эта женщина шпионила за нами, чувство незащищенности, пристальные взгляды следователя и совет не высовываться.… Тогда мы решили: надо уезжать из этой страны как можно скорее».

В середине марта семья купила билет в один конец и улетела в США.

До 2000 года гомосексуальные отношения в Азербайджане были уголовно наказуемы — за это можно было получить несколько лет тюрьмы. В 2000 статью отменили, и однополые связи между людьми, достигшими 16 лет, стали законными. Но и запрет, и его отмена касались только мужчин. О женском гомосексуализме в законодательстве вообще ничего не сказано.

В Азербайджане нет запрета на дискриминацию по признаку сексуальной ориентации. В случае шантажа, незаконного увольнения с работы и прочих случаев притеснения, пострадавший может подать лишь «общую» жалобу, например, о нарушении прав человека. Представитель ЛГБТ-альянса «Нефес» Гюльнара Мехтиева говорит, что местные ЛГБТ-активисты будут добиваться принятия соответствующего закона.

В 2014 году «Нефес» провел опрос. Респондентов спрашивали, как они относятся к представителям ЛГБТ. Результаты показали, что 56% опрошенных считают гомосексуализм и бисексуальность врожденным заболеванием, 60% относятся к сексуальным меньшинствам плохо, и 64% не хотели бы работать с ними. При этом, большую часть респондентов составляли молодые мужчины с высшим образованием.

Представители секс-меньшинств считают, что к лесбиянкам в Азербайджане относятся толерантнее, чем к геям. Правозащитник Эльдар Зейналов объясняет это патриархальностью азербайджанского общества. Мужчине в нем традиционно отводится доминирующая роль. К его «мужественности» в местной трактовке этого понятия предъявляются высокие требования.

«Мужчина, вступающий в гомосексуальные отношения, не только как бы «низводит себя до уровня женщины», унижая себя, но и фактически покушается на традицию и на устои общества», — объясняет Зейналов.

По его словам, в Азербайджане есть только один способ заставить общество примирится с нетрадиционной ориентацией человека. Для этого надо либо обладать властью, либо большими деньгами, а лучше — и тем, и другим.

«Деньги и власть в понимании многих азербайджанцев — более веский аргумент в пользу мужественности, чем сексуальные предпочтения. Богатому и влиятельному человеку могут простить многое, включая сексуальные отношения с человеком своего пола», — говорит правозащитник.

Сейчас Амина и Эльвира с сыном живут в Америке и пытаются «зацепиться»: ищут работу, обустраивают новую квартиру и привыкают — больше не нужно бояться, что кто-то узнает правду о них.

Армине Аветисян, Дато Парулава, Ника Мусави

https://oc-media.org/ru/бегство-из-дома-из-за-сексуальной-орие/

Forced from home for being queer

Provincial communities in the Caucasus are particularly queer-hostile
Posted 30 March 2019 12:29 GMT

Faced with bullying, discrimination, and violence, queer people in the South Caucasus are frequently forced to flee their homes.

Mel from Armenia

“I was still in kindergarten when I realised I was born in someone else’s body.’

‘At school, I was forced to write on my workbooks ‘schoolgirl’. I would erase the ‘girl,’ and teachers would add it again, and so on. My development was very straightforward, there was no moment I would consider the beginning of my identity discovery, as I have always considered myself a boy,” 30-year-old Mel Daluzyan from Gyumri tells OC Media.

Despite Mel’s best efforts, to society, he was a girl named Meline. Mel has been weightlifting since 2002 and was a part of the Armenian Weightlifting Federation’s women’s national team.

“My trainer would try to inspire me, telling me God created me “like this” in order to be good at heavy lifting, and at some point, when I was still young, I also tried to look at it from this perspective. But I realised that despite everything, I also have the right to a personal life, the right to be happy, especially considering I’m not hurting anyone with my life and lifestyle,” says Mel.

According to Mel, when he participated in Pink Armenia’s first LGBT forum in Armenia in 2015, and a group photo of the participants was published online, the media began to discuss his personal life, threatening his career. The record-holding two-time European champion and double bronze world medalist left Gyumri two years ago, settling abroad.

“I left Armenia in 2016, after a year of unsuccessful attempts to find a job in my field. So many negative attitudes were spread towards me that I couldn’t even find a job as a trainer in a gym. Now I live in the Netherlands, I haven’t faced any discrimination here, only unconditional support in all matters. At this point, I am not even considering returning to Armenia.”

Mel says that life is difficult in Gyumri for those who are ‘different’, especially if you are famous.

“Gyumri is the most conservative city in Armenia. The main problem was gossip: everybody considered it their sacred duty to invent a myth about me to explain what they didn’t understand, and the media helped to spread these rumours. Of course, all of this created some difficulties for me when I appeared in my new environment, when I had to build my life again from nothing, but eventually, I succeeded in introducing myself to people as I am. I was able to achieve the fact that my friends won’t let anybody call me “Meline.”

According to Mel, there would be no problems with his parents if society had not interfered.

“LGBT people in Armenia are deprived of almost all rights. Of course, if someone has a secret life, drowning out their identity, having a formal marriage, it’s possible to live “quietly” in Armenia. But judge for yourselves — how can it be considered a “quiet life”? I don’t have any friends who are not hiding and are able to live quietly.”

Homosexuality has been legal in Armenia since 2003, but the rights of queer people are not protected under the law. A 2017 report on the human rights situation of queer people in Armenia by queer rights group Pink Armenia, said that despite the positive trend of a number of media outlets cooperating with rights groups and queer people to present their stories, the population of Armenia still had an overwhelmingly negative attitude towards queer people.

Research conducted in 2016 by Pink Armenia and think-tank the Caucasus Research Resource Center showed that 89% of Armenia's population think homosexuals should not be allowed to work with children.

The research found that people who had less contact with queer people had more negative attitudes towards them than those with queer acquaintances.

People from queer rights groups insist that while the numbers are uncertain, many queer people leave Armenia every year due to homophobia.

Tazo from Georgia

Twenty-two-year-old Tazo Sozashvili can’t visit his family in Kakheti, the region in eastern Georgia where he was born. He is afraid he will be harassed because of his sexuality. He is afraid of what his family might have to go through if such a thing happened.

Tazo, who works for Equality Movement, a queer rights group, made headlines with his emotional speech at the Georgian Parliament in 2018.

“I cannot go to my village to see my parents, my grandmother, and grandfather. I was bullied at school for 12 years. I still hate to visit the place, because every day it was terrifying, each day meant facing death. Today I cannot visit my parents in Kakheti, because it is dangerous. This is the difference between me and you. You will never understand what it costs me to stand here and say this because it will cause problems for me. You will never understand this because you are white heterosexual privileged people. I hate you,” Tazo said on 1 May, in front of parliament’s Human Rights Committee after they went back on their promise to mark International Day Against Homophobia.

In 2017, the prosecutor’s office examined 86 alleged hate crimes, 12 out of which were based on sexual orientation and 37 on gender identity.

The Public Defender’s report says violence against queer people, whether in the family or in public spaces, is a serious problem, and that the government has been unable to respond to this challenge.

Tazo’s speech was unplanned. Realising what his family might have felt after suddenly seeing him on TV, he decided to prepare them and called them. That’s when he came out to his mother.

“She cried. Why would you do something like that? What will people say? — She asked with rebuke, but it was not anger she was speaking out of, it was regret,” Tazo says.

His phone was loaded with messages and calls. A lot of them were encouraging, but there were others who didn’t get it.

Tazo has not talked to his father since his speech.

“All our relatives and friends have been calling him. He wanted to throw his phone away. They showed sympathy, which is rare because some families in the same situation have been pushed to leave villages,” Tazo says.

After his public coming out, several old acquaintances from the village tried to reconnect.

“Around 10 people who I knew from the village sent me friend requests — they were asking why I’d think they were homophobes, that they’re here to help me and that only my well-being matters,” says Tazo.

But others were not so welcoming. They have been threatening him for several years now.

“Now I’m pretty sure I can’t go back for a very, very long time. They have been threatening me for several years now. When these guys are together, they are very aggressive, but individually they have told me they understand me,” says Tazo.

For the first several days after his public coming out, Tazo was unable to use public transport. He was afraid of being recognised. But now it’s getting better.

“Some of my acquaintances have told me they have seen a whole different me. They ask if there is anything they can do because they don’t want to raise their children in this kind of environment,” he says.

But it’s not the same for policymakers Tazo says. He says there are very few politicians who can see the severity of the issue and a few who can see it, but just don’t care.

Tazo says he is proud to have given voice to the “invisible people.”

“This is not only my story. This is the voice and pain of thousands of people who fall victim to domestic violence, who are kicked out of their own homes, rejected by their parents, bullied at school, discriminated against at work because of their sexual orientation.”

“There is a point after which you just can’t take it anymore. There will come a time when many people will speak up, just like me, and we will all come together and demand that officials stand where they belong, and do live up to their responsibilities,” says Tazo.

Elvira and Amina from Azerbaijan

Elvira and Amina are a couple who originally lived in Baku. Their lives have changed a lot since OC Media first spoke with them in September 2017.

The women’s relationship moved fast; they moved in together six months after meeting. Shortly after this, they got married in a European country where same-sex marriage is allowed.

The couple says they felt that they had a truly nuclear family and that friends and relatives perceived them the same way. Elvira and Amina’s parents, albeit reluctantly, soon came around to the idea that they do not have sons-in-law, but daughters-in-law. However, the couple still felt uncomfortable in Azerbaijan and were thinking about emigrating.

The office of Azerbaijani queer rights group Gender and Development (Vafa Zeynalova/OC Media)

“First of all, we were tired of being secretive,” Amina says. “Secondly, the certificate of marriage issued in Europe was not valid at home, and according to the law, we remained strangers to each other. Elvira’s young son lives with us and it’s hard to explain to him that he should not speak openly with other people. What if people, for example in the kindergarten, learned what our family looks like?”

Their son unfortunately became an indirect participant of almost criminal drama, which forced the family to leave Azerbaijan.

“I lost some expensive gold jewellery from my jewellery box. They could only have been stolen by my son’s nanny. No one except her stayed in our apartment alone,” said Elvira.

When it came to the police, the nanny neither recognised nor denied her guilt. Instead, she gave the investigator some compromising evidence on her employers — intimate photos and videos.

“We turned from victims into suspects. In any case, the investigator treated us as if we were suspects,” adds Elvira.

After the police officer received the compromising material, he told Elvira she should drop the charges — and not only because the nanny could publish their personal photos and video online. According to him, during the investigation, police would begin checking the couple’s ‘moral appearance’ (although, according to the law, it has no relevance to a case of theft) and they would interview their parents and colleagues; they could even take custody of their son away from them. The investigator also advised Elvira to look closer at Amina as the possible thief.

“It was disgusting! I realised that this woman had been spying on us. I felt a sense of insecurity, the investigator’s gaze, and after being advised to lay low, we decided to leave this country as soon as possible.”

In mid-March 2018, the family bought a one-way ticket to the US.

Until 2000, same-sex relationships were criminally punishable in Azerbaijan, with sentences of several years in prison. In 2000, same-sex relationships between people over the age of 16 became legal. But the ban and its subsequent repeal concerned only men. There was not a single word about queer women in the law.

Azerbaijan does not prohibit discrimination based on sexual orientation. For cases of blackmail, dismissal from work, and other cases of harassment, victims can file only a general complaint, for example, about a human rights violation.

In 2014, the Nefes LGBT Azerbaijan Alliance conducted a survey on attitudes towards queer people. The results showed that 56% of respondents consider queerness to be an innate disease, 60% of them treat queer people badly, and 64% would not want to work with them. Most of the respondents were young men with a higher education.

A number of queer people in Azerbaijan told OC Media that queer men are treated even worse than queer women. Human rights activist Eldar Zeynalov explains that Azerbaijan’s patriarchal society, where society sets high standards for a man’s ‘masculinity’ is primarily responsible for this.

“For a man in a homosexual relationship, it’s as if he “reduces himself to the level of a woman” and humiliates himself, but also encroaches on the tradition and on the foundations of society,” Zeynalov explains.

According to him, there is only one way for Azerbaijani society to accept queer people — money, power, or both.

“Money and power for the majority in Azerbaijan are a stronger argument in favour of masculinity than sexual preferences. A rich and powerful man can be forgiven for much, including sexual relations with someone of the same sex,” Zeynalov added.

Amina and Elvira are now living in the US with their son. They are trying to get settled: looking for a job, settling into a new apartment, and getting used to not being afraid that someone will find out the truth about them.

https://oc-media.org/forced-from-home-for-being-queer/

https://globalvoices.org/2019/03/30/in-the-caucasus-queer-people-are-forced-to-flee-their-homes/