Во второй половине 1936 года в СССР горячо обсуждали Сталинскую Конституцию. Страна чествовала героев рекордного беспересадочного полета Чкалова, Байдукова и Белякова. Люди поздравляли сталинского наркома Серго Орджоникидзе и печалились из-за смерти автора бестселлера «Как закалялась сталь» Н.Островского. С тревогой следили за гражданской войной в Испании и за обострением ситуации в Китае и на Дальнем Востоке.
В Азербайджане тоже были свои маленькие радости: разворачивалось стахановское движение, появились собравшие рекордные урожаи колхозницы-«орденоноски». В Баку отмечали юбилей поэта-сатирика прошлого Мирзы Сабира. На бульваре построили и испытали самую высокую в Союзе парашютную вышку. Был заложен величественный Дом правительства…
Но в тени этого праздника жизни накапливались реальные проблемы в экономике. На производстве постоянно происходили аварии. Несмотря на стахановское движение, ощутимого роста производства не происходило. Люди по-прежнему жили бедно. Естественно, что в рабочих курилках и на интеллигентских кухнях ворчали на правительство…
Найден «козел отпущения»
Летом 1936 г. наметилось тревожная тенденция списывать проблемы на происки «врагов народа». Ухватился за эту версию и первый секретарь ЦК Коммунистической Партии (большевиков) Азербайджана Мир Джафар Багиров, отметивший чуть позднее: «Даже то, что известно, заставляет нас в совершенно другом свете рассматривать все те аварии, пожары, взрывы, которые имели место и носили очень серьезный характер, иногда даже с человеческими жертвами. Возьмите, например, пожар на нефтеперегонном заводе Макса Миллера им. Джапаридзе, оборонном заводе. Пожар произошел в конце 1935 года. Только сейчас выясняется, что этот пожар произошел не случайно, а по заранее обдуманному плану. Возьмите взрыв на опытном заводе синтетического каучука, на заводе сугубо оборонного значения, кончившийся человеческими жертвами. Возьмите несколько случаев взрывов компрессорных станций в течение 1935–1936 гг., имевших место на нефтяных промыслах, срывавших нам выполнение программы, заставивших нас приостановить эксплуатацию целой группы скважин и то же самое сопровождавшихся человеческими жертвами. Возьмите последний взрыв в конце 1936 г. на насосной станции, которая подает морскую воду для работы двух трестов: Молотовнефть и Кергезнефть. Тогда, правда, мы за халатность, за упущения людей привлекли к ответственности. А теперь сами арестованные показывают, что это была не халатность и не упущение, а было сделано сознательно».
Классических вредителей в лице старых инженеров царского времени извели еще в 1928-31 годах. Поэтому на этот раз ответственность возложили на внутрипартийную оппозицию – действительную или мнимую. Тон задала Москва, где в августе 1936 г. провели т.н. «Московский процесс» по делу т.н. «Троцкистско-зиновьевского террористического центра». По нему проходили такие известные лидеры оппозиции, как Г.Зиновъев, Л.Каменев, И.Смирнов, С.Мрачковский и др. Центру приписали не только убийство бывшего азербайджанского лидера, секретаря ЦК ВКП(б) Сергея Кирова, но и вредительство в промышленности, диверсии и шпионаж.
По версии следствия, центр управлял троцкистскими группами в Азербайджане через Вагаршака Тер-Ваганяна, который отметился в оппозиционной борьбе в Баку осенью 1927 г., будучи присланным сюда в поддержку местным троцкистам. Эта информация, естественно, была доведена до М.Д.Багирова еще до начала «Московского процесса».
В июне 1936 г. НКВД начал первые, пока еще единичные аресты через головы республиканских «вождей». Специального внимания первого секретаря Закавказского крайком ВКП(б) Л.П.Берия удостоился «недостаток бдительности» в Балаханском, Ленинском и Шаумянском районах Баку, который был отмечен в его погромной речи «Развеять в прах врагов социализма» в августе 1936 г. Речь шла о тех троцкистах, которые после ссылки в 1928-29 гг. вернулись в Баку, восстановились в партии и продолжили троцкистскую деятельность.
В Баку даже обнаружили «контрреволюционную троцкистско-зиновьевскую террористическую группу». В ее состав входили троцкисты Константин Багдасаров, Трифон Крылов, Федор Кузьмин, Петр Каневский, Орудж Байрамов, Алекпер Бабаев и др. Над группой не было открытого судебного процесса, однако известно, что в феврале и апреле 1937 г. они попали в знаменитые сталинские расстрельные списки, и по меньшей мере некоторых из них в июле того же года приговорила к расстрелу Военная Коллегия Верховного Суда.
Выше бдительность!
Это был очень серьезный сигнал М.Д.Багирову. Ведь его коллега, первый секретарь ЦК КП(б) Армении Агаси Ханджян, который был обвинен Берией в потере бдительности, 9 июля был не то застрелен лично Берией в его кабинете, не то совершил самоубийство, «запутавшись в своих опасных политических ошибках» (официальная версия). Ошибки были и у Багирова: по молодости лет он поддерживал «левых», участвовал в «групповщине» и даже был за это выслан на «перевоспитание» парткомом завода на Урал. Еще больше вопросов было к его биографии до весны 1920 г.
Надо было реагировать, и 7 июля 1936 г. Центральный и Бакинский Комитеты АКП(б) приняли совместное решение «О фактах потери бдительности в первичных парторганизациях УПД (Забрат), заводов «Большевик», имени Рыкова Ленинского района, завода им. Буденного и газового отдела Балаханского района». Директива ориентировала партийные комитеты уделять повышенное внимание доносам на предполагаемых троцкистов, и к ее выполнению всеми районными комитетами АКП(б) неоднократно возвращались.
Этот документ даже опередил циркулярное закрытое письмо «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока», разосланное ЦК ВКП(б) республиканским организациям 29 июля 1936 г.
Так что же было поводом для тревоги? В Управлении промысловой дороги (УПД) в Забрате спецслужбы обнаружили троцкиста Петра Ковалева, который руководил техническим отделом всей службы тяги. Другой троцкист, Василий Демин был начальником инструментального цеха. Троцкист Бугаенко руководил нормированием по депо. «Исключенный из партии троцкист» Григорий Сергеев вел «антисоветскую контрреволюционную троцкистскую агитацию» на ж.д. станции Забрат. «Двурушник-троцкист» Василий Дурнов был парторгом цеха эксплуатации (получил 5 лет лишения свободы).
Похожая картина была на заводе им.Буденного в Балаханском районе. «Контрреволюционной клеветой на партию» там занимались член партии «двурушник» Сорокин и исключенные из партии троцкисты Денисов, Мохшинов и Чернышов.
На заводе им. Рыкова бывший комсомолец, троцкист Борис Бычков писал в стенгазету «контрреволюционные статейки, стихи» (в чем была их вредность, не сообщается, но дали расстрел). Он имел покровителя – «троцкиста-двурушника» Сапунова.
«Активные» и «двурушники»
Здесь имеет смысл разъяснить нюансы в ярлыках, которые на этапе осуждения троцкистов могли очень сильно повлиять на тяжесть наказания. Например, в УПД «троцкисты» П.Ковалев и В.Демин, «исключенный троцкист» Г.Сергеев получили расстрел (дважды!), а «двурушник» В.Дурнов – «лишь» 5 лет лишения свободы.
Итак, под «троцкистами», «активными троцкистами», «известными троцкистами» подразумевались те коммунисты, которые открыто присоединялись к платформе «Объединенной оппозиции» конца 1920-х.
В ноябре 1927 года VIII съезд АКП(б) «предложил всем без исключения группам, созданным на той или другой платформах, срочно распуститься, и поручает всем организациям осуществлять строгий контроль за недопустимостью любых фракционных выступлений. Невыполнение этого решения съезда должно являться причиной безусловного и немедленного исключения из партии». Аналогичную резолюцию принял в декабре 1927 г. и XV съезд ВКП(б). Это привело к тому, что троцкисты ушли в подполье и стали двурушничать.
Если троцкист каялся, то через полгода его могли восстановить в партии. Если же не каялся или же форма его покаяния не убеждала партийные органы, то его не восстанавливали. В таком случае его называли «неотошедшим» или «кадровым» троцкистом. Это имело значение даже 20 лет спустя, во время хрущевской оттепели. Согласно воспоминаниям одной из ключевых фигур реабилитации 1950-х, бакинской коммунистки Ольги Шатуновской, если на момент ареста троцкиста он не был членом партии, то независимо от юридической реабилитации, его в ней не восстанавливали. Многих таких «неотошедших» восстановили в партии посмертно лишь в конце 1980-х.
Кроме того, были и такие троцкисты, которые даже во время активной оппозиционной борьбы не афишировали своей принадлежности к оппозиции и даже на словах поддерживали сталинскую линию. Немало таких было разоблачено во время чисток и обменов партийных документов в 1929-36 гг. Таких было принято называть «двурушниками».
…После директивы ЦК АКП(б) по рабочим коллективам Баку, Кировабада (Гянджи) и районов под предлогом обмена партийных документов прошел вал «разоблачений» и исключений из партии. Судя по публикациям в партийной печати, в основном считался непозволительным даже сам факт, что человек, в прошлом известный как троцкист, занимал любую, даже рядовую должность (а тем более ответственную). Те, кто брали их на работу и оказывали протекцию, могли оказаться причисленными к «потерявшим бдительность», «пособникам троцкистского охвостья» или даже «двурушникам-троцкистам».
Так, начальник Баку-Сабунчинской электрической железной дороги Куракин проштрафился тем, что «окружил себя троцкистами» («разоблаченный» Заковырин и Стукалин).
«Активный троцкист» Али Мамедлинский, бывший членом Бакинского троцкистского центра в 1927 г., устроился в управлении Бакводопроводстроя. Бывший секретарь парткома Г.М.Багдасаров дал ему хорошую характеристику и ходатайствовал о восстановлении в партии. В этом же управлении работали и другие троцкисты: Брызгалов (начальник отдела кадров), Арзуманов, Мясник, Василий Молотов, Хмара, Каспаров. «Идейным вожаком» группы стал Мамедлинский, которого впоследствии расстреляли в июле 1941 г.
На Цементном заводе им. Воровского возникли претензии к Дорошенко. В 1927 г. он был секретарем партийной ячейки и вместе с бывшим председателем завкома Давтяном собирал подписи под троцкистской платформой и защищал троцкистов, исключенных тогда из партии (Осипов, Тимкарев, Шабанов, Дудин). Не порывали связи с исключенным из партии Арзумановым – организатором троцкистской ячейки на заводе. На момент «разоблачения» и исключения из партии и Дорошенко, и Давтян были простыми рабочими на том же заводе и было непонятно, как они могли вредить.
Довольно подробно описана деятельность троцкистов на Швейной фабрике им. Володарского. В 1927-29 гг. там сложилась группа троцкистов (Шарнопольский, Дубошин, Плаксенко, Бессонов, Фонкус). Ею руководила Мария Корхина, направленная в Азербайджан троцкистами и снабжавшая ее троцкистской литературой. Группа работала не только на заводе, но и за ее пределами, поддерживала связь с Баилово-Биби-Эйбатской группой троцкистов. Читали и распространяли литературу и поддерживали троцкистов коммунисты Каспаров, Водовозов, Лапин, Безносиков, Хуторенко, беспартийные Лернер и Гельман. Во время партийной чистки 1929 г. троцкистов исключили из партии. Но впоследствии Шаропольский, Плаксенко и Безносиков были восстановлены, а Гельман в 1932 г. стал кандидатом в члены партии. Группа продолжала собираться у Лернера (в 1937 г. это будет стоить ему жизни). Плаксенко же, став заместителем председателя парткома, уничтожил в архиве документы, разоблачающие троцкистов.
В Управлении рабочего снабжения (УРС) Азнефтпромышленности при обмене документов выявили целое «гнездо подлых двурушников». В группу входили «активные троцкисты»: инспектор Даниелян, завстоловой Свирский, инспектор и секретарь комитета комсомола Исмайлов, работник кормовой базы Лисицын (участник троцкистской организации в Балаханах, разоблаченный в 1928 г.), троцкист Каневский и зав. курсами Бакулин (в 1927-28 гг. бывший членом троцкистской организации на Баилове). В УРСе работал и троцкист Григорьев. Они были исключены из партии. Каневского включили в число террористов и расстреляли в 1937 г.
Троцкистская задержка зарплаты
Мало кому из троцкистов в тот период выдвигались внятные обвинения во вредительстве. В большинстве случаев, «вредительством» считали служебную халатность и пр. недостатки в работе, которые при применении презумпции невиновности вообще бы не принимались всерьез.
Например, в Институте марксизма-ленинизма исключили из партии решением бюро ЦК АКП(б), а уже потом обсуждали Махмуда Агаева. Грехи «троцкистского последыша» и «двурушника» свелись в конце концов к разбазариванию денежных средств Института и бытовому разложению.
В Касум-Исмайловском отделении Госбанка обнаружили некоего троцкиста Скребцова. В 1930 г. в Тифлисе он выступил на дискуссии в троцкистском духе, но сразу поправился. В 1931 г. в Кировабаде был исключен за троцкистское выступление, но восстановлен. В 1932 г. уехал в Ленинград был исключен из партии уже окончательно. «Вредительство» же в Касум-Исмайлове (ныне Гёранбой) заключалось в задержке выплат денег колхозам…
В «Бакстройтресте» исключенные из партии за троцкизм прораб 2-ой стройплощадки Габузов и помощник прораба 4-й стройплощадки Ганиев создавали недовольство рабочих, задерживая зарплату и несвоевременно составляя наряды и акты.
Журналисты-троцкисты
Как и в любой большевистской кампании, разоблачение «врагов народа» не могло обойтись без погромных публикаций в прессе. И тут журналисты оказались не «на высоте».
Под репрессии попал даже коллектив газеты ЦК АКП(б) «Бакинский рабочий». Причем беда пришла из Москвы: в газете «Правда» 16 августа была опубликована заметка «Бакинский рабочий» покровительствует троцкистам». Редактор Белый и зам. редактора Кадышев были обвинены в том, что не пропускают материалы с разоблачениями троцкистов от корреспондента Казакова. Кроме того, выяснилось, что ответственным секретарем газеты работал в прошлом «активный троцкист» Михаил Ахманов, скрывший свое прошлое при обмене документов.
Случай с «Бакинским рабочим» обсуждался и в других редакциях азербайджанских газет. Сторонникам журналистской этики и примиренцам с троцкизмом был преподнесен наглядный урок…
Под контроль были взяты даже заводские многотиражки и стенгазеты, где тоже искали крамолу. Вспомним про Бычкова, попавшего под горячую руку Берия. Но он был не единственным…
На Электротоке им К.Маркса издавалась стенгазета «Красный трансформатор». Среди ее авторов разоблачили трех троцкистов (Вахрамеев, Пустохин, Долганов). На предприятии троцкисты выступали на собраниях (Бережнов, Севостьянов, Бусаров), да и вообще мозолили бдительные взоры. Например, здесь работали «активные троцкисты» Илюшкин, Мордяхин, Потапов, бывший секретарь парткома Боженков.
На Кировабадском текстильном комбинате им. С.Орджоникидзе разоблачили «двурушника» Владимира Скржетуйского – ответственного секретаря заводской многотиражки «Челнок». На квартире у него были обнаружены типографские шрифты и «подпольная троцкистская литература и документы», и это потянуло на срок (приговор по категории 2 санкционировал сам И.Сталин).
Другой журналист, Багдасаров - бывший корреспондент ЗакТАГ и «Зари «Востока», тоже хранил и распространял некий неназванный «троцкистский документ» в Степанакерте (Ханкенди). За покровительство ему были исключены из партии Вартан Багдатьев и Ашот Даниелян.
В Еленендорфе (ныне Гёйгёль) разоблачили еще одного журналиста-троцкиста – Гевонда Севликяна, который с 1934 г. работал там редактором армянской газеты «Ленинян Уги». Как оказалось, он скрыл свое троцкистское прошлое. В 1926-27 гг. он был троцкистом в Горисе (Армения). В 1929 г. переехал в Баку, возглавил школу №25 и развалил в ней работу, после чего его уволили. В 1931 перешел в редакцию газеты «Коммунист» (на армянском). Кто-то припомнил, что он избегал говорить на тему победы социализма в одной стране, заявляя, что в этом он «сам не разбирается». 13 августа его исключили из партии как «двурушника».
«Троцкистскую литературу» (как видно из текста, легальные издания авторов-троцкистов 1920-х) бдительные граждане обнаружили в библиотеках, в том числе в Детской библиотеке им Ф.Энгельса в Баку. А «двурушник», инструктор «Азеркитаб» Баба Гейдар оглы Багир-заде вкладывал в рассылаемые в районы труды Ленина «листы из контрреволюционной троцкистской литературы». Багир-заде исключили из партии.
Во время «Московского процесса» в трудовых коллективах проводили собрания и обсуждали (точнее, осуждали) деятельность троцкистов. Удивительно, что в достаточно агрессивной атмосфере этих собраний и при реальной угрозе исключения из партии и ареста, все-таки находились такие выступающие, которые выступали фактически в защиту обвиняемых. Естественно, что в газетных статьях тексты их «вражеских» выступлений не публиковались. Но можно догадаться, что эти люди выступали против смертных приговоров тем, кого считали оступившимися борцами за революцию.
Так, на партсобрании в Бакинском порту выступил замначальника Каспийского пароходства Сергей Савиных. 16 августа он был исключен из партии за то, что «своим выступлением пытался популяризировать роль Троцкого, Зиновьева и Каменева в прошлом и фактически взял их под свою защиту». В политотделе он отказался признать свое выступление клеветническим. Сергей Михайлович поплатился за свои взгляды жизнью (расстрел санкционировал Сталин).
Бухгалтер Ревнивцев, работавший в монтажно-инструментальной конторе треста «Сталиннефть» «выступил в защиту предателей и изменников Родины. Прикрываясь Евангелием, этот враг народа клеветал на Советскую власть и ее вождей». Бухгалтера немедленно исключили из профсоюза и потребовали уволить.
На промысле им. Ильича на собрании 20 августа в мастерской ремонтного цеха неудачно выступил начальник монтажно-инструментального отдела Гурович. О чем он сказал в связи с судом, не сообщалось, но немедленно после собрания было созвано бюро Ильического райкома партии, которое исключило Гуровича из кандидатов в члены партии и сняло с работы как «двурушника». Судя по датам, этим человеком может быть Григорий Михайлович Гуревич, расстрелянный в конце 1937 г.
На собрании Азпищеторга 25 августа директор этой организации по фамилии Пронзенный, согласно газетному отчету, «по существу подверг сомнению правильность приговора Верховного Суда». Работники обратились в райком с требованием наказать начальника («докладчик в роли защитника банды убийц»!).
На собрании в управлении Азнефтеразведки выступил экономист Шонгарской разведки Шимановский. Он потребовал «осветить платформу Троцкого, Зиновьева и Каменева». Это было встречено в штыки как попытка «открыть здесь дискуссию о политической платформе этой мерзкой банды убийц, чтобы смягчить гнев народный и оправдать их». Собрание потребовало принять к экономисту меры. А журналист поделился в статье о «наглой вылазке агента фашистских убийц» слухом о том, что Шимановский якобы сын царского генерала.
Либеральные времена завершаются
Следует отметить, что в эти, более-менее либеральные времена, были случаи, когда вышестоящие партийные комитеты одергивали наиболее ретивые парткомы и восстанавливали некоторых исключенных из партии.
Так, постановлением Бюро ЦК АКП(б) было отменено, как неправильное, решение Молотовского райкома об исключении из партии бывшего завкультпропа Мкртычяна и инженера-геолога Вишневского. Их восстановили в партии, но дали выговор. В Шушинском райкоме 24 сентября восстановили нескольких коммунистов, исключенных по необоснованному обвинению в троцкизме.
Однако обычно исключенные из партии за троцкизм сразу брались в оборот НКВД. Во многих случаях, когда не набиралось материала для суда, тем не менее, вина арестованного считалась «доказанной». Таких троцкистов осуждали во внесудебном порядке приговором Особого Совещания (ОСО) НКВД, созданного в 1934 г. Оно имело право применять к «лицам, признанным общественно опасными», такие меры, как ссылку, высылку или помещение в исправительно-трудовой лагерь сроком до 5 лет. Однако к троцкистам после замечания Берия, что ссылка их не исправила, из этих мер в 1936 г. применялось лишь лишение свободы. Многих троцкистов, уже находившихся в ссылке , арестовывали и отправляли в лагеря. Прикрыли политизоляторы - тюрьмы НКВД для политзаключенных из числа социалистов, где был относительно легкий режим...
29 сентября 1936 г. в ВКП(б) был закончен «обмен партийных документов» и возобновлен прием новых членов. Но это отнюдь не означало конца начавшейся чистке. Просто копать стали уже глубже, и с молотобойцев и бухгалтеров переключились на фигуры покрупнее.
Так, 5 сентября Бюро ЦК АКП(б) вынесло постановление «О саботаже вторым секретарем Геокчайского райкома Пашаева и председателем Геокчайского райисполкома Рустамовым выполнения решения Бюро ЦК АКП(б) от 7 июля 1936 г.». За покровительство контрреволюционерам (троцкистам и мусаватистам) обоих исключили из партии. Заведующего райземотделом Ахмеда Агаева не только исключили из партии, но и отдали под суд «за тесную связь с контрреволюционером-троцкистом Имамали Ахундовым». Впрочем, этим дело не закончилось, и мы находим Рустамова Гамида Аббас оглу в списке приговоренных к расстрелу в 1938 г., санкционированному Сталиным.
Постановления Бюро ЦК АКП(б) публиковались в тот период часто, но не все. Так, 17 декабря 1936 года было вынесено постановление об исключении из партии как «контрреволюционера, троцкиста» члена этого же Бюро - известного революционера Ахундова Рухуллу Али оглы, который на тот момент возглавлял Азербайджанский филиал Академии Наук СССР и Управление по делам искусств при СНК АзССР. Ему припомнили и голосование за троцкистов в 1921 году, и участие в групповщине 1920-30-х годов и в т.н. «право-левацком блоке» Сырцова - Ломинадзе – Шацкина в 1930-м. Впоследствии сюда добавили национализм, вредительство, повстанчество, шпионаж и т.д. Ахундов держался 7 месяцев, но потом сломался и был расстрелян 21 апреля 1938 года по приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР.
Либеральные времена заканчивались, и уже маячил 1937 год…
Эльдар Зейналов.
Сокращенный "газетный" вариант:
http://echo.az/article.php?aid=104423
Начало - тут:
http://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/08/blog-post.html
Продолжение:
Бакинские троцкисты (3). «Ваше слово, товарищ Маузер!..»
https://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/09/blog-post.html
Сокращенный "газетный" вариант:
http://echo.az/article.php?aid=104423
Начало - тут:
http://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/08/blog-post.html
Продолжение:
Бакинские троцкисты (3). «Ваше слово, товарищ Маузер!..»
https://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/09/blog-post.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.