Пятый корпус: Переход в ведение Минюста (36)

Никому не разрешалось надевать две куртки или двое штанов. Перед «баней» проверяли одежду каждого. Если обнаруживали две пары обмундирования или подшитые изнутри к курткам и штанам лоскуты, отбирали одежду и безжалостно били.

Из книги о фашистском концлагере Маутхаузен.

19 ноября 1997 г. шел очередной, уже редкий в то время массовый «шмон» камер с участием заместителя начальника тюрьмы Магомеда Мамедова (имя изменено) и заместителя по режиму Али Сулейманова («режим Али»). В камере №128, где сидел Рагим Газиев вместе с другими 6 заключенными (Магсад, Джансахиль, Ислам, Чингиз, Айдын и Ильгар), Али обнаружил теплую рубашку, что было нарушением внутренних правил. На ругань начальства Газиев отметил, что рубашку переслали вполне легально с передачей, она прошла досмотр, и что, видимо, это было сделано специально, чтобы иметь возможность к нему придраться. Наверное, он попал в точку, так как пришедший с другого конца коридора Магомед сначала грубо обозвал его, потом, получив ответ в том же духе, дал заключенному пощечину, а затем и вовсе начал избивать кулаками и пинками. Выйдя из себя, оскорбленный Газиев попробовал ответить тем же, но «кикбоксингу» воспрепятствовали соседи по камере. Разъяренный Магомед приказал сковать Газиеву руки за спиной наручниками и вместе с Али начал избивать его пинками, сильно разбив лицо.

В наказание за сопротивление, из камеры были выброшены все постели и личные вещи (например, у Р.Газиева отобрали очки). Только те, кто сидел в неотапливаемой камере в легкой арестантской спецовке с коротко остриженной головой, может представить, что это означало в условиях, когда в камерах отсутствовало отопление.

Газиев объявил голодовку протеста, о которой стало известно журналистам и правозащитникам. В Президентский Аппарат посыпались запросы из-за рубежа. Наконец, 27 ноября вновь появился Магомед и, удалив из камеры в коридор всех заключенных, лично извинился перед Рагимом за грубость и оскорбления. В тот же день в камеру вернули отобранные постели.

Интересно, что примерно в это же время (конец ноября) в Баку находились правозащитница из крупнейшей американской организации Human Rights Watch, которой вместе с директором ПЦА была посещена и Баиловская тюрьма. Американке и автору этих строк показали в ней практически все – кроме пресловутого «пятого корпуса»…

Голодовки объявлялись в «пятом корпусе» и ранее, но чаще всего это был просто способ медленного самоубийства уголовников.

Например, 9 февраля 1993 года в камере №122 скончался арестант по имени Игорь. Для своей семьи он написал завещание, которое передал через других обитателей пятого корпуса. В знак протеста против несправедливостей и произвола, царящих в корпусе, он объявил голодовку и, доведя ее до конца, скончался.

В августе 1995 г. после 18-дневной голодовки умер Гусейнага из камеры №120, подвергавшийся жестоким истязаниям со стороны надзора и сокамерника. Он не был новичком в тюрьме, т.к. ранее уже отсидел в тюрьмах около 20 лет. Но, попав в «пятый корпус» весной 1995, он сразу понял, что отсюда ему не будет выхода, и решил ускорить свою смерть. Сначала он 2-3 раза пытался повеситься, затем, уже тяжело заболев, ускорил свою смерть бессрочной голодовкой.

В марте 1997 г. таким же образом в знак протеста против неоказания медицинской помощи, покончил с собой некий Акиф из камеры №131. Такие случаи запоминались, но скорее как доказательство безнадежности собственного положения.

«Политические» же сделали этот акт отчаяния действенным способом борьбы за свои права, немедленно распространяя информацию о голодовках и их причинах в стране и за рубежом. Так как часто причиной голодовок были плохие условия содержания или грубое отношение начальства, то тем самым «политические» помогали всем. Ввиду этого некоторые уголовники, даже несмотря на подчеркиваемое нежелание своих лидеров «влезать в политику», все же поддерживали такого рода акции.

Например, с 1 ноября 1999 г., когда тюрьму передали в Министерство Юстиции, «шмон» следовал за «шмоном». В течение одного месяца были проведены 10 строгих «шмонов» вместо 2 строгих и 4 легких по норме, и в конце концов 19 ноября заключенным оставили лишь по 1 комплекту спальных принадлежностей и 1 комплекту посуды на каждого. Все остальное (продукты, радиоприемники и пр.) отобрали. 13 декабря в ходе очередного «шмона» у заключенных отобрали не только всю теплую одежду, но и личные вещи. Заключенные, кажется, впервые в истории «пятого корпуса» объявили общую голодовку протеста, и в ответ 14 декабря начался «пресс».

Начали с камеры №118, которая находится в начале коридора, близко к прогулочному двору. В корпус чуть ли не со всей тюрьмы собрали любителей избивать заключенных. Выведя политзека Арифа и некоего уголовника Юнуса в прогулочный дворик, они избили их так, что Юнусу потребовалась неотложная помощь врача. Остальные заключенные, приведенные в шок нечеловеческими криками Юнуса, в ответ начали стучать в двери, кричать и добились прекращения избиения. Ариф же в знак протеста вскрыл на руках в нескольких местах вены, и потом лечился более двух недель.

Избиение прекратили. Вместо этого всем заключенным корпуса в отместку наголо обрили головы. Напомню, что заключенные в декабрьский холод были одеты лишь в легкие спецовки и комнатные тапочки.

Справедливости ради надо сказать, что то, что заключенные тогда приняли за своеволие «хозяина», было связано с объективной причиной - передачей тюрьмы в ведение Министерства Юстиции и, соответственно, изменением стандартов содержания. 

Так, например, в Баиловской тюрьме в период ее принадлежности Министерству внутренних дел к заключенным-смертникам (а впоследствии пожизненникам) применялись те же нормы, что и в отношении остальных осужденных, которые содержались в следственных изоляторах и не были переведены в колонии и тюрьмы (осужденные содержались в Баиловской тюрьме в корпусах №3 и №5). Им разрешали держать в камерах электроприборы, радиоприемники, получать прессу, ежемесячные передачи, в то время как в Гобустанской тюрьме, где с марта 1998 г. содержалось большинство пожизненников, правила были куда более строгими, и многое запрещалось. Так что в результате «приведения в соответствие» заключенные внезапно лишились привычных вещей.

На третий день голодовки начальник тюрьмы Бахрамов вызвал для переговоров Рагима Газиева и некоего Керима. В результате часть вещей была возвращена, были розданы телегрейки, дано обещание провести систему отопления. В дальнейшем, с каждым из этих заключенных встретился начальник Главного Управления исполнения судебных решений Айдын Гасымов. После этого в январе 2000 г. впервые в истории пятого корпуса была установлена система отопления, отремонтированы туалеты, в камеры даже постелили умилявшие потом зарубежных визитеров коврики под ноги.

Так что «политические» не только внесли в жизнь «пятого корпуса» понятное оживление, но и заразили других заключенных духом сопротивления.

Эльдар Зейналов.

Продолжение:

Пятый корпус: Судьбы политзэков. Времена меняются (37)

http://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/09/37.html