Пора сменить пластинку!

Нам надо пожертвовать лишь своими пустыми иллюзиями …

Думаю, что не ошибусь, если скажу, что защита прав человека в Азербайджане сейчас находится в самом сложном положении за все время независимости страны. Еще лет 15-20 назад, небольшие по численности правозащитные организации могли успешно противостоять репрессивной машине государства, опираясь на таких союзников, как межгосударственные организации (ООН, ОБСЕ, СЕ, ЕС) и международные неправительственные организации (Amnesty International, Human Rights Watch, Freedom House и др.), к мнению которых трепетно прислушивались в Баку. Опасение за свой международный имидж, желание быть ближе к Европе толкало власти страны на компромиссы. Именно так, «погнав волну» в 2001 году насчет 716 политических заключенных, нам тогда удалось освободить почти всех.

Положение начало постепенно меняться в конце 2005 г., когда по трубопроводу Баку-Тбилиси-Джейхан пошла азербайджанская нефть. Она составила больше половины нефтяного импорта Израиля, нашла покупателей и в Европе. Военная операция в Ираке, осложнение положения в Иране, растущая агрессивность России еще более усилили симпатию западных правительств к стабильному режиму Алиева. Как следствие, Запад стал менее критически относиться к нарушениям прав человека в Азербайджане, чем в 1990-х годах. Хотя на словах высказывается глубокая, даже глубочайшая «обеспокоенность» положением дел, эта риторика не влечет за собой никаких западных санкций. Этот феномен получил у нас неудачное название «икорной дипломатии», т.к. наш национальный менталитет приписывает всему миру такую же, если не большую коррупцию, какая существует на нашем местном политическом «базаре». Куда труднее принять, что просто для нас используют двойной, более заниженный в сравнении с Западом, стандарт прав человека, попросту держат за второй сорт.

Уже к 2009 г. Баку, ознакомившись с западной бюрократией и осознав свое изменившееся положение, нарастил толстую кожу против критики со стороны Запада и сформировал набор удобных контраргументов. Так, политический режим в Азербайджане был объявлен «молодой демократией» – с кучей недостатков, «но у кого их нет? Дайте время, и все будет исправлено. Америка строила свою демократию больше 200 лет, а мы только в начале пути. Необходимы обучение, обмен опытом, а главное – терпимость к «отдельным недостаткам». Если же кто-то недоволен тем, как у нас обстоят дела с выборами, политически мотивированными арестами, развитием оппозиционных партий и неправительственных организаций – милости просим, обращайтесь в Европейский Суд по Правам Человека, который сыграет роль независимого арбитра. Разве мы не такие же европейцы? Разве у вас на Западе не так? А иначе, для чего Азербайджан ратифицировал все эти конвенции?..»

На самом деле, конвенции принято ратифицировать для их соблюдения, а не для того, чтобы переадресовывать наши местные проблемы зарубежному дядюшке. Впрочем, бюрократический подход несколько отличается от правозащитного: для любого бюрократа проблема будет существовать лишь тогда, когда она черным по белому прописана в документах, в нашем случае – в решениях ЕСПЧ. Таким образом, властям Азербайджана удалось перевести решение проблем с правами человека из политического в правовое поле.

В практическом плане это означало, что рассмотрение дела в Евросуде затягивалось на несколько лет, и если оно касалось тюремного заключения, то, скорее всего, человек уже отсидит свой срок к моменту вынесения постановления ЕСПЧ по его жалобе. Пробиться в ЕСПЧ непросто из-за множества бюрократических препонов, созданных правительствами стран Европы еще тогда, когда принимались Европейская Конвенция о правах человека (ЕКПЧ) и протоколы к ней.

А главное – в ответ на сотрясание воздуха с требованиями «немедленного и безоговорочного освобождения» политзаключенных, власти ссылаются на презумпцию непогрешимости суда и посылают недовольных подальше, т.е. в ЕСПЧ. Жалобы туда посылать никому уже не мешают, на запросы из Страсбурга власти тоже отвечают регулярно, а после вынесения ЕСПЧ решения в пользу заявителя охотно выплачивают денежную компенсацию, а во время повторного рассмотрения дел в национальных судах оставляют в силе прежние решения. Потому и желающих туда обращаться одно время поубавилось…

Но ситуация далеко не такая беспросветная, как кажется. Недавно вступил в силу Протокол №14 к Европейской конвенции по правам человека. Рассмотрение дел ускорилось. Более того, председатель ЕСПЧ всегда может по собственному усмотрению придать тому или иному делу более высокий приоритет. Есть также возможность пожаловаться на ненадлежащее исполнение уже принятого решения ЕСПЧ в Комитет Министров Совета Европы. После вызывающего нарекания в Европе председательства Азербайджана в мае-ноябре 2014 г., следующие председатели, скорей всего, будут вдвойне внимательней к исполнению решений ЕСПЧ по Азербайджану.

Одна из очень важных проблем заключается в неадекватном понимании нашим гражданским обществом роли межгосударственных организаций. Когда наши НПО обнаружили, что Совет Европы, Евросоюз, ООН, ОБСЕ не берут на себя функции «палача» наших властей, т.е. не собирается их «казнить» за недостаточно аккуратное отношение к своим обязательствамв области прав человека, то первой и пока преобладающей реакцией на это стали обвинения депутатов ПАСЕ в коррумпированности («икорная дипломатия»), призывы к бойкоту содокладчиков ПАСЕ по Азербайджану и т.п. ПАСЕ воспринимается в лучшем случае как место для того, чтобы покрасоваться на галерке с заклеенными ртами и плакатиками против властей, но не как место для лоббирования. Полагая, что такое отношение является проявлением принципиальности и героизма, никто из таких НПО даже и не пытается использовать межгосударственные организации в роли авторитетного арбитра в своих дискуссиях с властями. Тем самым европейское поле фактически сдается властям. Даже когда Европа сама приходит к нам в виде Евровидения или Евро-Олимпиады, находятся такие, которые с порога объявляют ей бойкот.

Я убежден, что пора «менять пластинку». Вместо громких заявлений в духе «наш пионерский салют пронесется над всей планетой», за которые нас уже прозвали за границей «реЗолюционерами», пора осмыслить новые реалии и попробовать дать бой на новом рубеже, т.е. используя правовые механизмы Европы. Уверяю, что это намного сложнее, чем составлять политические заявления, где главным аргументом является: «а мы все равно не верим». Я рад, что наши адвокаты, в отличие от времен 10-12-летней давности, обязательно обжалуют политически мотивированные приговоры в Страсбурге. Это означает, что вызов властей сразиться в правовом поле принят.

В мае 2014 г. на встрече правозащитников с Генсеком СЕ Т.Ягландом, помимо передачи ему «пламенных пионерских приветов», были озвучены и конкретные предложения по выходу из заколдованного круга, по которому нас гоняют. В частности, было предложено придать рассмотрению дел политзаключенных в ЕСПЧ более высокий приоритет. И как мы видим, дело сдвинулось: с мая уже было принято решение по делу Ильгара Мамедова, коммуницированы дела Хилала Мамедова, Новрузали Мамедова, Интигама Алиева, Мовсума Самедова, Натига Эфендиева, посланы запросы ЕСПЧ о здоровье Лейлы Юнус и Интигама Алиева. Дело Интигама Алиева, касающееся обоснованности его ареста, поступило в ЕСПЧ 16 октября и было коммуницировано уже 19 ноября – для ЕСПЧ скорость просто космическая!

Другое предложение правозащитников касалось законодательства о неправительственных организациях (НПО) и грантах. Наша дискуссия с властями зашла в этом вопросе в тупик: мы называем новые законы драконовскими, неоправданно жесткими, власти же оправдывают их финансовыми злоупотреблениями со стороны некоторых НПО и тайным финансированием по каналам НПО внутриполитических сил. Ситуация подвела к необходимости обратиться к арбитру, и не только к ЕСПЧ, как в конце концов сделают некоторые из НПО, попавших под уголовное преследование. 

Мы попросили Генсека СЕ поручить этот анализ Венецианской Комиссии (ВК), и это было сделано. Власти воспрепятствовали приезду ВК в Баку, но 15 декабря она все равно опубликовала свое мнение: принятые ограничения в отношении филиалов и представительств иностранных НПО неправильны, необходимо упростить процедуру регистрации местных НПО, отменить принятые до сих пор ограничительные поправки, а также поправки, ограничивающие возможность финансирования НПО иностранными донорами. Недопустимо вмешательство в функции и внутреннюю структуры НПО. Теперь в споре о законодательстве на нашей стороне мнение Европы…

Можно и нужно бороться за продвижение прав человека в Азербайджане - в диалоге с властями и в постоянном контакте с международными организациями. Бороться вопреки похоронным речам сбежавших за границу и часто мало кому известных в Азербайджане «активистов», с апломбом утверждающих, что «настоящие правозащитники и журналисты все или уже сидят в тюрьме, или сбежали, как мы, за границу». Элементарный подсчет показывает, что в стране насчитываются десятки НПО, работающих по правозащитной проблематике, и только у пяти из них лидеры сидят в тюрьме. Так что арестовали далеко не «всех». И это проблема Нильса Муйжниекса и некоторых других иностранцев, что по странному «совпадению», они сотрудничали только с этим узким кружком правозащитников, представлявших себя единственными «настоящими» НПО – в противовес всем остальным.

Сейчас их посадили в тюрьму, надеюсь, ненадолго. Но правозащитная работа все равно продолжается. «Выпали в осадок» лишь те НПО, которые, получая 6-значные гранты, отвыкли или изначально не были способны работать на волонтерской основе или при минимальном финансировании. А ведь вначале было совсем не так, и в 1990-х годах правозащитники работали на голом энтузиазме. Подсев на грантовую «иглу», наши правозащитники, особенно молодые, потеряли способность держать удар. Именно поэтому проведенная властями «зачистка» искусственно раскрученных Западом НПО имеет такой успех. В отсутствие финансирования и при реальной угрозе преследования властями они не смогли подтвердить свои амбиции быть «единственными и неповторимыми». Не хочу приводить конкретные примеры, т.к. они у всех перед глазами.

Фактически, нынешняя «зачистка» НПО властями вернула нас в полузабытое состояние 1990-х, когда НПО создавались и существовали ради не грантов, а идей, финансирование было скудным и активисты НПО не брезговали работать бесплатно. Внешнее финансирование НПО властям полностью перекрыть не удалось, да они и не ставили такой цели. Всегда есть множество способов получения помощи из-за границы в виде зарплат, гонораров, подарков техникой, частных пожертвований ниже установленной минимальной планки и т.п. Следовательно, речь идет фактически лишь о сите, установленном на крупные гранты. Объявление этого «концом света» для гражданского общества равносильно признанию того, что НПО ради этих крупных грантов и работали. А это не так - хотя бы потому, что не все НПО получали такие крупные гранты. Чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть в те списки грантополучателей (фактически «расстрельные списки»), которые власти публиковали в СМИ накануне нынешней «зачистки» НПО.

Вопрос сейчас стоит так: примем ли мы, правозащитники, новые реалии, в которых мы остались один на один с властями, и где никто не будет вводить санкции против правительства за проблем нескольких НПО, и попробуем чего-то добиться путем диалога с властями с осторожной опорой на Запад и с сознанием своей Правды – или же обвиним весь мир в продажности, объявим себя «последними настоящими правозащитниками» и будем ждать лучших времен в сторонке, время от времени сотрясая воздух бесплодными заявлениями и обращениями к мировой общественности? Варианты нашего присоединения к оппозиции, вливания во всемирный джихад, бегства за границу и т.п., я не рассматриваю, т.к. после этого мы уже не сможем считаться НПО.

Борьба требует жертв, господа! Но в данном случае нам надо пожертвовать лишь своими пустыми иллюзиями и сменить заезженную пластинку…

Эльдар Зейналов.

Опубликовано в газете "Impuls"