Пора сменить пластинку!

Нам надо пожертвовать лишь своими пустыми иллюзиями …

Думаю, что не ошибусь, если скажу, что защита прав человека в Азербайджане сейчас находится в самом сложном положении за все время независимости страны. Еще лет 15-20 назад, небольшие по численности правозащитные организации могли успешно противостоять репрессивной машине государства, опираясь на таких союзников, как межгосударственные организации (ООН, ОБСЕ, СЕ, ЕС) и международные неправительственные организации (Amnesty International, Human Rights Watch, Freedom House и др.), к мнению которых трепетно прислушивались в Баку. Опасение за свой международный имидж, желание быть ближе к Европе толкало власти страны на компромиссы. Именно так, «погнав волну» в 2001 году насчет 716 политических заключенных, нам тогда удалось освободить почти всех.

Положение начало постепенно меняться в конце 2005 г., когда по трубопроводу Баку-Тбилиси-Джейхан пошла азербайджанская нефть. Она составила больше половины нефтяного импорта Израиля, нашла покупателей и в Европе. Военная операция в Ираке, осложнение положения в Иране, растущая агрессивность России еще более усилили симпатию западных правительств к стабильному режиму Алиева. Как следствие, Запад стал менее критически относиться к нарушениям прав человека в Азербайджане, чем в 1990-х годах. Хотя на словах высказывается глубокая, даже глубочайшая «обеспокоенность» положением дел, эта риторика не влечет за собой никаких западных санкций. Этот феномен получил у нас неудачное название «икорной дипломатии», т.к. наш национальный менталитет приписывает всему миру такую же, если не большую коррупцию, какая существует на нашем местном политическом «базаре». Куда труднее принять, что просто для нас используют двойной, более заниженный в сравнении с Западом, стандарт прав человека, попросту держат за второй сорт.

Уже к 2009 г. Баку, ознакомившись с западной бюрократией и осознав свое изменившееся положение, нарастил толстую кожу против критики со стороны Запада и сформировал набор удобных контраргументов. Так, политический режим в Азербайджане был объявлен «молодой демократией» – с кучей недостатков, «но у кого их нет? Дайте время, и все будет исправлено. Америка строила свою демократию больше 200 лет, а мы только в начале пути. Необходимы обучение, обмен опытом, а главное – терпимость к «отдельным недостаткам». Если же кто-то недоволен тем, как у нас обстоят дела с выборами, политически мотивированными арестами, развитием оппозиционных партий и неправительственных организаций – милости просим, обращайтесь в Европейский Суд по Правам Человека, который сыграет роль независимого арбитра. Разве мы не такие же европейцы? Разве у вас на Западе не так? А иначе, для чего Азербайджан ратифицировал все эти конвенции?..»

На самом деле, конвенции принято ратифицировать для их соблюдения, а не для того, чтобы переадресовывать наши местные проблемы зарубежному дядюшке. Впрочем, бюрократический подход несколько отличается от правозащитного: для любого бюрократа проблема будет существовать лишь тогда, когда она черным по белому прописана в документах, в нашем случае – в решениях ЕСПЧ. Таким образом, властям Азербайджана удалось перевести решение проблем с правами человека из политического в правовое поле.

В практическом плане это означало, что рассмотрение дела в Евросуде затягивалось на несколько лет, и если оно касалось тюремного заключения, то, скорее всего, человек уже отсидит свой срок к моменту вынесения постановления ЕСПЧ по его жалобе. Пробиться в ЕСПЧ непросто из-за множества бюрократических препонов, созданных правительствами стран Европы еще тогда, когда принимались Европейская Конвенция о правах человека (ЕКПЧ) и протоколы к ней.

А главное – в ответ на сотрясание воздуха с требованиями «немедленного и безоговорочного освобождения» политзаключенных, власти ссылаются на презумпцию непогрешимости суда и посылают недовольных подальше, т.е. в ЕСПЧ. Жалобы туда посылать никому уже не мешают, на запросы из Страсбурга власти тоже отвечают регулярно, а после вынесения ЕСПЧ решения в пользу заявителя охотно выплачивают денежную компенсацию, а во время повторного рассмотрения дел в национальных судах оставляют в силе прежние решения. Потому и желающих туда обращаться одно время поубавилось…

Но ситуация далеко не такая беспросветная, как кажется. Недавно вступил в силу Протокол №14 к Европейской конвенции по правам человека. Рассмотрение дел ускорилось. Более того, председатель ЕСПЧ всегда может по собственному усмотрению придать тому или иному делу более высокий приоритет. Есть также возможность пожаловаться на ненадлежащее исполнение уже принятого решения ЕСПЧ в Комитет Министров Совета Европы. После вызывающего нарекания в Европе председательства Азербайджана в мае-ноябре 2014 г., следующие председатели, скорей всего, будут вдвойне внимательней к исполнению решений ЕСПЧ по Азербайджану.

Одна из очень важных проблем заключается в неадекватном понимании нашим гражданским обществом роли межгосударственных организаций. Когда наши НПО обнаружили, что Совет Европы, Евросоюз, ООН, ОБСЕ не берут на себя функции «палача» наших властей, т.е. не собирается их «казнить» за недостаточно аккуратное отношение к своим обязательствамв области прав человека, то первой и пока преобладающей реакцией на это стали обвинения депутатов ПАСЕ в коррумпированности («икорная дипломатия»), призывы к бойкоту содокладчиков ПАСЕ по Азербайджану и т.п. ПАСЕ воспринимается в лучшем случае как место для того, чтобы покрасоваться на галерке с заклеенными ртами и плакатиками против властей, но не как место для лоббирования. Полагая, что такое отношение является проявлением принципиальности и героизма, никто из таких НПО даже и не пытается использовать межгосударственные организации в роли авторитетного арбитра в своих дискуссиях с властями. Тем самым европейское поле фактически сдается властям. Даже когда Европа сама приходит к нам в виде Евровидения или Евро-Олимпиады, находятся такие, которые с порога объявляют ей бойкот.

Я убежден, что пора «менять пластинку». Вместо громких заявлений в духе «наш пионерский салют пронесется над всей планетой», за которые нас уже прозвали за границей «реЗолюционерами», пора осмыслить новые реалии и попробовать дать бой на новом рубеже, т.е. используя правовые механизмы Европы. Уверяю, что это намного сложнее, чем составлять политические заявления, где главным аргументом является: «а мы все равно не верим». Я рад, что наши адвокаты, в отличие от времен 10-12-летней давности, обязательно обжалуют политически мотивированные приговоры в Страсбурге. Это означает, что вызов властей сразиться в правовом поле принят.

В мае 2014 г. на встрече правозащитников с Генсеком СЕ Т.Ягландом, помимо передачи ему «пламенных пионерских приветов», были озвучены и конкретные предложения по выходу из заколдованного круга, по которому нас гоняют. В частности, было предложено придать рассмотрению дел политзаключенных в ЕСПЧ более высокий приоритет. И как мы видим, дело сдвинулось: с мая уже было принято решение по делу Ильгара Мамедова, коммуницированы дела Хилала Мамедова, Новрузали Мамедова, Интигама Алиева, Мовсума Самедова, Натига Эфендиева, посланы запросы ЕСПЧ о здоровье Лейлы Юнус и Интигама Алиева. Дело Интигама Алиева, касающееся обоснованности его ареста, поступило в ЕСПЧ 16 октября и было коммуницировано уже 19 ноября – для ЕСПЧ скорость просто космическая!

Другое предложение правозащитников касалось законодательства о неправительственных организациях (НПО) и грантах. Наша дискуссия с властями зашла в этом вопросе в тупик: мы называем новые законы драконовскими, неоправданно жесткими, власти же оправдывают их финансовыми злоупотреблениями со стороны некоторых НПО и тайным финансированием по каналам НПО внутриполитических сил. Ситуация подвела к необходимости обратиться к арбитру, и не только к ЕСПЧ, как в конце концов сделают некоторые из НПО, попавших под уголовное преследование. 

Мы попросили Генсека СЕ поручить этот анализ Венецианской Комиссии (ВК), и это было сделано. Власти воспрепятствовали приезду ВК в Баку, но 15 декабря она все равно опубликовала свое мнение: принятые ограничения в отношении филиалов и представительств иностранных НПО неправильны, необходимо упростить процедуру регистрации местных НПО, отменить принятые до сих пор ограничительные поправки, а также поправки, ограничивающие возможность финансирования НПО иностранными донорами. Недопустимо вмешательство в функции и внутреннюю структуры НПО. Теперь в споре о законодательстве на нашей стороне мнение Европы…

Можно и нужно бороться за продвижение прав человека в Азербайджане - в диалоге с властями и в постоянном контакте с международными организациями. Бороться вопреки похоронным речам сбежавших за границу и часто мало кому известных в Азербайджане «активистов», с апломбом утверждающих, что «настоящие правозащитники и журналисты все или уже сидят в тюрьме, или сбежали, как мы, за границу». Элементарный подсчет показывает, что в стране насчитываются десятки НПО, работающих по правозащитной проблематике, и только у пяти из них лидеры сидят в тюрьме. Так что арестовали далеко не «всех». И это проблема Нильса Муйжниекса и некоторых других иностранцев, что по странному «совпадению», они сотрудничали только с этим узким кружком правозащитников, представлявших себя единственными «настоящими» НПО – в противовес всем остальным.

Сейчас их посадили в тюрьму, надеюсь, ненадолго. Но правозащитная работа все равно продолжается. «Выпали в осадок» лишь те НПО, которые, получая 6-значные гранты, отвыкли или изначально не были способны работать на волонтерской основе или при минимальном финансировании. А ведь вначале было совсем не так, и в 1990-х годах правозащитники работали на голом энтузиазме. Подсев на грантовую «иглу», наши правозащитники, особенно молодые, потеряли способность держать удар. Именно поэтому проведенная властями «зачистка» искусственно раскрученных Западом НПО имеет такой успех. В отсутствие финансирования и при реальной угрозе преследования властями они не смогли подтвердить свои амбиции быть «единственными и неповторимыми». Не хочу приводить конкретные примеры, т.к. они у всех перед глазами.

Фактически, нынешняя «зачистка» НПО властями вернула нас в полузабытое состояние 1990-х, когда НПО создавались и существовали ради не грантов, а идей, финансирование было скудным и активисты НПО не брезговали работать бесплатно. Внешнее финансирование НПО властям полностью перекрыть не удалось, да они и не ставили такой цели. Всегда есть множество способов получения помощи из-за границы в виде зарплат, гонораров, подарков техникой, частных пожертвований ниже установленной минимальной планки и т.п. Следовательно, речь идет фактически лишь о сите, установленном на крупные гранты. Объявление этого «концом света» для гражданского общества равносильно признанию того, что НПО ради этих крупных грантов и работали. А это не так - хотя бы потому, что не все НПО получали такие крупные гранты. Чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть в те списки грантополучателей (фактически «расстрельные списки»), которые власти публиковали в СМИ накануне нынешней «зачистки» НПО.

Вопрос сейчас стоит так: примем ли мы, правозащитники, новые реалии, в которых мы остались один на один с властями, и где никто не будет вводить санкции против правительства за проблем нескольких НПО, и попробуем чего-то добиться путем диалога с властями с осторожной опорой на Запад и с сознанием своей Правды – или же обвиним весь мир в продажности, объявим себя «последними настоящими правозащитниками» и будем ждать лучших времен в сторонке, время от времени сотрясая воздух бесплодными заявлениями и обращениями к мировой общественности? Варианты нашего присоединения к оппозиции, вливания во всемирный джихад, бегства за границу и т.п., я не рассматриваю, т.к. после этого мы уже не сможем считаться НПО.

Борьба требует жертв, господа! Но в данном случае нам надо пожертвовать лишь своими пустыми иллюзиями и сменить заезженную пластинку…

Эльдар Зейналов.

Опубликовано в газете "Impuls"

Пятый корпус: "Подвал" (5)

Эльдар Зейналов

В 1995-1997 годах «подвал» готовили к расстрелам 7-8 раз…

В бывшем «корпусе смерти» Баиловской тюрьмы находилось 16 камер и баня. В самом конце коридора, напротив бани располагалась дверь, вызывавшая внутреннее содрогание у каждого узника и ведшая в расстрельный подвал. Он насчитывал 4 смежных помещения без окон, звукоизолированных двойными дверями и расположенных ниже всего корпуса. Проходя свой последний путь, в каждом следующем помещении осужденный спускался по ступенькам все глубже.

Вход в расстрельный подвал (справа)

Входная дверь из коридора в подвал закрывалась двумя замками и, кроме того, блокировалась «автоматическим», электронным замком. Впоследствии она имела такие же «глазок» и «кормушку», как и все остальные двери «пятого корпуса», но раньше их не было, и этим подвальная дверь отличалась от остальных.

В первом помещении-тамбуре был расположен двухярусный стеллаж для личных вещей и спецодежды, возможно, и для чего-то еще, что уже исчезло через восемь лет после последних расстрелов, когда автору этих строк наконец удалось его посетить. В 2009 г., за день до сноса пятого корпуса, на месте тамбура была уже обычная камера, а вход в следующее помещение был замурован.

По словам сотрудника тюрьмы, здесь обреченный переодевался, после чего его по ступенькам заводили в следующее продолговатое помещение, где его ожидали начальник тюрьмы, прокурор по надзору, врач, теоретически - даже священник. На самом деле священники никогда не приходили ни в корпус, ни на казнь, ни во время коммунистов, ни позже. Здесь смертнику объявляли об отклонении ходатайства о помиловании. Смертника зачем-то заставляли даже расписываться за столом, застеленным красной материей, под документом и в случае отказа это сделать составляли соответствующий акт. Обычно деморализованные люди не отказывались…

«Забирая осужденного на исполнение приговора, мы не объявляли ему, куда ведем. Говорили лишь, что его прошение о помиловании указом Президиума Верховного Совета отклонено. Я видел человека, который в тот момент поседел на глазах. Так что, какой бы внутренней силы человек ни был, в тот момент ему не говорили, куда ведут. Обычно: «Иди в кабинет». Но они понимали, зачем. Начинали кричать: «Братья!.. Прощайте!..». Жуткий момент, когда открываешь дверь того кабинета, и человек стоит, не проходит...»,- вспоминал бывший начальник Баиловской тюрьмы Х.Юнусов.– «Люди реагировали в тот момент по-разному. Бесхарактерные, безвольные сразу же падали. Нередко умирали до исполнения приговора от разрыва сердца. Были и такие, которые сопротивлялись - приходилось сбивать с ног, скручивать руки, наручники одевать». Рассказывают, что бывали случаи, что смертников, в отношение которых было опасение, что они могут оказать сопротивление после оглашения отказа в помиловании, расстреливали и без формальностей, в затылок прямо после входа в подвал.

Под «кабинетом» подразумевалась смежная третья комната такого же размера (примерно 2,5 х 4,5 м) с бетонным полом и со стенками, покрытыми темно-зеленой листовой резиной. Это покрытие гасило звук и предотвращало рикошет пуль. Еще в 2001-ом, на одной из стенок было видно место, похожее на след от такого рикошета.

Тот самый "Наган"...

До 1940 г., да и позже казнили из «нагана», который удобен тем, что при осечке не требуется передергивать затвор, как в пистолете. Этот револьвер 1926 г. выпуска еще долгое время находился на балансе в хозяйственной части Баиловской тюрьмы, и лишь недавно его сдали в музей Министерства Юстиции. Мне дали его подержать. Щелкает он и сейчас исправно, но боек на всякий случай сточили. Впоследствии на вооружении у расстрельщиков появился также пистолет Токарева (ТТ), а в последние годы – и пистолет Макарова (ПМ).

Один из исполнителей держал осужденного в коленопреклоненном или лежачем состоянии, второй стрелял в голову. Сколько раз стреляли? «До тех пор, пока не умрет»,- с невинной улыбкой объяснил мне сотрудник тюрьмы. Обычно было достаточно пары выстрелов – одного «в левую затылочную часть головы в области левого уха, так как там расположены жизненно важные органы. Человек сразу же отключается». Затем делался контрольный выстрел. 

Отрезали ли для уверенности казненным головы, как это, говорят, практиковалось в России, или же просто снимали фото голых казненных, как в соседней Грузии, достоверно не известно. Власти отрицают, что были какие-то манипуляции с трупами, но, как всегда в таких случаях, подобные заявления требуют проверки. Например, Х.Юнусов, не вдаваясь в подробности, утверждает, что в России казнили как-то иначе, менее жестоко: «У нас убивали очень жестоким способом. Сама процедура была не отработана. Я даже по этому вопросу обращался к министру МВД. Он обещал направить меня в Ленинград, где была другая система, но его [министра – Э.З.] убили. Делалось это так и до меня, и мне тоже, как говорится, по наследству передали». 

Как бы то ни было, после казни на полу и стенках помещения появлялись вырванные пулями ткани тела и обильная кровь, которые смывались водой из шланга через канализационный сток в центре комнаты. «Сосок» для шланга выходил из одной из стенок, а кран располагался снаружи, в коридоре.

Очевидец одного из последних расстрелов в феврале 1993 г. рассказал мне, что тогда под этим «соском» стояла бочка с водой. Смертника подводили к бочке, нагибали голову к воде и стреляли в затылок. Видимо, вода гасила звук выстрела и удар пули, туда же попадали кровь и вырванные ткани головы.

Из расстрельной комнаты труп выносили во второй, маленький тамбур и далее, через люк в маленький двор к ожидавшей там своего скорбного груза машине, замаскированной под «Скорую помощь». Двор с двух сторон был закрыт железными дверями – от любопытных глаз. Через центральный вход тюрьмы «труповозка» увозила тело казненного к заранее вырытой могиле, где его тайно хоронили вместе с вещами.

«Выкапывали яму, опускали туда тело, а потом заравнивали землю, не оставляя никаких следов захоронения. Через несколько недель родственники осужденного получали по почте судебное извещение о том, что приговор приведен в исполнение. Ни числа, ни места захоронения им не сообщали. Иногда родным отдавали какие-то личные вещи осужденного»,- вспоминал один исполнитель из Украины.

Где именно располагалось кладбище смертников у нас? В 1970-х их хоронили рядом с одним из кладбищ, в 40-50 километрах от Баку. По некоторым данным, это место было рядом с христианским кладбищем у поселка Умбакы.

При всей сверхсекретности и расстрельной процедуры, и самого «подвала», в нем побывало достаточно много посторонних, которые затем делились своими впечатлениями со смертниками и с посторонними. Например, на тайную «экскурсию» туда ходили любопытные офицеры Баиловской тюрьмы. Кроме того, к работе в подвале (починка электропроводки, уборка) привлекали рабочих хозяйственной обслуги («шнырей») из числа оставленных в тюрьме осужденных. Обычно такие работы проводились при старшине Аладдине (имя изменено) вскоре после расстрелов. Так, в 1993 г., после последней серии расстрелов, русский заключенный-«шнырь» проводил там по указанию Аладдина какие-то сварочные работы. 

После этого до мая 1995 г. о подвале не вспоминали. Вскоре после воссоздания комиссии по вопросам помилования, когда резонно предполагалось, что при отказе в помиловании будут новые исполнения казней, старшина Кахин (имя изменено) впервые отпер дверь подвала и вошел туда, но сразу выскочил, ворча, что подвал затопило. Возможно, вода набралась в подвал еще летом 1994 г., когда что-то случилось с канализацией, и все пространство перед пятым корпусом, вплоть до конца правого крыла корпуса №3, превратилось в сплошную лужу, и до «корпуса смерти» приходилось добираться прыжками с кочки на кочку.

Кахин у кого-то одолжил рыболовные сапоги-бахилы и около 10 дней возился в подвале и чистил его. В дальнейшем процедура подготовки к помилованию (и возможной команде о расстреле) занимали 1-2 дня. 

Армяне рассказывали, что Кахин 3-4 раза брал у них подаренные Красным Крестом сапоги на резине и мехе. Вероятно, находившиеся под землей помещения были затоплены канализационными или грунтовыми водами, тем более, что расстрельный «кабинет» имеет в полу канализационный сток, откуда они могли затекать. После освобождения в 1996 г. армяне оставили эти сапоги ему.

И в дальнейшем, в 1995-1998 гг. там проводились ремонтные и очистные работы. После капитальной чистки подвал снова приготовили к использованию в декабре 1995 г., дней за 20 до помилования. Следующий раз – в конце марта 1996 г., опять же перед помилованием. Всего с мая 1995 г. по декабрь 1997 г. подвал готовили к расстрелам 7-8 раз, что является лучшим комментарием к спорам о том, насколько основательным был «мораторий» на исполнение смертной казни, о котором на деле никто и не знал.

Заключенные соседних с подвалом камер, заслышав возню в подвале, терпеливо дожидались возвращения оттуда старшины Кахина, за скверный характер прозванного ими Шариковым. Будучи по натуре трусоватым, он каждый раз выходил из этого страшного места с перекошенным и посиневшим от страха лицом. Часто он вообще заходил и выходил в подвал со двора, но заключенные, чутко прислушивавшиеся ко всем шорохам, все равно вычисляли, что он там был, и подтрунивали. Шариков в долгу не оставался и часто грозился, что лично расстреляет того или иного заключенного. На иных смертников это оказывало в прямом смысле слова убийственное воздействие, т.к. мысли о смерти постепенно сводили их в могилу. Другие, наоборот, хорохорились, показывая, что не боятся казни.

Даже много лет после окончания «исполнений», в 1995-98 гг., из «подвала» тянуло каким-то, как представлялось смертникам, трупным запахом, который чувствовали заключенные ближайших камер, когда их выводили на поверку. Скорее всего, пахло канализационными водами. Старшина при приборке разливал там пару флаконов одеколона, но не помогало.

Каждая такая чистка подвала вызывала вполне оправданное беспокойство у смертников, которые ожидали, что подготовленное помещение вскоре используют по прямому назначению. Особенно большая паника возникла, когда однажды перед чисткой в подвал, помимо старшины, спустились еще и прокурор по надзору и начальник тюрьмы.

Однажды, косвенной причиной такого переполоха оказался я сам. В ноябре 1997 г. мне довелось первый раз навестить Баиловскую тюрьму вместе с сотрудницей американской организации «Human Rights Watch». Мы обошли практически всю тюрьму и планировали посетить и 5-ый корпус. Однако в последний момент где-то наверху что-то переиграли, и нас туда не пустили. Тем не менее, начальство наведалось в корпус, причем по совпадению, там в этот момент выключили свет, что обычно практиковалось перед расстрелами. У смертников, что называется, душа ушла в пятки…

...Рассказывают также, что подвал иногда незаконно использовался для оказания психологического давления на заключенных.

Например, X. и Y. были вполне благополучной парой до конфликта между их родным и приемным сыновьями. Дело кончилось тем, что в середине 1980-х гг. приемный сын убил родного сына, расчленил и спрятал в чемодане. Преступление быстро раскрыли, и приемного сына отдали под суд, который кончился для него смертным приговором. В «пятом корпусе» он находился в камере №129.

Приемная мать упорно требовала для него расстрела, на что тогда требовалось согласие Москвы. Пока шло делопроизводство, на смертника оказывалось давление, чтобы добиться дополнительных признаний. Заключенный отказывался, и тогда как-то раз его завели в подвал и пригрозили расстрелом. Тот со страху подписал нужные бумаги и был возвращен в камеру.

Приемный сын заболел туберкулезом и был в предсмертном состоянии, когда в Москве дело было рассмотрено заново, и расстрел заменили 15 или 20 годами лишения свободы.

Возможно, он был не первым и не последним, кого в печально знаменитом подвале пугали призраком казни. Во всяком случае, в 1993 г. я встречал некоего В., который сидел в Баиловской тюрьме в период последних казней и потом в деталях рассказывал мне о том, как его с завязанными глазами привели в подвал и имитировали расстрел, чтобы он признался в преступлении, которого не совершал...

После отмены смертной казни, у тюремных властей был план превратить «подвал», в котором оборвалась жизнь сотен известных и безвестных граждан страны, в обычную кладовку, или даже уничтожить его. Я же предлагал создать в нем музей смертной казни.

В конце концов, при обустройстве Площади Флага, летом 2009 г. целиком снесли всю Баиловскую тюрьму, включая и пятый корпус. Я с супругой в последний раз прошелся по тюрьме, сделал на память несколько снимков. Остался горький осадок от того, что эти стены, помнящие много горя наших сограждан, не оставили в качестве музея, как делают в некоторых странах…

Газета "Impuls", 27.12.2014 г.

http://impulsqazeti.az/index.php/k2-dzomponent/featured-post/item/357-2014-12-26-19-15-44

План расстрельного подвала (приблизительный макет в музее Пенитенциарной Службы): 1 - вход в подвал, 2 - расположенная напротив баня, 3 - тамбур, 4 - помещение для объявления об отказе в помиловании, 5 - "кабинет", 6 - второй тамбур, 7 - машина-"труповозка".

Продолжение:
Пятый корпус: Исполнения (6)
http://eldarzeynalov.blogspot.com/2015/01/6.html

Пятый корпус: Старшина (4)

Эльдар Зейналов

"Старшина исчезал из корпуса на несколько дней до и после расстрелов..."

Старшина корпуса, безусловно, является повседневным вершителем судеб заключенных. Разумеется, не единоличным. Но часто именно ему доводится решать, к кому из заключенных вызвать врача, кому можно тайком от официальных инстанций передать дополнительную передачу, лекарства, деньги (которые потом перекочуют в его карман). Он разбирает конфликты заключенных и в зависимости от своих отношений с заключенным дает или не дает ход официальному расследованию. Наконец, именно старшина в период существования смертной казни являлся главным источником информации о заключенном для родственников. Ввиду этого старшина, функции которого выполняет полицейский в чине прапорщика, в зависимости от его характера, вырастает то в «отца корпуса», то в почти демоническую фигуру.

Формально старшина корпуса больше завхоз, ответственный только за внутреннюю охрану в корпусе, содержание и снабжение заключенных. Но, хотя на нем и не лежит ответственность за проведение среди них оперативной работы, буквально все старшины имеют свою собственную внутрикамерную агентуру и бывают осведомлены о любом шевелении заключенных. Временами с помощью агентуры старшины занимаются провокациями против чем-то не угодивших им заключенных.

Начиная с последних советских времен и вплоть до конца 1994 г., старшиной «пятого корпуса» был некто с именем Саладдин (изменено).

Мне довелось слышать две полярно противоположные оценки этого человека. Бывшие смертники-армяне, например, охарактеризовали его как человека, «способного на все», «не уважающего даже свою мать». Но тут надо принимать во внимание то, что армяне составляли особую группу смертников, отношение к которым никогда не было таким же, как к остальным заключенным. К армянам он проявлял явную враждебность, в то время как азербайджанцев тогда не «прессовали». Когда же Саладдина сменил Кахин, заслуживший своим садизмом кличку «маленький Чикатило» и десятками убивавший своих, но не трогавший армян, последние характеризовали его как «хорошего», даже «бога по сравнению с Саладдином».

В отличие от армян, смертники-азербайджанцы давали Саладдину хотя и противоречивые, но более сдержанные оценки, и временами даже сбивались на похвалы типа «настоящий отец корпуса». Для того, чтобы получить более-менее объективное мнение, пришлось заочно опросить нескольких заключенных. Из их рассказов обрисовался следующий портрет.

Саладдин работал в «пятом корпусе» длительное время, пережил нескольких начальников, и со временем свыкся со своими «подопечными», десятки которых он доставил в расстрельный подвал. Несмотря на приобретенный при этом цинизм, он не был лишен человеческих чувств к смертникам. «Собачья работа» превратила его в алкоголика. Однако в трезвом виде он был вполне терпимым и правил своим маленьким «царством» с «видимостью справедливости». Один из бывших смертников, знакомый с ним несколько лет, вспоминал:

«Саладдин был в подлинном смысле отцом корпуса. Конечно, нет людей без ошибок. Не избегал ошибок и Саладдин. Но в целом, он никогда не терял человечности в отношении заключенных. Он старался сам разбираться с нарушениями закона, конфликтами между заключенными, чрезвычайными происшествиями, не жаловался начальству ни на одно конфликтное дело.

Помогал бедным. Выделяемые на корпус постельные принадлежности, нижнюю одежду, спецовки, стеганые бушлаты, шапки-ушанки и пр. давал в первую очередь тем, кто не имел родственников, и бедным. Не брал с родителей и родственников заключенных взяток за свидания. Старался, чтобы посылки доходили до заключенных полностью – никогда не возвращал лишние, сверх нормы продукты».

Например, обделенного жизнью глухонемого Ислама он всячески жалел, старался бескорыстно ему помочь, видимо, находя в этом утешение своей совести. Но он же, обманув инвалида, под видом визита к врачу однажды собственноручно отвел его в подвал.

Свидетельств о том, как подействовала на старшину казнь его любимца, не сохранилось. Но со стороны было заметно, что в целом такие сцены отрицательно действуют на его психику. Не случайно он исчезал из корпуса на несколько дней до и после очередной серии расстрелов, упиваясь водкой. В корпусе иногда объясняли это тем, что и он сам якобы был одним из «исполнителей».

Со временем Саладдин стал хроническим алкоголиком и мог напиться и без повода. В такие дни он менялся, теряя человеческий облик, срывая на заключенных свою злость. «Придет в хорошем настроении, откроет кормушку в камере, спросит, что нам надо. А через час напьется, и начинает зверствовать»,- вспоминал один из смертников.

Другой дополнил: «В пьяном виде он терял над собою контроль, ругался самыми плохими ругательствами. На хорошо ведших себя заключенных, пожилых, уважаемых в уголовном мире он никогда не поднимал руку, не говорил им плохого. Но он распускал руки на безликих заключенных, и правильно делал!»

После развала СССР, когда зарплата тюремного персонала превратилась в фикцию, Саладдин быстро коррумпировался и сдружился с «общаком». В свою очередь, заключенные хорошо его «подкармливали», выделяя старшине хороший куш с каждого «воровского грева». Да и со свиданий заключенных он тоже получал свою долю-«ширинлик», хотя и не со всех. У Саладдина не было дурной привычки вымогать с заключенных деньги, он не позволял себе даже «прозрачно» намекать на это. Давали ему деньги лишь те, кто действительно этого хотел.

Конец этой семейной иллюзии положил побег заключенных, среди которых был и его приятель-«общак». Саладдин воспринял этот отчаянный шаг заключенных как личное оскорбление. Но даже в те пару недель, что оставались до его увольнения (1-15 октября), будучи уже фактически бесправным, он старался оградить от избиений тех, кто, по его мнению, этого не заслуживал. Не бил даже первых пойманных при нем «побегушников», ставших причиной его увольнения.

После побега смертников (1994 г.) состоялся суд, и Саладдина с учетом его прежних заслуг, говорят, осудили к двум годам исправительных работ (без лишения свободы). С работы его, конечно, уволили, и некоторое время после этого он работал в одной из школ неподалеку от «родной» тюрьмы учителем физкультуры.

Пару недель корпус был практически без «хозяина». В тот период бывшее руководство тюрьмы пугало заключенных назначением нового старшины. Анонсируя его назначение, начальство злорадно заявило заключенным: «Не оценили хорошего старшину – получайте плохого! Кахин найдет на вас управу!»

Правда, первое время, до назначения нового первого замначальника Магомеда в ноябре и нового начальника тюрьмы Шамаила (имена изменены) в декабре 1994 г., назначенный на должность старшины младший сержант Кахин (имя изменено), родом из Шемахинского района, производил впечатление стеснительного тихони. Он и был позаимствован для этой роли из сотрудников вещевого склада тюрьмы. Зато потом его «таланты» развернулись вовсю.

Пожалуй, «плохой» про него было сказано слишком мягко. Отношение Кахина к заключенным «пятого корпуса» было подчеркнуто предвзятым. Похоже, он получал очевидное удовольствие, уничтожая смертников физически и морально. Одних он доводил до смерти побоями, других умело вербовал и натравливал на сокамерников. В отличие от Саладдина, он помещал в одну камеру людей с незавершенными «разборками», между которыми были интриги и разногласия, смешивал «масти», что порой кончалось трагически. Все драки и побоища, возникающие во время «разборок», брались им на заметку, протоколировались и представлялись контролерами руководству. Потом, выслуживаясь перед начальством, он отыгрывался на заключенных под предлогом «восстановления дисциплины». Среди заключенных за специфические черты характера он заслужил клички «Маленький Чикатило» и «Шариков».

Тогда это был мужчина невысокого роста лет 30, с пьяным и озлобленным лицом, вид и взгляд которого оставлял самое дурное и неприятное ощущение. По отзывам заключенных, «Кахин был крайне невоспитанным и невежей, мерзкой личностью. Весь его лексикон состоял из мата, и это оскорбляло достоинство и честь каждого заключенного. По этой причине Кахина не уважали не только заключенные, но и товарищи по работе. Его можно охарактеризовать одним предложением: вместо людского, в маленький рост этого человека вместилось все нечеловеческое, мерзкое и грязное!» При всей эмоциональности этой оценки, должен сказать, что я не слышал об этом старшине ни одного положительного отзыва ни от его бывших сослуживцев, ни от бывших подопечных.

Даже у коллег по службе он заслужил неблаговидную кличку «Ограш Кахин», чтобы не путать его с другим старшиной - «хорошим» Кахином, тоже шемахинцем. Характерно, что и сам он тоже был склонен давать себе такую характеристику: «Мы здесь все «ограши», не мужчины! Настоящий мужчина здесь не будет работать...»

На мой вопрос, какая разница между Саладдином и Кахином, один из заключенных ответил: «Как между небом и землей». В этом были солидарны как азербайджанцы, так и армяне, хотя и по разным, кардинально противоположным причинам. Не один раз, плюясь кровью после очередного «пресса», заключенные недобрым словом поминали «побегушников», из-за которых пришлось уйти Саладдину.

Надо сказать, что начальник тюрьмы Шамаил (имя изменено), которому вконец надоел старшина Кахин, в октябре 1996 г. уволил его с работы. Тот по наущению недовольных начальником заместителей Шамаила побежал жаловаться в МВД и донес, что Шамаил за взятки нарушает негласный запрет на передачи и свидания заключенным (что спасало жизни некоторым смертникам). В качестве свидетелей Кахин выставил родственников 2-3 смертников, своих «стукачей». К тому же Шамаил имел привычку за провинности «давать по шее» не только заключенным, но и собственным подчиненным – от рядовых до заместителей.

В МВД обрадовались доносу, т.к. про Шамаила там уже сложилась слава человека, не любящего делиться своими «доходами». Через месяц его уволили, а в декабре 1996 г. назначили нового начальника. В эти месяцы безвластья обязанности начальника тюрьмы исполнял первый замначальника Магомед, который восстановил на работе Кахина.

Когда же Кахина, наконец, в мае 1998 г. убрали из «пятого корпуса», по словам свидетеля, «все без исключения заключенные оскорбляли его и под общее улюлюканье изгнали из корпуса». Некоторое время он работал завхозом тюрьмы. Говорят, что его и позже иногда видели у «родной» тюрьмы, где он брался за посредничество в сомнительных делах…

Промежуточным типом между Саладдином и Кахином являлся Захар (имя изменено) - старшина «пятого корпуса» осенью и зимой 1996 г. и с 1998 г. Он определенно не был ни «отцом корпуса», как Саладдин, ни маньяком-убийцей, как Кахин.

Высокий, с злобным взглядом маленьких глаз, он долгое время работал в Баиловской тюрьме. Про него, как и про Саладдина, также ходил слух, что он был одним из исполнителей расстрелов. Но таких бурных эмоциональных оценок, как Кахин, он не заслужил.

Свою кличку «Гитлер» он получил от заключенных за внешность – челку и прямоугольной формы усы, делавшие его похожим на «бесноватого фюрера», а также за достаточно враждебное отношение к заключенным в период «пресса».  В более спокойное время, тем более зная, что за тюрьмой присматривают местные и международные правозащитные организации, он старался особенно не усердствовать. У Кахина таких внешних «тормозов» не было.

Уже после перевода последних пожизненников в Гобустан в январе 2001 г., Захар рассказывал знакомым, что, бродя по тихому, обезлюдевшему «пятому корпусу», скучал по своим подопечным. Может, и правда – работа такая собачья, что надзиратели как бы «мотают срок» вместе с зеками…

В 2002 г. Захар скоропостижно скончался от инфаркта, как говорили, сидя за столом своей старшинской комнаты.

Старшинская комната 5-го корпуса (фото Э.Зейналова)

Продолжение

Пятый корпус: "Подвал" (5)

http://eldarzeynalov.blogspot.com/2014/12/5.html

Почему арестована журналистка Хадиджа Исмаилова (мое полное интервью, данное Deutsche Welle)

1.     Почему, на ваш взгляд, власти Азербайджана решили арестовать Хадиджу Исмайлову? Очевидно было, что будет большой международный резонанс по этому поводу, однако несмотря на это, ее арестовали.

Раз было очевидно, то значит, именно такой реакции и добивались, как это нелогично бы не выглядело на первый взгляд. Если проанализировать уголовные дела против общественных активистов, арестованных за последний год, то мы увидим, что за малым исключением, официальные обвинения напрямую не связаны с политикой. Обвиняют в уклонении от налогов, мошенничестве, уличном хулиганстве, хранении наркотиков и т.п. несимпатичных как в Азербайджане, так и за его пределами действиях.

Думаю, что власти страны уже изучили механизмы международных кампаний в защиту политзаключенных и приготовили ответ в другой, перпендикулярной плоскости. «Вот вы, мол, обвиняете нас в притеснении журналистки-исследователя, а посмотрите, как она довела до попытки самоубийства своего бывшего любовника - кстати, тоже активного участника разных политических и правозащитных кампаний, миротворческих встреч с армянами, репортера независимых телеканалов и т.д. Посмотрите и ответьте, где тут политический мотив?» То есть дискуссия явным образом переводится с политики на «бытовуху». Например, в случае Хадиджи – к запутанной любовной интриге между двумя общественными активистами, в которой один критик властей обратился к помощи властей против другого критика.

Разумеется, что причина ареста Хадиджи совсем другая. Сама она сводила причину давления на нее к мести первой леди, о бизнесе которой она когда-то что-то писала. Исключить это нельзя, но возможно и то, что она стала удобной мишенью для опорочивания гражданского общества в целом ввиду своих запутанных отношений с мужчинами, либо ввиду активной защиты более 50 исламистов из ее списка.

Для Хадиджи первый звонок прозвучал еще в 2012-м, когда в интернет выставили видео из ее интимной жизни. Как только она обратилась в прокуратуру, ей пришлось назвать следствию имена всех тех мужчин, которые посещали ее в злополучной квартире, и она это сделала. А ведь это были известные общественные и политические активисты, даже сыновья одного из оппозиционных лидеров. В ответ на обвинение со стороны Хадиджи в пассивности следствия, власти, «оправдываясь» и «опровергая», вывалили в прессу их имена, адреса, места работы, показав, как «много» было сделано. В принципе, дело не закрыто и по сей день, и любого из этих молодых мужчин могут арестовать как виновного, причем на основании официального заявления Хадиджи…

Вообще, диссидентам Востока надо быть вдвойне осторожными с властями, и ни в коем случае не пытаться играть с ними в поддавки и провоцировать, в надежде в конечном счете оказаться умнее и хитрее и переиграть их.

2.       Насколько Хадиджа Исмаилова известна в Азербайджане? Власти много усилий прикладывали к тому, чтобы опорочить ее. Как к ней относятся обычные люди?

Отношение широкой общественности к ней достаточно неоднозначно. В отношениях с людьми она подчеркнуто избегает дипломатичности, допускает личные выпады, наклеивание ярлыков. Это, конечно, можно списать на революционный максимализм, но многих людей все же отталкивает. Плюс, конечно, стараются власти, которые раздувают любой связанный с нею скандал, выпячивая ее личные качества.

Зато Хадиджа популярна у оппозиции, главным образом благодаря той видной роли в кампании в защиту политзаключенных, которая перешла к ней после арестов Лейлы Юнус и Расула Джафарова. От них она унаследовала список 98 политзаключенных, в котором 60% составляют исламисты. Она одна из тех редких активистов гражданского общества, которые считают политзаключенными  тех, кто призывал к физическим атакам на геев в период Евровидения-2012, разгонял палками и камнями фольклорный танцевальный фестиваль и т.п. лиц.

3.   Насколько в Азербайджане распространена тактика провокаций, когда спецслужбы фабрикуют фальшивые обвинения в отношении активистов?

Полицейские провокации практикуются в Азербайджане достаточно широко, причем отработано много приемов. Классический, еще с советских времен, это подбрасывание наркотиков и оружия. Во время массовых мероприятий оппозиции могут обвинить и в сопротивлении полиции, причем свидетелями обычно сами же полицейские и выступают.

Последние лет 7-8 также популярны обвинения в хулиганстве, когда некто пристает к активисту в общественном месте и провоцирует на драку. После этого провокатор автоматически становится потерпевшим. Иногда, создавая видимость объективности, могут сделать потерпевшими и обе стороны. Ведь у провокатора могут быть грехи перед законом или денежные долги, которые отрабатываются перед властями таким образом.

Такого рода провокациями достигается несколько целей. С одной стороны, маскируется истинный (политический) мотив уголовного преследования и ареста, с другой – в общественном мнении создается искаженный образ общественного активиста как алкоголика, наркомана, хулигана.

Кроме того, если жертва поддалась на провокацию и все было хорошо оформлено документально, то это - серьезный вызов шаблонному мышлению общественности Запада, в котором укоренилось мнение о политическом преследовании как о чем-то абсолютно беззаконном, насыщенном пропагандистской риторикой. А вместо этого, западным критикам правительства Азербайджана представляется документально, по всем правилам оформленное событие, со свидетельскими показаниями, открытым судебным процессом и т.п. Предлагается дождаться результатов расследования и суда, не давить на суд и т.д. Для Запада, где судопроизводство является «священной коровой», такая постановка вопроса является тупиковой. Западным критикам остается лишь не верить – и тем самым подписаться под тем, что внедряемые более 10 лет европейские нормы судопроизводства не способны защитить человека в такой ситуации, и что необходим двойной стандарт – один для Запада, где суду надо верить, и другой для Востока, где суду верить надо избирательно (или не верить вообще).

4.   Сейчас, когда между Россией и Западом идет сильный конфликт, создается впечатление, что власти Азербайджана считают, что аргументы геополитического противостояния (Азербайджан независимую от России политику проводит, и очевидно, что с точки зрения Запада это большой плюс) принудят Запад не сильно реагировать на аресты и нарушение прав человека в Азербайджане. Быть может, это причина, по которой власти решились на аресты известных на Западе правозащитников и сейчас журналистки?

Я думаю, что с предыдущими арестами и судами, ужесточением законодательства о неправительственных организациях и грантах ситуация была проще: Азербайджан на полгода стал председателем Совета Европы. Видимо, власти правильно рассудили, что СЕ не будет создавать прецедент и замораживать членство страны-председателя, и потому можно делать, что угодно. И использовали шанс, который выпадает раз в 23 года.

Но геополитика действительно играет большую роль в отношении властей к правам человека, и началось это еще после запуска экспортного трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан в 2005 г. Ведь  ни для кого не секрет, что азербайджанская нефть покрывает больше половины нефтяного импорта Израиля и находит сбыт и в Европе. Гипотетически эта труба может наполниться и казахстанской нефтью, а также может реализоваться проект экспорта газа (и все – в обход России).

Кроме того, хотя Азербайджан и держит дистанцию от НАТО, но являлся партнером этой организации во время операций в Косово, Афганистане и Ираке. И если в Афганистане служит всего один взвод азербайджанцев, то роль Азербайджана в транзите американских грузов в этот регион намного серьезней.

Надо также помнить о том, что Азербайджан однозначно выступает против региональных проектов радикальных исламистов, будь то «Имарат Кавказ», «Исламское Государство» или «Халифат». Правительство не заигрывает с местными исламистами и в вопросе светской формы государственности.

Соответственно, многие западные правительства заинтересованы в стабильности такого партнера.

5. Как, на ваш взгляд, Запад должен реагировать на давление со стороны власти на правозащитников, журналистов и гражданское общество?

То, что Запад «сдал» правозащитников и диссидентов на милость властям, для нас очевидно. Никто не собирается составлять новые «списки Магницкого», обусловливать экономические проекты прогрессом в области прав человека или же вводить против властей Азербайджана санкции в межправительственных организациях. А раз так, то и грозные заявления гражданского общества за многими подписями вызовут, в лучшем случае, заявления Запада о «глубокой (или даже очень глубокой) обеспокоенности» ситуацией, но не более.

Правительство усвоило уроки 1990-х, когда пыталось противопоставлять Европе свое собственное видение стандартов прав человека, а та требовала политических, а не правовых решений. Сейчас власти приняли вызов и играют на поле Европы, апеллируя к уважению судопроизводства, возможности обжалования судебных решений в международных организациях (Евросуде и комитетах ООН), что при нынешних темпах разбирательства дел гарантирует, что ситуация будет сохраняться годами.

Поэтому необходимо менять тактику, приняв брошенную властями перчатку, и доказать, что в европейском правовом поле при грамотной защите возможно защититься от давления на гражданское общество. Это даст возможность отказаться от роли «пожарной команды» и бороться не с симптомами, а с корнем проблемы. Так, нужно не просто критиковать реакционные законы, а получать на них авторитетные отзывы, вплоть до Венецианской Комиссии. Необходимо не просто осуждать вынесенные судебные решения, а добиться их приоритетного рассмотрения ЕСПЧ. Необходимо в контексте исполнения принятых решений ЕСПЧ серьезно поставить вопрос в Комитете Министров СЕ о системных проблемах с правами человека. И т.д.

И, разумеется, необходим постоянный диалог с властями, в условиях которого им будет сложнее уклоняться от «неудобных» вопросов.

Эльдар Зейналов

(Передано через Facebook русской службе Deutsche Welle 12.12.2014 г.)

В конечный материал, скомпилированный из интервью с несколькими людьми, вошли всего несколько фраз, причем сильно отредактированных. Ввиду этого я решил опубликовать начальный вариант своих ответов. Сравните с конечным текстом: 

На русском: http://www.dw.de/азербайджан-почему-арестована-журналистка-хадиджа-исмаилова/a-18124724 

На азербайджанском: http://www.azadliq.info/xeberler/358-xeber/57220-xdic-liyevin-biznesini-aradrdna-goer-czalandrlb.html

Муниципальное настроение?!

Граждане не чувствуют атмосферу приближения выборов, но при этом власти активно к ним готовятся

17.12.2014 Дж.АЛЕКПЕРОВА

"Муниципалитеты - это декоративный орган. Представители некоторых оппозиционных партий даже не стремятся принять участие в предстоящих выборах. Интерес к муниципалитетам очень низкий, поскольку они практически не обладают никакими полномочиями". Об этом в интервью echo.az сообщил глава Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов.

По словам эксперта, к примеру, в Европе местные власти имеют много полномочий и рычагов для влияния на хозяйственную деятельность. "В нашей же стране непонятно чем заняты муниципалитеты и для чего их создали.

Пока не расширят полномочия муниципалитетов, до тех пор интереса к органам самоуправления не будет. Ко всему прочему слабый интерес к выборам еще связан и с тем, что нельзя пожаловаться в европейские структуры. Европейская конвенция не предусматривает жалобы на нарушения в рамках муниципальных выборов.

Поэтому если даже человек или кандидат обнаружит нарушения, напишет жалобу в местные суды и не будет удовлетворен решением, то подать в Европейский суд по правам человека не сможет. Сегодня муниципалитеты существуют в нашей стране для того, чтобы можно было показать Европе, что и в Азербайджане есть местная власть.

Сегодня муниципалитеты ничего не могут решить, и не имеют на это право", - отметил он.

Тем временем в стране полным ходом идет подготовка к муниципальным выборам, которые пройдут в предстоящий вторник. Как ранее заявил на пресс-конференции на тему "Основы деятельности журналистов в выборном процессе" зампред Центральной избирательной комиссии (ЦИК) Азербайджана Натик Мамедов, работники СМИ в ходе выборов должны выполнять функцию получения и передачи информации, а не влиять на формирование общественного мнения. "Я не согласен с мнением, что для формирования мнения общественности журналист должен высказывать свою позицию. Это неправильный подход.

Журналист не должен себя чувствовать представителем прокуратуры или полиции. Журналист должен освещать процесс объективно и беспристрастно, а не выражать собственное мнение", - подчеркнул Мамедов. По его словам, журналисты при выявлении какого-либо нарушения в ходе избирательного процесса не должны пытаться исправить его.

"На выборах есть наблюдатели, которые фиксируют нарушения. Журналисты же могут быть средством для этих наблюдателей по доведению до общественности каких-либо недочетов", - отметил представитель ЦИК (olaylar.az).

Он также отметил, что не в каждой стране процесс выборов отслеживается международными наблюдателями. "Азербайджан является первой страной в мире, установившей камеры наблюдения на избирательных участках, посредством которых можно наблюдать процесс выборов в онлайн-режиме.

Мы посылаем избирателям своего рода пригласительные для участия в выборах, где указаны не только место и время проведения выборов, а также процедура, как избиратель должен голосовать. То есть весь процесс голосования изложен по пунктам", - подчеркнул Мамедов.

По словам исполнительного директора Фонда государственной поддержки СМИ при президенте Азербайджана Вугара Сафарли, в освещении выборов медиа играют особую роль. "Мы как фонд осуществили много проектов касаемо просвещения выборов средствами массовой информации. Журналисты играют особую роль в избирательном процессе", - отметил он.

В свою очередь, по словам зампреда Центральной избирательной комиссии Азербайджана Натика Мамедова, выборы должны освещаться оперативно и качественно. "В освещении выборов на СМИ возлагается большая ответственность", - отметил зампред. Он также добавил, что даже в самых демократичных государствах выборы проходят не идеально (novosti.az).

Тем временем центральная избирательная комиссия Азербайджана утвердила на своем заседании независимый исследовательский центр ELS в качестве организации, которая будет проводить "опрос на выходе" (exit-poll) на очередных муниципальных выборах.

Стоит отметить, что в Азербайджане на сегодняшний день зарегистрированы обращения около 40 тысяч человек для участия в наблюдении за муниципальными выборами. Как сказал председатель Центральной избирательной комиссии (ЦИК) Мазахир Панахов, согласно нынешнему положению, каждом избирательном участке будет 8 наблюдателей. Он также отметил, что начался процесс раздачи избирательных бюллетеней в избирательные участки, находящиеся в Нахчыванской Автономной Республике.

А с 13 декабря ЦИК совместно с Министерством внутренних дел начал проведение семинаров-совещаний. Как сообщили АзерТАдж в отделе медиа и общественных связей секретариата ЦИК, на зональных семинарах-совещаниях по дальнейшему усовершенствованию деятельности полиции в сфере предотвращения случаев нарушения общественного спокойствия в процессе муниципальных выборов и в день голосования предусмотрено участие председателей окружных избирательных комиссий и представителей полиции.

На семинарах-совещаниях будут выступления, презентации, состоятся обсуждения членов ЦИК, сотрудников Секретариата ЦИК и представителей соответствующих структур Министерства внутренних дел на различные темы по проведению муниципальных выборов и роли и задачах полиции в этих процессах.

Как ранее было объявлено на итоговой информационной сессии "Полномочия и обязанности местной исполнительной власти и окружных избирательных комиссий в процессе выборов", все избирательные участки Азербайджана полностью готовы к выборам.

Можно сказать, что зарегистрировано 99 процентов обратившихся. Заместитель завотделом по работе с органами регионального управления и местного самоуправления Администрации президента Азербайджана Гусейн Мовсумов проинформировал о реформах, проводимых в Азербайджане в сфере демократического развития, защиты прав человека, формирования свободного общества.

Отметив, что за последние десять лет было усовершенствовано законодательство по выборам, в соответствии с международными стандартами проведены три президентских, два парламентских, два муниципальных выбора и один референдум, официальное лицо Администрации президента сообщило, что азербайджанское законодательство по выборам по демократичности и прозрачности не отстает от законов, принятых в передовых странах мира.

Отметив, что в 1607 муниципалитетах Азербайджана созданы необходимые условия для проведения выборов на высоком уровне, Г.Мовсумов сказал, что устранены все материально-технические проблемы, связанные с проведением выборов. Соответствие окружных избирательных комиссий современным требованиям создает возможность для проведения выборов на уровне международных стандартов.

За минувший период в рамках подготовки к муниципальным выборам было уделено больше внимания повышению профессионализма и просвещению членов избирательных комиссий. Работа, проведенная в этой сфере, дает гарантии для проведения 23 декабря муниципальных выборов на высоком уровне. Для этого созданы все условия. Объявив о том, что определено 2837 мест по пропаганде и агитации выборов, заместитель заведующего отделом подчеркнул, что 1436 из этих мест - закрытые, остальные - открытые пространства.

"Сегодня муниципалитеты развились, накопили опыт и начали играть активную роль в решении социальных вопросов. Мы должны так построить свою работу, чтобы нынешние выборы также прошли в соответствии с законодательством, в прозрачных условиях", - сказал Г.Мовсумов и отметил, что наблюдение в режиме онлайн за процессом выборов посредством веб-камер, установленных на избирательных участках, является важным шагом по демократичному проведению выборов (аzertag.com).

http://echo.az/article.php?aid=75442

Уголовная ответственность за отрицание геноцида в Ходжалы

Надо ли вводить такую норму в азербайджанское законодательство?

13.12.2014 Б.САФАРОВ, Н.КАРУ

"Данный процесс должен проходить в два этапа. На первом этапе нам нужно добиться активизации азербайджанской общественности. Помимо этого, активными дипломатическими шагами добиться принятия различных резолюций по ходжалинской трагедии. Это должно быть задачей номер один.

Нужно, чтобы мировое сообщество, общественность знали о зверствах, которые учинили армяне в отношении мирных ходжалинцев. Когда мы добьемся широкого признания этой трагедии, чтобы о этом говорили на различных международных трибунах, мы можем перейти ко второму этапу. И используя мировую практику, пойти на то, чтобы ввести уголовную ответственность за отрицание ходжалинского геноцида.

Кто-то должен координировать все эти вопросы на уровне государства или на общественном уровне. Чтобы эта координация выявила количество стран, парламентов, общественно-политических институтов, принявших эту трагедию как геноцид. А потом и приступить ко второму этапу, так сказать, нашей активной деятельности для наказания за отрицание этого события", - сообщил в интервью echo.az профессор Западного университета, политолог Фикрет Садыхов, отвечая на вопрос, должен ли Азербайджан ввести уголовную ответственность за отрицание геноцида в Ходжалы.

Отметим, что 25-26 февраля 1992 года армянскими вооруженными формированиями при поддержке расквартированного в Ханкенди 366-го российского мотострелкового полка против жителей азербайджанского города Ходжалы был осуществлен акт геноцида. В результате кровавой расправы над мирными населением было убито 613 человек, 487 человек было ранено, 1275 взято в плен. Многие из них не вернулись из плена, об их судьбе ничего не известно.

После вывода 366-го полка из Ханкенди военная техника, принадлежавшая ему, в основном, досталась армянским сепаратистам. Установлены имена и фамилии армянских сепаратистов и российских офицеров, совершивших это преступление против человечности. Все они до сих пор находятся на свободе и проживают в России, Армении, а также на оккупированных со стороны Армении территориях Азербайджана.

Ранее, военный прокурор Азербайджана Ханлар Велиев, заявил, что в ходе следствия установлено участие в совершении преступлений в Ходжалы 39 человек. При этом 18 из них - бывшие военнослужащие 366-го полка, восемь - сотрудники отделов внутренних дел Ханкенди ("Степанакерт") и "Аскерана", пятеро - другие должностные лица и восемь человек - гражданские лица. Все эти лица объявлены в розыск по обвинению в геноциде (статья 103 УК Азербайджана). Им инкриминируются также преступления, подпадающие под действие статей 107 (депортация населения), 113 (пытки), 115.4 (нарушение законов и обычаев войны), 116.0.17 (изнасилования, сексуальное рабство, принуждение к проституции, сексуальное насилие и др.) УК Азербайджана.

"Первыми Ходжалинский геноцид признали парламенты Пакистана, Мексики и Колумбии. Кроме того, Ходжалинский геноцид также был признан законодательными органами семи штатов США. В последнее время резолюции по Ходжалинскому геноциду также были приняты парламентами Боснии и Герцеговины, Румынии, Сербии и Чехии. Все это свидетельствует об успехе внешней политики Азербайджана и о том, что наша страна на высоком уровне проводит работу по доведению до внимания мировой общественности правдивой информации об Азербайджане и Ходжалинском геноциде", - сказал ранее спикер парламента Азербайджана Октай Асадов (abc.az).

Также стоит отметить, что вопрос о криминализации отрицания Голодомора поднят в Украине. С такой инициативой в Украине ранее выступил глава Службы безопасности. Он рассчитывает, что новая Верховная рада примет соответствующее решение. Также необходимо отметить, что во Франции не прекращаются попытки ввести ответственность за непризнание "геноцида армян".

Иного мнения придерживается директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов. Он напомнил о том, что в отношении того же "геноцида армян" есть несколько точек зрения.

"Турецкие ученые-историки, с имеющимся у них на руках фактами, выдвигают немного иную трактовку этих событий. И выходит, что любого из этих турецких историков при въезде во Францию должны арестовать. Это выходит за пределы благоразумия.

Если кто-то хочет защитить свою государственную точку зрения на то или иное событие, это должно вестись в иной плоскости. Но только не в плоскости уголовного преследования. То же касается и событий, связанных с Холокостом. Есть исследователи, которые факт Холокоста не отрицают, но подвергают сомнению количество жертв, считая их завышенными. Были случаи, когда некоторых из них преследовали и даже пытались убить. Перенос исторических споров в плоскость наказания ни к чему хорошему не приводит. Кроме того, все это чревато злоупотреблениями", - пояснил он echo.az.

При этом Э.Зейналов напомнил о том, что в данный момент Россия проводит политику защиты истории РФ от посягательства на историческую правду.

"Историческая правда, с точки зрения российской власти, это нечто иное, чем полагают ее соседи. К примеру, насчет перестройки границ, или факта убийства поляков в период Второй мировой войны, и так далее. Если за это будет установлена уголовная ответственность, что тогда получится? Выходит, что всех европейских историков можно будет посадить в российские тюрьмы. Но это неразумно", - продолжил глава ПЦА.

С другой стороны, никто не мешает, если это отрицание кого-то лично касается, подать в суд, в том числе и в коллективном порядке. И таким образом защитить свои права. Такой прецедент у нас был, отметил эксперт, напомнив о подаче иска в суд на известного журналиста Эйнуллу Фатуллаева.

http://echo.az/article.php?aid=75283

Азербайджанские предприниматели не хотят помогать бездомным

Директор Правозащитного центра Азербайджана: французы перегибают палку

06.12.2014 Э.РУСТАМОВА

В Марселе на улицы вышли местные жители в защиту бездомных. По данным зарубежных СМИ, французские власти обязали всех бездомных в городе носить на одежде специальные карточки с изображением желтого треугольника, на которых размещены личные данные и информация о заболеваниях, которыми страдает бездомный.

По мнению населения и правозащитных организаций, желтые треугольники на одежде будут служить скорее дискриминации. "Заставлять человека носить что-то, что рассказывает всему миру о ваших заболеваниях, - это не только дискриминация, но и нарушение всех принципов сохранения врачебной тайны", - заявил представитель одной из организаций, занимающейся помощью бездомным. В знак протеста против действий властей в отношении бездомных уже начали проводиться пикеты.

В то время как в Марселе пытаются разрешить этот скандал, в Азербайджане все еще не решают проблемы бездомных.

- Я считаю, что это нарушение прав человека, ведь такие карточки напоминают желтую звезду Давида, которую заставляли носить евреев на одежде в гитлеровской Германии. Безусловно, французы перегибают палку, - комментирует echo.az директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.

С другой стороны, если человек попадает в беду и при нем есть документы, где указаны необходимые сведения, то это сильно облегчает работу полицейским и врачам.

Раньше такого рода информации носили при себе солдаты. На кусочке железа были выбиты данные, с помощью которых можно выяснить, кто это и откуда этот человек. Но совершенно другое дело, если за километр из толпы можно легко идентифицировать, что этот человек бомж, и у него имеется та или иная болезнь.

Кстати, в свое время в нашей стране также стояла необходимость идентификации бездомных, так как из-за отсутствия постоянного места жительства им не выдавали паспорт. Отсюда вытекали такие проблемы, как трудоустройство и снятие жилья, ведь без документов невозможно арендовать квартиру.

Только после того, как во время одной из предвыборных компаний был поднят вопрос о том, что бездомные не имеют возможности участвовать на выборах, да и вообще не имеют как таковых политических прав, Конституционный суд Азербайджана посчитал, что это действительно нарушение прав человека, и с тех пор стали выдавать им документы, удостоверяющие личность. Теперь в графе прописки у таких людей указывается название управления того района, где человек был прописан в последний раз.

- Из года в год ходят разговоры о том, что скоро в Баку откроют ночлежки для бездомных. Проходит время, а ночлежек как не было, так и нет...

- Да, несмотря на то, что в Азербайджане довольно много бездомных, до сих пор не создали место, где они могли бы хотя бы зимой в теплом месте ночевать. Проблема отсутствия ночлежек заключается в финансировании.

Как вы знаете, строительством жилья в Азербайджане занимаются частные компании, а они, в свою очередь, строят дома, которые, мягко говоря, не всем по карману. Естественно, частные предприниматели не заинтересованы в строительстве ночлежек для бездомных, потому этой проблемой должно заниматься государство. Но, к сожалению, речь о создании ночлежек для бездомных на государственном уровне пока не идет.

Эта проблема была поднята несколько лет назад, когда зимой скончались от переохлаждения несколько человек. Только после этого были открыты временные убежища от холодов. Такие места выглядели как палатки, где бездомным раздавали горячий чай и еду, но о ночлеге там не могло идти и речи...

Стоит отметить, что у нас все еще спорят о том, кого, по сути, считать бездомным, кто подходит под это понятие?! В стране принято считать, если у человека есть прописка, то он не бездомный.

Но это не совсем так. Потому что, во-первых, человек может быть прописан, например, в Шуше или Лачине, а по факту с 1992 года у него нет места жительства.

Во-вторых, есть и такие случаи, когда в однокомнатной квартире прописаны чуть ли не 20 человек, но при этом они там не проживают.

Кстати, среди лиц, освобожденных из мест лишения свободы, также немало людей, которым некуда вернуться. Благо, для них в некоторых регионах будут созданы ночлежки на тот период, пока они не найдут работу и место жительства.

http://echo.az/article.php?aid=74853