К 80-летию депортации азербайджанских немцев
Не так давно, в Азербайджане была отмечена 200-я годовщина переселения в наши края группы крестьян из Вюртемберга. В морозном декабре 1818 года они разместились в пригороде г. Гянджа (Елисаветполь), где вскоре основали первую немецкую колонию Еленендорф (нынешний Гёйгёль). В течение последующей сотни лет появились и другие поселения: Анненфельд (нынешний г.Шамхор), Георгсфельд и Эйгенфельд (Шамхорский район), Алексеевка, Елизаветинка, Гринфельд (нынешний Акстафинский район), Траубенфельд (г.Товуз). Немало немцев из этих и грузинских колоний поселилось в Гяндже, Дашкесане, Кедабеке, Казахе.
Немалый наплыв немцев был и в Баку, куда стекались бежавшие от голода и репрессий 1920-начала 1930-х гг. немцы из Поволжья, Украины, Крыма, Северного Кавказа. Азербайджан оказался «тихой гаванью» для немцев. Это видно по переписям населения 1926 и 1939 гг., согласно которым число немцев в Азербайджане за 13 лет выросло почти вдвое - с 13.149 до 23.133 человек.
Тем не менее, и в Азербайджане после «советизации» в 1920 г. немецкое население республики также переживало тяжелые времена. Его коснулись все «прелести» проводимых в Азербайджане социальных реформ. Уже в начале 1920-х некоторых немцев лишили права голоса, национализировали частные предприятия. В 1930 г. в немецких поселениях республики половина населения была насильственно загнана в колхозы.
Одновременно, начиная с 1924-25 годов, Объединенное Главное Политическое Управление (ОГПУ) особо ополчилось против немецкого населения СССР, которое в одном из циркуляров ОГПУ было названо «почвой для германской разведки», «главным источником получения и собирания германской разведкой сведений». Созданные немецкими гуманитарными организациями школы, госпитали, противомалярийные пункты, библиотеки стали рассматриваться как «центры шпионажа, национальной пропаганды, антисоветской подпольной работы», и причина того, что «германские колонистские массы и до настоящего времени являются врагами коммунизма и советского строя». И в самом деле, большевизм в немецких поселениях прививался с трудом: в 1934 г. немцев-коммунистов в Азербайджане было всего 24.
В 1925 г. под удар ОГПУ попал винодельческий кооператив «Конкордия», созданный немцами Азербайджана в годы НЭПа и имевший 12 ректификационных, коньячных и водочных заводов, около 200 специализированных магазинов в Грузии, России, Узбекистане и на Украине, торговавший своей продукцией на международном рынке и финансово поддерживавший образование на немецком языке и разного рода культурные и хозяйственные проекты немецкой общины. В 1925 году 16 сотрудников кооператива арестовали и осудили за «сохранение кулацких капиталов под прикрытием кооnератива и воспитание немецкой молодежи в германском духе». Большевики признавали кооперацию лишь колхозного типа, подконтрольную им идеологически, и в 1935 г. окончательно закрыли «Конкордию», заодно арестовав 49 ее членов и выслав в Карелию 273 участвовавших в кооперативе кулаков.
Вслед за судом над «Конкордией», в 1926 г. закрыли германское консульство в Баку. Консул Т.Экк был выслан, его родственников в Азербайджане арестовали и осудили как шпионов. Вскоре после прихода Гитлера к власти в Германии, в Азербайджане возникло дело «контрреволюционной, шпионской группировки бакинских немцев», по которому в марте 1933 г. арестовали 38 человек. В 1934 году давлению, включая аресты, подверглись 70 получателей «фашистской» гуманитарной помощи от немецкой организации «Братья в нужде» (9 из них осудили). В 1935-м, помимо кулаков, в Азербайджане обнаружились 44 фашиста, 4 агента Гестапо, 2 церковника.
Аресты достигли пика во время Большого Террора 1937-1938 гг., когда в Азербайджане в рамках лишь одной «немецкой операции» были арестованы и осуждены 146 бывших германских подданных, не считая расправ над кулаками, троцкистами, церковными активистами, под которые немцы тоже попадали в рамках той или иной массовой операции НКВД. Житель Ханлара (бывшая колония Еленендорф) Герман Вухрер сообщал в 1940 году в письме немецкому послу фон Шуленбургу, что «много семейных отцов, целые семейства арестованы и высланы. Из Еленендорфа число арестованных доходит до 10 процентов немецкого населения». Это сообщение стоило Вухреру ареста...
Кардинальное изменение советско-германских отношений после заключения в 1939 г. пакта Риббентропа-Молотова и совместной операции СССР и Германии по разделу Польши, казалось, должно было разрядить атмосферу вокруг немцев. Но шпиономания не проходила, аресты продолжались, хотя и не в таком массовом масштабе. После пережитого в 1930-х годах, среди немцев крепли переселенческие настроения, особенно когда Германия обеспечила переселение в Рейх немецкого населения Прибалтики и Бессарабии. В Азербайджане немцы жадно слушали передачи берлинского радио, обсуждали слухи, письма от родственников из Германии. Доходило до составления списков на переселение в Германию, даже покупки вместительных чемоданов для будущего возвращения на историческую родину. Но власти СССР расценили переселенческие разговоры как «антисоветскую агитацию» и ответили в 1940-41 гг. новыми арестами.
Но надо признать, что самой эффективной прогерманской агитацией все же являлась сама этническая и социальная политика Советской власти, настроившая против нее не только немцев, но и другие народы СССР. И это вскоре сказалось, когда наступавшие войска нацистов достигли немецких поселений в Украине, где после четвертьвекового господства большевиков они встретили ожидаемо теплый прием. В начале августа 1941 года в адрес Сталина и Буденного поступила шифрограмма, где это описывалось в самых мрачных красках. Как результат, Сталин дал наркому внутренних дел Берия поручение советских немцев «выселить с треском» (буквальное выражение «вождя всех народов») в отделенные регионы Сибири и Казахстана.
Сталинская немилость постепенно распространилась на все немецкое население СССР. Сначала под предлогом эвакуации, а потом и «социальной опасности» началась высылка немцев из различных местностей СССР. Наиболее крупной и знаменитой была депортация немцев Поволжья, где у них до 1941 г. была своя автономия. Но высылали немцев «от Москвы до самых до окраин», даже вывозили по «дороге жизни» из находившегося в блокаде Ленинграда.
По решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 31.08.1941 г. и распоряжению И.Сталина от 8 сентября служивших в Красной Армии советских немцев (а их там насчитывалось 35 тысяч) отозвали с фронта в тыловые части и зачислили в строительные батальоны «для использования в восточных областях СССР». Они еще считались красноармейцами, но отношение к ним уже было настороженное. Десятки ушей ловили каждое неосторожно сказанное слово, чтобы донести об «антисоветской агитации», за которую в военное время полагалась полная ответственность, вплоть до расстрела.
Попадались среди арестованных красноармейцев и немцы из Азербайджана. Из разных источников, удалось установить имена 103 немцев из Азербайджана, которые к осени 1941 г. служили в РККА. Некоторым из них довелось принять участие в первых боях с нацистами. Из них 18 числились пропавшими без вести, 6 попали в плен (из них 2 умерли в немецком плену, а 4 стали невозвращенцами). 21 человек был отправлен из военкомата на спецпоселение, 6 красноармейцев были арестованы в тыловых строительных частях, не менее 10 — отправлены в Трудармию. Многие немцы-красноармейцы вообще куда-то исчезли, фигурируя лишь в списках НКВД, но не упоминаясь ни в списках потерь РККА, ни в Трудармии. Можно предположить, что они были репрессированы.
В октябре 1941 г. дошла очередь и до немецкого населения Азербайджана. Основанием для его депортации были Постановление ГОКО СССР №744 от 8 октября 1941 года и приказ НКВД СССР №001487 «О мероприятиях по переселению немцев из Грузинской, Азербайджанской и Армянской ССР». В этих документах, в обоснование репрессии не содержалось даже тех домыслов о тысячах шпионов и повстанцев, которые предшествовали депортации немцев Поволжья. Просто «в целях предотвращения антисоветской работы» (не сочтя нужным уточнить, какой именно) со стороны закавказских немцев предлагалось их выслать. Из Грузии в течение 15-30 октября планировалось выселить 23.580 немцев, из Азербайджана — 22.741, из Армении — 212.
Эти цифры не были точными и постоянно уточнялись. Так, к 22 октября 1941 г. НКВД АзССР сообщал в Москву о 20.907 учтенных немцах (6.040 семей). Однако на сегодня Правозащитным Центром Азербайджана (ПЦА) учтены уже 21.560 высланных, и этот список уточняется, причем в сторону увеличения. Разнобой в цифрах, обычный в случае массовых операций, объясняется и специфическими особенностями именно этой депортации.
Так, согласно «Инструкции по проведению переселения немцев, проживающих в Грузинской, Азербайджанской и Армянской ССР», переселению не подлежали члены тех семей, где «глава семьи не являлся немцем, а жена – немка». Впрочем, если главы семьи не было в наличии, например, он был арестован или служил в армии, то и такие семьи выселялись. Так что, хотя операция была направлена против немцев, но с немцами было выселено немало граждан других национальностей. Так, из анализа списков выселенных известно, что в составе высланных немецких семей были по меньшей мере 74 этнических русских, 33 азербайджанца, 11 армян, 7 евреев, 5 грузин, 5 поляков, 2 грека.
Готовя депортацию еще с лета, из-за жены-немки на заметку брали всю семью как «немецкую». Однако разъяснение Л.Берии позволило оставить в Азербайджане сотни человек из таких «немецких» семей (на сегодня учтены более 230 конкретных лиц, из которых всего 68 были немцами). Отсеялись и те, кого записали в немцы «на глазок», и кто на поверку оказались поляками и латышами.
Анну Шнейдер спасла от депортации национальность мужа-азербайджанца Ибада Алиева
Основанием для отнесения к немцам служили паспортные данные, а не реальная этничность, так что в 1941-м немцев били «не по лицу, а по паспорту». Например, немцы старшего поколения, крещенные в русской православной церкви до и во время Первой Мировой Войны, несмотря на наличие родителей-немцев, при выдаче паспортов записывались русскими. Это также спасало их от депортации.
Не так давно, гражданке Азербайджана Лидии Габель - дочери немца, крещенного в 1916 г. в Русской Православной Церкви, удалось через Европейский Суд по Правам Человека восстановить немецкую этничность - свою и (посмертно) отца. В 1941 г. посчитали русским, а бабка, оставшаяся лютеранкой и жившая отдельно от сына, была выслана в 1941 г. и умерла на чужбине. В другом случае, немка при рождении Вера Келлер после удочерения русской мачехой стала по документам русской и не была выслана, подобно ее отцу-немцу. Так что пресловутая «пятая графа» в условиях 1941 года одних спасала, а других губила.
Помимо тех, кто был выслан во второй половине октября 1941 г., на учет спецпоселения как лиц немецкой национальности в 1948-49 гг. взяли тех немцев, кто был в 1935 году раскулачен и выслан на север России, и тех, кто после 1941 г. освободился из мест лишения свободы, или был уволен из Красной Армии. К высланным из Баку семьям до снятия с учета в 1956 году добавилось не менее 102 детей, родившихся в ссылке. По законодательству Азербайджана, они тоже считаются его гражданами и жертвами политических репрессий. Так что общее число граждан Азербайджана, подвергшихся высылке на спецпоселение в 1941-1956 гг., существенно выше первоначальной цифры.
Просматривая эти списки, воочию видишь, как глубоко за сотню с небольшим лет семьи первых переселенцев пустили корни в Азербайджане, превратившись в крепкие крестьянские кланы, насчитывавшие более сотни членов. Род фамилии Кун насчитывал в Азербайджане 342 человека, многочисленными были и кланы Андрис (198), Баумгертнер (108), Бек (251), Вухрер (113), Миллер (269), Онгемах (139), Паули (168), Фоттелер (185), Фрик (175), Шмидт (289), Эстерле (271). Самыми старыми среди депортированных были, вероятно Христина Эстерле (1850 г.р.) и Иоганес Цельт (1854), а самыми младшими — дети, родившиеся накануне депортации в 1941 г.
Надо отметить, что при отсутствии в ту эпоху автоматизированного учета, можно только дивиться, как НКВД за такое короткое время находил немцев даже в самых глухих уголках республики. Понятно, что они были на учете через систему прописки, по меньшей мере с начала войны. Но все равно довольно заметное число людей, внесенных в первоначальные списки, оказались на деле умершими, выехавшими из республики, призванными в армию, поменявшими место жительства (или же ошибочно внесенными в несколько списков). Поэтому, помимо милиции, которая была ответственна за прописку по месту жительства, в процесс «охоты на людей» были вовлечены и партийные органы. В частности, помимо прописки по месту жительства, проверялись также списки сотрудников государственных учреждений. Через такое частое сито было трудно проскочить...
Для выполнения задачи НКВД были созданы опергруппы, которые копировали знаменитые «тройки». В каждую входили представители милиции, райкома партии и райисполкома, которые возглавлялись четвертым членом опергруппы - представителем УГБ НКВД. Создавались также «двойки» из работника милиции и «партприкрепленного». Конкретные сотрудники аппарата НКВД были ответственны за выявление этнических немцев в крупных учреждениях и артелях. Вряд ли случайно, что во все эти временные органы не входил (в Баку, во всяком случае) ни один этнический немец.
Перед началом операции, переселяемые предупреждали, что «в случае перехода на нелегальное положение отдельных членов семейств ответственность за них будет нести глава семьи, а остальные члены семьи будут репрессированы». Карались также публичное высказывание недовольства, протесты, любое противодействие проведению депортации. И такие аресты действительно имели место. НКВД отрапортовал, что к концу депортации были арестованы 105-110 человек. Впоследствии они были осуждены во внесудебном порядке Особым Совещанием НКВД СССР в 1942 году, некоторых расстреляли, других послали в лагеря вне Азербайджана. Судя по сопроводительной записке Л.Берия, могло быть и хуже: на начало операции по трем республикам Закавказья «на оперативном учете НКВД как антисоветский и сомнительный элемент» состояло 1842 человека.
Как же сложилась судьба наших выселенных сограждан, влившихся в почти 1,5-миллионную армию выселенных советских немцев? Для переселения немцам из АзССР были определены Акмолинская, Кустанайская, Карагандинская, Северо-Казахстанская, Павлодарская области Казахстана. Туда их доставляли через Баку и Красноводск. Выселяемым пообещали, что на месте им предоставят аналогичное жилье либо выдадут кредит на постройку домов, обеспечат работой. Переселенцам разрешалось брать с собой бытовое имущество, мелкий хозяйственный инвентарь (до 200 кг на каждого члена семьи), ценности и деньги. Однако, как часто бывало, власти оказались не готовыми к приему такого числа переселенцев, и часть их отправили дальше, в приграничные с Казахстаном районы России. Архивные документы показывают, что азербайджанские немцы к середине 1950-х годов были расселены во многих регионах СССР: Казахстане, Киргизии, Узбекистане, Башкирии, Коми АССР, Новосибирской, Свердловской, Тульской, Самарской, Ульяновской, Омской, Томской, Амурской областях.
В колхозах трудоспособные переселенцы призывного возраста не задержались. Уже 10 января 1942 г. ГКО СССР издал постановление, согласно которому из военнообязанных мужчин-немцев в возрасте от 17 до 50 лет организовывались рабочие колонны, первоначально - для работы на лесоповале и строительстве дорог. В дальнейшем, эти колонны получили неофициальное название «Трудовой Армии», по аналогии с детищем большевиков времен Гражданской войны, и привлекались к работе в шахтах, на нефтепромыслах, на строительстве промышленных объектов и на других тяжелых физических работах. Другими постановлениями к трудмобилизованным добавили мужчин в возрасте 15-16 лет и 51-55 лет, а также женщин в возрасте от 16 до 45 лет включительно. От мобилизации женщин освобождала только беременность и наличие детей в возрасте до 3-х лет.
Режим в рабочих колоннах не очень отличался от режима заключенных, да и содержали трудармейцев в лагерях (Тагиллаг, Бакаллаг, Волжлаг и т.д.). Без всякой вины, лишь из огульного представления об их социальной опасности по признаку национальности, трудармейцы занимались каторжным трудом до 1946-47 гг. Об условиях в рабочих колоннах говорит тот факт, что многие трудармейцы, признанные военкоматами способными к труду, умерли или были демобилизованы по инвалидности. Но даже служба в Трудармии не освобождала от возвращения на спецпоселение после демобилизации, причем уже на новом месте, вблизи прежнего места работы. Обычно после этого в новое место ссылки, зачастую с более суровыми условиями, разрешали переезд других членов семьи.
Вызывало ли это протест у наших выселенных сограждан? Скупая информация, собранная в районах спецпоселений и колонн Трудармии, показывает, что не менее 160 азербайджанских немцев были арестованы и осуждены в 1942-1955 гг. по различным обвинениям, чаще всего за выражение недовольства политикой правительства и своими условиями. Это расценивалось как антисоветская агитация в военных условиях и наказывалась длительными сроками в лагере. Верующих наказывали за попытки собираться в частных домах для молитв.
Временами выдвигались и более тяжелые обвинения, реально грозившие расстрелом. Например, Рейнгольд Баумгертнер — немец, родившийся в США и под влиянием советской пропаганды переехавший к родственникам в Азербайджан, перед депортацией работал слесарем в Баку. Как и все, был выслан, мобилизован в Трудармию на строительство железной дороги в Волжлаге (Татарстан). Уже через несколько месяцев, в октябре 1942 г. его арестовали как члена некой фашистской повстанческой организации «Черный рейхсвер». Его обвинили в проведении «среди мобилизованных немцев по заданию германского командования контрреволюционной повстанческой работы» и в январе 1943 г. расстреляли, оставив сиротой 3-летнюю дочь Нелю и вдовой — жену Ирму. Его землякам Альберту Бриму из Анненфельда (г.Шамхор), Герберту Рейху из Ленинсфельда (Георгсфельда), Отто Шиллингу из Баку, тоже записанным следователем в «Черный Рейхсвер», повезло больше — они получили по 10 лет лагерей. В 1957 г. Рейнгольда, Рейха, Брима и 56 проходивших с ним по этому делу трудармейцев реабилитировали за отсутствием состава преступления.
Несколькими месяцами позже, в Волжлаге вскрыли еще одну антисоветскую группировку, намеревавшуюся сбежать из лагеря и перейти на сторону нацистов. По этому делу в июне 1943 г. получили по 10 лет лагерей Иван Маркус из Ленинфельда и Иван Нейман из Баку. Такой же срок за попытку побега получил в ноябре 1942 г. Иван Шенкель из г.Баку. Побег расценивался как нежелание работать, то есть контрреволюционный саботаж.
Наказанные за свою национальность немцы пытались доказать свою лояльность правительству доступными мерами: трудились по-стахановски, подписывались на займы, голосовали «как нужно». Те, кто успел попасть на фронт — пытались показать себя с лучшей стороны. Например, в ноябре 1941 г., когда Вальтер и Вернер Эстерле и 269 их близкизх и дальних родственников уже мерзли в казахстанских степях, их родного брата - служившего в полевом медсанбате военврача 2 ранга Отто Эстерле представили к правительственной награде, ордену «Красной Звезды». В представлении говорилось о том, что за время боев Отто сделал свыше 600 сложных хирургических операций раненым, работал на передовой и оказывал пациентам помощь под сильным обстрелом.
Родственникам это не помогло, да и самого Отто, вероятней всего, уже в 1942 г. отправили в ссылку или трудармию. Во всяком случае, его коллегу, тоже военврача 2 ранга Георгия Гауса из Баку, который служил в РККА с 1932 года, в 1942 г. выслали на Таймырский полуостров. Там он работал врачом в местной поселковой больнице вместе с другим таким же «спецконтигентом» в белых халатах.
Распространенное мнение, что пленных красноармейцев-немцев сразу освобождали и записывали в гитлеровскую армию, опровергается случаем с Рудольфом Венкелером из Ханлара (Еленендорфа). Беспартийный рядовой, он попал в плен в самом начале войны, в шталаг Воля в Польше, где и умер 1 сентября 1941 г. Его брат Фридрих Венкелер, который тоже служил в РККА, плена избежал, но попал в другой, советский лагерь — Тагиллаг в Свердловской области и до 1946 г. работал там на строительстве.
Пленные прекрасно знали о знаменитом приказе №270 от 16 августа 1941, согласно которому сдавшихся в плен командиров и политработников полагалось «считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров». Также предписывалось «семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи». Через год, 24 июня 1942 года, ГКО ужесточил положение Уголовного Кодекса, касающееся членов семей изменников Родины, распространив ст.58-1в на случаи перехода на сторону врага, предательство или содействие немецким оккупантам (например, в качестве переводчика). В этих случаях семьи подлежали аресту и ссылке в отдаленные местности СССР на срок в пять лет.
Поэтому кое-кто из красноармейцев (и не только немцев), выжив в передрягах Второй Мировой, в 1945 году передумал возвращаться на неласковую Родину. Например, попавший в немецкий плен в августе 1941 года красноармеец Роберт Кригер из Еленендорфа после войны стал невозвращенцем. В 1948 г. его безуспешно искала через военкомат жена Эльза. Ее вполне бы могли репрессировать за мужа, сдавшегося в плен. Зная это, Роберт просто пропал из жизни своей семьи, заведя себе новую и начав с чистого листа. Он в преклонном возрасте умер в Германии, так и не дав о себе знать родственникам в СССР. Лишь позже, его потомки из Германии нашли своих родственников в СССР. А вот о его брате Карле, в начале войны тоже служившем в армии в Прибалтике, вообще неизвестно ничего: был ли он убит или арестован, отправлен в Трудармию, умер в плену или последовал примеру Роберта...
Хотя война с Германией, которой оправдывали репрессии против немцев, завершилась в 1945, их продолжали и дальше держать на спецпоселении, обязав заниматься общественно-полезным трудом. Возвращение на старое место жительства и даже отлучка за пределы района расселения считались побегом и преследовалось в уголовном порядке, вплоть до 20 лет каторжных работ. Рождавшихся на спецпоселении детей записывали в высланные семьи, достигших 16-летнего возраста - ставили на персональный учет спецпереселения, что практически лишало их возможности получения специального среднего или высшего образования.
Лишь после смерти Сталина положение спецпоселенцев стало смягчаться. В 1954 году принятым в учебные заведения детям старше 16 лет разрешили выезжать из мест спецпоселения. В 1955 г. спецпоселенцам начали выдавать паспорта, а юношей 1936 года рождения призвали в армию — уже не Трудовую, а обычную. На день Победы в 1955 году освободили семьи немцев-коммунистов, в ноябре того же года — награжденных медалями, семьи погибших в войну. А 13 декабря 1955 года было принято решение о снятии комендантского надзора с остальных немцев, реализация которого почему-то растянулась на несколько месяцев.
Впрочем, этот указ Президиума Верховного Совета не снимал с высланных тяжких обвинений, выдвинутых в 1941 году. Было лишь отмечено, что «существующие ограничения в правовом положении спецпоселенцев-немцев и членов их семей, выселенных в разные районы страны, в дальнейшем не вызываются необходимостью», и что «снятие с немцев ограничений по спецпоселению не влечет за собой возвращение им имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда они были выселены». В чем была необходимость держать немцев в ссылке больше 10 лет после победы над Гитлером, не разъяснялось, не понятно это и сейчас.
В 1964 году ПВС СССР признал, что обвинения в активной помощи и пособничестве немецко-фашистским захватчикам были «огульными» и «неосновательными» и явились «проявлением произвола в условиях культа личности Сталина». Однако и в этом случае речь о возвращении немцев в места прежнего жительства не шла. В оправдание этой несправедливости, было заявлено, что «немецкое население укоренилось по новому месту жительства на территории ряда республик, краев и областей страны, а районы его прежнего места жительства заселены». Лишь в 1972 году ограничения в выборе места жительства немцев были сняты. Но до формальной реабилитации и в этот раз речь не дошла.
Депортации советских народов были признаны «незаконными и преступными» лишь 6 июня 1991 года, спустя полвека после депортации и за несколько месяцев до распада «надежного оплота братства народов». Однако и сегодня вопрос компенсации за утерянное здоровье и имущество не стоит.
...А немцы до сих пор, в течение уже 80 лет ищут своих пропавших родственников. За полтора года пандемии, увидев в «Открытом списке жертв политических репрессий в СССР» опубликованную нами информацию о своих предках, в ПЦА обратились около 40 таких семей. С нашей помощью им удалось получить в МВД Азербайджана информацию, позволяющую продолжить поиски в архивах Азербайджана, России и Казахстана. В свою очередь, с помощью потомков репрессированных ПЦА дополняет анкетную информацию репрессированных. Особую благодарность хочется высказать Татьяне Конради, которая не ограничилась поиском только своих родственников, а своей волонтерской работой для ПЦА придала поистине мощный импульс обработке архивных материалов.
Работа ПЦА над списками депортированных из Азербайджана в 1941 году немцев продолжается, и есть надежда закончить ее уже в этом году.
Эльдар Зейналов,
директор Правозащитного Центра Азербайджана.
8 октября 2021 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.