Азербайджанских оппозиционеров посадили в тюрьму

Президент называет приговоренных к тюремному заключению семерых оппозиционеров "обычными преступниками", однако не исключено, что теперь, настояв на своем, власти могут смягчиться.

Monday, 21 February, 2005

Азербайджанские власти отметили годовщину избрания президентом страны Ильхама Алиева заключением в тюрьму семи своих политических оппонентов.

Занявший почти год судебный процесс на семью лидерами оппозиции, которых обвинили в организации массовых беспорядков в Баку после избрания Алиева президентом, завершился 22 октября. В соответствии с вынесенным приговором, по 5 лет тюрьмы общего режима получили заместители председателя оппозиционной партии "Мусават" Ариф Гаджилы и Рауф Арифоглу.

В октябре прошлого года в ходе акций протеста в столице, которыми оппозиция ответила на объявление официальных результатов, провозглашавших Алиева победителем выборов, погиб один человек, сотни пострадали. Полиция задержала тогда около 600 человек, из которых 128 были привлечены к уголовной ответственности.

На посту главы Азербайджана Ильхам Алиев сменил своего ныне покойного отца Гейдара Алиева (скончался в декабре прошлого года), который правил республикой с небольшими перерывами на протяжении двадцати лет - сначала в качестве лидера Коммунистической партии, затем - с 1993 года - президента.

Хотя в Азербайджане не ожидали освобождения оппозиционеров, которым было предъявлено обвинение в "организации и участии в массовых беспорядках, оказании сопротивления органам власти", решение суда было воспринято как неожиданно жесткое.

Кроме Гаджилы Арифоглу к тюремному заключению приговорены: генеральный секретарь Демократической партии Сардар Джалалоглу и председатель Народной партии, бывший премьер-министр Панах Гусейнов, которые получили по 4,5 года; председатель партии "Умид" Игбал Агазаде и другой заместитель председателя партии "Мусават" Ибрагим Ибрагимли - по 3 года. Легче всех отделался председатель Организации инвалидов Карабаха Этимад Асадов - суд, приняв во внимание его заслуги на фронте, осудил его на 2,5 года.

Судья Мансур Ибаев зачитывал приговор в течение четырех часов таким тихим голосом, что в последних рядах зала ничего не было слышно. "До этого, пока длился процесс, на каждом заседании микрофон стоял, а сегодня его убрали - наверное, Ибаеву стыдно этот приговор читать", - сказал с места осужденный Панах Гусейнов, вызвав смех у присутствующих.

"Это заказной суд и заказное решение!" - прокричал со своего места один из осужденных, Ариф Гаджилы. Сардар Джалалоглу от имени осужденных заявил, что они намерены подать на апелляцию, а если это не поможет - обратиться в Европейский суд по правам человека.

Известный правозащитник, директор Правозащитного Центра Азербайджана Эльдар Зейналов сказал IWPR, что осужденных лидеров оппозиции следует считать политическими заключенными. По словам Зейналова, на процессе не была убедительно доказана причастность обвиняемых к организации массовых беспорядков 16 октября 2003 года. В любом случае, считает он, продолжительность лишения свободы непропорциональна преступлению, в котором лидеры были признаны виновными.

"Наказание за подобные деяния традиционно ограничивается административным арестом на несколько суток или штрафом. Это особенно очевидно на фоне безнаказанности другой стороны в столкновениях - сотрудников полиции, избивавших женщин и журналистов", - сказал Зейналов.

Один из адвокатов обвиняемых Миpисмаил Хады утверждает, что все доказательства виновности оппозиционеров были сфальсифициpованы и искажены. "В этом деле налицо политическая подоплека", - сказал он IWPR.

Технически это дело являлось уголовным, но власти косвенно все же признали наличие в нем политического содержания. В интервью международному агентству новостей "Reuter" 1 октября этого года президент Азербайджана назвал находившихся под следствием семерых лидеров оппозиции "обычными преступниками, нарушившими закон". "Азербайджанский народ по горло сыт этими политиками из нафталина... Общество может успешно развиваться лишь при наличии серьезной и конструктивной оппозиции. А эта после стольких проигрышей должна уйти", - сказал он.

С критикой жесткого приговора в числе других выступили наблюдатели от международных организаций. "Это большой удар по государственности Азербайджана, - сказал один из наблюдателей Музаффар Бахышев, представляющий ОБСЕ. - Я считаю, что правительство должно возбудить уголовное дело против членов судебной коллегии, поскольку они сфальсифицировали судебный процесс".

В значительно более дипломатичных выражениях отреагировал на решение суда офис ОБСЕ в Баку. В пресс-релизе этой организации говорится о том, что она "приветствует завершение судебного процесса... С вынесением вердикта по этому делу окончился, наконец, неудачный эпизод в жизни Азербайджана". Тут же отмечается, что наблюдения ОБСЕ в отношении справедливости судебного процесса будут суммированы в отчете, который планируется представить правительству Азербайджана в самом ближайшем будущем.

Международная организация "Репортеры без границ" резко осудила приговор в отношении Рауфа Арифоглу, ктоорый является главным редактором самой многотиражной газеты Азербайджана "Ени Мусават". "Решение суда о лишении свободы Рауфа Арифоглу на пять лет ошеломляет своей суровостью", - говорится в ее заявлении.

Несмотря на тяжесть вынесенного приговора, многие политики и наблюдатели сходятся во мнении, что осужденные скоро должны быть помилованы.

"В течение 4-5 месяцев лидеры оппозиции будут освобождены", - заявил радиостанции BBC содокладчик ПАСЕ по Азербайджану Андреас Гросс. Он полагает, что не стоит считать вынесенный приговор окончательным и не подлежащим обжалованию.

Не исключает возможности смягчения властями положения, в которое поверг оппозиционеров приговор суда, и глава азербайджанской делегации в ПАСЕ Самед Сеидов. В интервью бакинской газете "Зеркало" он предположил, что "вопрос о помиловании не закрыт, и в этом направлении будут подвижки".

По словам адвокатов осужденных, в настоящее время они содержатся в одиночных камерах. "Но настроение у всех боевое, они преисполнены решимости бороться за свои права", - сказал IWPR адвокат Джалалоглу Намизад Сафаров.

Руфат Аббасов, корреспондент международного информационного агентства "Reuters". Шахин Рзаев, координатор IWPR в Азербайджане.

Что дала отмена смертной казни в Азербайджане?

В феврале 1998 года в стране сразу появилось 128 пожизненных заключенных

Л.НУРИ

На этой неделе, 10 февраля, Азербайджан отметил седьмую годовщину отмены смертной казни. В 1998 году решением Милли меджлиса страны 128 заключенным-"смертникам", содержавшимся в те годы в Баиловской тюрьме, мера наказания была заменена на пожизненное заключение. В настоящее время в Гобустанской тюрьме живут 215 "пожизненников".

О том, сколько жизней удалось спасти и что дала отмена смертной казни в Азербайджане, "Эхо" рассказал директор Правозащитного центра Эльдар Зейналов. По его словам, до 1998 года в Азербайджане не было узников, осужденных на пожизненное заключение. Более того, с момента начала перестройки к "вышке" (смертной казни) в стране почти никого не приговаривали. Пик смертных казней в Азербайджане приходится на середину 90-х годов. По словам Зейналова, ежегодно в стране осуждается на пожизненное заключение около 20 человек.

"В истории страны [до этого] два раза отменяли смертную казнь - и оба раза при Сталине, заменяя сроки "смертников" на 20-25 лет", - отмечает Зейналов.

После отмены смертной казни около 100 узников этапировали в Гобустанскую тюрьму. Остальных оставили в Баиловской тюрьме. Последних "пожизненников" отправили в Гобустан уже в январе 2001 года. В этой связи правозащитник обращает внимание на любопытный момент: за время нахождения "пожизненников" в Баиловской тюрьме никто из них не умирал, однако уже в Гобустане наблюдалась совершенно иная картина. Многие из бывших "смертников" скончались, так что на сегодня из тех 128 узников в живых осталось около 90 человек. Причину столь низкого коэффициента выживания "пожизненников" Зейналов усматривает в суровых условиях режима, предусматривающих в год всего 2 продуктовые передачи и 2 кратковременных свидания.

"Жесткий режим был введен сроком на 6 месяцев с момента доставки заключенных в Гобустан 27-28 марта 1998 года. Условия их пребывания не позволяли, к примеру, ложиться в течение всего светового дня на кровать, а ведь среди них было много тяжелобольных, которых не лечили. Так что через полгода все ослабли и с 1999 года началось чуть ли не поголовное вымирание. Из-за подобных запретов безо всяких расстрелов за 1999 год, по некоторым сведениям, скончалось более 10 человек. Правда, после вступления в силу с сентября 2000 года нового Уголовного кодекса положение узников Гобустана улучшилось", - отмечает правозащитник.

Новое законодательство предусматривало более мягкие условия для "пожизненников" - увеличение передач и длительных семейных свиданий до 4 раз, разрешение телефонных звонков, улучшение питания, направление на лечение больных туберкулезом и т.д. Все это отразилось на жизни узников, отмечает Зейналов. Тем не менее, как считает правозащитник, при этом изменился "психологический подтекст смертных случаев". Иными словами, процент смертности резко уменьшился, но все чаще стали происходить самоубийства. Правозащитник это объясняет удрученным состоянием "пожизненников", понимающих безвыходность своего положения.

"Они знали, что из тюрьмы выйдут только "ногами вперед", но, несмотря на это, единственным маяком для них было ожидание того, что через 25 лет их смогут освободить, например, за примерное поведение", - отмечает Зейналов. Процедура здесь такова: при пересмотре дела в судебном порядке комиссия сочтет возможным либо добавить еще 15 лет, а потом освободить, или же вообще не снимет пожизненного наказания.

Другая "льгота" за примерное поведение - получить через 10 лет отбывания наказания более хорошие условия, предусматривающие еще 3 свидания, 3 передачи и так далее.

Любопытно, что отмена смертной казни с последующей заменой на пожизненное заключение происходила во всех странах СНГ, но с присущими каждому государству особенностями. По словам правозащитника, к примеру, в Грузии при отмене этой меры всем "смертникам" дали по 20 лет, а уж потом ввели в индивидуальном порядке пожизненное заключение. Правозащитник считает правильным, что именно с этого момента в Грузии начали приговаривать к пожизненному заключению.

В России, к примеру, смертную казнь до сих пор не отменяли, там существует пожизненное заключение как альтернатива смертной казни. В Армении отменили смертную казнь через 5 лет после Азербайджана. В августе 2003 года там ввели пожизненное заключение. На тот момент в Армении было 42 "смертника". "Поскольку в так называемой "НКР" считают долгом копировать ереванское законодательство, то отменили смертную казнь и в Карабахе, где на тот момент два "смертника". Им дали 15 лет заключения", - отмечает.

Директор Правозащитного центра называет отмену смертной казни в Азербайджане гуманным шагом. Но вместе с тем он замечает, что у нас окончательно этот вопрос не проработан. К примеру, на Западе существует некоторая дифференциация статей, предусматривающих пожизненное заключение. Дела определенных осужденных могут быть пересмотрены в течение 10-15 заключения. Узника могут даже освободить преждевременно. "Такую же дифференциацию следует ввести и в Азербайджане, поскольку преступление преступлению рознь, и мотив мотиву тоже. Не надо заживо гноить заключенного в застенках. Стоит посмотреть - исправился он или нет, опасен для государства или нет". Кстати, заключает Зейналов, эксперты ООН всегда обращают внимание на условия содержания "пожизненников", которые не должны быть изолированы от других заключенных. Их необходимо привлекать к труду, к какой-то осмысленной деятельности, потому что, если человек не занят чем-то, то его посещают мысли о суициде, возрастает агрессия против сокамерника и прочее.

https://www.baku.ru/frmpst-view.php?all=1&frmpst_id=5793060&pg=1

ВС Азербайджана: иеговисты должны обязательно служить в армии

Верховный Суд Азербайджана постановил, что иеговисты должны в обязательном порядке служить в армии

4 февраля Верховный Суд Азербайджана вынес решение о том, что члены секты "Свидетели Иеговы" должны служить в армии, несмотря на то, что, согласно Конституции республики, "допускается замена действительной воинской службы на альтернативную воинскую службу". Суд постановил, что поскольку не существует закона о гражданской альтернативной службе, заявление члена секты "Свидетелей Иеговы" Махира Багирова должно быть отклонено.

"Я не знаю всех конкретных деталей этого дела, но мое субъективное мнение такое, что суд принял неправильное решение, - заявил в интервью "Форуму 18" заместитель главы парламентского отдела административного и военного законодательства Саяд Киримов. - Конституция имеет прямую юридическую силу, и Верховный Суд не может использовать отсутствие закона, чтобы лишить кого-то конституционных прав".

Статья 76 (2) Конституции гласит: "Если убеждения граждан противоречат прохождению действительной воинской службы, то в установленных законодательством случаях допускается замена действительной воинской службы на альтернативную воинскую службу".

Директор Правозащитного центра Азербайджана (AIHMM) Эльдар Зейналов, следивший за делом Багирова, также выступил с осуждением решения Верховного суда Азербайджана. "Это незаконное решение, которое нарушило Конституцию, дух закона и международного права, частью которого является и Азербайджан, - заявил Зейналов в интервью "Форуму 18" 9 февраля. - Верховный Суд просто не хочет взять на себя ответственность за решение, которое создаст прецедент".

Как сообщил британский адвокат Ричард Дэниел, представлявший Багирова в Верховном Суде, его клиент намерен обратиться в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.

"Форум 18" - 12.02.2005.

http://www.k-istine.ru/sects/iegova_witness/iegova_witness_news-018.htm

"Охота на зайцев"

Эльдар Зейналов,

директор Правозащитного Центра Азербайджана

Таким циничным выражением нацисты назвали побег из блока смертников концлагеря Маутхаузен в Австрии, которому на днях исполнилось 60 лет.

Это был ад внутри ада. Изолированный и дополнительно охраняемый блок №20, рассчитанный на содержание примерно 150 человек, летом 1944 г. принял многократно больше заключенных различных лагерей, осужденных к смерти в рамках «акции К» (от немецкого Kugel – пуля) за саботаж на заводах или попытки побега. В основном это были советские офицеры и политкомиссары, но также и некоторое количество офицеров и гражданских лиц других стран.

По нескольку раз в неделю туда загоняли то поодиночке, то группами все новых и новых обреченных. В отличие от остальных заключенных, осужденных к «уничтожению через работу» (официальная нацистская формулировка), смертников уничтожали «гуманно» - голодом, болезнями, купанием холодной водой, избиениями, доведением до самоубийства. Достаточно сказать, что питание составляло от половины до четверти даже скудной лагерной нормы. Никакого лечения, гуманитарных посылок и т.п. «роскоши», которая существовала в основном лагере, смертникам не полагалось.

Ежедневно из «20-го блока» на тележках вывозили трупы. «Нормой» были примерно 30 человек в день. «Недовыполнение» вело к изощренным издевательствам над узниками, в результате чего «недостача» очень быстро восполнялась. Средняя продолжительность такой «жизни» зимой 1945 года составляла 6 недель. От примерно 4,5 тысяч человек, осужденных в 1944-45 гг. к «акции К», в конце января 1945 года оставалось примерно 600.

«Неисправимые» офицеры, которые ранее уже пытались бежать из других лагерей, мечтали о том же и здесь. Несмотря на полную изоляцию смертников, они установили связь с общелагерным подпольем, составили схему окрестностей. Однако среди людей, заведомо обреченных на смерть, все же нашлись предатели, которые выдали заговор. Более 20 человек казнили. Однако не всех. Спустя всего неделю, 2 февраля 1945 г. некоторые из оставшихся неизвестными предателю заговорщиков сагитировали товарищей на побег. Они убили охранников на вышках булыжниками, замкнули высоковольтные провода и, преодолев 3,5-метровую стену, несколько рядов колючей проволоки и ров с ледяной водой, сбежали по полуметровому снегу.

В холод (вспомним знаменитого генерала Карбышева, которого заморозили вместе с 200 другими заключенными двумя неделями позже) они разбежались по окрестностям, где располагался городок Маутхаузен и отдельные крестьянские хозяйства. Началась «охота на зайцев», когда местные благонадежные граждане, заботливые отцы и усердные посетители церкви, как звери, расстреливали на месте, рубили топорами, резали ножами безоружных истощенных «комиссаров». Спустя пару недель переловили всех, за исключением 19 человек, из которых после войны отыскались всего 11.

Тема массового зверства со стороны «приличных людей» была настолько нестерпимым упреком австрийцам, что лишь спустя 50 лет, с большими трудностями, эту тему экранизировали. В центре повествования была обычная австрийская семья, с риском для собственной жизни спасшая двух смертников – Михаила и Николая. Я смотрел этот приглаженный фильм, с упитанными заключенными в приличных полосатых зимних пальто (на деле у них были лишь легкие летние спецовки на голое тело и запрещалось одевать даже вторую пару с мертвых) и вспоминал фотографии обтянутых кожей скелетов, найденных американцами в Маутхаузене. три месяца спустя побега. Даже такой фильм шокировал и пристыдил общественность. И то не до конца, раз стал возможен феномен неофашиста Хайдера, ставшего одним из руководителей Австрии.

А еще, глядя этот фильм, я вспоминал другой побег – десяти смертников из 5-го корпуса Баиловской тюрьмы в ночь на 1 октября 1994 г. Безумная затея смертников, обреченных на смерть если не от пули, так от болезней и издевательств в переполненных камерах, привела к побегу через подкоп и к местному варианту «охоты на зайцев», о которой почти не писали в прессе и не снимали фильмов. Нет, на месте убили всего одного «побегушника», но остальные впоследствии часто ему завидовали.

Уже на следующее утро после побега поймали двух беглецов, которые ожидали, когда начнут ходить автобусы, чтобы уехать из города. Другого поймали спустя сутки в мечети. Они приняли на себя первый, самый сильный приступ злости надзирателей. Двое добрались до Гянджи, где, на их несчастье, вскоре началась охота на «суретовцев», в ходе которой всю агентуру подняли на ноги. Двоим удалось пересечь границу с Россией. Один их них бегал целых два года.

Как удалось за 2 недели выловить семерых из 10 «побегушников»? Одних «сдали» тайные осведомители из числа уголовников, которых в свое время завербовал бывший начальник тюрьмы. Другого на третьи сутки сдал его друг. Третьего, как предполагают, молла. Мало у кого из ближних гуманность к людям, вырвавшимся из ада, вытеснила законопослушность. Но такие все-таки были!

Однако для тех, кого поймали, настоящий ад был еще впереди. Каждому из пойманных надзиратели радовались, как «родному». Обычной процедурой «встречи» были своеобразные «скачки», когда надзиратели ездили на них верхом, подгоняя ударами дубинок и хвастаясь друг перед другом, чья «лошадь» бежит быстрее. Воровскому «авторитету» сбрили один ус и в женской белой косынке под свадебную мелодию «вагзаллы» водили по корпусу, как невесту. Некоторых «опустили», изнасиловав дубинкой или бутылкой, раздев догола и дав женские имена, на которые несчастные должны были откликаться. Другому подбросили лезвие, которым он вскрыл вены. Кто-то под ударами дубинок танцевал индийские танцы - обязательно до упаду. Затем упавшего поднимали с пола ударами дубинок. И так – до тех пор, пока заключенный окончательно не терял сознания. А кого-то и просто однажды забили в коридоре дубинками до смерти.

Через несколько месяцев половина «побегушников» была убита. Что из того, что официально никого из них не казнили? Может быть, гуманней было бы казнить моментально, кусочком металла, чем вот так вот? 

Последовавшие после побега полгода немногие выжившие вспоминают, как «период фашизма-большевизма». Для всех – и виновных, и невиновных установили «карцерный режим», т.е в зимнее время отняли теплые вещи, одеяла, урезали до половины питание (как в советское время). Никакой бани, передач из дома, свиданий с родственниками. А прогулок им как смертникам и так не полагалось. Но если обычно карцерный режим устанавливали максимум на 15 суток, то здесь зеки провели в таких условиях в 12 раз дольше.

По рассказам заключенных, уже утром следующего дня корпус посетил взбешенный прокурор по надзору. Встав в середине коридора, он якобы во всеуслышание заявил тюремному начальству: «Бейте! Бейте их всех до смерти. Не бойтесь! Это приказ сверху, и я беру на себя за это ответственность!» 

Выполняя негласное указание, заключенных нещадно били на фоне голода и холода. Больных, в том числе заразных, помещали вместе со здоровыми. Мешали различные «масти» заключенных, чтобы вызвать между ними конфликты. Никаких дезинфекций, визитов врачей, лечения в больнице. В иные недели умирало по 1 человеку в день. Однажды, когда 3 дня не было трупов, после словесного нагоняя начальства, надзиратели избивали зеков до тех пор, пока не выполнили трехдневную «норму».

К марту 1995 г. из находившихся в корпусе до побега 70 смертников выжили всего 35. Правда, к тому моменту в корпус благодаря усилиям судей повалило «пополнение», но оно едва компенсировало неестественные смерти, и даже спустя более чем год, в январе 1996 г., в корпусе было чуть более 70 человек. 

А еще спустя год, начальника тюрьмы, который и сам любил бить смертников, сняли с работы и уволили. При новом поголовных избиений уже не было, а в феврале 1998 г. смертную казнь и вовсе отменили, а выживших перевели в Гобустанскую тюрьму. К тому моменту от болезней и издевательств умерли более 70 смертников. Еще около 30 расстались с жизнью от основном от полученных в «корпусе смертников» болезней в Гобустане.

И для фашистской Австрии, и для «демократического» Азербайджана смертники были врагами, заслуживавшими казни. Но не такой же??? Должен быть предел допустимой жестокости даже в отношении самых мерзких и опасных преступников. Иначе жестокость преступника, как инфекционная зараза, расползется по обществу, что мы и наблюдали в 1990-е годы. И параллели с временами 60-летней давности, поверьте, совсем не натянутые.

Например, я помню, как в 1994 г. посетил ту же Гобустанскую Тюрьмы, где тогда находился небольшой лагерь для армянских пленных. Я с удивлением узнал от них, что там же, без всяких перегородок, просто в другом бараке, содержатся бывшие азербайджанские пленные, проходившие т.н. «фильтрацию», т.е. проверку на то, нет ли среди них завербованных армянами, преступников и пр. Они были изолированы от внешнего мира и, в отличие от армян, которых неплохо подкармливал Красный Крест, голодали и подвергались унижениям персонала как «враги народа». Даже армяне, среди которых были и боевики, прониклись к ним сочувствием и подкармливали. 

Не напоминает ли это историю сталинского времени? Недавно осудили к длительному сроку одного нашего бывшего пленного, который был старостой барака. После освобождения ему дали походить на свободе и даже поработать, но спустя 6 лет - в нужный момент, когда в стране началась очередная «патриотическая» кампания, арестовали. Из 29 свидетелей на суде 27 показали, что он старался по возможности оградить наших пленных от унижений со стороны армян. Лишь двое заявили, что староста слегка избил их, когда один плохо вымыл полы, а второй украл на кухне хлеб. Понятно, что если бы он этого не сделал, за дело взялись бы армяне, и избили бы многих, и гораздо сильнее.

Но и тех, кого не судят, никак не выделяют среди обычных граждан. А ведь были случаи самоубийств на почве нервных расствойств, заработанных в плену. Сами подумайте, даже по официальным данным, всего в 1988-2004 годах из армянского плена были освобождены 1357 человек. Из 4852 человека, которые пропали без вести, азербайджанская сторона располагает отрывочными сведениями о содержании в армянском плену, т.е. надеждой, что они еще живы, всего 783 человек. Таким образом, из 6209 возможных пленных, освобождены или вообще могут быть живы всего 2140, т.е. одна треть!

На мой взгляд, наши сограждане, прошедшие такой ад, как армянский плен или же период «пресса» в корпусе смертников, заслуживают особого внимания и снисхождения. Иначе нет смысла говорить о гуманизме, осуждении пыток и кидать камни в Гитлера и Сталина. Недавняя история с публикацией на азербайджанском «Майн Кампф» Гитлера, на которую с осуждением отреагировали только евреи, очень показательна. За 13 лет независимости мы стали очень толерантны к тоталитаризму и авторитаризму, которые клеймили на митингах во время перестройки, и в то же время отвыкли от толерантности к здоровой критике своих недостатков. А еще те, кто с упоением искал армянские корни у покойного Жвания и Тимошенко, удивляются, что у нас не происходит ни розовой, ни оранжевой, ни даже баклажановой революции. А на какой почве ей произойти, позвольте спросить?

Давайте все-таки делать выводы из ошибок прошлого, чтобы их больше не повторять, и будем милостивы к жертвам тоталитаризма, будь то жертвы сталинизма (о которых вообще забыли), бывшие недавние политзеки, бывшие пленные, либо бывшие смертники. Иначе скоро можно будет устраивать соревнование по «охоте на зайцев» со сборной Австрии.

Умейте вовремя уйти!

Эльдар Зейналов

Директор Правозащитного Центра Азербайджана

Еще год назад, когда парламентарии неожиданно для Европы отложили на год применение закона о борьбе с коррупцией, общественность восприняла это как некий сигнал уже засидевшимся коррупционерам уйти по-хорошему. Если это было задумано застрельщиками антикоррупционной кампании именно так, то, видимо, их послание оказалось недостаточно доходчивым или же сообразительность коррупционеров была сильно переоценена. Добровольно никто не ушел, а хапать напоследок стали еще безогляднее. Кто-то расчитывал уйти с должности с полным карманом, кто-то – откупиться и остаться.

Январь, еще год назад анонсированный как дата вступления в силу закона «О борьбе с коррупцией», как и ожидалось, должен был преподнести сюрпризы. Можно было только спорить, кого выберут первой жертвой антикоррупционного ритуала. В прессе назывались имена тех или иных чиновников, анонсировались их якобы уже решенные увольнения.

Вскоре после новогодних праздников в прессу просочилась сенсационная информация об освобождении из колонии №7 на основе заведомо фальшивых документов заключенного, попытке самоубийства одного из тюремных чиновников, арестах в системе Главного Управления Исполнения Судебных Решений (ГУИСР) Минюста. Затем «утечки» пошли бурной рекой, и обществу явили картину массовых злоупотреблений. Последовавшее после этого 28 января увольнение начальника ГУИСР, генерала Айдына Гасымова никого уже не удивило.

А нас, правозащитников, которые были больше других знакомы с ситуацией по ту сторону колючей проволоки, такой финал удивил менее, чем других. Хотя ныне опальный генерал ранее выгодно отличался от очень и очень многих государственных чиновников вкусом к реформам, последние год-полтора его энергия явно была направлена в другое русло - на самосохранение. В этом он был поддержан рядом сотрудников ГУИСР, среди которых было немало людей, близких к нему не только по духу, но и по крови. Говоря шершавым языком официоза, «предпочтение при отборе кадров отдавалось вредным тенденциям, субъективным факторам».

Не случайно стратегия такого самосохранения с такой командой включала переключение с реформ на их имитацию. Внешний вид тюремных бараков стал цениться выше улучшения отношений персонала к заключенным. Весьма успешный в поиске средств на тюрьмы (утвержденный в 2005 г. бюджет ГУИСР в 4 раза превышает средства на собственно Минюст), генерал не препятствовал явлению, которое я в одной из недавних статей назвал «позитивной коррупцией», когда деньги на помпезные статуи, евроремонты, угощение комиссий и пр. доставались и из госбюджета и за счет, цитирую официальный документ, «незаконных сборов средств для различных услуг», т.е. вымогательства у заключенных.

Ни в одном из судебных приговоров наше государство никого не приговаривало, в довесок к лишению свободы, к дополнительному наказанию его семьи голоданием и унижением. А ведь случалось и так, что в нашем бедном, разоренном войной Азербайджане семьи не могли посещать заключенных так часто, как это официально позволялось, потому что перед каждым визитом приходилось решать, потратить ли с трудом оторванный от пенсии или крохотного заработка «ширван» на ботинки ребенку или на взятку отъевшемуся «гёрюшверяну» у тюремных ворот. А так как режимы содержания по нашему Кодексу по Исполнению Наказаний отличаются не высотой заборов, а количеством свиданий, передач и телефонных разговоров, то и получалось, что человек фактически сидел на более строгом режиме, чем был предписан приговором суда. 

Буду конкретней: при бюджете ГУИСР в 84 млрд. манат в год на каждого из 17 тыс. заключенных в день приходится примерно по 3 доллара. Уже рассчитано, что минимальная сумма, позволяющая не умереть с голоду без всяких передач с воли, составляет примерно 1 доллар в день. Как распределить остальные 2 доллара – это уже дело хозяйское, но если в аппарате самого ГУИСР держать по 8-9 высокооплачиваемых сотрудников на каждую колонию, строить вне тюремных стен парки и многометровые статуи, содержать футбольную команду и т.п., думаю, что не хватит не только этих денег (крох по сравнению с европейскими стандартами), но и мятых зековских «ширванов». Пусть этим занимаются городские власти, спортивные общества и пр.

Не хочу делать далеко идущие выводы, но сужу по нашим наблюдениям. В Гобустанской тюрьме в прошлом году мясо, положенное по закону каждый день, давали не то что не каждую неделю, но даже не каждый месяц (сентябрь, например, был поневоле «вегетарианским» месяцем). А уже с 31 января мясо или рыба появились там ежедневно (тьфу-тьфу, не сглазить). Значит, можно было перераспределить средства ГУИСР более гуманно?..

Пока в ГУИСР шли реформы, на правозащитников был спрос. Мы могли своевременно подсказать начальству замеченные свежим глазом недостатки до того, как они подвергались критике европейских комиссий. В противовес «чернухе», заполнявшей желтую прессу, мы давали объективную оценку тому, что было реально сделано. Таких позитивных примеров я ностальгически припоминаю десятки.

Однако называя белое белым, мы не собирались называть белым и то черное, которого по мере снижения динамики реформ набиралось все больше и больше. И в какой-то момент, естественно, мы стали неудобными свидетелями. В тюрьмы пускать нас перестали, даже к тем осужденным, чьи дела мы ведем в Евросуде, стали создавать искусственные проблемы в переписке, конфисковывать совсем неэротические, а вполне серьезные правозащитные газеты и журналы. 

Одним из характерных случаев откровенно конфронтационного подхода был запрет на учебу пожизненного заключенного вопреки Конституции и 8 международным документам. Изучая анналы Евросуда, я не обнаружил ничего подобного за все 45 лет его деятельности. Однако даже вполне реальная угроза создать такими поступками негативный для Азербайджана прецедент не смогла заставить чиновников ГУИСР отказаться от мелкой мести. В какой-то момент начали даже преследовать тех заключенных, которые жаловались в нашу организацию. А это было уж совсем не по-мужски, учитывая положение этих бедолаг.

Меня и раньше удивляла непонятная прыть, с которой иные тюремные начальники перехватывали жалобы в суды и другие государственные органы, месяцами, а то и годами не выдавали на руки осужденным копии их судебных решений, чтобы те пропустили все сроки для жалоб и т.п. Поневоле задавался вопросом, почему ГУИСР должен так печься об уменьшении загрузки судов высших инстанций? Ведь вопреки тем усилиям, которые предпринимает Минюст по формированию более приличного судейского контингента, одно из его управлений пыталось пресечь жалобы на судей, помогало им «портить стадо». Но после недавних разоблачений криминальных связей между некоторыми чиновниками ГУИСР и судьями такая «забота» предстает в совсем не безобидном свете, который заслуживает более внимательного анализа.

Вскоре после разгромной критики в мае 2004 г. руководства ГУИСР со стороны министра юстиции, был даже поспешно создан Общественный совет по наблюдению за тюрьмами. Основных «смутьянов» (которые по совпадению были авторами самой этой идеи) обругали в прессе и не пропустили в этот Совет. Предполагалось, что экскурсии по колониям членов Совета, большинство из которых не имело опыта мониторинга тюрем, позволит замазать недостатки и создать благоприятный фон в прессе и у международных организаций. Однако после нескольких таких походов в тюрьмы заметные невооруженным глазом изъяны встретили критику даже у такого лояльного состава Совета. После того, как недовольным попытались указать их место, недовольство выплеснулось в газеты.

В отличие от спортивной борьбы, в чиновничьей среде борьба в основном идет под ковром. И кампания по самозащите в ГУИСР тоже изобилует такими ходами. Чего стоит, например, повышенное внимание того же Общественного Совета и некоторых СМИ к колонии, которой руководил один из претендентов на место А.Гасымова? Или не до конца понятная история с визитом генерала к воровскому авторитету за день до снятия с должности, которому предшествовал неожиданный арест МВД брата этого авторитета и после которого распространились слухи о якобы неизбежных бунтах в тюрьмах. Зеки полагают, что, если бы их «лоту» поддался на провокацию и устроил бы нечто подобное, то глядишь, и повторилась бы история 1999 г. в Гобустане. Тогда, напомню, вместо наказания за допущенные злоупотребления и смерть заключенных и персонала руководство ГУИСР и МВД сорвало геройские лавры. В этот раз, похоже, это не прошло…

Мне искренне жаль молодого и энергичного руководителя, которым являлся генерал Гасымов, но истина дороже. Его недавнее выступление по телевидению, а также интервью ответственного за связи с прессой Н.Мамедова, в которых отрицалось очевидное, показывают, насколько некоторым чиновникам ГУИСР трудно извлекать уроки из ошибок. Единственное радует, что благодаря реформам тем тюремным чиновникам, кто уже сел на нары рядом со своими бывшими подопечными, будет много комфортней, чем до 1997 года, когда А.Гасымов возглавил ГУИСР.

Напоследок хочу описать вычитанный где-то способ, которым в Индии ловят обезьян. В местах их игр размещают большие узкогорлые кувшины с орехами. Любопытная обезьяна запускает туда лапу, но вытащить ее назад уже не может – от жадности, т.к. сжатый кулак занят орехами. Подходит охотник и без проблем забирает свою жертву. А мартышке всего-то нужно разжать кулак и, выпустив небезопасные для нее орехи, вовремя уйти.

В этом мой совет тем чиновникам, которые уже засиделись на своем урожайном «орехами» месте: вовремя разожмите руку и уйдите!