Эльдар Зейналов,
Правозащитный Центр Азербайджана
Когда мне попадались в тюремных письмах некоторых политзаключенных горькие сетования на то, что они “стали жертвами политики”, я поначалу был склонен считать это попыткой снять с себя ответственность за собственные поступки. Однако со временем я пришел к тому же выводу в свете дискуссии о политзаключенных, особенно активно ведущейся с 2000 г.
Действительно, большинство заключенных стали жертвами политики, причем многократно. Сначала – когда они приняли участие в каких-то действиях, чтобы расчистить путь к власти своим лидерам и были за это лишены свободы, а некоторые – здоровья и самой жизни. Уже тогда они могли убедиться в том, как мало их собственная судьба интересна их идейным соратникам.
После ареста их вновь использовали политиканы для того, чтобы критиковать режим своего политического оппонента Гейдара Алиева как “репрессивный”. При этом их мало интересовали условия заключения “жертв диктатуры”, некоторые из которых уже поменяли мир и точно не доживут до того, чтобы увидеть “торжество демократии”, т.е. своих лидеров в руководящих креслах.
Вообще, стандартный подход большинства деятелей оппозиции заключается в том, что “пока у власти Г.Алиев, ничего для политзеков сделать нельзя. А вот когда уж мы вернемся!..” И говорится это с таким выражением, что не приходится сомневаться, что места освободившихся политзеков долго пустовать не будут...
Потом, когда зашла речь о членстве страны в Совете Европы и, соответственно, о возможности для некоторых оппозиционеров бесплатно ездить в Страсбург в качестве членов Парламентской Ассамблеи, политики о политзаключенных снова забыли. Хотя с чисто человеческой точки зрения это был именно тот момент, когда и надо было ставить вопросы, которые завтра превратились бы в рекомендации. Что вы, “не надо шуметь, не спугните Совет Европы, а то нас туда не примут!” Не случайно больше всего из политиков возмущаются по поводу поднимающих шум "бессовестных" правозащитников как раз те оппозиционеры, которые “прописались” в Страсбурге.
Уже после того, как под давлением правозащитников была принята рекомендация освободить политзаключенных или пересмотреть их дела, тон сменили. Теперь уже доказывают, что политзаключенных всего 50. Доходит до того, что от группы людей, проходивших по одному делу отделяют “своих”, в то время как остальные, по мнению оппозиции, не являются достойными освобождения.
Совершенно не случайно Совет Европы, принимая рекомендацию по политзаключенным, особо отметил, что это лица, которых считают политзаключенными правозащитные организации. Именно правозащитники, а не политики, которые меняют свою позицию в зависимости от конъюнктуры.
Ввиду того, что история политзаключенных последнего периода насчитывает уже почти 8 лет, имеет смысл также рассмотреть некоторые из сложившихся двойных стандартов в отношении тех или иных групп политзаключенных.
“РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ” И “ЗАГОВОРЩИКИ”
В конце 1991 - начале 1992 гг. ситуация в Азербайджане накалилась. Народный Фронт организовал вооруженное давление на парламент и президента Муталлибова, заставив последнего в марте 1992 г. уйти в отставку. После пресечения попытки Муталлибова вернуться в мае 1992 г. власть фактически, а месяц спустя – и де-юре перешла к НФА.
Спустя год, в июне 1993 г., вооруженные повстанцы Сурета Гусейнова вынуждают НФА уйти от власти. Как ранее Муталлибов, сменивший его президент Эльчибей сбежал с поста. Население и в этот раз не поддержало своего президента, считая и его виновным в поражении в Карабахе.
Почему-то первое событие описывается оппозицией как “революция”, а второе – как “переворот”, который отбывающему пожизненное заключение Гусейнову свергнутые им партии простить не могут до сих пор.
“ПОВСТАНЦЫ”
Итак, летом 1992 г. к власти в Баку пришел Народный Фронт. Спустя некоторое время отношения властей НФА с тогдашним лидером Нахчивани Гейдаром Алиевым (будущим президентом) едва не дошли до открытой войны. 24 октября 1992 г. сторонники НФА захватили здание МВД Нахчивани и местное телевидение и обратились к населению с призывом свергнуть Алиева. В Бакинском аэропорту ждал приказа вылететь в Нахчивань спецназ. Обошлось. Спустя год, 29 октября 1993 г., проиграв битву за власть в Баку, НФА попробовал взять реванш в Нахчивани и повторить прошлогодние события, но без успеха. В 1993-1994 гг. прошли аресты организаторов и активных участников этих событий.
В октябре 1994 г. теряющий свои позиции в Баку премьер-министр Гусейнов попытался выступить в Гяндже и потерпел поражение. В марте 1995 г. попытку выступить с политическими целями предпринял Отряд Полиции Особого Назначения.
И в 1992-93 гг., и в 1994-95 гг. целью повстанцев было устранение от власти все того же Алиева, и методы при этом использовались далеко не дипломатические. Не странно ли, что арестованных по “нахичеванским” делам сейчас считают политзаключенными, а суретовцев с опоновцами – заговорщиками?
“НАХЧИВАНСКИЕ ДЕЛА”
Вспомним ситуацию в Нахчивани в последующий период, в 1993-1995 гг. Автономная республика была напичкана оружием, в местах активности Народного Фронта постоянно нарушалось перемирие с армянами. Армяне давят на международные организации, те – на президента, президент обвиняет оппозицию, призывает ее разоружиться. В ответ – возмущенные опровержения: мол, у оппозици нет никакого оружия.
Однако кто-то же годами охранял село Келеки, где обосновался лидер НФА Эльчибей, так сильно, что полиция и войска так и не решились туда сунуться до того момента, когда Эльчибей сам покинул село. Потом, спустя годы, вдруг проводятся переговоры с нахчиванскими властями о том, чтобы зарегистрировать оружие телохранителей Эльчибея. Позвольте, какое оружие? Откуда? Его же не было?…
В марте 1994 г. “безоружная” оппозиция провела переговоры с властями, после чего были добровольно сданы несколько грузовиков “несуществующего” оружия и боеприпасов. В ответ на этот шаг доброй воли власти арестовали лидеров местного отделения НФА…
Был случай в 1995 г., когда сторонники Эльчибея разоружили в с.Вананд целый наряд полиции, отобрав автомашины и табельное оружие. В марте 1998 г. двоих бывших боевиков НФА, участвовавших в этом, арестовали в Турции с помощью Интерпола и выдали в Азербайджан, где осудили к лишению свободы. Естественно, что политически ориентированные на Турцию товарищи арестованных не проронили ни слова осуждения по поводу того, что политических эмигрантов выдали в страну их гражданства без какой-либо судебной процедуры.
В августе 1994 г. полиция атаковала группу “несуществующих” боевиков НФА в Шарурском районе. Некоторые публикация и первые сообщения об инциденте заставляют полагать, что эта группа занималась партизанской войной с армянами и подверглась нападению прямо на боевых позициях. И власти, и оппозиция не решились сказать правду – одни боялись осуждения народа, другие боялись признаться, что имеют вооруженных боевиков. В результате патриотов, которые даже и не пытались воевать с властями осудили как бандитов… Многие приобрели в тюрьме хронические болезни. А правильная политическая оценка их действиям так и не была дана.
“СЕПАРАТИСТЫ”
В одной и той же группе газет можно встретить мирно соседствующие статьи, осуждающие арестованных в 1993-1995 гг. талышей, выступавших за создание талышской автономии в Азербайджане, и восхваляющие героев движения за азербайджанскую автономию в Иране (Чехрегани и др.).
Кто из них прав? Да никто. И Азербайджан, и Иран, будучи многонациональными государствами во враждебном окружении, имеют одинаковое право на уважение территориальной целостности и на защиту страны от дезинтеграции. В то же время и в Азербайджане, и в Иране должны уважать элементарные, международно признанные права своих национальных меньшинств. И мир уже пришел к такому уровню развития, когда эти права можно защищать через международные организации, не прибегая к насилию.
Другая группа сепаратистов, из Лезгинского национального движения “Садвал”, выступала в 1992-1994 гг. за расчленение Азербайджана и Дагестана и создание за счет части их территорий некоего государства “Лезгистан”, где были бы объединены все лезгины. Всех нас возмущает пассивность России, допускающей на своей территории деятельность “Садвала”. А не к тому же, по сути – объединению всех азербайджанцев в одном государстве за счет Ирана, призывает Объединение “Единый Азербайджан” (БАБ)? И как в России к садвалистам, так и в Азербайджане к БАБ не предпринимают никаких административных мер.
Опять двойные стандарты…
В результате “мусульманский” шиитский Иран, напуганный перспективой сепаратизма в стране, предпочитает дружить с “христианской” Арменией, а не с шиитским Азербайджаном и даже устраивать военные провокации.
"ТЕРРОРИСТЫ"
В октябре 1993 г. в Баку и Нахчивани прошли аресты сторонников отстраненного от власти президента Эльчибея. По материалам следствия, они якобы должны были в преддверии досрочных президентских выборов убить исполнявшего обязанности президента Алиева, чтобы помешать ему легитимировать свою власть.
В августе 1995 г. в Баку были арестованы некоторые высокопоставленные военные и бывшие сотрудники Отряда Полиции Особого Назначения (ОПОН). По материалам следствия по этому делу, получившему название “дело генералов”, эта группа якобы хотела убить того же Алиева, но чтобы к власти пришел другой экс-президент, Муталлибов.
Сейчас оппозиция первую группу считает политзаключенными, а вторую – нет. Почему, нетрудно понять.
ТАК ОНИ ЖЕ ПРИЗНАЛИСЬ!
Безусловно, есть разница между восприятием тех событий, исполнители которых были видимыми широкой публике, и тех дел, о которых мы впервые узнавали из сообщений прокуратуры. Особенно, когда знаешь, какими методами добываются те признания, на которых построены обвинения и о которых политзаключенные часто повествуют в суде, иногда и демонстрируя следы.
Поэтому вполне понятен скепсис не только правозащитников, но и широкой публики, когда власти строят свои разоблачения на том, что “они же сами признались!” Но странно слышать то же самое, уже от оппозиции, в отношении уже упомянутых сепаратистов, особенно садвалистов.
Кто-то взорвал метро, совершил мерзкое убийство детей и женщин. Конечно, хотелось бы, чтобы виновных наказали поделом. Может быть, что это и были эти самые садвалисты. Только ведь суд был закрытым, и никто из правозащитников и журналистов на нем не был, кроме правительственного телевидения. Не странно ли? Ведь в интересах властей было бы придать делу максимальную огласку…
А потом в течение последующих двух лет двое главных признавшихся умерли в тюрьме.
Сбрасывать со счетов возможность пыток в одних (“своих”) случаях и уверенно опираться на признания в других (“чужих”) случаях – это ли не двойной стандарт, господа?..
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДВОЙНЫЕ СТАНДАРТЫ
За пределами Азербайджана отношение к большинству политзаключенных тоже часто является предметом политических пристрастий. Там делят политзеков на ориентированных на Запад (члены националистической оппозиции), на Россию (муталибовцы, суретовцы и т.п.), на Иран (“Хезболла”, “Джейшулла”, до недавнего времени – и Исламская Партия). И соответственно определяются в выборе “своих” и “чужих”.
Наиболее характерным является отношение Государственного Департамента США. Количество политзаключенных, указываемое в его отчетах, всегда почти совпадает с количеством арестованных членов первой (проамериканской) группы. При этом, несмотря на публичное осуждение Госдепом содержания под стражей политзаключенных в Азербайджане, их список никогда не был предан гласности. Вероятно, потому что тогда возникло бы слишком много вопросов о критериях включения заключенных в этот список.
Европейцы, особенно не связанные с нефтяными интересами в Азербайджане, в этом смысле более честны. Может быть, потому что свежие развалины бывших коммунистических режимов красуются у них перед глазами. Кому придет в голову осуждать активистов польской “Солидарности” или противников Милошевича за то, что они не всегда были лояльны к властям?
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Итак, политические заключенные действительно находятся сейчас в положении жертв политики, ее двойных стандартов.
Правительство утверждает, что в стране есть оппозиция, есть политическая борьба, есть антиправительственные заговоры, есть проблема использования насилия с двух сторон в этой борьбе (“преступного” со стороны оппозиционеров и “справедливого” со стороны властей), есть арестованные и осужденные по подобным делам. Словом, есть все, кроме самих политзаключенных. Это где-нибудь в Америке или Англии могут быть политзаключенные, но не в Азербайджане.
Оппозиция утверждает, что в стране страшный антинародный репрессивный режим, но почему-то эти репрессии касаются лишь одной группы партий, а именно членов Демократического конгресса (ПНФА, Мусават, Демократическая Партия), а общее количество политзаключенных составляет примерно 50 человек. Остальные, мол, сепаратисты, террористы и уголовники (см. выше).
На Западе есть тенденция признавать в качестве политических только тех заключенных, которые ориентированы на эту сторону света.
Лично мне из всех носителей двойных стандартов более симпатичней кажется позиция властей. “У нас политзаключенных нет. Но из них (т.е. несуществующих) мы можем освободить человек 200”. И раз за разом действительно освобождаются десятки политзеков, в то время как наша попавшая в Совет Европы оппозиция изощряется, доказывая Европе и Америке, что в стране не более 50 политзеков.
Наша организация, утверждая о наличии в стране порядка 720 политических заключенных, отнюдь не утверждает, что все они невинны. Даже страшные пытки в ряде случаев прикрывают стремление следователей не повесить на арестованного несуществующую вину, а непрофессионализм.
Бывший начальник Управления по борьбе с организованной преступностью утверждал, а новый недавно повторил, что на момент ареста Управление имеет на руках все доказательства. Проблема в том, что эти доказательства складываются из агентурных сообщений, несанкционированного прослушивания бесед и телефонных разговоров и пр. Понятно, что ни одно из этих доказательств не может быть использовано в суде. Потому и бьют, заставляя признаваться и таким образом легализовать эту информацию. Потому и судьи достаточно скептически относятся к заявлениям о невиновности подсудимых и игнорируют свидетельства о пытках. Хотя и не должны, т.к. пытка принуждает человека подписываться под любым, даже заведомо ложным показанием.
Необходимо заканчивать с "холодной" гражданской войной, показателем и стимулом которой является наличие политзаключенных. Даже если политзаключенные виновны в каком-то реальном преступлении, то его надо простить в той части, где оно связано с политикой. Как простила даже безжалостная Советская власть повстанцам-кронштадцам, рядовым Белой Армии, "лесным братьям", бандеровцам и пр., ельцинская Россия - ГКЧПистам Необходима всеобщая политическая амнистия по делам, связанным с реальными или мнимыми госпереворотами. И тогда останутся преступления военные, экономические и общеуголовные, в отношении которых у общества существует более консолидированное негативное мнение.
Не дело прокурора искать виновных на баррикадах гражданской войны.
2000 г.
