Захотят ли вынужденные переселенцы возвращаться к прежним местам проживания?
2 ноября, 2020
Тихо-тихо начинает решаться вопрос с возвращением полноценной жизни в еще вчера оккупированные части карабахского региона страны. Госкомбеженцев начал обновлять списки вынужденных переселенцев, которые зарегистрированы (прописаны) в освобожденных районах. Видимо, готовится будущее переселение их в родные места. Уже освобождены от оккупации более 180 населенных пунктов, есть первые указы о временных администрациях, а глава Центробанка успел даже проанонсировать создание там современной банковской системы.
Но понятно, что в целом предстоит просто огромный фронт работ – там ведь остались только голые стены домов, да фундаменты. Надо восстанавливать автотрассы, электросети, прокладывать газовые трубы, протягивать туда систему водоснабжения и канализационную сеть, и много чего еще.
Надо еще как-то заинтересовать людей в возвращении туда, создать им всю инфраструктуру (школы, магазины, больницы), обеспечить работой. Если предполагается, что они будут заниматься сельским хозяйством, то надо закупить для них сельхозтехнику и обеспечивать их ею по самым льготным кредитам, в длительную рассрочку.
И если государство не поторопится с созданием всех этих условий, то вряд ли многие выходцы из тех мест изъявят желание вернуться туда.
Обо всем этом интервью, которое дал Пресс-клубу директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.
– Как вы рассматриваете проблемы, которые, конечно, будут сопутствовать процессу возвращения коренных жителей в родные места?
– В условиях информационной войны вопрос возвращения населения на освобожденные территории всегда был достаточно болезненным. Возможно, поэтому после единичных опросов в 1990-х гг. о желании изгнанных людей вернуться, они больше не проводились. Тогда опрошенные затрагивали естественные вопросы об обеспечении физической безопасности, восстановлении жилья, выдаче кредитов на оживление хозяйства. Но примерно треть переселенцев была готова вернуться на родное пепелище без всяких условий.
Власти, разумеется, могли бы этим воспользоваться и организовать демонстративное возвращение тех людей, у кого любовь к родному краю перевесит опасение погибнуть от ракеты со стороны агрессивных соседей. Но исходить нужно не из того, как этот демарш воспримет желтая пресса наших соседей, а из здорового баланса интересов как государства, так и граждан. По-моему, нет хуже решения, чем ради ложно понятого патриотизма или желания забежать вперед событий послать людей туда, где мины, обстрелы, диверсанты, отсутствие условий для жизни и хозяйственной деятельности.
Я думаю, что власти это хорошо понимают, и потому не проявляют излишнего рвения в немедленном заселении освобожденных территорий, а начинают с оценки условий через создание межведомственных комиссий в каждом районе. Судя по их составу, эти комиссии оценят состояние экономики и сельского хозяйства, экологию, безопасность, наличие и сохранность жилья, размер необходимых инвестиций.
На днях британская золотодобывающая компания напомнила о замороженном контракте по добыче золота на этой территории, ведутся переговоры с Ираном о судьбе водохранилищ у Худаферина и участии иранцев в восстановительных работах на освобожденной территории. Так что экономические партнеры ждут, когда для них там будут созданы необходимые условия.
Президент неоднократно заявлял, что в освобожденных районах будут отстроены города и села. Так что один из аспектов проблемы возвращения вынужденных переселенцев — обеспечение жилищными условиями и работой, похоже, уже властями продуман и даже предварительно просчитан в финансовом плане. Возвращающимся людям будет где жить и где работать.
– Но даже если все эти условия будут созданы – ведь многие из них давно уже привыкли к городскому образу жизни и не захотят возвращаться жить в села. А дети этих вынужденных переселенцев? Они и в глаза родные края не видели. Вопрос в том, как в таком случае наши власти собираются заполнить освобожденные районы (все села и города) жителями? Есть какие-то законные инструменты воздействия, если человек говорит – «не хочу, и всё»? Тут встает вопрос прав человека, не так ли? Тем более, если власти решатся на какие-то принудительные методы для возврата людей к прежним местам проживания.
– Здесь как раз и необходимо продемонстрировать баланс частных и общественных интересов. С правовой точки зрения, каждому, кто законно находится на территории Азербайджанской Республики, статьей 28 Конституции гарантируется право свободно передвигаться и выбирать место жительства. Аналогичное право гарантируется и международными договорами, например, статьей 2 Протокола №4 к Европейской Конвенции по правам человека (ЕКПЧ). Но…
Но, как и почти все статьи ЕКПЧ, эта свобода может быть ограничена «в интересах национальной безопасности или общественного спокойствия, для поддержания общественного порядка, предотвращения преступлений, охраны здоровья или нравственности, или для защиты прав и свобод других лиц». Причем эти ограничения могут касаться не всей территории страны, а отдельных ее районов. Непременное условие — это предусмотренность этих мер в национальном законодательстве и необходимость их в демократическом обществе.
Что мы наблюдали в прошлом? Государство, ради защиты прав изгнанных людей, потеснило другие категории граждан: у студентов отняли общежития, и они были вынуждены платить за снимаемые квартиры; больные люди лишились возможности отдохнуть в санаториях; недостроенные дома, вместо их законных хозяев, были заселены теми, кто не вложил ни копейки в их постройку; строящееся государством бюджетное жилье, вместо местных жителей, получали иногородние, на рынке труда в городах создалась напряженность, и т. д. Безусловно, это было нарушение прав горожан, но оно было обусловлено необходимостью баланса интересов. В условиях, когда сотни тысяч людей жили в нечеловеческих условиях, государство вмешалось в ситуацию тем способом, который позволял тогдашний госбюджет.
Как только появились нефтяные средства, для переселенцев стали строить поселки. По умолчанию, это жилье является временным, поскольку оно принадлежит государству, не подлежит приватизации и предоставляется не всем нуждающимся, а целенаправленно лишь тем, кто имеет статус вынужденного переселенца – внутренне перемещенного лица (ВПЛ). Напомню, что гражданин теряет статус ВПЛ не только, когда он возвращается на свое обычное место жительства, но и тогда, когда ему бесплатно предоставляется государством в этом районе другое место жительства (ст.14 закона «О статусе беженца и вынужденного переселенца»). По букве закона, если район освобожден от оккупации и дом переселенца отремонтирован или построен новый того же размера, то из нынешнего дома в поселке могут на законном основании «попросить».
В 1990-х были также инциденты самоуправства, когда переселенцы сами решали, где им жить, и захватывали не пустующее или бесхозное жилье, а вполне заселенное и имеющее законных хозяев. В этих случаях суды из сочувствия к переселенцам нередко переходили «красную черту» и выносили, как им казалось, «соломоново решение», признавая право собственности хозяев, но откладывая выселение переселенцев до освобождения их районов от армянских оккупантов. В нескольких десятках своих решений, Европейский Суд по Правам Человека уже признал такую позицию наших судов нарушающей право собственности. Но, кажется, жизнь сейчас сама подводит к тому, чтобы настал момент исполнения даже таких, не вполне «европейских» решений наших судов. И, раз уж переселенцы согласились в суде с тем, что их проживание временно и их выселят после освобождения их родных районов, то вряд ли с их стороны должно быть какое-то сопротивление исполнению такого решения.
Теперь о тех случаях, когда ВПЛ интегрировался – обзавелся на новом месте жильем и работой, и оно фактически стало для него постоянным.
То обстоятельство, что человек из Физули, будучи ВПЛ, сам купил себе жилье в Баку или Гяндже, не меняет факта, что он был вынужден покинуть Физули ввиду военной агрессии, то есть не меняет его статус ВПЛ. Соответственно, это не освобождает государство от обязанности предоставить этой семье жилье в Физули за государственный счет вместо потерянного при оккупации. Только после предоставления этого жилья статус ВПЛ будет аннулирован, независимо от того, переселится ли человек туда из города или нет.
Представим себе, что одинокий мужчина, живший в однокомнатном доме, за время своей вынужденной миграции обзавелся женой и 10 детьми. Правильно ли будет, если этой увеличившейся семье по возвращении будет предоставлена всего одна комната?
Дети, которые родились в семье переселенцев уже после оккупации, тоже должны считаться ВПЛ по тому же примерно принципу, как дети ссыльных или репрессированных. Ведь они стали жертвой нарушения по вине государства, которое не смогло защитить их от агрессора. И то, что в освобожденный район вернется не один, а несколько человек, стало результатом того, что государство смогло обеспечить это возвращение лишь через 30 лет. Поэтому государство должно подумать и об этом.
Я глубоко убежден, что обеспечивать ВПЛ надо именно бесплатным жильем, а не денежной компенсацией или денежной ссудой на постройку. И, возможно, даже временно заблокировать на определенный срок возможность приватизации этого жилья. Иначе в неразберихе первого периода возвращения ВПЛ будут неизбежны мошеннические схемы.
И конечно, возвращение ВПЛ в освобожденные районы надо стимулировать не административными, а экономическими мерами. Создать там рабочие места, заново провести железную дорогу, установить места для приграничной торговли с Ираном. То, что оккупация уничтожила старое, в известной степени отсталое хозяйство этих районов, которые при СССР списали в «бесперспективные», может быть стимулом для того, чтобы строить с нуля современную экономику этого края. Нефтяные деньги у нас пока есть, а после мирного договора по Карабаху, должны будут резко снизиться военные расходы…
Рауф Оруджев
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.