"Пятый корпус" (2)

«Отсюда никто не выходит, а если выходят, то с другой стороны, ногами вперед».

Баиловская тюрьма, где размещался печально известный «корпус смертников», до недавнего времени являлась самой старой и самой большой следственной тюрьмой в Азербайджане. Название она получила от мыса Баил, где ее построили в качестве губернской следственной тюрьмы. До своего сноса в 2009 г. это была одна из достопримечательностей города, источником вдохновения для авторов арестантских песен и сочинителей мрачных тюремных легенд.

В 1888 г., когда она начала использоваться как место заключения, там были всего два корпуса, рассчитанные на 400 человек. Впоследствии она разрослась до 6 корпусов, а вместимость выросла сначала до 900 заключенных (в советский период), а затем до 1.250. 

Строения тюрьмы были обнесены забором высотой до 6 м, с вышками, с внешней и внутренней охраной. Каждый из корпусов имел свою специализацию и историю. Так, в следственном корпусе №1 именитому визитеру обязательно бы показали камеру, в которой сидел будущий диктатор Иосиф Сталин. 

Корпус, где сидел И.Сталин.

Но самым знаменитым и таинственным корпусом тюрьмы, безусловно, являлся пятый, который с 1923 г. и по январь 2001 г. служил местом содержания осужденных к высшей мере наказания (смертников), а затем пожизненников. Это невзрачное одноэтажное здание было расположено в одном из углов тюрьмы, почти впритык к высокому забору, который ограждал его от обступивших тюрьму многоэтажных жилых зданий. Вплоть до 1998 г. окна корпуса были забраны жалюзи и выходили в зарытый дворик или на забор. Это обеспечивало повышенную изоляцию этого здания от близлежащих корпусов №3 («осуждёнки») и №6 («малолетки»).

Помимо обычной входной железной двери, корпус имел также выход в примыкавший к нему небольшой дворик, откуда тайно выгружались на специальный автомобиль трупы казненных. Это отличало пятый корпус от остальных и давало почву для черного юмора.

Осужденных переводили сюда сразу же после вынесения смертного приговора. Теоретически, приговор мог бы быть смягчен путем кассационного обжалования или в надзорном порядке. Была также возможность и помилования – в Советское время это было прерогативой Президиума Верховного Совета (как азербайджанского, так и союзного). В дальнейшем этим занялась комиссия по помилованию при Президенте Азербайджана. В последний период Советской власти в год приговаривали к расстрелу в среднем 20 человек, которые обычно не задерживались в очереди на расстрел более 9 месяцев. 

Пока шла переписка, проходили долгие месяцы, в течение которых смертники томились в ожидании в крохотных камерах на 1 или 2 человека. Всего в «пятом корпусе» были устроены 9 одиночных и 6 двухместных камер с порядковыми номерами от 118 до 132. Впоследствии, наварив второй ярус в камерах-одиночках, их тоже переделали в двухместные. Под четырехместную (в дальнейшем 8-местную) камеру с условным №133 переделали туалетное помещение, а заключенных стали мыть в бывшем туалете. Иногда для временного содержания заключенных использовали и кладовку (каптёрку), которую при этом условно называли «камерой №117». 

Внутри здания, по обе стороны 20-метрового коридора располагались старшинская комната, каптерка и камеры. В самом конце коридора, справа, по соседству с камерой №125 и баней, была расположена малопримечательная с виду дверь, ведущая в расстрельный подвал.

Слева - дверь в расстрельный подвал. После казни палачи мыли руки в коридоре

По левую сторону коридора располагались камеры относительно маленького размера (с №118 по №124) и большая камера №133, окна которых смотрели во двор тюрьмы. По правую сторону, параллельно внешнему забору, располагались более «комфортные» камеры (с №125 по №132) с окнами в сторону внешнего забора. 

В сентябре 1994 г. на непродолжительное время часть наиболее больных и слабых заключенных была переведена в 3 приспособленные для этого большие камеры шестого корпуса («малолетки»), отличавшиеся намного лучшими условиями. Впоследствии к этой идее вернулись в 1997 году. К этому моменту в 16 камерах корпуса №5 и трех камерах корпуса №6 Баиловской тюрьмы содержалось 128 человек. Они были перегружены в среднем в 3-3,5 раза.

При этом смертникам никогда не полагались прогулки. Лишь после отмены смертной казни в 1998 г. в корпусе были построены прогулочные дворики, для входа в которую приспособили каптерку. 

Смертникам вообще много что не полагалось. Например, первоначально в камерах не было туалета, и заключенных выводили на оправку в туалет, который служил и душевой. Потом ради безопасности персонала от этого отказались, и в камерах сделали самый примитивный туалет – дырку в бетонном полу…

Баиловская тюрьма первоначально находилась в ведении Министерства внутренних дел как органа, ведшего следствие и ответственного за исполнение смертных приговоров. С отменой смертной казни и заменой ее пожизненным заключением большинство бывших смертников в три этапа в марте 1998 г. были переведены в Гобустанскую тюрьму Министерства Юстиции. Однако около 30 пожизненников, в том числе несколько известных политических заключенных, были все же оставлены в «пятом корпусе», в ведении МВД. 

Лишь полтора года спустя, осенью 1999 г. указом президента Баиловская тюрьма была передана из системы МВД в ведение МЮ, и пожизненные заключенные обрели единого «хозяина». А утром 5 января 2001 г. последние заключенные-пожизненники в обстановке секретности были переведены в Гобустанскую тюрьму.

Впоследствии корпус №5 стал следственным, но все-таки не совсем обычным. Именно здесь содержались те подследственные, кому «светило» пожизненное заключение и кто поэтому могли считаться особо опасным. Сюда же помещали пожизненников, ожидающих пересмотра дела или же допрашиваемых в качестве свидетелей. Осенью 2003 г. туда поместили (предварительно «выселив» в Гобустан ожидавших пересуда пожизненников) лидеров оппозиции, арестованных за беспорядки 16 октября 2003 г.

В 2004 г. «пятый корпус» попал под критику Европейского Комитета по Предотвращению Пыток, после чего часть камер объединили друг с другом, провели кое-какой ремонт. Но даже после этого, условия содержания были настолько плохи, что проведший здесь несколько месяцев в 2007 г. бывший министр А.Инсанов легко выиграл жалобу в Евросуде. Тюрьме явно не мог помочь никакой ремонт.

В 2009 г. под предлогом строительства площади Флага тюрьму снесли. За день до этого я с женой Залихой напросился попрощаться с Баилом. Зашел и в «пятый корпус», наполненный тенями прошлого… 

Отсюда не выходят

Один из бывших смертников вспоминал свой приход в него как «самый трагический, скорбный, печальный и беспредельный день» своей жизни.

В последний день судебного заседания заключенный («зек») по установившейся традиции собрал в полиэтиленовый пакет свои нехитрые пожитки, самое необходимое: теплые носки, смену нижнего белья, средства гигиены, полотенце, постельные принадлежности и т.п. Обычно в свою камеру после вынесенного приговора осужденные уже не возвращаются. Зек ожидал перевода в «осужденку» - корпус №3 для осужденных, ожидающих перевода в колонию или тюрьму. Однако случилось ужасное - суд вынес смертный приговор. После слов «приговаривается к смертной казни» конвоиры театрально заломили ему руки за спину и заковали в наручники. Отныне наручники при любых перемещениях вне камеры будут его постоянным спутником.

Составленный смертниками список умерших в "Пятом корпусе"

Свою «необычность» смертник почувствовал, уже садясь после суда в «автозак» или «воронок», как в народе называют автомашину для перевозки заключенных. Не снимая надетых еще в зале суда наручников, его посадили в «отстойник», как заключенные называют узкий металлический отсек-бокс в автомашине, вроде старой телефонной будки без окон. Обычно в такой «железный гроб» отсаживали приговоренных к расстрелу, бывших сотрудников правоохранительных органов, женщин, несовершеннолетних, подельников по одному делу, изолируя их от остальных этапируемых.

В бокс-приемнике Баиловской тюрьмы его сдали новым «хозяевам» вместе с выпиской из приговора, не забыв вернуть казенные наручники, закрепленные за судом. Старшина пятого «корпуса смертников» Кахин (имя изменено) выхватил из рук смертника пакет с вещами, заглянул в него и со злобной ухмылкой, пересыпая свою речь матом, выкинул все вещи в мусорный бак, популярно «объяснив», что зек приехал «не на курорт». Отобрал даже сигареты, которые в «автозаке» сунули в карман простые заключенные – «в пятом корпусе сигареты не положены!». На вопросы и просьбы заключенного он отвечал, все более ожесточаясь. На грубость Кахина нарвался даже один из старшин-«шмонщиков» приемника, заступившийся было за заключенного. Смертник смирился и перестал «качать права».

Уже впоследствии его просветили, что корыстолюбивый старшина после побега в 1994 г. постепенно продал на «барахолке» всю хранившуюся у него в каптёрке гражданскую одежду смертников. На недоуменный вопрос одного из заключенных, куда подевалось его имущество, старшина отвел глаза и брякнул: «А это всё мыши с крысами съели!»

Кахин и двое надзирателей привели нового смертника в кабинет заместителя начальника тюрьмы по оперативной работе Магомеда (имя изменено) по кличке «Шах Гаджар», с которым смертник был знаком еще с первого дня, проведенного в Баиловской тюрьме, когда его в качество прописки как следует, до потери сознания избили.

…На этот раз поведение Магомеда было спокойным и он почему-то отводил взгляд: «А, это ты, непризнавшийся! Ну, говорил же тебе, что твои слова - ерунда и главное, что скажут следователь и судья. Им решать, виноват ты или нет! Кахин, не трогай его, понял? Пусть сидит себе тихо - все в жизни бывает. Ты понял, Кахин, не трогай его!» Смысл этого предупреждения смертник понял уже позже, когда поближе познакомился с характером Кахина.

После напутствия Магомеда Кахин кивнул головой в знак согласия, передал ему какие-то бумаги, и смертника отвели в пятый корпус - небольшое одноэтажное, желтое и невзрачное на вид здание. Когда до корпуса оставалось метров 50, старшина со злорадной ухмылкой объявил: «Видишь дверь? Это вход в ад! Отсюда никто не выходит, только заходят. И выходят чаще всего с другого конца здания, ногами вперед. Но даже тогда ты этот выход не увидишь». 

Позже сокамерники объяснили, что это был обычный для Кахина намек на расстрельную камеру, имеющую отдельный выход во двор. Но тогда смертник слушал вполуха, будучи придавленным своими тяжелыми впечатлениями. Такая заторможенность вообще характерна для большинства тех, кто получил смертный приговор.

С тяжелым чувством смертник спустился по 2 ступеням к стальной двери корпуса. За ней открылась другая, решетчатая дверь. Сразу за второй дверью, налево - вход в каптерку, направо - в «старшинскую» комнату – «резиденцию» Кахина. Большой стол у окна, вдоль стен - стеллажи для вещей с широкими полками, прикрытыми подвижными фанерными створками.

Старшинская (дежурная) комната

За столом сидел еще один мужчина лет 27-28, бывший в тот день на смене. Тоже маленького роста, но более худощавый. Впоследствии смертник узнал его имя - Ислам. Он поднялся со стула, уступив место Кахину, и агрессивно двинулся в сторону новенького. Но Кахин сразу предупредил: «Оставь! Не лезь, не надо. Магомед сказал, чтобы его не трогали, видно, что-то не так».

...Обращаясь уже к смертнику, Кахин прикрикнул: «А ты какого хрена уши развесил? Давай живо переодевайся!» Взамен своей гражданской одежды заключенный получил полосатую черно-серую спецовку, такие же брюки и шапку-таблетку. Раньше он видел такие только в фильмах про фашистские концлагеря, сейчас же и сам стал «полосатиком». С этой одеждой, которую носили лишь смертники и особо опасные рецидивисты, обитатели «пятого корпуса» не расставались вплоть до самой отмены смертной казни в 1998 году.

Униформа "полосатика" (для смертников и рецидивистов)

Напялив на себя огромный, не по росту, «костюм от Кахина» и придерживая руками сползающие брюки, смертник в сопровождении Кахина и Ислама прошел по узкому коридору к двери своей камеры. Подсознательно отметил, что двери камер расположены как-то уж очень плотно, как будто за ними располагались не камеры, а узкие коридорчики.

У дверей своей камеры получил «задушевный» совет: «Слушай меня внимательно. Если хочешь жить - веди себя так, чтобы сам себя не слышал, тогда и я про тебя редко буду вспоминать. Не хочешь жить - только намекни мне, доставишь мне удовольствие. Слышал меня? Повторять не стану!» С этими словами он открыл замки одной из камер, и открыв дверь, бросил внутрь: «Принимайте гостя, такие-сякие! Обещал, что приведу новенького - выполнил!»

Заключенный переступил порог камеры, которая, по идее, должна была стать его последним пристанищем. Напутствие старшины тяжким грузом впечаталось в сознание. В дальнейшем ему было суждено убедиться, что это не было пустой угрозой. 

Эльдар Зейналов

Газ. "Impuls", 6.12.2014 г.

http://impulsqazeti.az/index.php/k2-dzomponent/featured-post/item/281-2014-12-06-19-04-26

Продолжение:
Пятый корпус: "Пятизвездочный отель" (3)
http://eldarzeynalov.blogspot.com/2014_11_01_archive.html