Позиция по делу об убийстве З.Яндарбиева

Мой комментарий следует за этой статьей...

Более сурового приговора

требуют международные, в том числе и азербайджанские, правозащитники для лиц, причастных к убийству Зелимхана Яндарбиева

Э.АЛЕКПЕРОВ, Н.АЛИЕВ

Как известно, суд в столице Катара Дохе приговорил двух сотрудников российских спецслужб Анатолия Белашкова и Василия Богачева к 25 годам лишения свободы по обвинению в убийстве экс-президента "ЧРИ" Зелимхана Яндарбиева.

Машина З,Яндарбиева после взрыва

Еще до начала судебного процесса группа международных правозащитников, в том числе и директор Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов, обратились к Эмиру Катара с просьбой не идти на поводу у Москвы и вынести строгий приговор сотрудникам российских спецслужб.

"Нам, нижеподписавшимся, вместе с подробностями теракта, повлекшего за собой смерть Вашего личного гостя, богобоязненного мусульманина, экс-президента Чеченской Республики Ичкерия Зелимхана Яндарбиева, стало известно о намерении российской стороны под любым предлогом добиться освобождения своих подручных преступников", - говорится в обращении.

"В этой связи мы обращаемся к Вам с надеждой, что Вы не пойдете на поводу российских властей и найдете в себе силу и мужество противостоять их беспрецедентному давлению. Следует отметить, что в этом чрезвычайно важном деле главное вовсе не сведение счетов с российскими террористами, а в том, что жесткое наказание в отношении них должно прежде всего пойти на пользу России и ее руководству. Это наказание также должно показать и доказать, что террористические методы, взятые на вооружение нынешней российской властью, неприемлемы во всем мировом сообществе", - говорится в обращении.

Между тем, мотивируя "Эхо" цель обращения к Эмиру Катара, директор ПЦА Эльдар Зейналов отметил, что "мы требуем более сурового приговора, чем тот, что был вынесен". В данном случае, по его словам, мог быть создан прецедент - когда сотрудники спецслужб, совершивших теракт, избежали бы уголовной ответственности.

Как утверждает правозащитник, Кремль, декларирующий приверженность в борьбе с международным терроризмом, в конкретном случае использовал террористический метод устранения своего врага. "Ранее "кагэбэшники" прибегали к несудебным методам расправы. Это станет уроком для Москвы", - заключил правозащитник.

В посольстве России в Азербайджане "Эхо" сообщили, что позиция МИД РФ по данному вопросу однозначна. Отметим, что МИД России вновь заявил, что в Москве по-прежнему исходят из того, что россияне непричастны к убийству. Внешнеполитическое ведомство РФ требует от Катара освободить сотрудников российских спецслужб. Москва утверждает, что указанные российские граждане, один из которых имеет дипломатический паспорт, являются сотрудниками российских спецслужб. В рамках своего статуса прикомандированных к посольству, они пребывали в Катаре на законных основаниях и выполняли без каких-либо нарушений местного законодательства задачи информационно-аналитического характера, связанные с противодействием международному терроризму, - говорится в заявлении МИД РФ.

"Эхо", 7 июля 2004 г.

--------------------------------------------------------------------------------

Мы могли ничего не узнать

Директор Правозащитного центра Эльдар Зейналов разъясняет свою позицию по "катарскому делу"

В публикации "Эхо" "Более суровое наказание" от 7 июля 2004 года в комментариях директора Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдара Зейналова была допущена неточность. Напомним, что в ней говорилось об отношении правозащитников к приговору катарского суда, вынесенного в отношении двух сотрудников спецслужбы России по обвинению в убийстве экс-президента "ЧРИ" Залимхана Яндарбиева. Зейналов утверждает, что не требовал "более сурового" или "самого сурового приговора" двум арестованным в Катаре россиянам по нескольким причинам.

"Это страна с сохраняющейся смертной казнью, против которой я решительно выступаю. Я и подписал-то письмо к эмиру Катара с оговоркой, чтобы не применяли смертную казнь, и рад, что так и получилось. Кроме того, в арабских странах очень вольно обходятся с процедурами, которые не соответствуют принятым в Европе стандартам. Поэтому не исключен вариант, что для высших интересов к невинным людям применят пытки и получат от них признательные показания. Справедливый суд, которого требовали авторы обращения, мог бы исправить ошибки следствия, если они были. И к тому же до решения суда никого нельзя считать преступниками". Опасность же "катарского дела", как утверждает правозащитник, была в том, что суда вообще могло не быть - россиян бы выдали в Россию и "мы так и не узнали, что произошло, не выслушали бы аргументы сторон.

"А ведь версия обвинения, что Россия физически устраняет своих противников за рубежом, должна была быть проверена. Кстати, последовавший за арестом российских граждан арест азербайджанца-гражданина Катара, который имел несчастье пролетать через Москву транзитом, показал, что в официальной России существует тенденция захвата заложников, от которой до государственного терроризма - полшага. Именно поэтому мы и хотели открытого суда над россиянами с соблюдением всех гарантий", - заключил Эльдар Зейналов.

Отдел новостей

"Эхо", 17 июля 2004 г.

Борьба за хиджаб продолжается.

"ЭХО":  Несмотря на решение Евросуда, подтвердившего запрет на ношение религиозных символов в учебных заведениях, Ильгар Ибрагимоглу советует "не торопиться"

Запрет на ношение религиозных символов в учебных заведениях подтвердил несколько дней назад Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Страсбургский суд признал за турецкими университетами право накладывать запрет на ношение мусульманских платков. Таким образом, как передает Reuters со ссылкой на решение суда, власти закрепляют принцип отделения религии от государства. С жалобами на запреты в Европейский суд обратились две студентки. Они посчитали запрет ущемлением своего права на свободу вероисповедания. Жалобы были отклонены.

В интервью "Эхо" председатель Государственного комитета по работе с религиозными образованиями (ГКРРО) Рафик Алиев отметил, что постановление ЕСПЧ является ответом на такого рода обращения. Глава ГКРРО сомневается, что "после такого постановления Евросуд будет принимать иные решения по схожим вопросам". По его словам, Страсбургский суд независим и никакого давления на этот орган не могло быть оказано.

"ЕСПЧ, исходя из собственных принципов, отказал в удовлетворении жалобы студенток". Таким образом, как отметил Алиев, Евросуд дал понять другим, каким может оказаться итог других жалоб. "Я думаю, что постановление ЕСПЧ - это ответ на вызов в обществе. По-моему же мнению, данная проблема не должна выноситься на европейский уровень", - отметил председатель Госкомитета.

Комментируя постановление Европейского суда, Рафик Алиев отметил, что принцип отделения религии от государства действует и сегодня.

Между тем ведущий координатор Центра по защите свободы совести и вероисповедания (ДЕВАММ) Ильгар Ибрагимоглу в беседе с "Эхо" посоветовал не торопиться с выводами. Он сообщил, что адвокаты турецких студенток обратились с апелляционной жалобой в Высшую палату ЕСПЧ. Кроме этого, Ибрагимоглу также отметил, что адвокаты девушек обратились к координатору ДЕВАММ за экспертным мнением по данной проблеме. "Не исключено, что я также приму участие в этом деле", - заключил Ибрагимоглу.

Директор Правозащитного центра (ПЦА) Эльдар Зейналов в беседе с "Эхо" отметил, что согласно статье 43 Европейской конвенции по правам человека, в течение 3 месяцев с момента вынесения постановления в исключительных случаях стороны обладают возможностью обратиться в Высшую палату ЕСПЧ, которая состоит из 17 судей. Формируется коллегия из 5 человек. "Именно они принимают окончательное решение принимать жалобу или нет", - отметил Зейналов.

Э.Алекперов, Н.Рамизоглу

"Эхо", 10 июля 2004

https://www.portal-credo.ru/site/?act=monitor&id=4413

Гора родила мышь. Возможно, мертворожденную...

(Комментарий к интервью Майрбека Тарамова)

Комментарий Вашего интервью хочу начать с конца. Действительно, в том, что проблема многолетней тотальной войны российских властей против населения Чечни – даже лояльного к центральному правительству не получила такого же освещения и внимания, как, скажем, проблема Косово, виноваты прежде всего сами чеченцы. Но только частично.

За все время первой и второй Чеченских войн чеченцам давали оружие, вытирали слезы, скармливали гуманитарную помощь. Единственно, что при этом обходилось вниманием – это пробуждение правосознания, обучение людей тому, как если не защитить свои права, так хотя бы грамотно о них заявить. В Баку порядка 8 тысяч чеченских беженцев, но много ли из них знает, что такое Европейский Суд по правам человека и как туда жаловаться?

Почему женщине, потерявшей в этой войне мужа, легче надеть на себя пояс смертницы и прервать чьи-то жизни, создав еще один круг боли и ненависти, чем попытаться цивилизованно донести свою боль до мира?

Вопрос совсем не праздный. У нас в Азербайджане я довольно часто встречаю женщин, готовых на более безобидный, но не менее ужасный суицид в виде самосожжения в знак протеста против беззакония, но робеющих, когда нужно поставить свою подпись под обращением в суд или прокуратуру. Что это: отклик 1937-го или правовая неграмотность, которая порождает миф о том, что боги горшки обжигают?

А ведь в Чечне или России обращения в Евросуд не такое уж безопасное занятие, и уже двое жалобщиков в ЕСПЧ поплатились за это своими жизнями. Так что те, кто готов отдать свою жизнь за попранные в Чечне права человека, бегая с автоматом в горах, и брезгует “бумажной волокитой”, “сутяжничеством”, могут успокоиться по поводу своих усилий по обращению в Евросуд. Это требует немалого героизма, и совершенно не случайно, что общее количество жалоб от чеченцев составляет всего 30-50 на 1 млн. населения, что в процентном отношении раза в 3-4 ниже, чем в более спокойном Азербайджане.

Мне неоднократно говорили и “мемориальцы”, и коллеги из Московской Хельсинкской Группы, что чеченцы просто затерроризированы и боятся куда-то сунуться со своими жалобами. Даже отсюда, из Азербайджана, где нашли свое убежище тысячи чеченцев, никто не рискнул пожаловаться против России. Кто боится за родственников, оставшихся в Чечне, кто-то опасается длинных рук кадыровцев, кто-то страшится, что власти Азербайджана пойдут на экстрадицию жалобщиков в Россию. Понять всех их можно. Но тогда пусть и они поймут европейцев, которым невдомек, почему чеченцы, трубящие на весь мир о геноциде своего народа, вместе с тем подали так мало жалоб в Евросуд и боятся это делать, даже комфортно осев на Западе. Европеец, жалующийся на двухчасовое незаконное задержание в аэропорту, не сможет понять и поверить молчаливому бывшему узнику фильтрационного лагеря.

Можно по-разному оценивать работу курдской диаспоры в Европе, но они создали в Лондоне весьма эффективно работающий Курдский Проект по Правам Человека, который ежегодно готовит, посылает и защищает множество жалоб от курдов. Среди них попадаются и жалобы на ситуации, как две капли воды похожие на проблемы чеченцев: исчезновения, убийства во время полицейских “зачисток”, произвольные аресты, ограничения свободы слова и пр. Чем не готовые прецеденты для жалоб по чеченским делам?

Но есть и свои “но”...

И прежде всего это формальные требования к жалобам в ЕСПЧ, в частности, рассмотрение жалоб только на те нарушения, которые произошли после вступления в силу в России Европейской Конвенции (1998 г.), исчерпание всех местных средств (прохождение всех судебных инстанций либо убедительные доказательства того, что суд злонамеренно саботирует рассмотрение жалобы), подача жалобы в Страсбург в срок не позже 6 мес. с момента последнего судебного решения. И пусть никого не сбивает с толку быстрая реакция Страсбурга на жалобу тех чеченцев, которых должны были выдать в Россию из Грузии: это был случай, касающийся экстрадиции, причем в страну, где были основания полагать, что к выданным применят пытки. Именно поэтому в таких случаях ЕСПЧ приостанавливает процедуру экстрадиции до разбирательств дела.

Пока еще небогатый опыт жалобщиков в Евросуд из Азербайджана показывает, что даже выигрышное дело можно загубить нарушением формальностей или неправильным составлением жалобы. Так что, если жалоба была составлена неправильно, а уж тем более – не была составлена вообще, то Евросуд не будет самостоятельно расследовать факты – “разглядывать беспредел в Чечне”. “Золотое правило” любой бюрократии: нет жалобы – нет нарушения. Собственно, поэтому российские власти и запугивают потенциальных жалобщиков.

Другой вопрос – почему в случае с Чечней в Евросуд не подаются межгосударственные жалобы, что, хоть изредка, но практикуется в Европе? Ведь европейские страны страдают от наплыва беженцев из России, в основном именно жителей Чечни – эта группа искателей убежища уже несколько лет занимает первые места в этой печальной статистике. И поэтому любая из стран, куда бегут чеченцы, вправе предъявить судебные претензии к стране, которая не обеспечивает выполнение общепринятых стандартов.

При этом претензии Европы к России несколько раз выливались в противостояние в Совете Европы, вплоть до санкций в ПАСЕ. И отсутствие инициативы по подаче межгосударственной жалобы отнюдь не стимулирует власти России исправлять ситуацию.

Таким образом, чеченцам в борьбе за их попранные права приходится рассчитывать прежде всего на себя. Эту борьбу можно вести в горах или суицидных атаках, пока не останется пресловутый последний чеченец, которому придет в голову резонный вопрос из еврейского анекдота: “Если мы все умрем, кто же родину любить будет?”

Насмотревшись на Европу, насмерть напуганную террористами и сепаратистами, не желающую понимать, что происходит в Чечне, я с полной уверенностью утверждаю: “тысяча жалоб в Евросуд и ООН для защиты прав чеченцев сделают больше, чем год партизанской войны”.

Эльдар Зейналов,

директор Правозащитного Центра Азербайджана

Kvestnik.org, 10.07.04

Евросуд создал опасный прецедент

После сенсационных отказов Европейского Суда по Правам Человека (ЕСПЧ) Искендеру Гамидову, Аязу Муталибову, Расулу Гулиеву, решение, вынесенное 27 мая этого года по жалобе № 36454/03 гражданина Азербайджана Гасана Бабаева, на первый взгляд не кажется особо интересным. Жалобщик судился с неким Т.Б. за гараж, доставшийся ему в наследство от умершего в 1995 г. отца и сдаваемый заявителем в аренду. Впоследствии Т.Б. заявил, что покойный «фактически» продал ему гараж еще в 1969 г., и отсудил его у наследника. 

Однако именно это дело, став прецедентом, может поставить крест на надеждах многих жалобщиков из нашей страны. Дело в том, что заявитель, жалуясь на необоснованное решение председателя Верховного Суда (ВС), отказавшей ему в рассмотрении дополнительной кассационной жалобы, отсчитывал 6-месячный срок для подачи жалобы в ЕСПЧ именно от даты отказа, считая его последним судебным решением. И именно это и было поставлено под сомнение ЕСПЧ. 

Евросуд и не отрицал, что Пленум ВС может при некоторых обстоятельствах пересмотреть решение ВС. Однако при этом, согласно законодательству и практике Азербайджана, жалобщик не может обращаться к Пленуму напрямую, т.к. решение о передаче жалобы Пленуму является исключительной прерогативой председателя ВС. Отсюда Евросуд сделал вывод, что дополнительная кассационная жалоба является «непрямым, чрезвычайным обращением», которое не является средством, необходимым для исчерпания при подаче жалобы в Страсбург. 

Для сравнения, Евросуд обратился к прецедентам Чыраклар против Турции (решение от 28 октября 1998 г.), Кучеренко против Украины (жалоба № 41974/98, решение от 4 мая 1999 г.) и Бетлен против Венгрии (жалоба № 266692/95, решение от 10 апреля 1997 г.) и др. В упомянутых случаях чрезвычайные средства, находящиеся исключительно на усмотрении властей, не были признаны эффективными средствами, которые необходимо исчерпать согласно ст.35 параграф 1 Конвенции. 

Итак, те жалобы, которые опирались исключительно на результаты решений по своим дополнительным кассационным жалобам, с большой вероятностью постигнет та же судьба, что и «прецедентную» жалобу Г.Бабаева. Те же, кто, готовясь подать жалобу в ЕСПЧ, терпеливо выжидают результатов своих дополнительных кассационных жалоб, должны срочно подавать жалобу в Страсбург уже сейчас, пока не прошел 6-месячный срок с решения Верховного Суда. 

Эльдар Зейналов, 

Директор Правозащитного Центра Азербайджана.