«Проблема 15 лет»

Эльдар ЗЕЙНАЛОВ,

директор Правозащитного центра Азербайджана .

Таким словосочетанием уже некоторое время юристы, правозащитники и пожизненные заключенные называют юридический казус, созданный более 5 лет назад при отмене смертной казни. Четвертый раздел соответствующего закона, принятого 10 февраля 1998 г., предусматривает замену исключительной меры наказания - расстрела пожизненным заключением.

С виду простое решение заменить моментальную смерть от пули замедленной смертью от старости, болезней и изоляции породило, кроме аплодисментов гуманизму властей Азербайджана, более чем обоснованное сомнение в том, что оно соответствует как международным, так и национальным законам. В сентябре этого года, как выяснилось, эта проблема была включена в первое дело против Азербайджана, принятое к рассмотрению Европейским судом по правам человека от пожизненного заключенного Аликрама Гумбатова. Уже по одной этой причине имеет смысл разобраться в ситуации.

Есть некий принции действия уголовного закона во времсни, который был сформулирован еще римлянами, как nulla poena sine lege (нет наказания без закона). То есть, говоря языком современного закона (статья 10 Уголовного кодекса), «преступность и наказуемость деяния... определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния... Никто не может быть привлечен к уголовной ответственности за деяние, которое нt признавалось преступлением в момент его совершения. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, совершившего преступление, обратной силы пе имеет».

Аналогичная норма закреплена и в ст.149 Конституции: «Нормативно-правовые акты, улучшающие правовое положение физических и юридических лиц, устраняющие или смягчающие их правовую ответственность, обладают обратной силой. Другие нормативно-правовые акты не имеют обратной силы». Согласно той же статье, «законы не должны противоречить Конституции».

При чем тут, спросите вы, наша ситуация? Разве жизнь, пусть даже в четырех стенах, хуже, чем смерть? Разве это является ухудшением положения бывшего смертника? Но проблема здесь лежит не в плоскости эмоций по поводу того, какое из двух наказаний лучше, а несколько глубже. А именно: речь ведь идет не о смягчении индивидуального приговора того или иного заключенного, а об отмене смертной казни вообще как вида наказания, которая была анонсирована в ст.27 Конституции еще в 1995 г. А это заставляет нас обратиться к прецедентам.

Например, в новейшей истории Азербайджана смертная казнь впервые была отменена в январе 1920 г, и вновь восстановлена в 1922 году. В этот период выносились 15-летние приговоры. С 1947 по 1950 год смертная казнь была заменена 25-летним сроком заключения. Уже в наше время прецедентом является частичная отмена законом от 21 октября 1994 г. смертной казни для женщин в Азербайджане, после чего даже за самые тяжкие преступления им уже не назначали больше 15 лет. Но ведь и после 1950 г. была возможность «индивидуальной отмены смертной казни» в порядке помилования. До 1995 г. таким помилованным давали 15 лет, затем - от 15 до 20 лет. Например, в 1995-1997 гг. указами президента были помилованы 12 смертников, которые получили от 15 до 20 лет. `

Эти примеры дают возможность перевести дискуссию из эмоционального в правовое русло и сопоставить альтернативы смертной казни при ее отмене до и после 1998 г. Придем к выводу, что даже при коммунистах отмена смертной казни не сопровождалась таким тяжелым наказанием, как пожизненное лишение свободы. И все было бы проще, если бы вначале до отмены смертной казни параллельно ввели бы пожизненное заключение, как это сделали, скажем, в России или Турции. Тогда, обращаясь за помилованием, каждый из смертников «подписался» бы под своим согласием на замену расстрела на пожизненное заключение, хотя даже один мотивированный отказ способен разрушить всю эту аргументацию.

Говорят, что именно такая ситуация была в Грузни, где в результате власти предпочли до введения пожизненного заключения помиловать всех смертников с заменой расстрела на длительный (но не пожизненный!) срок.

Вернемся к формулировке ст.10 УК: «Наказуемость деяния определяется уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяний». А что бы грозило смертникам, если сознательно исключить из списка наказаний смертную казнь? Это было бы длительное заключение до 15 лет лишения свободы, если бы приговор был изменен судом, либо заключение от 15 до 20 лет в порядке помилования президентом. Указанный же закон отменил смертную казнь в коллективном порядке 128 гражданам, которые вместо длительного заключения получили новое для Азербайджана наказание - пожизненное заключение, которое, бесспорно, является более тяжким альтернативным наказанием.

Предложение о длительном сроке для смертников выдвигал во время дискуссии 0б отмене смертной казни в 1998 г. председатель парламента Азербайджана, известный юрист М.Алескеров, который предлагал бывшим смертникам дать длительное заключение, а уже потом ввести пожизненное заключение. Однако проект закона об отмене смертной казни был утвержден парламентом в том виде, в котором он поступил из аппарата президента. Если вглядеться в этот юридический ляп более внимательно, то можно определиться с альтернативой смертной казни даже еще более точно. А именно: судебный приговор, как и акт отмены смертной казни, базируется на законе, принятом Милли меджлисом, безотносительно к желанию осужденного.

В то же время помилование - это акт исполнительной власти, вытекающий из личного прошения о помиловании. Соответственно, альтернативой, которая не входит в конфликт с принципом действия закона во времени, может быть срок не более 15 лет. Отсюда и название проблемы.

Отмечу и то, что «проблема 15 лет» касается каждого, чье «время совершения преступного деяния» приходится на время до февраля 1998 г., независимо от того, когда был вынесен приговор. А в их число входят не только смертники, но и примерно 30 пожизненников или, точнее, лже-пожизненников.

Впервые о «проблеме 15 лет» задумался буквально через несколько дней после отмены смертной казни юрист по образованию, бывший следователь Афлатун Гаджиев, проведший в ожиданий расстрела 3,5 года в камере буквально через стену от расстрельного помещения. Тогда, на фоне всеобщего ликования по поводу отмены смертной казни, его юридическис выкладки выглядели почти неуместно. В сентябре 2000 года введение новых кодексов сопровождалось отменой закона от 10 февраля 1998 г. (при сохранении решения об отмене смертной казни) и должно было привести к пересмотру приговоров, вынссенных на основе старого кодекса. Но и тогда эта проблема не очень волновала ни юристов, ни правозащитников, занятых проблемами, связанными с вступлением страны в Совет Европы.

Одной из этих проблем был, как известно, вопрос политических заключенных, который в конце концов и стал тем «локомотивом», который сдвинул «проблему 15 лет» с мертвой точки. Ведь среди наиболее известных политических заключенных. есть примерно 20 пожизненников. В 2002 г., когда власти пошли на пересмотр дел двух политических пожизненников - Рагима Газиева и Аликрама Гумбатова, и стало ясно, что власти постараются превратить новые суды в юридическое оформление их незаконных пожизненных приговоров, об этом, наконец, заговорили вслух. Оба заключенных подняли «проблему 15 лет» на своих судебных процессах, и были тогда нсправильно поняты - некоторые СМИ написали, что «Р.Газиев попросил для себя 15 лет».

Естественно, что подтверждение пожизненного приговора А.Гумбатову вызвало жалобу его адвоката в Европейский суд, где сердцевиной было нарушение статьи 7 Европейской конвенции по правам человека: «Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления». Той статьи, по которой за десятки лет существования ЕСПЧ было принято всего 6 положительных решений. И это естественно, т.к. во всей Европе перед принятием того или иного закона он проходит проверку на соответствие принципу nulla poena sine lege.

У нас же Конституционный суд, прямой функцией которого является проверка соответствия принятых законов Конституции, не проявил никакой инициативы. Даже тогда, когда в ноябре-декабре 2002 г., уже после появления возможности индивидуальных жалоб, туда поступило более 20 жалоб от бывших смертников, КС отделался отговоркой, что ждет изменения закопа «О Конституционном суде», хотя до нового закона должна была использоваться старая процедура (подача жалоб через суды первой инстанции). Интересно, что именно в части жалобы А.Гумбатова, касающейся нарушения ст.7 ЕКПЧ, она была признана приемлемой. От властей попросили до 4 января 2004 г. представить свои комментарии.

Добавлю, что нарушения ст.7 ВКПЧ усматриваются и в других законодательных актах, касающихся бывших смертников и ухудшающих их положение. Так, с 1 сентября 2000 г., после принятия нового Уголовного кодекса, предельный срок длительного заключения, получаемого при помиловании, увеличен с 20 до 25 лет. Согласно тому же УК, по отбытии 25 летзаключения («тарифного срока»), решением суда приговор о пожизненном заключении может быть пересмотрен и заменен заключением на дополнительный срок (до 15 лет!) или условно-досрочным освобождением. В этом случае бывший смертник проведет в заключении от 25 до 40 лет, в то время как при пересмотре судебного решения до 1998 г. он получил бы срок не более 15 лет.

Касательно самого «тарифа» в 25 лет отметим, что есть резолюция, принятая заместителями министров Совета Европы 17 февраля [976 г., которая рекомендует правительствам стран-членов СЕ «применять к пожизненным приговорам те же принципы, которые применяются к длительному заключению, и обеспечить, чтобы пересмотры приговоров для определения, может ли или нет быть применено условное освобождение, если этого не было сделано до того, после 8-14 лет заключения, и повторяться с регулярными интервалами».

Таким образом, установление срока в 25 лет является нарушением этой рекомендации. К тому же и нарушением статьи 5 ЕКПЧ. С момента принятия нового Положения о порядке помилования от 18 июля 2001 г. условием приема от пожизненного заключенного прошения о помиловании является отбытие им не менее 10 лет, в то время как раньше заявитель имел право подавать прошения ежегодно и быть помилованным уже в год вынесения приговора.

При содержании в корпусе смертников следственного изолятора смертник по закону имел право на ежемесячные свидания и ежемесячные передачи, как и всем осужденным (другой вопрос, давали ли на деле эти свидания и передачи). Даже сейчас, спустя более 5 лет после отмены смертной казни, нормы по количеству свиданий и передач у пожизненников в 3 раза хуже, чем были (теоретически) у смертников.

Но основная проблема, связанная с пожизненниками, конечно же, это пресловутая «проблема 15 лет». Оттого, как опа будет решена - а сделать это можно решением Конституционного суда, например, по запросу Верховного суда - зависит судьба примерно 90 выживших бывших смертников и 30 лже-пожизненников. Будем надеяться, что это все же произойдет без давления Страсбурга.

Газ. «Эхо», №212, 6.11.2003 г.