Залиха Тагирова. За дверью ожидала смерть...

О корпусе смертников в Тбилиси

Я думаю, в действительности мы провели там не более сорока минут. А показалось – целую вечность… 

Когда в рамках одного из закавказских проектов с участием нашего Правозащитного Центра Азербайджана (ПЦА) планировался визит в места лишения свободы Грузии, наша организация предложила посетить следственный изолятор в Тбилиси и в нем – знаменитый расстрельный подвал, в котором до 1996 года обрывались человеческие жизни. Так вместо скучноватой экскурсии в детскую или женскую «показательную» колонию я и другой член ПЦА – Эльмира Алекберова оказались в буквальном смысле слова на бывшей границе жизни и смерти. 

Наш путь начался где-то прямо у главного входа в следственный изолятор. Скрипнула подвальная дверь, и мы спустились на несколько ступенек навстречу затхлой тьме, которую еле рассеивали редкие слабые лампочки. Поворот, новый спуск. Никакой вентиляции. Липкая тишина нарушается лишь шорохом мелких камушков под ногами и сдавленными переговорами нашей смешанной азербайджано-армяно-грузинской группы. По бокам длинного тоннеля внезапно возникали какие-то то ли пещеры, то ли другие подземные ходы, прикрытые решетками. Все это больше напоминало средневековые катакомбы, чем что-то связанное с современностью. 

Спрашивать, что тут к чему, было бесполезно. Уклончивого ответа можно было дождаться лишь на десятый вопрос. Тюремщики то ли не привыкли к гласности, то ли боялись о чем-то проговориться. Разница с тюремными чиновниками Азербайджана и Армении была просто разительной. 

И вот мы, наконец, подошли к много раз крашеной, но все равно ржавой от подвальной сырости двери в Никуда. Обычная дверь из листа рифленого железа, с круглым глазком и засовом на новеньком висячем замке. 

Расстрельный подвал оказался прямоугольной комнатой размером примерно 3,5х4,5 м. Глаза сразу же наталкиваются на противоположную входу неглубокую каменную ванну размером почти с человеческое тело, сделанную в полу. Каменные стенки которой и ржавое, с уклоном вправо, железное дно покрыты темным-красным песком, впитавшем кровь последних расстрелянных. Справа – огромный сачок с длинной ручкой. Слева – изогнутый от тяжести трупов длинный крюк, железный же совок, такой же весь из железа веник, люки, в которых размещался насос для подкачки воды. Хотя и знаешь заранее (или догадываешься), для чего нужны все эти приспособления, но как-то не верится в обыденность процедуры «исполнения». 

Один из осведомленных сотрудников Баиловской тюрьмы, как поговаривали за его спиной – исполнитель, рассказал мне еще в Советское время, что смертника со скованными руками ставили на колени и расстреливали выстрелом сзади. То ли в затылок, то ли в правый висок – я по молодости лет побоялась спросить. А потом… Потом исполнители якобы отрезали голову и фотографировали ее рядом с обезглавленным трупом для тайного досье. Предназначение ванны, да еще и со стоком для крови, становится понятным. 

Уже потом один из участников расстрелов с неохотой рассказал нашему директору Эльдару Зейналову, что сачок предназначался для буйных заключенных. Расстреливали вдвоем - один держал, наклоняя голову обреченного внутрь ванны, другой стрелял. «Вот сюда»,- добавил бывший сотрудник тюрьмы, ткнув пальцем куда-то в затылок.- «А голову не отрезали, что вы! Просто фотограф делал для отчета фото с нескольких точек, а татуировки, если они были на теле, снимали особо крупно. Поищите, документы должны быть где-то в архивах МВД». Может быть, и есть, но вот делиться такой информацией что-то не спешат. 

Подзывают вправо, к музейному стенду. Кроме фотографий Шеварднадзе и грузинского патриарха, не разобрать ничего – все написано по-грузински. И так понятно – пересказ закона об отмене смертной казни. 

А вот рядом – нечто поинтересней: обычная железная эмалированная раковина, от которой широкий шланг тянется к все той же ванне. Вспомнилась строчка из письма бывшего азербайджанского смертника: «Через полчаса после последних выстрелов старшина открыл водяной кран, и в подвале зашумела вода, которой смывали кровь». А вот и большой кран в глубине одного из открытых люков. Рядом с ванной - еще один сток, видимо, крови было много. 

Добротный шланг обходит сундук непонятного назначения – «для наших вещей», как «объяснил» тюремный работник. Эльдару позднее удалось заглянуть в этот сундук. Ничего особенного - на дне его лежала пожелтевшая от времени порошкообразная "хлорка", завернутая в рассыпающуюся советскую, с русским текстом газету. О борьбе с антисанитарией заботились строго. 

В какой-то момент тюремщики неожиданно выключили свет – то ли, чтобы напугать визитеров, то ли хотели предотвратить съемки помещения, которые уже начали производить с помощью видеокамеры и фотоаппаратов. Как бы ни так, думаю я, продолжая фотосъемку вслепую. 

В жуткой темноте, раздираемой яркими бликами фотовспышек, начинается тихая паника женщин. Я как-то уже психологически подготовлена походами в пятый корпус смертников Баиловской тюрьмы. А вот одной из армянских делегаток после «шутки» пришлось срочно вернуться в гостиницу и вплоть до конца встречи у нее побаливала печень. 

Неожиданно на уровне подсознания возникает мысль, что среди присутствующих в комнате сотрудников этого мрачного заведения обязательно должен быть бывший палач. Когда минут через 15 свет все же включают, я ищу его в комнате и действительно натыкаюсь на жутковатый взгляд светлых и пустых глаз приставленного к нам крепыша-грузина. Такой я уже видела раз на Баилове у одного из сотрудников, которого людская молва называет исполнителем… 

В левом ближнем углу комнаты воздвигнута какая-то узкая деревянная будка вроде телефонной, где мог бы стоя поместиться человек. Нам ее не открыли, но вездесущий Эльдар все же заглянул и туда. Там лежала куча стоптанной разномастной обуви последних расстрелянных. Конечно, не такая впечатляющая, как на известных снимках фашистских лагерей смерти, но все же жутковатая. 

Эта часть комнаты отгорожена тонкой железной арматурой с несколькими сохранившимися кольцами. Раньше на них вешали занавес, пряча за ним трупы расстрелянных ранее - в день иногда расстреливалось несколько человек. Грузины уверяли, что помимо грузинских смертников, здесь казнили армянских и даже азербайджанских. Затем трупы укладывали в обычные, не привлекающие особого внимания деревянные ящики, и по подземному ходу выносили наружу, к машине. Один из выходов коридора расстрельного подвала ведет к хозяйственному двору, второй - к комнате для свиданий, а оттуда к главному выходу. 

Другой, более короткий ход ведет в крыло, где содержались смертники - этим путем и вели заключенных в их последний путь. Эти расположенные в подвале и вентилируемые лишь через отдушину в потолке коридора, камеры, темные и сырые, существуют и сейчас. На одной из них кто-то наварил настоящую подкову - на счастье. Сейчас это камеры-одиночки, в большинстве - пустые. 

...Кстати, вполне естественно любопытство: как смертники встречали свой последний час? По рассказам бывшего «расстрельщика», в большинстве своем - обреченно. Несмотря на внутреннюю готовность к смерти, уже будучи сломлены многомесячным ожиданием, вздрагиванием от каждого шага в коридоре, приход своей очереди заключенные все же воспринимали трагически. Один «крутой» бандит, о котором позднее был даже снят фильм, по словам расстрельщика, обгадился по дороге. Других приходилось волочить, так как отказывали ноги. 

Некоторые из заключенных обладали завидным самообладанием. Например, некоего чиновника, наворовавшего в советские времена полмиллиона рублей наличными, склонили выдать свои сокровища, намекнув, что это смягчит очевидный приговор. Когда его расстреливали, он с возмущением высказался: «Если ему (т.е. Шеварднадзе) была нужна моя жизнь, то почему он оставил голодать мою семью?» 

Были и такие, которые в отчаянии старались унести с собой жизни охранников. Так, один вынул из подошвы ботинка укреплявшую ее железку, сделав из нее острую "заточку", и зарезал офицера, когда за ним пришли. Другой каким-то образом освободился от наручников и, когда его выводили из камеры, схватил оставленный кем-то из уборщиков железный совок, которым убил двоих контролеров. Чтобы расстрелять одного из физически крепких смертников, чемпиона Европы, пришлось даже специально вызвать двух детин-расстрельщиков из Москвы. Организовали целый «спектакль», чтобы обманом одеть на него наручники, после чего расстрельщики ворвались в камеру... 

Кстати, именно с корпуса смертников началось малоизвестное восстание узников следизолятора МВД в Тбилиси в 1994 г. Смертники разоружили охрану, затем вышли из корпуса, освободив всех заключенных. Тюрьма оказалась в руках вооруженных восставших. В конце концов группа заключенных попыталась вырваться из тюрьмы на автомашине, но на открытом месте ее расстреляли. 

...Вновь разговорившиеся на свету грузинские правозащитники делятся своей информацией о технологии казни. Вот здесь обреченного ставили на колени, нагибали голову. Кровь стекала в песок, в ванну. Сгустки крови, мозги, песок, видимо, отскабливались от железного пола ванны вот этим необычным железным веником, собирались в совок. 

Бойня, просто бойня, думалось на обратном пути. Как это люди могут унижать высокую сущность Человека таким средневековьем, скотством? Слава Богу, что с этим и у нас, и у грузин уже покончено. Да и в Армении, где смертную казнь пока не отменили, на ее исполнение наложен мораторий. Приятно осознавать, что как координатор Инициативной группы «Международной Амнистии» в Азербайджане, я тоже причастна к проводимой МА великой миссии по отмене смертной казни во всем мире. 

…А в это время, по стечению обстоятельств, Эльдар Зейналов на другом конце земли, в Манхэттенском центре заключения знакомился с обычного вида парнем, убившим в кафе в Нью-Йорке семерых бывших коллег за выручку - мешок мелочи. Заключенный меланхолично махал метелкой в тюремном дворе и, конечно же, уже знал, что его прочат в смертники. Если это случится, то человека в этом штате казнят впервые за последние 30-40 лет. Можно не сомневаться, что в Америке казнят много красивей, чем в Грузии, наверняка превратят это в шоу с десятками зрителей, а то и покажут по телевидению. 

И все равно – бойня… 

Тбилиси, 2001 г.

СПРАВКА. В Азербайджане на момент независимости в камерах «пятого корпуса» Баиловской тюрьмы дожидались своей очереди в подвал около 30 человек. В феврале 1998 г., когда смертную казнь отменили, там было уже 128 смертников. В период независимости всего 9 смертников были расстреляны, а 20 – помилованы. Куда больше - до 70 человек умерли, не выдержав условий содержания и обращения. По данным ПЦА, еще 16 человек умерли уже после отмены смертной казни. Говорят, их подкосили не только старые болезни, но и стресс от радостной вести. И так тоже бывает…