В Азербайджане растет количество бытовых преступлений: в чем причина?

 16.08.2025 14:04

Media.Az беседует с экспертами

В последние месяцы в медиапространстве все чаще появляются шокирующие новости о случаях бытового насилия: дети убивают родителей, супруги расправляются друг с другом, а конфликты внутри семей все чаще заканчиваются трагедией. Создается впечатление, что уровень жестокости в обществе стремительно растет. Действительно ли таких преступлений стало больше, или мы просто чаще о них слышим?

Статистика насилия: почему цифры обманчивы

По официальным данным, в 2023 году в Азербайджане было зарегистрировано 1513 жертв бытового насилия, а в 2024-м – 1451. На первый взгляд – распространенное мнение о росте бытовых преступлений не находит подтверждения. Однако, как пояснил Media.Az правозащитник Эльдар Зейналов, речь идет исключительно о зарегистрированных случаях, и эта статистика не всегда отражает реальную картину.

По словам эксперта, в действительности официальная статистика отражает количество обращений, официально зарегистрированных в полиции и не отозванных самими жертвами.

«Кроме того, следует учитывать, что в структуре уголовно наказуемого бытового насилия в прошлом году 86% случаев приходилось на нанесение легкого вреда здоровью, то есть такие травмы, которые вызывали незначительную утрату трудоспособности. По статье 128 Уголовного кодекса Азербайджана за такие действия в самом тяжелом случае предусмотрено лишение свободы сроком до одного года. На практике же чаще назначаются штрафы, исправительные или общественные работы, либо ограничение свободы», – подчеркнул Э.Зейналов.

Он отметил, что в таких случаях стороны конфликта часто мирятся. Обычно свою лепту в это примирение вносят и родственники, которые руководствуются устаревшими установками вроде «бьет – значит любит» или «не стоит выносить сор из избы». Подобное отношение порождает культуру молчания, где насилие внутри семьи воспринимается как «личное дело», а не как уголовно наказуемое деяние. В результате статистика остается заниженной и не отражает реальных масштабов проблемы. Особую тревогу вызывает то, что безнаказанность таких инцидентов только подталкивает агрессора к повторению насилия и нередко в еще более жесткой форме, вплоть до убийства.

«Бывает, что сотрудники полиции, действуя из лучших побуждений или стремясь не портить статистику, начинают уговаривать жертву отказаться от заявления. В ход идут увещевания: мол, «это единичный случай, он больше так не сделает, подумай о детях…» Но подобная практика лишь укрепляет уверенность насильника в собственной безнаказанности», – убежден Э.Зейналов.

Чаще всего жертвами бытового насилия становятся те, кто не может себя защитить: дети, пожилые, инвалиды, беременные, больные, люди с зависимостями. Эксперт пояснил, что уязвимыми граждан делает не только физическая слабость, но и материальная зависимость – от нее страдают безработные, мигранты, домохозяйки. Поэтому проблему важно не замалчивать, а признавать и решать. Игнорирование и попытки скрыть масштабы только усугубляют ситуацию.

Пробелы в законодательстве

По словам Э.Зейналова, в Азербайджане до сих пор не предусмотрена уголовная ответственность за развратные действия и сексуальные домогательства в отношении совершеннолетних, психологическое насилие, а также такие формы дискриминации, как селективные аборты.

«Сомнения вызывает и практика применения уже существующих норм. Мягкие приговоры по делам об убийствах «во имя чести» свидетельствуют о том, что подобные преступления не рассматриваются как отягчающие вину обстоятельства. А похищение совершеннолетней «невесты», завершившееся насильственным браком, зачастую вообще не влечет серьезных последствий для лиц, его организовавших. Когда суициды женщин и девочек объясняются исключительно «психическими расстройствами», это вызывает вопросы относительно того, насколько серьезно рассматриваются случаи доведения до самоубийства в результате систематического насилия», – добавляет Э.Зейналов.

Правозащитник также подчеркивает, что Азербайджан остается одной из немногих стран Европы, не только не ратифицировавших, но даже не подписавших Стамбульскую конвенцию Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. Этот документ обязывает государства криминализировать психологическое насилие, сексуальные домогательства, принудительные аборты и ряд других форм насилия. Кроме того, конвенция предусматривает механизм компенсации жертвам, как со стороны виновника, так и со стороны государства.

Кризис современного общества?

По мнению социолога Эльчина Байрамлы, рост бытовой преступности сегодня обусловлен в большей степени морально-психологическими, нежели социально-экономическими причинами. Он считает, что как минимум 90% подобных случаев – это результат моральной деградации общества, и лишь около 10% можно отнести к материальным или социальным факторам.

«В последние годы психология людей значительно изменилась. Под лозунгами модернизации, свободы, гендерного равенства разрушены практически все традиционные моральные ориентиры. Национально-духовные ценности утрачены, от них осталось совсем немного, и это напрямую воздействует на психологическое состояние людей, их поведение, коммуникацию и отношения», – отмечает Э.Байрамлы.

Социолог подчеркивает, что на ситуацию влияют и другие факторы: высокий уровень стресса в обществе, рост нарциссизма и эгоизма, снижение реального общения, переход к виртуальным форматам, а также утилитарный, материальный подход к взаимоотношениям в семье, дружбе, соседстве и даже родстве.

«Все это разрушает психику. Кроме того, серьезную роль играет и скрытая психологическая агрессия, направленная против духовных ценностей, своего рода психотронный (вымышленный) террор. Конечно, экономические трудности: бедность, безработица, отсутствие нормальных условий жизни – тоже усугубляют напряженность, но это не ключевой фактор», – утверждает эксперт.

Он добавил, что нередко бытовые конфликты возникают даже среди родственников и друзей, например из-за долгов. Рост разводов, по его мнению, также является прямым следствием духовной деградации.

По словам эксперта, официальная статистика не отражает реального положения: многие случаи не регистрируются или фиксируются неправильно. «Число психически нестабильных людей в обществе резко возросло, при этом они зачастую не получают необходимого лечения, а находятся в обществе без контроля. Я считаю, что население должно проходить психологическое тестирование, а также обязательную проверку на наркотики», – заявил Э.Байрамлы.

При этом наш собеседник категорически отвергает мнение, что уровень образования, урбанизация или доход оказывают решающее влияние на общую картину. «Раньше большинство людей жили без дипломов, но при этом сохраняли нормальные человеческие отношения, создавали крепкие семьи. Сейчас много образованных людей, но мы наблюдаем серьезную моральную деградацию. Образование в отрыве от нравственных ориентиров не исправляет, а, наоборот, усугубляет ситуацию», – считает социолог.

Эксперт также считает, что проблемы в семьях чаще возникают у обеспеченных людей, тогда как в бедных семьях, несмотря на трудности, зачастую положение лучше. «Когда на первое место выходят материальные ценности, а духовные задвигаются на второй план – всё рушится. Урбанизация также не является первопричиной. Если человек морально устойчивый, для него не имеет значение, живет он в городе или в деревне. Но в полисах, безусловно, выше стресс, больше суеты, агрессии, психологической нагрузки. Это влияет, но не определяет всё», – пояснил Э.Байрамлы.

В качестве выхода из кризиса эксперт предлагает вернуться к традиционным национально-духовным ценностям. «Государство должно вмешаться. Необходимо прекратить пропаганду, направленную против национальных ценностей, и применить строгие меры к тем, кто занимается подобной деструктивной деятельностью. В вопросах воспитания детей мы должны опираться на нашу тысячелетнюю традицию, а не на чуждые нам подходы. Как только мы от этого отошли, началось моральное разрушение», – считает он.

По мнению Э.Байрамлы, государство должно одновременно работать над улучшением социально-экономической ситуации, сокращением неравенства между слоями населения, обеспечением достойных условий жизни и остановкой духовной деградации. Только сочетание этих мер может привести к оздоровлению общества.

От стресса к насилию

В свою очередь клинический психолог, гештальт-терапевт Теврият Гусейнова считает, что растущая агрессия между членами семьи – это результат совокупности ряда факторов:

– социально-экономических: длительные проблемы с работой и финансами, отсутствие перспектив и социальных гарантий;

– психологических: патологические состояния – зависимости, пограничные расстройства личности, нарциссическое расстройство личности, депрессия, тревожность;

– культурных: отсутствие личных границ и равенства, конфликты ценностей между членами семьи, конфликт поколений и т.д.;

– биологических: игнорируемые проблемы со здоровьем, в том числе эндокринные, биохимические, инфекционные заболевания.

«Рост бытовых преступлений, вплоть до убийств, – это сочетание всех перечисленных факторов, когда, как говорится, «все совпало». При этом я бы особенно выделила зависимость и нарциссическое расстройство личности. Можно ли говорить о нарастающем кризисе семьи как социального института? Кризисы в «ячейках общества» были всегда, однако это отражение окружающего социума», – пояснила психолог.

По ее словам, общий уровень стресса усиливается на фоне экономической нестабильности и социального давления. Возникает чувство неопределенности, нарушается комфорт, что провоцирует тревожность и страхи. Безработица, а тем более длительная, угрожает витальности (энергии) человека. Социальное давление, например сравнение с чужим успехом, вызывает чувство унижения. Все это рождает гнев, а иногда и бессилие. Накопленное напряжение, если его не направить в конструктивное русло, рано или поздно выливается на самых беззащитных и зависимых членов семьи.

Между тем сегодня дети все чаще совершают преступления против родителей. Как отмечает Т.Гусейнова, нередко причина кроется в отсутствии полноценного обследования ребенка на психические расстройства.

«Когда при плохом поведении родители решают, что у чада просто «плохой характер», который можно контролировать лишь силой, они усугубляют его состояние. Приведу пример: в США когда-то спокойный и адекватный мальчик в возрасте девяти лет внезапно начал нападать с ножом на мать и сестру. Семья жила в постоянном страхе, пока не обратилась к психиатру, который поставил диагноз – «синдром PANDAS». Выяснилось, что недолеченная стрептококковая ангина (инфекция задней стенки глотки, включая миндалины, вызванная стрептококком группы А – ред.) разрушала мозг ребенка, вызывая неадекватную агрессию и психическое расстройство. После лечения мальчик вернулся к нормальной жизни и испытывал стыд за свое прежнее поведение», – сказала она.

Психологические проблемы в семье могут обострить начинающееся пограничное расстройство, которое трудно заметить на ранних этапах. Поэтому, по словам специалиста, нужно быть внимательными к детям, воспитывать их с уважением, не подавлять негативные эмоции, а помогать им выражаться приемлемым способом. При появлении тревожных «звоночков» важно своевременно обращаться к специалисту.

«В азербайджанских семьях, где силен общинный уклад, существует высокая степень демонстративности. Очень важно «не опозориться» и «не быть изгнанным». При этом личность женщин и детей уходит на второй план: их мнение чаще всего игнорируется, а чувства – обесцениваются. «Культура молчания» – это запрет на выражение обид, гнева и других чувств, которые мешают семейной системе. Такой способ позволяет сохранить видимость стабильности за счет подавления.

В состоянии нервного истощения человеку, лишенному внутренней опоры, навыков обращения с чувствами и склонному к пограничному расстройству личности, достаточно одного физического или биологического триггера, чтобы в момент сильного стресса войти в состояние аффекта. В этот момент он может начать агрессировать, ощущая себя жертвой, которой необходимо «спасти свою жизнь», – отметила Т.Гусейнова.

Специалист пояснила, что человек, решившийся на убийство близкого, не всегда страдает каким-либо тяжелым психическим заболеванием. «Это может быть человек с пограничным или нарциссическим расстройством личности, состояние которого ухудшилось под влиянием внешних обстоятельств. В его сознании убийство близкого – способ выжить. Логика здесь как на войне: «или ты меня, или я тебя», – добавила гештальт-терапевт.

В качестве профилактических мер для снижения семейной агрессии она назвала работу с родителями, психопросвещение, школьные программы, доступ к терапии.

«К сожалению, в представлении многих людей психология – это что-то глупое и ненужное. Самое простое, что можно сделать, создать «комнаты стресса», где человек мог бы безопасно выплеснуть накопившуюся злость. Кроме того, полезны кабинеты релаксации с медитациями и ароматерапией», – полагает специалист.

Т.Гусейнова также уточнила, что гнев и агрессия – это разные вещи. «Злость и гнев нужно разрешать себе переживать, а не подавлять. Но многие думают, что злость обязательно приводит к разрушению вокруг. Это стереотип: злиться можно даже молча, главное – разрешить себе это и при желании тренироваться», – советует психолог.

Она также рекомендовала технику из гештальт-терапии для правильной работы с обидой и гневом:

– представьте обидчика, сидящего напротив вас на стуле;

– выскажите ему все, что чувствуете, и упрекните его;

– сформулируйте свое требование, например: «Я требую уважения» или «Оставь меня в покое»;

– возьмите тряпку или другой мягкий предмет и бросьте в воображаемое лицо обидчика.

– сделайте глубокий выдох, освобождая эмоции.

Зулейха Исмайлова

https://media.az/society/v-azerbajdzhane-rastet-kolichestvo-bytovyh-prestuplenij-v-chem-prichina-media-az-beseduet-s-ekspertami

Харассмент станет наказуем: Азербайджан готовит законодательные санкции за домогательства на работе

 07.07.2025 10:21

Проблема харассмента на рабочем месте в нашей стране до сих пор остается в тени. Отсутствие четких механизмов наказания, официальной статистики и открытого общественного обсуждения делает ее «невидимой» – как для государства, так и для общества. К счастью, ситуация уже вскоре может измениться: Государственный комитет по проблемам семьи, женщин и детей (ГКПСЖД) инициировал разработку поправок в законодательство, которые предусматривают конкретные санкции за домогательства и дискриминационные объявления при приеме на работу.

Власти также намерены внедрить систему мониторинга, подготовить инструкции для работодателей и запустить широкую просветительскую кампанию. Главная цель – борьба не только с насилием, но и с молчанием вокруг него.

Нулевая статистика – реальная проблема

Как сообщил Media.Az представитель ГКПСЖД Сеймур Мамедов, в рамках шестого периодического доклада Азербайджана Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин (CEDAW) сформулировал ряд рекомендаций, касающихся сферы занятости.

«В частности, Комитет ООН призвал принять законодательные меры, прямо запрещающие сексуальные домогательства на рабочем месте. Кроме того, было рекомендовано обеспечить эффективный доступ пострадавших к правовым механизмам защиты, провести всестороннее и беспристрастное расследование жалоб, привлекать виновных к ответственности с последующим справедливым наказанием, а также гарантировать защиту пострадавших от возможных актов возмездия», – сказал он.

По словам С.Мамедова, случаи сексуальных домогательств на рабочем месте нередко остаются в тени. Люди боятся потерять работу, столкнуться с проблемами в семье, навредить личной репутации. В некоторых случаях они просто не знают, куда можно обратиться за помощью.

«Именно поэтому важно, чтобы на каждом рабочем месте – будь то частная компания или государственное учреждение – были приняты внутренние правила, направленные на профилактику сексуальных приставаний. Отсутствие эффективных механизмов для рассмотрения таких случаев, включая процедуру подачи жалобы и наличие специализированного органа, делает доказательство домогательств крайне затруднительным», – подчеркнул он.

К сожалению, немногие пострадавшие решаются воспользоваться официальными процедурами подачи жалоб. При этом в законодательстве до сих пор не определен конкретный государственный орган, который бы занимался расследованием подобных обращений.

«Тем не менее, учитывая, что речь идет об инцидентах на рабочих местах, в первую очередь для защиты своих прав и восстановления справедливости целесообразно обращаться в Государственную трудовую инспекцию.

По официальной информации, за отчетный период Министерством внутренних дел не зафиксировано ни одного случая сексуальных домогательств по статье 205 Кодекса об административных правонарушениях. Однако это может говорить не об отсутствии проблемы, а о том, что она остается незаявленной – и, как следствие, незамеченной государством», – сказал представитель ГКПСЖД.

С.Мамедов также отметил, что в 2022 году по инициативе Госкомитета был подготовлен аналитический отчет на тему «Сексуальные домогательства в Азербайджане: законодательство и практика его применения». В рамках отчета были проведены социологические опросы среди жителей Баку, Сумгайыта и Абшеронского района.

«Среди участников опроса 57,3% составили женщины, 42,7% – мужчины. 57% респондентов заявили, что слышали о сексуальных домогательствах. Источниками информации чаще всего назывались интернет – 62,3%, новости – 36,7%, различные медиа – 21,7%.

Стоит отметить, что Госкомитет регулярно проводит информационно-разъяснительные мероприятия по теме сексуальных домогательств, особенно в учреждениях, расположенных в регионах. Женщинам объясняются их права и меры защиты от харассмента», – добавил наш собеседник.

Кроме того, в рамках борьбы с сексуальными домогательствами регулярно проводятся встречи и обсуждения при сотрудничестве с неправительственными организациями и международными партнерами. Так, в октябре 2024 года ГКПСЖД организовал обучающий семинар для сотрудников представительства Корейского агентства международного сотрудничества (KOICA), действующего в Азербайджане. Участникам тренинга рассказали о том, как предотвратить дискриминацию в трудовых коллективах, повысить осведомленность сотрудников и работодателей о случаях домогательств, а также ознакомили с основными положениями законодательства в этой сфере. Особое внимание было уделено доступным механизмам защиты пострадавших.

«В 2024 году в Госкомитете в рамках проекта «Инструмент гибкой технической помощи Азербайджану» (AZTAF), реализуемого при финансовой поддержке Европейского союза, прошли рабочие встречи с представителями Всемирного банка. Основная цель этих встреч – выработка мер по устранению гендерной дискриминации в профессиональной сфере и усиление борьбы с сексуальными домогательствами на рабочем месте», – сообщил представитель ГКПСЖД.

Учитывая, что в большинстве случаев сексуальных домогательств жертвами становятся именно женщины, будущие реформы в законодательстве, как подчеркнул С.Мамедов, могут стать важным инструментом для защиты их трудовых прав и восстановления справедливости.

Замалчивание и пробелы в законодательстве

Комментируя данную тему, правозащитник Эльдар Зейналов сказал Media.Az, что тема сексуальных домогательств и гендерной дискриминации на рабочем месте долгое время оставалась табуированной в азербайджанском обществе. Причина – в укоренившихся установках, которые до сих пор мешают воспринимать женщину как полноценного участника деловой среды.

«Азербайджан долгое время оставался патриархальным обществом, где женщине исторически отводилось место на кухне, а не в управлении или политике. Сегодня мы пожинаем плоды этой истории: представительницам прекрасного пола сложно пробиться наверх, они сталкиваются с предвзятым отношением и слухами, стоит им только занять заметную должность», – подчеркнул он.

По словам Э.Зейналова, это подтверждается и статистикой. Женщин на высоких постах в государственных структурах – единицы. А их средняя зарплата ниже не из-за того, что им официально начисляют меньше, а потому, что они реже занимают высокооплачиваемые позиции.

Э.Зейналов отметил, что проблема усугубляется отсутствием официальной статистики и механизмов фиксации жалоб.

«У нас нет достоверных данных даже по таким преступлениям, как изнасилование. Как можно говорить о сексуальных домогательствах, если даже не ведется учет более тяжелых форм насилия? Кроме того, многие женщины предпочитают уволиться, не поднимая шума. Порой видишь: человек с радостью устроился на работу, а потом вдруг внезапно пишет заявление по собственному желанию, хотя ему нужна работа. Часто за этим стоят скрытые домогательства. Но ни жалобы, ни расследования нет», – отмечает правозащитник.

В Азербайджане до сих пор доминирует отношение, при котором жертва подвергается общественному осуждению, особенно если речь идет о гомосексуальных домогательствах, которые тоже имеют место быть.

«Представьте себе мужчину, которого преследует начальник с нетрадиционной ориентацией. Как он об этом скажет публично? Его заклеймят, будут шептаться за спиной. Именно поэтому представители сильного пола тоже становятся жертвами», – добавил собеседник.

Затронул он и несовершенство законодательства в этой сфере, которое до сих пор не содержит четкого определения сексуальных домогательств и не предусматривает серьезных механизмов защиты жертв.

«Харассмент на рабочем месте не выделен в отдельную категорию ни в административном, ни в уголовном праве. Единственное, что предусматривается – возможность расторгнуть трудовой договор с нарушителем. Но если поведение не достигает уровня насилия, на этом все и заканчивается», – говорит правозащитник.

Он сделал краткий экскурс в историю, отметив, что в наше трудовое законодательство понятие «сексуального домогательства» вошло только после вступления страны в Совет Европы, в 2007-2010 годах. Так, согласно статье 12.1, п. «g» Трудового кодекса (ТК), одной из основных обязанностей работодателя является «принятие необходимых мер для предотвращения дискриминации по половой принадлежности и сексуального притеснения» (seksual qısnama). Как правило, для этого предусматривается включение в трудовой договор взаимных обязательств сторон по таким вопросам, как «оказание помощи по ведению объяснительных работ в отношении вопросов сексуального подстрекательства (seksual təhrik) на рабочем месте или в связи с работой, а также предотвращение подобных подстрекательств, применение всех необходимых мер для защиты работников от такого рода обращения» (ст. 31.2, п. «o» ТК). В случае сексуального притеснения работник может расторгнуть трудовой договор в день, указанный им в заявлении (ст. 69.3 ТК).

«В Трудовом кодексе нет ни четкого определения харассмента, ни процедуры его фиксации, ни механизмов наказания. Упоминается лишь, что материальную ответственность за ущерб, причиненный работнику в случае его сексуального притеснения, несет работодатель (ст. 195, п. «g» ТК). Как измеряется ущерб, нанесенный сексуальными домогательствами, которые не перешли «красной черты» и не могут квалифицироваться как уголовно наказуемые, из ТК тоже не ясно. Но в гражданском процессе обязанность представления доказательств и определения ущерба лежит на истце, то есть на жертве», – поясняет эксперт.

Правозащитник считает, что без системного изменения законодательства и разработки детальных инструкций для работодателей проблему решить невозможно.

«Даже если у нас будет идеальный закон, он не будет работать, если в учреждениях нет инструкции, где прописано, что такое домогательство, как его фиксировать и какие меры предпринимать. Пока не будет четких правил, начальник может просто проигнорировать жалобу», – добавил он.

Кроме того, нужна система компенсаций, которая будет ощутимой для нарушителей. «Если предприятие обязать выплатить жертве полугодичную зарплату – тогда, возможно, к этой проблеме начнут серьезно относиться», – уверен Э.Зейналов.

Однако, по словам правозащитника, в любом законодательстве должно быть предусмотрено и противодействие возможным злоупотреблениям.

«Всегда есть риск ложных обвинений. Это тоже надо учитывать – предусмотреть порядок рассмотрения, допустимые доказательства. Например, на некоторых рабочих местах, где высок риск домогательств, можно установить камеры», – подчеркнул он.

По мнению эксперта, если не бороться с домогательствами, это приведет к долгосрочным последствиям для всей социальной структуры.

«Это фактор, ограничивающий развитие общества в целом. Сексуальные домогательства в Азербайджане – не частный вопрос, а системная, игнорируемая проблема. Решить ее можно только при комплексном подходе: признании факта, реформе законодательства, изменении корпоративной культуры и поддержке пострадавших. Невозможно защитить права, которые не признаны. Прежде чем говорить о равенстве, нужно честно признать, что у нас есть проблема – и начать ее решать», – резюмировал Эльдар Зейналов.

Обвинение жертвы: разрушительный механизм

В свою очередь психолог, специалист по гуманистической и экзистенциальной терапии Камила Гасымова отмечает положительные сдвиги в общественном восприятии такой чувствительной темы, как домогательства. По ее словам, во многом это стало возможным благодаря активной роли СМИ и социальных сетей.

«Сегодня такие вопросы вызывают все больший отклик. Люди перестают воспринимать нежелательное внимание как норму, как комплимент или легкий, ни к чему не обязывающий флирт. Мы наблюдаем очевидные изменения в общественном сознании», – говорит К.Гасымова.

По ее словам, цифровые технологии и социальные сети кардинально изменили формат обсуждения подобных ситуаций.

«Появились онлайн-платформы, где пострадавшие могут открыто говорить о своих переживаниях, получать поддержку, советы, а главное – не чувствовать себя в изоляции. Все это оказывает заметное влияние как на общественное мнение, так и на политику работодателей. Все больше компаний задумываются о необходимости создания безопасного и поддерживающего пространства для сотрудников», – подчеркивает эксперт.

Тем не менее, несмотря на позитивные изменения, ключевым тормозящим фактором по-прежнему остаются устойчивые стереотипы. Именно они, как отмечает наша собеседница, продолжают оказывать наиболее разрушительное влияние на ситуацию.

«Прежде всего – это страх за репутацию семьи. Очень часто пострадавшие опасаются, что огласка повлечет за собой осуждение со стороны окружения, испортит отношения с родственниками или повлияет на положение в обществе. В результате жертва остается без поддержки, а иногда даже сталкивается с обвинениями со стороны близких. Ее убеждают скрывать случившееся, не рассказывать никому. Это усиливает изоляцию, повышает психологическую нагрузку. В результате человек не только сталкивается с насилием, но и лишается возможности получить помощь или добиться справедливости. В некоторых случаях сохранение тайны может только усугубить травму и помешать жертве восстановиться», – объясняет К.Гасымова.

Отдельной проблемой остается широко распространенное явление victim blaming – обвинение жертвы в случившемся. Это один из самых вредоносных стереотипов: предполагается, что человек сам стал причиной произошедшего из-за своего поведения, внешнего вида или слов. Такая позиция вызывает у пострадавших чувство вины, стыда и зачастую приводит к молчанию. При этом внимание общества смещается с агрессора на жертву, что фактически укрепляет несправедливую систему, оправдывающую насилие.

«Жертвы оказываются в ловушке. Если они решаются рассказать о случившемся, то нередко сталкиваются с недоверием и обвинениями. Это ведет к тупиковой ситуации, потому что без поддержки невозможна полноценная реабилитация», – подчеркивает собеседница.

Еще один фактор – влияние патриархальных норм, которые по-прежнему сильны в нашем обществе. Согласно этим установкам, мужчина выступает как глава семьи, защитник, и его действия реже ставятся под сомнение. Обвинения в домогательствах могут восприниматься как клевета или попытка подорвать его авторитет. Это не только усиливает гендерное неравенство, но и поддерживает культуру молчания.

«Такая модель приводит к тому, что действия мужчины часто считаются «естественными» или «оправданными». Женщина же, ставшая жертвой, в глазах общества сама спровоцировала ситуацию. Ее обвиняют в неподобающем поведении, внешнем виде, словах – и это снимает ответственность с агрессора. Общество фактически оправдывает насилие, заставляя жертв молчать и чувствовать вину», – говорит психолог.

Преодоление этих стереотипов она считает ключом к формированию более справедливого и гуманного общества. «Важно не обвинять, а защищать. Только в атмосфере принятия и поддержки пострадавшие смогут говорить, обращаться за помощью и восстанавливаться. А общество – по-настоящему меняться», – поясняет К.Гасымова.

Кстати, психолог отмечает, что в ее практике пока не было обращений от представителей сильного пола, пострадавших от домогательств. Однако это не означает, что таких случаев в нашей стране нет.

«Мужчины чаще всего не обращаются за помощью из-за страха осуждения и социальных стереотипов. Им внушается, что жаловаться – значит быть слабым. Поэтому очень важно создавать пространство, в котором мужчины тоже смогут открыто говорить о пережитом опыте», – считает К.Гасымова.

Затронула она и вопрос о необходимости уголовного или административного наказания за сексуальные домогательства в рабочей среде. По мнению психолога, криминализация подобных действий способна изменить общественное восприятие проблемы и снизить уровень безнаказанности.

«Сам факт того, что домогательства станут уголовно наказуемыми, уже подчеркивает их серьезность. Это может сдвинуть общественное восприятие: то, что раньше воспринималось как мелочь, или, наоборот, вызывало обвинения в адрес пострадавшей, может официально признаваться преступлением», – говорит эксперт.

К.Гасымова отмечает, что страх наказания может сдерживать потенциальных нарушителей, а закон станет поддержкой для пострадавших. «Те, кто раньше сомневался, обращаться ли за помощью, смогли бы чувствовать, что закон на их стороне, – добавила она.

Однако, по словам психолога, в принятии таких новшеств со стороны части общества возможны и сложности.

«Безусловно, возникнет конфликт с традиционными взглядами. Некоторые будут рассматривать закон как оправдание «провокационного» поведения со стороны жертвы. Усилится виктим-блейминг – женщину будут упрекать в том, что она «разрушила жизнь» агрессору, обратившись за помощью», – полагает психолог.

Однако с культурной точки зрения последствия могут быть исключительно положительными. По мнению К.Гасымовой, это станет важным шагом к воспитанию нового поколения, для которого любые формы насилия и домогательств будут восприниматься как недопустимые и наказуемые действия.

Что касается дискриминации по половому признаку, психолог отмечает положительную динамику. «На сегодняшний день в компаниях активно внедряются гендерно-инклюзивные политики, проводятся тренинги, действует нулевая терпимость к дискриминации. Мы наблюдаем рост числа женщин на руководящих должностях, в том числе в традиционно «мужских» сферах», – добавила она.

Тем не менее, по ее словам, скрытая дискриминация все еще имеет место, и поэтому важно продолжать обсуждение этих вопросов в обществе.

Зулейха Исмайлова

https://media.az/society/harassment-stanet-nakazuem-azerbajdzhan-gotovit-zakonodatelnye-sankcii-za-domogatelstva-na-rabote

Поможет ли профобразование бывшим заключенным вернуться в общество?

03 июля 2025 | 11:37

Осужденные, осознавшие свою вину, имеют право начать жизнь заново. Получение востребованного образования в местах отбывания наказания предоставляет им такую возможность, ведь благодаря этому они смогут зарабатывать на жизнь честным трудом.

Нужная профессия повышает шансы бывших заключенных на трудоустройство и облегчает их социализацию. В 2019 году Кабинет министров утвердил госстандарты профессионального образования в профтехучилищах, действующих в местах лишения свободы. В них оговаривается количество учебных часов, продолжительность периода обучения, каникулы и другие важные пункты. В 2024/2025 учебном году к такому образованию по 20 профессиям было привлечено 1167 осужденных. На 2025-2030 годы принят специальный План действий по повышению его качества в исправительных учреждениях. В документе предусмотрено усиление межведомственного сотрудничества и создание соответствующей единой информационной системы. 

О том, что дает система профобразования осужденным, мы побеседовали с главой Правозащитного центра Азербайджана Эльдаром Зейналовым.

– Можно ли говорить о расширении охвата таким образованием?

 – Если сравнивать с 2014 годом, когда новые профессии получили 230 осужденных, то прогресс очевиден. Но вопрос в том, сколько сограждан, получивших образование за тюремной решеткой, найдет свое место в жизни на воле. Ведь сегодня это непросто многим, никогда не имевшим проблем с законом.

– Является ли образование и наличие работы факторами, способными удержать от совершения преступления?

– В преамбуле Плана действий (ПД) в качестве некоего аргумента в пользу образования сообщается, что не работающие и нигде не учащиеся люди составляли в 2022 году 60,4% преступников, в 2023-м – 56,8%, а в 2024-м – 55,6%. На мой взгляд, образование не играло в этом главную роль. Согласно статистике, в течение последних 20 лет (2003-2023) число совершивших преступление учащихся колебалось в пределах 79-109 человек на 14,5-25 тыс. преступников и было практически стабильным. То есть речь скорее не об образовании, а о безработице.

Этот же пример говорит и о том, что тюрьмах все больше тех, кто уже пошел на преступление, имея работу. Согласно данным Госкомстата, в 2003 году безработные составляли 85,5% преступников, в 2013-м – 76,9%, а в 2023-м – 56,8%. В абсолютных цифрах статистика вовлеченности работающих людей в преступную деятельность впечатляет еще больше. Так, если в 2003 году среди преступников было 2089 имевших работу, то в 2023-м их стало уже 10 821. Это требует более глубокого анализа мотивации, условий труда и уровня доходов, особенно среди уязвимых групп.

– Можно ли рассматривать получение осужденными образования как профилактику рецидива преступлений?

–  Среди прочих причин считается, что в силу низкого качества участие в профессиональном образовании или его отсутствие не оказывает существенного влияния на вероятность трудоустройства после освобождения. Бесспорно, хорошее образование способно дать путевку в жизнь. Но мало кто из работодателей при найме работника отдаст предпочтение бывшему заключенному. Проблема не только в образовании, она многогранна и уж точно не должна замыкаться лишь на пенитенциарной системе.

Авторы ПД это понимают, отмечая, что «сложность трудоустройства для лиц, освободившихся из исправительных учреждений, является одним из факторов, способствующих совершению ими повторных правонарушений». Для исправления ситуации предусматривается «формирование механизмов поддержки предпринимателей (работодателей) со стороны государства в трудоустройстве лиц, прошедших профподготовку в местах лишения свободы». На разработку стимулов в ПД выделено три года (2025-2027).

– Может ли Пенитенциарная служба как-то улучшить ситуацию?

– В рамках своих возможностей и полномочий она может помочь заключенным как в получении качественного профессионального образования, так и в формировании у них правильного отношения к труду.  Если качество образования в тюрьмах можно подтянуть с помощью талантливых преподавателей или улучшения материально-технической базы тюремных профтехучилищ, то без изменения отношения к образованию и труду осужденных и тюремного персонала это не даст должного результата.

– Одна из целей наказания – воспитательная…

– Вот именно! Образование и общественно полезный труд не только входят в основные средства исправления осужденных, но и являются их правом, гарантированным Конституцией. Если учеба и труд рассматриваются как способ заработать поощрение и улучшить характеристику для досрочного освобождения, то их воспитательный эффект обесценивается. В самих колониях проблема общественно полезного труда пока не решена: старые промышленные зоны ликвидированы, а новые производства, которые приносили бы пользу обществу и прибыль заключенным, еще не созданы.

С этой точки зрения можно приветствовать планируемое ПД «совершенствование нормативной правовой базы в целях обеспечения создания на территории исправительных учреждений предпринимателями (работодателями) новых производственных и сервисных площадей в целях расширения возможностей трудоустройства осужденных, получивших профобразование».

Считаю, что профессиональное образование должно касаться и заочного высшего. Этой возможности даже теоретически лишены заключенные колоний и тюрем, хотя в режиме видеоконференции они могли бы под контролем администрации обучаться и сдавать экзамены без оформления пропусков в тюрьмы и обыска преподавателей, на что постоянно ссылается администрация. Считаю, что если к реализации ПД подключатся неправительственные организации, общественные советы госорганов, международные структуры, это пойдет только на пользу задуманным реформам.

Автор
Елена Малахова

https://kaspiy.az/pomozhet-li-profobrazovanie-pomoch-byvshim-zaklyuchennym-vernutsya-v-obshestvo

В печатной версии (газ. "Каспiй", 5.07.2025 г., стр.10):

https://www.kaspiy.az/storage/newspapers/files/kaspii-25-5-iyulya-2025-goda.pdf

Жертвы предпочитают увольняться, а виновные остаются безнаказанными

Домогательства на рабочем месте могут быть как физическими, так и вербальными. Нежелательные прикосновения, сексуальное преследование, оскорбительные комментарии – не просто нарушение личных границ, но и создание невыносимой обстановки. Харассмент существует повсеместно. Но если в некоторых странах жертвы не бояться заявлять о таких фактах публично, зная, что государство и общество их поддержат, то в других – предпочитают молчать, боясь дополнительных проблем и осуждения вроде «сама виновата». В Азербайджане ситуация обычно развивается по второму сценарию.

Недавно было объявлено об усовершенствовании национального законодательства в целях обеспечения недопустимости сексуальных домогательств в трудовых отношениях. Это было отражено в дорожной карте на 2024 год по совершенствованию в соответствующей сфере по индикатору «Рабочая сила» доклада Business Ready Группы Всемирного банка. Министерству труда и социальной защиты населения было поручено до 1 сентября того же года подготовить и представить соответствующие предложения. В свою очередь Государственный комитет по проблемам семьи, женщин и детей предлагает установить санкции за сексуальные домогательства и дискриминационные объявления о приеме на работу. В планах также создание механизмов мониторинга случаев сексуальных домогательств. Один из приоритетов –проведение просветительской работы и подготовка специальных инструкций.

О текущем положении дел и о том, защищает ли закон граждан от домогательств на рабочем месте «Зеркало» рассказал глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.

– Что говорится об этом в отечественном законодательстве?

– Под сексуальным домогательством подразумевается использование явного или скрытого сексуального подтекста, включая нежелательные и неуместные обещания вознаграждения в обмен на сексуальные услуги (или угрозу негативных последствий при отказе от оказания этих услуг). Оно может варьироваться от словесных предложений до сексуального насилия. Вопреки распространенному убеждению, что преследователями бывают начальники, а жертвами таких домогательств — женщины, на практике и жертвы, и виновники могут быть как женского, так и мужского пола, а преследователем может быть и коллега, и подчиненный.

В наше трудовое законодательство это понятие вошло только после вступления в Совет Европы, в 2007-2010 годах, когда гендерные проблемы перестали пугать наших законодателей.

Так, согласно статье 12.1, п «g» Трудового Кодекса (ТК), одной из основных обязанностей работодателя является «принятие необходимых мер для предотвращения дискриминации по половой принадлежности и сексуального притеснения» («seksual qısnama»). Как правило, для этого предусматривается включение в трудовой договор взаимных обязательств сторон по таким вопросам, как «оказание помощи по ведению объяснительных работ в отношении вопросов сексуального подстрекательства («seksual təhrik») на рабочем месте или в связи с работой, а также предотвращение подобных подстрекательств, применение всех необходимых мер для защиты работников от такого рода обращения» (ст.31.2, п. «o» ТК). В случае сексуального притеснения работник может расторгнуть трудовой договор в день, указанный им в заявлении (ст. 69.3 ТК).

Разъяснения терминам, использованным в тексте кодекса для сексуального харассмента, в самом Кодексе не даются. Не приводятся и процедуры расследования сексуальных «притеснений» и «подстрекательств», а также наказания тех, кто непосредственно в этом виновен. Упоминается лишь, что материальную ответственность за ущерб, причиненный работнику в случае его сексуального притеснения, несет работодатель (ст. 195, п. «g» ТК). Как измеряется ущерб, нанесенный сексуальными домогательствами, которые не перешли «красной черты» и не могут квалифицироваться как уголовно наказуемые, из ТК тоже не ясно. Но в гражданском процессе обязанность представления доказательств и определения ущерба лежит на истце, т. е. на жертве.

Таким образом, жертва сама должна доказать факт «притеснений» и «подстрекательств», без чего она не сможет прервать контракт и уйти с работы по пункту «о». Если администрация не согласится выплатить жертве ущерб, то придется судиться с администрацией, обосновывая, какой именно ущерб в результате этих действий был нанесен. Отсюда понятно, почему жертвы предпочитают увольняться с работы по собственному желанию, а виновники сексуального харассмента чаще всего остаются безнаказанными.

— Насколько это большая проблема для нашей страны?

– Сложно сказать — для этого нужно иметь в распоряжении статистику по увольнениям с работы, заявлениям работников и т. д., которой в открытом доступе нет. Гендер, секс, изнасилование — табуированные темы, и в этой позиции сплотились палачи, жертвы, госчиновники.

Например, в Азербайджане сейчас живет 10,2 млн людей, 8 млн мужчин и женщин старше 14 лет (половозрелых). В 2023 году родились 15.622 детей вне брака, причем 3.784 ребенка имеют прочерк в графе «Отец». А между тем за 2023 год зарегистрированы всего 19 изнасилований. При таком отношении, государственная статистика, явно подстраиваемая под мнение властей, вряд ли поможет понять реальное положение.

Как бы сказал Станиславский: «Не верю!» Зато я верю, что не все благополучно в отношениях полов на рабочих местах, когда узнаю, что на работу, и не в модельное агентство, а продавщицами, набирают молодых девушек. А вот множество женщин старше 50 лет, даже с дипломами о высшем образовании, не могут найти себе работу. Причин, конечно, могут назвать множество, но работодатели вряд ли случайно набирают себе сексапильных подчиненных…

— Какими могут быть критерии и насколько реально доказать такие факты?

– Комиссия США по равным возможностям трудоустройства (U.S. Equal Employment Opportunity Commission) отмечает по этому поводу: «Хотя закон не запрещает простые поддразнивания, небрежные комментарии или отдельные инциденты, которые не являются очень серьезными, преследование является незаконным, когда оно настолько частое или серьезное, что создает враждебную или оскорбительную рабочую обстановку или когда оно приводит к неблагоприятному решению о трудоустройстве (например, увольнению или понижению жертвы в должности)».

Сегодня любому человеку не составляет труда обзавестись диктофоном или мини-камерой. Никто из «притеснителей», естественно, позировать для видеозаписи не будет, но при большом желании всегда можно зафиксировать попытки домогательства. Хотя в случае словесных домогательств, возможны и различные трактовки сказанного, например, как флирта. Главная проблема в другом: как будет воспринято это доказательство администрацией, полицией, судом. Некоторые судьи, ссылаясь на «незаконность» таких записей, отвергают их как доказательство.

Законный путь записей разговоров и действий, согласно законодательству, заключается в том, что для этого нужно заранее получить разрешение судьи. Судья же даст разрешение не на основе подозрений и эмоций жертвы, но лишь в рамках уже возбужденного уголовного дела. А для возбуждения дела нужны достаточные доказательства, то есть эта запись. Правоохранители заинтересованы в сохранении такого порядка, так как это позволяет им регулировать число возбужденных дел, то есть манипулировать со статистикой.

Поэтому в последнее время, стали часты случаи появления аудио- и видеозаписей якобы неизвестного происхождения, которые «сливаются» жертвами в соцсети, вызывают оживленные дискуссии и тем самым побуждают власти действовать. Путь не самый лучший, но иногда единственно возможный…

— С другой стороны, не станет ли это поводом для манипуляций со стороны некоторых сотрудниц?

– Абсолютно не исключено! Шантаж начальства и коллег был в ходу еще до технического прогресса. Ключевые моменты тут — характер шантажируемого человека, а также принципиальность руководства. Если жертва шантажа трусовата, а начальство руководствуется не законом, а перестраховкой, то шантаж может успешно пройти, и тогда увольняться придется жертве, а не шантажисту.

Но надо помнить, что голословный шантаж может вернуться к шантажисту обвинением в клевете и оскорблении (статьи 147, 148, 148-1 УК). Конечно, это суду будет стоить нервов и времени, но в противном случае, получив свое, шантажист все равно не успокоится и будет давить на жертву дальше.

Автор: Эля Бельская
Дата: 2025/05/31, 18:49

https://zerkalo.az/zhertvy-predpochitayut-uvolnyatsya-a-vinovnye-ostayutsya-beznakazannymi/

«И другие»

Кроме министров и экс-президентов Карабаха на скамье подсудимых в Баку еще несколько человек, чьи имена почти не называют. Кто они? В чем их обвиняют?

14:46, 15 апреля 2025

«И другие»

Вот уже три месяца одна из главных тем в азербайджанских СМИ — судебный процесс над бывшими лидерами непризнанной Республики Арцах. Вместе с ними на скамье подсудимых оказался ряд военнослужащих, задержанных 20 сентября 2023 года. Суд победителей над побежденными — это всегда не столько правовое, сколько политическое событие и даже сигнал. Специалист по региону Кирилл КРИВОШЕЕВ специально для «Новой» разбирался, что он означает.

Лидеры «и другие»

Аркадий Гукасян, Араик Арутюнян, Бако Саакян, Давид Ишханян, Давид Бабаян, Лева Мнацаканян, Давид Манукян, Гарик Мартиросян, Меликсет Пашаян, Давит Аллахвердян, Гурген Степанян, Левон Балаян, Мадат Бабаян, Василий Бегларян и Эрик Газарян. Все эти люди несколько раз в месяц собираются в «аквариуме» Бакинского военного суда, где по очереди рассказывают отдельные эпизоды о более чем 30 годах карабахского противостояния, порой захватывая и советский период.

Например, предпоследний президент Арцаха Араик Арутюнян якобы произнес такие слова: «Мне известно, какие процессы произошли в Карабахе в последние 34 года. Сожалею. Конфликт произошел по подстрекательству советских спецслужб. Поэтому мы считаем себя жертвами».

У Бако Саакяна, предшественника Арутюняна, зачем-то поинтересовались, откуда армяне брали оружие на первом этапе конфликта. «Часть оружия была из дислоцированных советских воинских частей. Кроме того, осуществлялись поставки оружия из Армении. Это были основные направления по вооружению», — ответил он.

Впрочем, все это лишь цитаты из государственного агентства «АзерТадж». Хотя зал на всех заседаниях заполнен людьми, других журналистов (даже от азербайджанских телеканалов и изданий) в нем просто нет. Сюжеты о ходе суда в других СМИ, конечно, выходят, но они целиком смонтированы из одних и тех же официальных кадров, и послушать полные выступления на армянском или азербайджанском языке просто нельзя. А это было бы полезно, ведь сложно поверить, чтобы второй президент непризнанной республики Аркадий Гукасян утверждал, что «в 1992 году на территории Карабаха проживало менее 30 тысяч жителей армянского происхождения».

Во-первых, неясно, что именно считать Карабахом — ведь Азербайджан уже давно настаивает, что термин «Нагорный Карабах» некорректен, а под Карабахом обычно понимают экономический район, созданный после войны 2020 года.

Во-вторых, никакой переписи в 1992 году просто не было. Зато была в 1989-м — и по ней армян в НКАО было 145 тысяч, причем эти данные есть даже в азербайджанских источниках (например, в докладе AirCenter — Центра анализа международных отношений при президенте Азербайджана). Так или иначе, занижения числа населения региона до 50 и даже 30 тысяч человек встречались в азербайджанской пропаганде и раньше.

Все 15 фамилий, которые мы перечислили выше, в азербайджанских медиа почти никогда не называют. Обычно ограничиваются бывшими президентами и министрами Арцаха, лишь добавляя «и другие». Люди из конца списка действительно мало кому известны — даже в Википедии о них не сказано ничего, кроме общих слов: «участник первой и второй карабахских войн». Зато из того же агентства «АзерТадж» можно узнать обстоятельства их задержаний.

Меликсет Пашаян, Гарик Матриросян, Гурген Степанян и Давид Алавердян попали в плен во время так называемой антитеррористической операции Азербайджана 20 сентября 2023 года «на территории села Дагдаган Ходжалинского района» (армяне называют это село Красным).

Мадат Бабаян и Левон Балаян — тогда же, но «в окрестностях города Шуша» (азербайджанцы избегают ставить название города в родительный падеж по-русски, потому что тогда оно звучит по-армянски).

Василий Бегларян и Эрик Газарян задержаны позже — 26 и 27 сентября соответственно — в двух разных местах: Василий — «на территории Кельбаджарского района» (видимо, имеется в виду приграничная территория), Эрик — «на территории села Гасанриз Агдеринского района» (по-армянски оно называется Атерк, и туда уже заселены азербайджанцы и приезжал Ильхам Алиев). Азербайджанские обвинители утверждают, будто Василий и Эрик готовили некие диверсии уже после того, как большинство армян выехало из Карабаха: «У них были обнаружены и изъяты большое количество оружия, его комплектующие и боеприпасы, в том числе противопехотные мины».

Наличие на одной скамье с экс-президентами простых военных ломает логику еще больше. Если власти Азербайджана решили судить именно их, то чем они отличаются от тысяч других участников обеих войн, которые спокойно выехали через Лачинский коридор, включая такого известного командира, как Самвел Бабаян, которого якобы «не узнали»? Чем генерал Давид Манукян отличается от других высокопоставленных военных, дипломат Давид Бабаян — от любого другого гражданского министра?

Тем не менее в Баку утверждают, что логика здесь все же есть. «Мы четко дали понять армянам, что переговорами можно улучшить свое положение. Те, кто приезжал на переговоры в Евлах, — в безопасности, как и Виталий Баласанян, который обсуждал с азербайджанцами передачу города Лачин с окрестными селами, — говорит «Новой» близкий к властям Азербайджана политолог Фархад Мамедов. — Видимо, какие-то списки лиц, подлежащих задержанию, все же были, но у них всех было время покинуть регион — те три года, пока дорога была открыта. Теперь им мало не покажется».

(Не) отдельное дело

Разношерстную группу из 15 карабахцев порой затмевает самый известный подсудимый — бывший российский миллиардер Рубен Варданян, приехавший в Карабах в 2022-м и действительно ставший для непризнанным республики последней надеждой (которая не оправдалась).

Его дело рассматривается отдельно от 15 остальных, но почему именно, никто официально не объяснил. Как и у всех, у Варданяна армянский паспорт (от российского он отказался), поэтому дело не в гражданстве. Разделение на военных и гражданских тоже не работает, потому что Давид Бабаян, бывший глава МИД Арцаха, как и Варданян, никогда не держал в руках оружие. Единственное, что отличает его от других 15 подсудимых, — это то, что он общается с судом на русском, а не на армянском языке, но это не кажется весомым аргументом — при желании в один суд можно было пригласить двух переводчиков.

Реальная же причина разделения судов, видимо, политическая. Хотя Варданян сыграл свою роль в самом конце карабахского противостояния, именно его в Баку хотят представить главным злодеем с секретной миссией.

«Варданян не чета провинциальным карабахским сепаратистским лидерам и военным, — говорит «Новой» азербайджанский депутат Расим Мусабеков. — Он мультимиллионер с широкими международными связями и политической поддержкой. Очевидно, что Варданян нарисовался в Карабахе если не по прямому наущению, то с благословения одной из влиятельных башен Кремля. Он виновен в срыве всех попыток достижения договоренности между Баку и карабахскими армянами, что позволило бы не доводить дело до силового разоружения оставшихся армянских вооруженных формирований и печальным исходом карабахских армян. Варданян и в нынешнем положении пытается вместо признания ошибочности собственного поведения организовать давление на азербайджанские власти и правосудие. Ему хочется выйти из зала суда в героическом облике, чтобы потом трансформировать это в политические дивиденды в борьбе за власть в Армении и устранение Пашиняна. Баку в армянские политические разборки не вмешивается, но проявлять снисходительность к политическому фокусничеству Варданяна и прогибаться под давлением его международных покровителей не станет».

Такую же точку зрения (может, с отличием в некоторых деталях) в Баку выражают многие. Там действует консенсус, что Рубен Варданян получил одобрение на переезд в Карабах якобы напрямую от Путина, чтобы, набрав политических очков, выиграть выборы уже в Армении и вернуть страну в поле влияния Москвы. Подвергать эту идею критике не принято — еще в декабре 2022 года глава МИД Азербайджана Джейхун Байрамов публично потребовал от своего коллеги Лаврова забрать Варданяна домой, получив ответ, что власти России не имеют на бизнесмена влияния.

Хотя Рубен Варданян пробыл на должности госминистра (по сути, это премьер-министр — глава правительства) Арцаха совсем недолго — с 4 ноября 2022 по 23 февраля 2023 года, ему явно вменяют в вину и то, происходило за рамками этих четырех месяцев.

Это говорил он сам в аудиосообщении, переданном через родственников. «Меня обвиняют во всех: во всем, что происходило с 1987 года, — говорит он. — Нет проблем — я готов нести самое тяжелое наказание за это, если только бы это помогло установлению мира и спокойствия. Но это иллюзия, что вас всех потом оставят в покое и вы спокойно будете делать свои дела и наслаждаться просто жизнью».

Там же он, кстати, комментирует тот факт, что его судят отдельно от остальных. «Уберите искусственно выделенное мое дело в отдельное. Зачем вы выделили меня в отдельное дело, когда все мои обвинения построены на том, как вы считаете, что я член преступной организованной группировки, в которую я вступил с 1987 года?» — призывает он.

Обвинения, предъявленные Варданяну, выглядят так, будто их набирали с запасом — «пусть будет, жалко, что ли?». Среди статей Уголовного кодекса, которые ему вменяют, есть «депортация или принудительное переселение населения» (что сложно себе представить в отношении азербайджанцев в 2022–2023 годах), «применение пыток» и «деяния, создающие угрозу авиационной безопасности», хотя в самом Карабахе гражданской авиации многие годы не было, а последний единственный иностранный самолет был по ошибке сбит в 1994 году. Разумеется, есть там и «терроризм», который по Уголовному кодексу Азербайджана понимается как «совершение взрывов, пожаров или других действий», направленных не только против мирных жителей, но против кого угодно, если цель — «нарушение общественной безопасности, сеяние паники среди населения или оказание воздействия на принятие решения органами государственной власти или международными организациями».

Именно на Варданяна в Азербайджане перекладывают ответственность за самое кровавое обострение после второй карабахской войны — 12–14 сентября 2022 года, когда в ходе приграничных боев (что важно — на международно признанной армяно-азербайджанской границе, а не на линии соприкосновения в Карабахе), а также за минирование территорий на поздних сроках и организацию снабжения армии Арцаха.

И тут свидетелем со стороны обвинения выступили этнические армяне Мушег Григорян (на азербайджанских YouTube-каналах он фигурировал как «дядя Миша» в кепке) и Камо Айрапетян, которые остались в регионе после массового исхода в сентябре-октябре 2023 года. «Проживавшие в Ханкенди (азербайджанское название Степанакерта) армяне также знали, что после приезда Рубена Варданяна работы по минированию на территории Карабаха приняли широкий размах. В школах, вокруг зданий, в лесах и вблизи пустырей были размещены информационные плакаты, связанные с этими минами, в то время как до 44-дневной войны таких плакатов не было», — утверждает Айрапетян.

После этого он повторил один из ключевых тезисов азербайджанской пропаганды: якобы «до приезда Рубена Варданяна в Карабах среди армянских жителей серьезно обсуждался вопрос интеграции в Азербайджан, люди старались наладить связи с Азербайджаном», но миллиардер «старался внушить армянам ненависть к азербайджанцам». «Варданян считал, что сделал добро карабахцам, на самом деле он разрушил их жизнь», — добавил «дядя Миша».

Вопрос о возможности или невозможности интеграции карабахских армян в правовое поле Азербайджана упоминал и другой подсудимый — экс-глава МИД Арцаха Давид Бабаян. «Ни одно из должностных лиц не видело перспектив в такой интеграции», — сказал он, перечисляя среди прочих Араика Арутюняна и Рубена Варданяна.

Наконец, самое зловещее обвинение в адрес самого известного армянского заключенного — это подготовка так называемой операции «Немезис-2». Как утверждает следствие, она заключается в убийстве азербайджанских дипломатов — по аналогии с оригинальным «Немезисом», когда армянские активисты убили семь видных организаторов геноцида армян в Османской империи.

Правда, никаких доказательств существования такого плана у Варданян до сих пор не представлено, кроме, возможно, достаточно расплывчатого высказывания в интервью RadioVan. «Я думаю, что осознание у него (Ильхама Алиева) есть, что вот так военным путем прийти и начать воевать уже не с армией, а с народом, убивая детей и женщин… Более того — понятно, что это потом дает последствия. Я думаю, что все хотят нормально отдыхать во Франции, в Англии, в Италии и не думать о безопасности своих детей или внуков», — сказал он тогда. Информации о том, что эти слова приобщили к делу, нет, но в азербайджанских соцсетях они преподносятся как главный аргумент.

Линии защиты

Еще одно отличие между Варданяном и остальными армянскими подсудимыми в Баку заключается в том, что он категорически отрицает легитимность суда и не дает никаких показаний. Более того — в течение 23 дней он держал голодовку, что серьезно сказалось на его внешности — бизнесмен и политик сильно похудел.

В своих обращениях через родственников он часто употребляет слово «Арцах», которое раздражает азербайджанцев больше всего, и постоянно предостерегает от уступок Азербайджану, на которые идет правительство Армении.

«Кто вас пугает очередной военной войной, вводит вас опять в заблуждение. Есть много других способов, как можно в сегодняшнем мире проиграть право на имение собственного государства, — уверяет он из тюрьмы. — Если вы так и будете жить в иллюзиях, что все наконец закончится и теперь вы будете спокойно зарабатывать на жизнь и радоваться, услышьте меня: это самообман».

«Обратите внимание — остальные дают показания и прямо говорят о своих действиях: «Да, воевал. Да, было карабахское движение, и я в нем участвовал. Варданян же просто отказывается отвечать, и это уже само по себе указывает, что подсудимые свободно выбирают свою линию защиты», — говорит «Новой» близкий к властям Азербайджана политолог Фархад Мамедов.

При этом, как в разговоре с «Новой» отметила юрист Сирануш Саакян, только у одного подсудимого — Рубена Варданяна — есть свой адвокат. Все остальные пользуются услугами адвокатов по назначению. «Адвокат Авраам Берман был выбран семьей господина Варданяна. Как я понимаю, она столкнулась с серьезными трудностями в обеспечении законным представителем, потому что многие азербайджанские юристы отказывались браться за дело. Это нежелание, вероятно, обусловлено ксенофобией на государственном уровне по отношению к армянам в Азербайджане, а также чувствительностью проблемы Нагорного Карабаха», — сказала Саакян. От адвоката по назначению Варданян сразу отказался из-за опасения, что он может подписывать протоколы от имени подзащитного без его ведома. Впрочем, как утверждает миллиардер в своих обращениях, он столкнулся с практикой, когда на некоторых документах стоит не подпись адвоката, а его собственная подпись — только сфальсифицированная.

Еще один адвокат Рубена Варданяна — американец Джаред Генсер — пытается защищать интересы своего клиента из-за рубежа. По словам Сирануш Саакян, после запроса в прокуратуру Азербайджана о встрече с подзащитным этому адвокату не просто отказали, но и запретили въезд в страну. По национальным законам адвокат обязательно должен быть членом Коллегии адвокатов Азербайджана, а Генсер в нее, конечно, не входит.

После вынесения приговора в Бакинском военном суде и прохождения еще двух ступеней — Апелляционного и Верховного суда Азербайджана — армянские подсудимые могут обратиться в Европейский суд по правам человека, но вряд ли это приведет к результату. Хотя Азербайджан остается в Совете Европы, Ильхам Алиев буквально на днях заявил, что не будет исполнять ни одного решения ЕСПЧ. Это связано с тем, что еще в прошлом году азербайджанскую делегацию ПАСЕ лишили права голоса, и Баку решил просто игнорировать все мероприятия Совета Европы, включая выборы судей.

Иллюзия обмена

Таким образом, вопрос о том, что Армения и армяне все же могут сделать, чтобы помочь 16 соотечественникам, оказавшимся под судом в Баку, — ключевой, но ясного ответа на него нет.

«Несмотря на скептицизм, с которым иногда воспринимается вопрос освобождения пленных, мы как представители общества обязаны держать эту тему в центре общественного внимания, — говорит «Новой» основатель общественной организации «Центр поддержки матерей Арцаха» Мариам Абрамян. — С помощью акций, заявлений и других мероприятий мы должны продолжать привлекать внимание международного сообщества и повышать осведомленность о проблеме». Одна из таких акций прошла совсем недавно — требование освободить всех удерживаемых в Баку армян озвучивалось 29 апреля на митинге возле ереванской Оперы.

«Независимо от того, что некоторые из пленных могут нести ответственность за нынешнюю ситуацию, их пребывание в Баку — это вопрос нашего достоинства. Судят не их как личностей, а весь армянский народ», — считает Мариам Абрамян.

Достаточно неожиданную идею в разговоре с «Новой» выразил азербайджанский правозащитник Эльдар Зейналов. Примечательно, что в 2003 году он сам ездил в подконтрольную армянам часть Карабаха и даже общался с тогдашним лидером Аркадием Гукасяном (сейчас он тоже сидит в бакинском изоляторе).

Зейналов предположил, что полезным для подсудимых было бы дистанционное участие в процессе бывших армянских лидеров — Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна. «Подсудимые настойчиво переводят стрелки на руководство Армении. Ее полномасштабное участие в конфликте никогда не было секретом, но теперь об этом говорят сами армяне, — отмечает Зейналов. — В наших судах уже несколько лет практикуется дистанционное заслушивание свидетелей и обвиняемых — по видеосвязи. Кочарян и Саргсян могли бы подтвердить или опровергнуть сказанное армянскими подсудимыми, и если суд примет версию, что они были не организаторами, а лишь исполнителями приказов из Еревана, их приговоры могут быть не такими суровыми. Правда, сомневаюсь, что у Кочаряна и Саргсяна хватит на это смелости».

Представить, что подобное будет осуществлено на практике, действительно сложно: во-первых, это станет ударом по имиджу армянских политиков, во-вторых, в Армении в принципе не верят, что Бакинский военный суд способен на сколько-нибудь справедливые решения. «Не думаю, что какие-либо доказательства могут изменить ситуацию, когда процесс проходит за закрытыми дверями, без участия международных журналистов и наблюдателей, а интересы наших пленных представляют азербайджанские адвокаты, — считает Мариам Абрамян. — Это не суд, а политическая расправа, прикрытая имитацией правосудия».

При этом опыт громких судов в России или Беларуси доказывает, что иногда страшный приговор — не более чем шаг к обмену. Так, например, было с украинцами Надеждой Савченко и Олегом Сенцовым, американцем Эваном Гершковичем и многими другими. Но, как ясно дают понять в Баку, на этот раз такие надежды не оправдаются. «Во-первых, Армении просто некого менять — у нее нет азербайджанцев, — говорит Фархад Мамедов. — Во-вторых, Варданян, Арутюнян и другие вообще не рассматриваются в этом контексте. Они будут сидеть весь срок. Максимум, на возвращение кого может рассчитывать Ереван, — это гражданские, но тут рабочий инструмент один — тихая дипломатия. Когда же звучат требования освободить всех, это ведет только к одному — до окончания срока не выйдет никто».

Кирилл Кривошеев, специально для «Новой»

https://novayagazeta.ru/articles/2025/04/15/i-drugie

Эльдар Зейналов: Врачей к уголовной ответственности иногда все же привлекают

 22 мар. 2025, 17:10

Правозащитник Эльдар Зейналов  в интервью корреспонденту газеты «Неделя» ответил:

- Врачей к уголовной ответственности иногда все же привлекают, но, как правило, только в случае смерти пациента. Если такое случается, то об этом обычно сообщают в медиа – мол, возбуждено уголовное дело, но за самим процессом не следят журналисты, и общественность тоже не интересуется, чем все закончилось. Без давления со стороны общества процесс сходит на нет, и виновному проще избежать наказания. Если врача не посадили, это не обязательно означает, что он избежал наказания. Лишение свободы может быть условным, могут также использовать дополнительное наказание – лишение права заниматься врачебной деятельностью. Плюс, конечно, такая мягкость закона не бывает для виновного бесплатной.

https://nedelia.az/ru/news/101321/eldar-zeynalov-vrachey-k-ugolovnoy-otvetstvennosti-inogda-vse-zhe-privlekayut

Когда жертва – сильный пол

14 марта 2025 | 12:51

В основном от бытового насилия страдают женщины и дети. Но иногда жертвами оказываются мужчины, над которыми издеваются психологически, финансово, а то и физически. Почему это происходит и как им помочь? Ситуацию комментирует правозащитник.

Государственный комитет по проблемам семьи, женщин и детей опубликовал статистику за прошлый год: 58 мужчин обратились на горячую линию по вопросам гендерного насилия. Конечно, реальная цифра гораздо выше: не многие представители сильного пола могут в этом признаться, есть и те, кто не знает, к кому обратиться за помощью, а кто-то по тем или иным причинам не может это сделать. Как отмечают эксперты, часто им нужна правовая и психологическая поддержка. Поступило также предложение создать для таких жертв приют.

Ситуацию с насилием в отношении мужчин прокомментировал газете «Каспий» глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.

– Возросло ли в целом число таких случаев?

– Насилие против мужчин со стороны женщин имело место всегда. Матери унижают и наказывают сыновей, старшие сестры – младших братьев, жены – мужей, сожительницы и любовницы – партнеров, преподавательницы – учеников, начальницы – подчиненных-мужчин. Предпосылками для насилия женщин против мужчин является финансовая зависимость, физическая слабость, особенности психики жертв. Каждый из нас наверняка припомнит не один такой случай.

В Азербайджане 66 сельских и 14 городских районов, 11 городов республиканского подчинения. И конечно, там периодически происходят случаи нанесения женщинами травм мужчинам, их убийство, лишение жилья, отжимание бизнеса и другие случаи насилия. Просто не все они подпадают под статьи уголовного или административного кодекса, а из подпадающих – не все фиксируются правоохранительными органами. Чаще всего происходит это из-за нежелания жертв подавать жалобу или в связи с примирением сторон.

– Стереотипы усложняют положение мужчин-жертв?

–  Действительно, сложился гендерный стереотип, что в межличностном насилии виноват всегда мужчина, хотя это не всегда так. Специалисты с тревогой отмечают тенденцию к росту насильственных преступлений со стороны женщин, в том числе против мужчин. Например, в России насилию со стороны жен подвергается 6-10% мужей, а со стороны мужей – 30% от общего числа населения, то есть на три-пять избитых женщин приходится один избитый мужчина.  По статистике домашнего насилия 2023 года, мужчины составили 27% жертв убийств и 15% попыток убийств, а по нанесению тяжких телесных повреждений был достигнут полный «гендерный баланс»: среди жертв было 50,9% женщин и 49,1% мужчин.

– А что говорит отечественная статистика?

– В Азербайджане число женщин, совершивших все виды преступлений, в 2005-2023 годах снизилась почти вчетверо (с 14,6% до 3,8%). При этом количество совершивших такие опасные преступления, как убийство и покушение, нанесение тяжких телесных повреждений, напротив, возросло вдвое (с 0,91 до 1,85% от общего числа совершивших эти преступления). Среди пострадавших от всех преступлений доля мужчин в тот период выросла с 57,57% до 70,63%. Среди жертв домашнего насилия процент мужчин, наоборот, в 2010-2023 гг. снизился с 21% до 19%.

Официальная статистика такого рода без детализации важных обстоятельств преступлений и доработки методологии вообще мало чем может помочь. Например, если известен пол только жертвы, а насильника – нет. Так что, возможно, часть мужчин в семье и вне нее пострадали от мужчин же. Неизвестно, сколько поданных в полицию заявлений было отозвано предполагаемыми жертвами.

В 2023 году в МВД зарегистрировали 9389 обращений о домашнем насилии, а в статистику попало лишь 1513 случаев, то есть лишь один из шести. В Госкомитет по проблемам семьи, женщин и детей в 2024 году поступило в 3,3 раза больше обращений, чем в 2020-м, и это при том, что в 2020-2023 годах официальное число жертв выросло незначительно – с 1260 до 1513. Нет информации и о том, сколько граждан, покончивших жизнь самоубийством, были доведены до этого домашним насилием. В статистику за 2023 год в число более 1,5 тысяч жертв не попал ни один случай доведения до суицида. А ведь общеизвестно, что одна из его причин – именно домашние обстоятельства. Есть и сложности с определением круга лиц, к которым применимо понятие «домашнее насилие». Например, в Европе к нему относят и жертв, не состоящих в официальных семейных отношениях, например, сожителей, любовников, однополые пары.

– Нужен ли приют для мужчин – жертв насилия?

– Безусловно, жертвы насилия со стороны близких людей в случае их физической и психологической уязвимости независимо от пола нуждаются в защите и психореабилитации. Особенно это касается детей, насилие против которых зачастую оборачивается для них поведенческими последствиями во взрослом возрасте. Специализированный приют нужен людям, находящимся в глубоком разладе с семьей и на грани совершения преступления. Но нередко внимание требуется и жертве, и агрессору.

Приведу такой пример. В мае прошлого года в Гусарском районе жена в ходе ссоры нанесла несколько ударов палкой по спине своему мужу и стукнула его лбом о дверь. Причина ссоры банальна – он заявился домой пьяным, и, видимо, не первый раз. Против женщины возбудили уголовное дело, она признала свою вину и раскаялась. Муж пошел на примирение, отказался от претензий, после чего уголовное преследование в отношении женщины прекратили. Но была ли устранена первопричина конфликта, не повторится ли ситуация, если с женой не поработает психолог, а мужа не подлечат в наркодиспансере?

В большинстве случаев, когда происходит примирение жертвы с агрессором, проблема считается решенной. А ведь конфликты повторяются и бывает, заканчиваются гораздо хуже. На мой взгляд, эту проблему можно решить, проводя комплексную работу по реабилитации жертв домашнего насилия на базе приютов.

Автор
Елена Малахова

https://www.kaspiy.az/kogda-zhertva-silnyj-pol

30 лет «Омоновскому мятежу»

13 марта 1995 года начались трагические события, получившие в обиходе название «Омоновский мятеж».

Отряд Милиции Особого назначения, впоследствии переименованный в Отряд Полиции Особого Назначения (ОПОН), был создан в составе МВД Азербайджана в августе 1990 г. ОПОН имел интернациональный состав и первоначально использовался для защиты азербайджанского населения в Нагорном Карабахе в период СССР, когда Азербайджан не имел своей армии. Он дал Азербайджану несколько Национальных Героев (Мехди Аббасов, Юрий Ковалев и др.). Но с приходом к власти Народного Фронта Азербайджана, в ОПОН прошла кадровая чистка, и большинство бойцов-славян и некоторые опытные сотрудники были уволены.

Командир ОПОН Ровшан Джавадов

12 мая 1994 г. на линии армяно-азербайджанского фронта установилось прекращение огня. Омоновцы были отведены на базу в Баку, за исключением отряда в Газахском районе, прикрывавшем границу с Арменией. Привыкшие к оружию и риску, в мирной ситуации бойцы откровенно заскучали. Бакинцы старшего поколения могут вспомнить случаи, когда омоновцы, особенно принятые в отряд уже после развала СССР, использовались в уголовных «разборках», «крышевали» бизнес, рэкетировали и т. п. Ветераны отряда поэтому неофициально делили бойцов на ветеранов-«омоновцев», имевших боевые заслуги, и новичков-«опоновцев». Но пятно от таких дурнопахнущих проделок легло на весь ОПОН.

В Газах-Агстафинском регионе опоновцы «крышевали» контрабанду цветных металлов в Грузию. Ночью 12 марта 1995 г. полиция перехватила 4 машины с 50 тоннами меди, направлявшиеся из Товузского района в Грузию и охранявшиеся вооруженными опоновцами, которых успешно разоружили. В отместку, местный отряд ОПОНа захватил и разоружил Газахское и Агстафинское районные управления полиции, здание исполнительной власти в Газахе, взорвали узел связи, выпустили из полицейского изолятора 27 заключенных. Был убит сотрудник полиции.

В Агстафинском районе было захвачено 27 боевых, 25 учебных автоматов, 50 пистолетов, 1 пулемет, 2 гранатомета, боеприпасы. ОПОНовцы вооружили местных гражданских жителей оружием, захваченным в полиции и воинской части в Газахе, и убедили их присоединиться к ним под фиктивным предлогом опасности наступления со стороны Армении. Захватив Газах и Агстафу, мятежники при поддержке бронетехники двинулись на Товуз, но были остановлены военными.

Бывший командир Газахского ОПОН Эльчин Амирасланов

Тем временем, 14 марта приказом министра внутренних дел Рамиля Усубова ОПОН был расформирован, так как «стал практически неуправляемым подразделением, полностью вышел из подчинения министерства и вошёл в сговор с преступным миром». На разоружение опоновцев были даны трое суток. Сдавшимся бойцам отряда были обещаны должности в других подразделениях МВД.

Этот приказ внес смятение в ряды повстанцев, где на 60 опоновцев приходилось около 100-120 примкнувших гражданских лиц. Местные сельчане спустя сутки добровольно вернули в Газахскую полицию выданную им форму и оружие, хотя это и не было принято во внимание, когда их впоследствии арестовали и судили за «участие в незаконном вооруженном формировании».

В тот же день, произошел и первый арест в Баку: около здания парламента был арестован опоновец Ильгар Мамедов, начальник охраны командира ОПОН Ровшана Джавадова, знаменитый своим умением стрелять одновременно с двух рук, «по-македонски», и потому заслуживший кличку «Македон». Его заподозрили в намерении совершить террористический акт, но так и не освободили, несмотря на то, что оно не подтвердилось.

15 марта подтянутые к Агстафе правительственные войска обстреляли опоновцев и выбили их из района. Был обстрелян артиллерией и уничтожен штаб мятежников - ресторан «Джаваншир», развалины которого еще некоторое время были местной достопримечательностью. В Газах-Агстафинском регионе начались массовые аресты. Часть мятежников попыталась укрыться в соседней Грузии, где уже 15 марта начались их аресты. В частности, в Гардабанском районе Грузии были арестованы Ровшан Исмаилов, Халаддин Раджабов и Эльчин Гараев.

Всего в ходе мартовских событий в этой зоне были убиты 3 солдата, 1 полицейский и 2 мятежника. Ранено 23 человека, из них 11 правительственных солдат и 3 полицейских.

Вооруженная стычка с опоновцами произошла и в Баку, где вечером 15 марта опоновцы напали на здание 20-го отделения полиции в Низаминском районе. Полицейские, однако, оказали вооруженное сопротивление и заставили отступить нападавших. Один опоновец был убит, другой — ранен, были ранены и двое сотрудников полиции.

По телевидению выступил президент Гейдар Алиев и объявил о снятии с поста замминистра внутренних дел Ровшана Джавадова - харизматичной личности, командира (1991-1993), а позже неофициального куратора ОПОН.

После указа о своей отставке, Ровшан Джавадов вместе с братом Махиром и другими своими сторонниками укрепились на базе ОПОН в жилом массиве «8-й километр». Он выдвинул встречное требование отставки президента страны, спикера парламента и министра внутренних дел, а также созыва срочной сессии Верховного Совета (его функции в то время исполнял меньший по составу в 7 раз Милли Меджлис) и создания некоего «Государственного совета». Это вызвало оживление среди политической оппозиции, напряжение в столице нарастало. На базу ОПОН зачастили журналисты. Распространялись слухи о скорой смене правительства, которые подогревались зарубежными радиоголосами.

Командир ОПОН Низами Шахмурадов

16 марта командир ОПОН Низами Шахмурадов и его заместитель Джафар Джафаров встретились с руководством страны, в результате чего появился указ президента о помиловании тем опоновцам, кто сдастся властям до истечения срока ультиматума (00 часов 17 марта). Некоторые бойцы воспользовались этим предложением. Но основная масса бойцов оставалась на базе ОПОН, т.к. вернувшиеся с переговоров заявили, что завтра утром будет общее построение и официальная сдача оружия.

Вместо этого, в 2:00 часа 17 марта подтянутые к базе ОПОН правительственные войска начали обстрел казарм. Были споры о том, кто первым начал огонь, но это уже не суть важно, т. к. время ультиматума прошло и остававшиеся в казармах опоновцы не должны были оказывать сопротивления, в противном случае были законной мишенью. Перестрелка продолжалась 9,5 часов, пока в 11:30 не был вывешен белый флаг. Однако и после этого по вышедшим сдаваться опоновцам еще 10 минут стреляли.

Причиной этого, возможно было озлобление солдат ввиду больших потерь с их стороны: опоновцы имели боевой опыт и стреляли не только из казармы, но и с ранее занятых ими крыш домов, детского сада и расположенной поблизости школы №277. В перестрелке погибли Р.Джавадов и 11 опоновцев, в то время как со стороны Национальной Армии потери составили 25 человек, полицейских МВД — 2 человека и еще 7 гражданских погибли от шальных пуль. Было ранено более 100 человек (в том числе гражданских лиц). В суматохе боя некоторым защитникам казарм, одетых в похожую униформу, удалось скрыться, например, командиру ОПОН Н.Шахмурадову и брату Р.Джавадова.

Могила Р.Джавадова

Джавадов был ранен в ногу, но пуля перебила артерию. Он был доставлен в госпиталь МВД и скончался там от большой потери крови. Его предположительный убийца сам был убит в том же бою и посмертно получил звание Национального Героя.

За кулисами событий

Разумеется, было бы наивно считать, что мартовские события 1995 года произошли из-за мафиозной разборки вокруг контрабанды цветного металла. Особенно принимая во внимание тот фонтан заговоров, который забил после подписания в Баку «Контракта века», подписанного 20 сентября 1994 г. между 13 крупными нефтяными компаниями из 8 стран мира о добыче нефти в азербайджанском секторе Каспийского моря.

2 октября ОПОН захватил в Баку здание Генпрокуратуры и захватил 40 заложников, включая генпрокурора. Это увязывалось тогда с личным конфликтом районного прокурора Махира Джавадова с генпрокурором Али Омаровым, который якобы собирал компрометирующий материал на братьев Джавадовых. Утром 3 октября, после длительных переговоров вооруженные опоновцы покинули здание прокуратуры и вернулись на базу ОПОН. Здание было взято в осаду военной техникой (5 танков, 1 БМП, 1 БТР). Произошла 5-минутная перестрелка, в ходе которой ОПОН захватил один из танков.

Указом президента от 3 октября было введено чрезвычайное положение. Вечером 3 октября президент Азербайджана выступил по телевидению с обращением к народу, в котором расценил действия ОПОН 2-3 октября как «преступные» и призвал бойцов ОПОН сложить оружие.

Тем временем, в Гяндже выступили вооруженные сторонники премьер-министра Сурета Гусейнова, и действия ОПОНа приобрели политическую окраску. Оценив политическую обстановку, Р.Джавадов постарался убедить Г.Алиева в своей лояльности, после чего тот заявил, что «опоновцы совершили ошибку и теперь раскаиваются». Выяснилось, что эту «ошибку» спровоцировали слухи об указе президента о смещении Р. Джавадова и о том, что ОПОН распускают. ОПОН активно участвовал в подавлении заговора, и отряд не разоружили.

На последовавшем ночью 4 октября митинге в Баку ОПОН поддержал президента против заговорщиков, в результате чего отряд не был разоружен. Что касается конфликта Махира Джавадова с Али Омаровым, то он окончился «ничьей»: сначала 8 октября был уволен Омаров, а спустя 2 недели – М.Джавадов. Ровшан Джавадов заявил на это, что он «не намерен вновь проявлять активность», потому что «увольнение брата не должно быть причиной каких-либо беспорядков». Но, как известно, через 5 месяцев произошло новое, еще более масштабное выступление ОПОН.

...После обыска захваченной казармы ОПОН было найдено письмо отца лидера мятежников — Бахтияра Джавадова от 16 марта, который просил сына не допустить, чтобы пролилась кровь. Для этого он просил сына сдать все оружие и уволиться из МВД. Но внимание следователей привлек другой пассаж письма: «Наставления, которые я давал тебе по сей день, не оказали на тебя воздействия. Такие люди, как Фарман беки, Тофиг беки во имя своих личных целей подстрекают тебя на неправильный, опасный путь. Подобная ситуация послужила причиной невообразимых слухов, клеветы, лжи... Ни с одним представителем интеллигенции не поддерживай связь и не слушай их советов».

Тофиг Гасымов и Ровшан Джавадов (начало 1990-х гг.)

Упомянутых в письме советчиков Р.Джавадова быстро вычислили: турецкий гражданин, советник Верховного Совета, который преподавал в университете «Конституционное право» - Фарман Демиркол и член партии «Мусават», экс-министр иностранных дел Тофик Гасымов.

Демиркол возглавлял созданный под эгидой посольства Турции т. н. «Центр Стратегических Исследований» (ЦСИ), который был площадкой для обсуждения различных политических проблем Азербайджана, в том числе таких щекотливых, как гипотетическая смена власти в Азербайджане. Фактически под видом научной дискуссии шло обсуждение плана госпереворота, причем с участием различных, зачастую конкурирующих между собой, оппозиционных групп. Так, Адиль Гаджиев представлял муталибовцев, Тофик Гасымов — партию «Мусават», Гафар Абуталыбов — Партию Народный Фронт Азербайджана, Ровшан Джавадов — военных. Демиркол ездил в с. Кяляки, где после бегства из Баку жил экс-президент и лидер ПНФА Абульфаз Эльчибей и встречался с ним. В начале января 1995 года Ровшан Джавадов вместе с австрийским бизнесменом, турком Кянаном Гюрелем и другими своими единомышленниками ездил в Турцию, по версии следствия — чтобы получить инструкции.

Затем последовал налет сотрудников Министерства национальной безопасности Азербайджана на помещение ЦСИ, защищенное дипломатическим иммунитетов. Это могло бы иметь для Азербайджана очень плохие последствия, если бы не были обнаружены распечатки протоколов заседаний ЦСИ с оппозиционерами, а также магнитофонные записи выступлений, которые подтвердили худшие подозрения. Показания дал и арестованный К.Гюрель. В результате, в апреле 1995 г. в ходе официального визита в Азербайджан, премьер-министр Турции Тансу Чиллер извинилась перед Г.Алиевым «за деятельность неуправляемых правых», сняв ответственность за это со своего правительства. Позже Демиркола выдали Турции, и он продолжил преподавательскую работу.

В 2002 г. участие турецких спецслужб в мартовских событиях всплыло в ходе т. н. «Сусурлукского дела» в Турции. Двое офицеров спецслужб – бывший руководитель особого управления полиции Ибрахим Шахин и бывший заместитель начальника управления по борьбе с контрабандой турецкого министерства нацбезопасности MIT (Milli Istihbarat Teskilati) Коркут Экен были обвинены в списании с баланса полиции оружия и боеприпасов. На это обвиняемый К.Экен заявил, что они «были использованы в стране «Х» и он не может дать никаких разъяснений, так как это – государственная тайна». Это объяснение не было принято во внимание, и обоих осудили. Тогда на их защиту встали военные.

В рапорте, составленном бывшим министром национальной безопасности Сонмезом Кексалом, говорится: «В марте 1995 года попытка переворота против президента Азербайджана Гейдара Алиева была запланирована министром по связям с тюркскими государствами Айвазом Гекдемиром, начальником главного управления полиции Мехметом Агаром, руководителем особого управления ГУП Ибрахимом Шахином и Коркутом Экеном с согласия тогдашнего премьер-министра Тансу Чиллер. Путч был предотвращен благодаря информации, переданной MIT Сулейману Демирелю, который поставил в известность Гейдара Алиева. Это позволило предотвратить попытку покушения». Подтверждением сказанного экс-министром служит объявление Гекдемира персоной нон-грата в Азербайджане и Узбекистане.

Так что Тансу Чиллер, утверждая о непричастности Турции к мартовскому путчу, кривила душой. Впрочем, куда важнее ее чистосердечного признания был закулисный договор о том, чтобы турки оставили попытки вмешиваться во внутреннюю политику Азербайджана.

Возвращаясь к деятельности ЦСИ, отмечу, что, теоретизируя на тему прихода к власти оппозиции, Т.Гасымов отметил, что у политической оппозиции нет своей военной силы. Она есть у военных, но у них нет политического опыта. Поэтому к моменту военного переворота у политической оппозиции должно быть готово коалиционное теневое правительство — тот самый «Государственный Совет», создания которого потребовал Р.Джавадов.

Политзаключенные

Ввиду политической мотивации ареста и осуждения более 500 членов и сторонников ОПОН, арестованные по этому делу попали в список политических заключенных, составленный по критериям организации «Международная Амнистия» (МА). В процессе вступления в Совет Европы, власти Азербайджана начали чаще включать этих заключенных в списки на помилование.

Пожизненники-опоновцы А.Кязымов и С.Поладов

Одновременно, но уже в меньшем количестве, продолжались поиск и экстрадиция тех немногих опоновцев, которые после 17 марта 1995 г. находились в розыске. Например, в 2007 г. после 12 лет проживания за границей, вернулся и добровольно сдался бывший командир ОПОН Н.Шахмурадов, осужденный к 7 годам лишения свободы. За сдачу ему предоставили возможность участвовать в похоронах матери. В 2011 году он был помилован.

28 июня 2000 г. Азербайджан принял на себя обязательство «освободить или предоставить пересмотр дел для тех заключенных, которые считаются «политическими заключенными» со стороны правозащитных организаций». По запросу Парламентской Ассамблеи Совета Европы наш Правозащитный Центр Азербайджана представил «Неполный список 716 предполагаемых политических заключенных», из которых на 1 января 2001 г. почти половину (345) составили именно опоновцы. Уже к концу того же года часть из них помиловали, и число опоновцев в тюрьмах снизилось до 296.

Ввиду того, что власти постоянно оспаривали наличие в стране политических заключенных, генеральный секретарь Совета Европы Вальтер Швиммер создал специальную экспертную комиссию из бывших судей Европейского Суда по Правам Человека («Комиссия Трекселя»). За три года она разобрала лишь небольшую часть из 716 дел, руководствуясь уже не критериями «МА», а своими собственными, более строгими.

На сегодня в заключении находятся 6 бывших опоновцев, отбывающих пожизненные приговоры. Из них лишь один - бывший начальник Газахского отряда ОПОН Эльчин Амирасланов был признан «политическим» заключенным, троих (Даяната Керимова, Гасана Мустафаева и Алиюсифа Таирова) эксперты СЕ признали «неполитическими» из-за наличия в их делах общеуголовных преступлений (умышленных убийств), дела еще двоих (Сафы Поладова и Арифа Кязымова) вообще не рассматривались экспертами.

Ввиду прошествия трех десятилетий с момента мартовских событий, правозащитники неоднократно поднимали вопрос о помиловании остающихся в заключении опоновцев, но это предложение пока не было поддержано Комиссией по помилованию.

Эльдар Зейналов,

13.03.2025 г.