Как "наградили" азербайджанских немцев, которые воевали против Гитлера

«Безвозвратные потери РККА»: куда делись немцы-призывники из Азербайджана

В ХХ веке сначала Россия, а затем СССР дважды участвовали в мировых войнах, где их основным противником была Германия. Это не могло не отразиться негативно на положении примерно 2 млн. местных этнических немцев. Среди них особой драматичностью выделяется судьба немцев, состоявших на военной службе, включая и немцев из Азербайджанской ССР, о которых и пойдет речь.

Перед Великой Отечественной войной (ВОВ) 1941-1945 гг. в Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) и Красном Флоте (РККФ) прошла чистка от политически неблагонадежных лиц, под которую, в связи с тогдашней шпиономанией, попали и военнослужащие-немцы Закавказского Военного Округа (ЗакВО), куда входил Азербайджан. В 1937 года она затронула, например, врача авиаотряда Роберта Клейна из села Еленендорф (г.Ханлар), которого расстреляли по политическим обвинениям. Другому еленендорфцу Отто Гуммелю повезло больше — он получил 3 года ссылки, успел вернуться домой и до начала ВОВ был повторно репрессирован за разговоры о переселении в Германию. В Баку в системе ПВО были арестованы майор Генрих Вейсман и комдив Федор Кауфельд.

В следующем году, Главный военный совет РККА 24 июня 1938 постановил уволить из приграничных военных округов, включая ЗакВО, офицеров 11 национальностей, включая немцев, вне зависимости от места несения службы. При наличии компромата, их передавали органам НКВД. 

После пакта Риббентропа-Молотова ситуация несколько разрядилась. В тот период (1939-первая половина 1941), немцы в РККА призываются и служат на общих основаниях. Например, того же Ф.Кауфельда тогда освободили и сделали старшим преподавателем в Военной академии им. М.В. Фрунзе и начальником кафедры в Военной академии связи РККА (но во время ВОВ он снова был арестован за антисоветские разговоры в кругу семьи).

В 1941 г.  немцев в армии и во флоте было 65 тыс., из них 33,5 тыс. были призваны после начала ВОВ. Однако вскоре все драматически изменила война. 

Снова на подозрении

Уже 30 июня 1941 года выходит директива № 002367, которая предписывала убрать с фронта тех военнослужащих, кто не вызывал политического доверия. Например, высказывал пораженческие или антисоветские настроения, желание сдаться в плен. В их число, из соображений перестраховки, часто включали и военнослужащих-немцев. Уже в июле 1941 г. солдат-немцев по приказу командования убрали с ответственных должностей (пулемётчиков, автоматчиков, снайперов, радистов, наблюдателей, миномётчиков, первых номеров артиллерийских расчётов) и поставили на второстепенные должности.

Нередко командиры шли дальше и отсылали немцев в тыл. Так, например, 14 августа Эвальд Анзельм из Марксовки (Розенфельд), Яков Гаус из г.Шамхор (Анненфельд), Эмиль Гегеле, Евгений Госс и Петер Петерс из с. Гринфельд, Арнольд Фольмер из г.Ханлар (Еленендорф), Вилли Фотелер из с.Ленинсфельд, Эмиль Штайгер из с. Эйгенфельд были отправлены с Украины в тыл. В дальнейшем они были мобилизованы в рабочую колонну на металлургическое производство в Пермском крае. 19 августа был демобилизован из армии Петр Шанк из Баку.

Ситуацию усугубил указ Президиума Верховного Совета СССР №21-60 от 28 августа 1941 г., согласно которому «среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, заселенных немцами Поволжья». Остальное же «немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов Советского народа и Советской власти». В сентябре началась массовая депортация поволжских немцев в Казахстан и Сибирь.

Гресс Вилли Эдуардович

Вскоре последовали и другие постановления о поголовной высылке немцев из тех или иных местностей СССР. Там уже даже не считали нужным обосновывать высылку «социально-опасных» чем-то конкретным — преступной стала сама национальность. По постановлению ГКО СССР №744сс от 8 октября 1941 г. постановили выслать немцев из трех закавказских республик, причем из Азербайджана были намечены 22.741 человек. Окончательная цифра высланных пока неизвестна, и не в последнюю очередь из-за того, что демографические оценки НКВД, основанные на старых списках, не учитывали немцев, призванных в армию.

Азербайджанские военкоматы, не получив специального указания о немцах, с самого начала ВОВ по инерции продолжали призывать их в армию на общих основаниях. Так, 22 октября 1941 г., когда по Азербайджану уже вовсю шла депортация немцев, в Джапаридзевском призывном пункте скопилась группа из 15 немцев 1895-1922 гг. рождения. В этот момент из НКВД пришло распоряжение сдать их в 3-е отделение милиции для высылки в Казахстан.

Кстати, окончательной цифры числа немцев, высланных из АзССР в октябре 1941 г., до сих пор нет, в том числе из-за призванных в армию. Например, в списках на высылку числились Евгений Вальтер и Адольф Фрик из Баку, Христиан Плинингер из Шамхора, хотя они к тому времени уже служили в РККА и впоследствии пропали без вести за пределами Азербайджана.

Вместо фронта — в стройбаты

Через несколько дней после указа по Поволжью, 8 сентября 1941 года вышел приказ наркома обороны № 35105с: «Изъять из частей, академий, военно-учебных заведений и учреждений Красной Армии, как на фронте, так и в тылу, всех военнослужащих рядового и начальствующего состава немецкой национальности и послать их во внутренние округа для направления в строительные батальоны». Стройбаты, которые формально еще относились к РККА, направлялись в Ивдельлаг, Соликамбумстрой, Кимперсайлаг и Богословстрой. 

Оставить немцев на фронте командиры могли лишь с разрешения Наркомата Обороны, и некоторые пытались это сделать. Сохранилась переписка по поводу старшего сержанта Ивана Кайля, призванного из Баку в 1939 году и служившего в 337-м отдельном зенитном артдивизионе. Командир дивизиона, получив приказ о его переводе в тыл, был в панике: «В случае отправки сержанта Кайль, дивизион остаётся без оружейного мастера по зенитной артиллерии». Сержанта оставили, но ненадолго. 18 мая 1942 года, по очередному приказу наркома обороны об увольнении немцев из РККА, Кайля отправили в тыл, а в июле уволили в запас и мобилизовали в т.н. «Трудовую Армию» (о ней речь дальше).

Другого зенитчика — лейтенанта Карла Андриса из г.Ханлар, служившего в РККА с 1939 года, отозвали в 700-й стройбат в Среднюю Азию, и в мае 1942 г. тоже уволили и мобилизовали в Трудармию.

Некоторые из стройбатовцев, по-видимому, неосторожно  высказывали недовольство тем, что вместо фронта они попали на стройки. Это усугублялось и переживаниями за высланных родственников, с которыми была потеряна связь. Такие разговоры, расцениваемые как «антисоветская агитация», в военное время оценивались уже по второй части печально известной статьи 58-10 УК РСФСР и тянули на 8-10 лет лагерей, а то и на высшую меру наказания. Благодаря тому, что расстрел и отправка в лагерь считались безвозвратными потерями Красной Армии, имена осужденных азербайджанских немцев можно изредка встретить в рассекреченных списках потерь РККА в конце 1941-начале 1942 гг.

Так, в ноябре 1941 г. Военный трибунал (ВТ) Бакинского гарнизона приговорил к расстрелу бойцов 568-го и 569-го стройбатальонов Людвига Каммерлоха из Акстафы, Артура Майера и Эриха Майле из Шамхора, Пауля Миллера из Ханлара. В марте-апреле 1942 года ВТ Южно-Уральской ж.д. в Челябинске осудил к 5-летним срокам Христиана Плинингера, Георгия Куна из Шамхора и Юлиуса Динкеля из Кедабека из стройколонны №1865. ВТ в Томске  8 мая 1942 года осудил к 10 годам лагерей Эдвина Гуммеля из Ханлара, служившего в 432-м стройбате. 

Аресты и приговоры среди мобилизованных немцев продолжались и позже, когда стройбаты Красной Армии были заменены рабочими колоннами Трудовой Армии. 

Почти до самого развала СССР, осужденных по статье 58-10 УК РСФСР и ее азербайджанскому аналогу — ст. 72 УК АзССР не реабилитировали. Лишь с принятием закона СССР от 18 октября 1991 г. уголовная ответственность по этой статье была отменена, и то с оговорками.

Возвращение идеи Троцкого

В конце 1919 г. тогдашний вождь РККА Лев Троцкий с одобрения ЦК РКП(б) издал тезисы об осуществлению трудовой повинности, в которой армейские структуры стали бы «аппаратом трудовой мобилизации народных масс». Вскоре были созданы 8 «революционных армий труда», в которых мобилизованные в армию граждане привлекались к обязательному труду в хозяйстве. С завершением гражданской войны и переходом к НЭП, идея трудовых армий отпала, и к февралю 1922 года последняя из трудармий была расформирована.

Спустя 20 лет, коммунисты вернулись к этой идее Троцкого, организовав по военному принципу принудительный труд граждан СССР, относившихся к этносам, которые имели свою государственность вне СССР и поддерживали гитлеровскую коалицию: немцев, финнов, венгров, болгар. Но если в 1938 г. их увольняли из армии, то в 1942-1946 гг., наоборот, через военкоматы мобилизовали в Трудармию.

По постановлению Государственного Комитета Обороны (ГКО) СССР №1123 от 10 января 1942 г. в рабочие колонны, которые полуофициально стали называть «Трудармией», были мобилизованы «все немцы — мужчины в возрасте от 17 до 50 лет, годные к физическому труду, выселенные в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края и Казахскую ССР». Это дало примерно 120 тыс. бойцов трудового фронта. 14 февраля 1942 г. ГКО объявил трудмобилизацию немцев-мужчин той же возрастной категории, которые не были высланы и постоянно проживали в ряде областей, автономных и союзных республик.

НКВД было поручено «установить в рабочих колоннах и отрядах из мобилизованных немцев четкий распорядок и дисциплину, обеспечив высокую производительность труда и выполнение производственных норм». При этом дела в отношении «не явившихся по мобилизации немцев на призывные пункты или на сборные пункты для отправки, а также в отношении находящихся в рабочих колоннах за нарушение дисциплины и отказ от работы, за неявку по мобилизации, за дезертирство из рабочих колонн, рассматривать на Особом совещании НКВД СССР с применением по отношению к наиболее злостным высшей меры наказания».

Распоряжением наркома обороны №1/796606 от 7 мая 1942 года была проведена очередная чистка армии и флота от немцев. Остававшихся на тот момент в стройбатах немцев уволили из РККА и мобилизовали в Трудармию. 

В воспоминаниях немцев-трудармейцев упоминаются встречи ссыльных с бывшими красноармейцами, которые успели повоевать в первые месяцы войны и находились в шоке от такого к себе отношения. Кого-то из бывших фронтовиков даже расстреляли за «клеветнические» рассказы о потерях РККА в первые месяцы ВОВ. Тем не менее, были случаи побегов из Трудармии на фронт.

Интересна в этой связи история грузинского немца Пауля Шмидта, который жил по соседству с азербайджанцами в г.Люксембурге (Болниси) и дружил с ними. Знание азербайджанского вместе с восточной внешностью помогло Шмидту сбежать из Трудармии на фронт, выдав себя за отставшего от эшелона азербайджанца. До 1945 г. он воевал под именем Али Ахмедова, лишь после Победы признавшись командиру в дезертирстве. Это каралось строго, вплоть до расстрела, но Шмидт получил прощение и возвращение своего настоящего имени лично от маршала Г.Жукова.

«Награда нашла героя...»

Просматривая опубликованные Министерством обороны РФ архивные документы советских военнослужащих с немецкими именами, можно заметить у некоторых из них одинокую награду — орден Великой Отечественной Войны II степени, выданный в 1985 году к юбилею Победы. Его получили, например, Анатолий и Карл Андрис, Отто Кун, Эрих Онгемах из г.Ханлар, Александр Вигандт из г.Баку, Евгений Онгемах из с.Кировка. Некоторые, как Владимир Симон, получили медали и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». А Отто Эйденейер  из  Хачмаса в 1950-х получил медаль и за победу, и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

То, что награда нашла одного героя с 40-летним опозданием, а другой оказался героем и войны, и труда, объясняется тем, что заслужившие ее немцы-красноармейцы успели повоевать в первые месяцы войны, но затем были отправлены с фронта на долгие годы каторжного труда и спецпоселения и преданы забвению. Кстати, на момент их награждения, постановления ГКО о высылке немцев и мобилизацию в Трудармию даже еще не были отменены (это произойдет лишь 6 июня 1991 года). Так что герои формально еще считались в чем-то виновными перед СССР.

А ведь, хотя многие из азербайджанских немцев прохладно относились к коммунистам, но с началом войны старались доказать стране свою лояльность. Они записывались добровольцами в первые же дни войны, как Александр Топлер из г.Баку или Франц Штейнбах из г.Жданов (Бейлаган). Военврач Отто Эстерле из Шамхора за самоотверженный труд во фронтовом госпитале был представлен к ордену «Красной Звезды» в ноябре 1941 г., когда 276 его родственников уже мерзли на спецпоселении в казахстанских степях. Другой врач — Карл Кох из Ханлара, был уволен из РККА в 1942 г. 

Упомянутый О.Эйденейер был тяжело ранен и контужен 28.07.1941 года и провел в госпитале 9 месяцев, пока не был комиссован по состоянию здоровья  17.04.1942 года. Отто Гринберг из Дивичи 20.04.1943 года был демобилизован по ранению. Николай Крат из Ханлара в январе 1942 года убыл в резерв штаба бригады после выздоровления от ранения. Эрвин Маурер из Тауза (Траубенфельд) в сентябре 1941 года лежал в госпитале.

Встречаются немцы и среди убитых на фронте. Например, Адам Бельц из Баку погиб на фронте 1.08.1941 года. Яков Крейк из Баку был убит под Москвой 19.01.1942 г. (его вклад в оборону столицы не был отмечен даже посмертно). Давид Гринмаер убит в августе 1941 года в Киевской области.

Бакинский немец Владимир Губер, мало известен у себя на родине. А ведь он был лихим разведчиком Разведотдела штаба Западного фронта, за год с небольшим совершил 30 переходов линии фронта, 5 месяцев нелегально работал в тылу противника со спецзаданием. Умер от ран в Беларуси в июле 1944 года, так и оставшись рядовым и беспартийным после 5 лет службы в армии. За свои подвиги он удостоился орденов Красной Звезды и Славы III степени.

Кстати, его знаменитый коллега-разведчик Рихард Зорге, ставший героем фильмов и книг, тоже родился в Баку. Так что один из 10 этнических немцев, удостоенных звания Героя Советского Союза — наш земляк. 

«Били по паспорту, а не по физиономии»

Вопрос т.н. 5-й графы паспорта (национальность), несмотря на официальный интернационализм правящей партии, был в СССР болезненным. В зависимости от курса партии «нехорошим» становился то один, то другой «равноправный» советский этнос. Не случайно широкое распространение в СССР в то время получила «паспортная» ассимиляция, когда человек менял национальность и для него это сразу все меняло в лучшую сторону.

Так было и с немцами. Среди героев ВОВ, призванных из Азербайджана, можно найти немало бойцов с типично немецкими фамилиями, но записанных русскими, латышами, эстонцами: Адлер, Альберт, Бальцер, Бах, Бекле, Бем, Бер, Бергер, Блюмберг, Бос, Брайер, Бреннер, Вагнер, Вахтеле, Вегеле, Витте, Вундер, Габель, Гакк, Гаммерман, Ган, Генрих, Герман, Готлиб, Зальцман, Зиверт, Клейн, Кноль, Крейц, Курц, Ланге, Ланглебен, Майер, Миллер, Мирбах, Пауль, Рейс, Розенберг, Тоде, Траутман, Фогель, Шенфельд, Шеффер, Шпигель... У некоторых из них в той же степени «русскими» были и имена с отчествами:  Бах Эдуард Оскарович, Вамберг Константин Альфредович,  Дортман Виктор Адамович, Курц Виктор Вильгельмович и т.д.

Каких-то особых ухищрений для этого делать не приходилось. Крещенных в Русской Православной Церкви впоследствии при выдаче паспорта признавали русскими. Одно дело о восстановлении немецкой национальности («Габель против Азербайджана») дошло до Европейского Суда по Правам Человека и разрешилось мировым соглашением. Отец заявительницы был рожден в 1916 г. в браке немца и немки и крещен в РПЦ. При получении паспорта он был записан русским, его дочь, рожденная в 1941 г. - тоже. С русской национальностью Павел Габель был призван в РККА в период антинемецкой истерии (в 1937 году), прослужил всю ВОВ, дослужился до старшего лейтенанта, получил два ордена и две медали. А в это же самое время его родная мать была в ссылке как немка.

Таких обрусевших немцев, вполне успешно воевавших в 1941-1945, я насчитал в Азербайджане около 150 против 180 «паспортных» немцев (цифры не окончательные и будут изменяться о мере обработки архивов). Разница в судьбах этих двух групп азербайджанских немцев была разительная. Поэтому, переиначив расхожую советскую поговорку, можно констатировать, что в 1941 г. власти били советских немцев «не по физиономии, а по паспорту».

Кстати, упомянутого немца-разведчика В.Губера его начальники явочным порядком сделали русским. В наградном листе от декабря 1942 года, подписанном начальником Разведотдела 16-й армии полковником Вавиловым, он проходит как немец. Полутора годами позже, в июне 1944 года, командующий артиллерией 11-й Гвардейской армии генерал-лейтенант Семенов подписывает представление Губера к ордену уже как русского. Тоже разновидность поощрения...

Проверка пленом

Очень болезненной проверкой лояльности советских немцев было попадание в плен к нацистам. Можно лишь представить себе, каким было отношение охранников к красноармейцу, когда они узнавали, что тот тоже немец. И каким при этом соблазнительным мог бы казаться пленному немцу переход на сторону противника, особенно для тех из них, кто пережил коллективизацию, террор, недоверие со стороны окопных товарищей. 

Опубликованной статистики о количестве советских немцев, попавших в плен к нацистам и перешедших на их сторону, я не видел. Советские учетные документы рассекретили лишь недавно, в соответствии с приказом Министра обороны РФ от 8 мая 2007 года №181 «О рассекречивании архивных документов Красной Армии и Военно-Морского Флота за период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов», и до сих пор еще полностью не оцифровали. Но даже из тех немногих документов, которые уже выложены в интернете, можно судить, что были немцы из Азербайджана, которые предпочитали годами сидеть в лагере или умереть, чем изменить присяге.

Так, например, Рудольф Венкелер из Ханлара попал в плен в первый же день войны и  был отправлен в Шталаг 316 на территории Польши. К моменту, когда на основании старых документов о прописке его включили в Азербайджане в список на депортацию, он уже месяц как умер (1.09.1941 г.). Можно только догадываться, почему 22-летний парень-автослесарь, пригодный к строевой службе, умер через два месяца плена. 

Этот прифронтовой лагерь упоминается в июле 1941 года в приказе РСХА как место проверки и отбора «нежелательных» советских военнопленных, которых здесь же и расстреливали. Он  представлял собой несколько гектаров поля, огороженного проволокой в 3 ряда высотой 3 м, с пулеметными вышками по углам. Военнопленные, попавшие в плен летом, были в летнем обмундировании. В материалах Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков упоминается, что в двух отделениях этого лагеря «никаких строений … не было. Заключенные размещались в землянках, отрытых ими самими на открытом поле. Землянки были покрыты досками, не защищавшими заключенных от непогоды и сырости. В каждой землянке помещалось от 50 до 150 человек». 

Через лагерь за первые полгода войны прошли более 130 тысяч военнопленных, из них около 18 тыс. человек погибли, причем не менее 5 тыс. расстреляли. Из этого же лагеря в августе 1941 года произошел самый большой побег пленных за историю Второй Мировой войны, когда 70 тыс. узников бросились на проволоку, прорвали ее и вырвались на свободу. По данным газеты «Аргументы и факты», около 10-12 тыс. пленных смогли тогда уйти.

Бено Абих из Баку, призванный в армию за 2 месяца до начала войны, пропал без вести в августе 1941 года. Впоследствии выяснилось, что на самом деле он погиб в плену в июле 1944, проведя в лагерях три года. 

Некоторым повезло, и они дожили до освобождения из плена. Но едва ли оно было радостным. Так, Христиан Вольф из Масаллы попал в плен в сентябре 1941 г.  и провел там более 3 лет. После освобождения из немецкого лагеря попал в советский спецлагерь НКВД №240. В августе 1941-го попали в плен Виктор Вебер из Баку, Альфред Рейх из Шамхора и Василий Грецегер из Имишли, в сентябре — Евгений Онгемах из Кировки, в октябре — Андрей Капп из Баку. Какая судьба их ожидала, неизвестно. 

А вот Владимиру Симону, призванному в армию в 1939-м из Баку, с проверкой повезло. Он повоевал в начале ВОВ, затем попал в плен в сентябре 1941 г. и провел 3,5 года в концлагерях Австрии. Будучи освобожден в апреле 1945 года, он после проверки был снова взят в армию и успел послужить несколько месяцев стрелком. В феврале 1946 года его уволили в запас и отправили на спецпоселение. Снова на военный учет его взяли уже в 1956-м, когда он снова стал свободным.

На международной научной конференции по российским немцам в октябре 2010 г., было сообщено, что по данным 360 рассекреченных фильтрационных дел, только в 9 случаях (2,5%) немцы-красноармейцы сдались в плен намеренно. Но и остальных 97,5% освобожденных из плена ввиду их немецкой национальности ждала не свобода, а Трудармия или спецпоселение.

Видимо, зная об этом, некоторые военнопленные нецы-красноармейцы не стали испытывать судьбу и после конца войны стали «невозвращенцами». Например,  Евгений Гайгис из Ханлара и Рейнгард Эрдман из Шамхора успешно прошли фильтрацию в лагере у французов в 1944 году. Это показывает, как минимум, что, по мнению французских спецслужб, они не были замешаны в военных преступлениях нацистов... 

Как «пропасть без вести» в тылу?

Если с погибшими, попавшими в плен, осужденными и стройбатовцами все относительно ясно, то существует довольно обширная категория немцев-красноармейцев, которые пропали без вести при подозрительных обстоятельствах.

Как обычно пропадают без вести во время боевых действий? Кто-то пошел в разведку или в бой и не вернулся. Кто-то отстал от эшелона. Кого-то потеряли во время окружения противником, и т.п. Это отражается в официальных рапортах, из которых видно, когда и где человека потеряли из вида, и семье посылается соответствующее уведомление. 

Так, Эрих Голох из Ханлара, Александр Гехпинг и Владимир Бекк из Баку пропали без вести в Украине в период ожесточенных боев, и это особых вопросов не вызывает. Бывали и накладки, когда в хаосе отступления погибшего «потеряли» по документам. Так случилось, например, с Давидом Гринмаером и Давидом Германом, которых зарегистрировали как пропавших без вести, хотя первый погиб в бою, а второй умер в госпитале от ран, и даже известно, где именно их похоронили.

Но чаще всего, немца, мобилизованного в армию, путь которого до какого-то момента прослеживался по спискам личного состава до какого-нибудь запасного полка в тылу, потом внезапно теряли, причем вдали от боев. Впоследствии, военкоматы годами не могли получить от Минобороны информацию, для того, чтобы мотивировать вывод о том, считать ли этого бойца погибшим или пропавшим без вести. И в результате брали за основу заявление родственников, зачастую голословное, о том, что письменная связь с бойцом прервалась после такой-то даты и, прибавив к ней еще несколько месяцев, получали дату пропажи без вести. Без обращения семей МО СССР как бы и не знало, что понесло безвозвратную потерю.

Например, последнее письмо от Альфреда Шека было датировано 9 июня 1941 года, и он был учтен как без вести пропавший с августа. От Бориса Вундера из Нахичевани и Фридриха Дигеля из Ханлара, Фридриха Крамера из Кировабада последние письма были получены в июле 1941, но Вундер и Крамер были признаны пропавшими с октября, а Дигель — с декабря. С Эмануилом Шаллем из Кировки почтовая связь была потеряна в в августе, а учтен как пропавший он был с ноября. С Линиусом Гитляйном из Баку связь прервалась в сентябре, а пропавшим его посчитали с декабря. И т. д.

Ответы из Москвы на запросы семей затягивались на годы. Так, письма от Фридриха Дигеля из Ханлара перестали приходить еще в июле 1941 года, но его семье сообщили о пропаже без вести в декабре 1941 г. лишь в 1957 г. (через 16 лет!). Его без вести пропавших земляков Адольфа Фрика и Ивана Абгольца жены разыскивали еще в 1951 г. 

Чувства родственников хорошо передает письмо-жалоба Эмилии Штибен, которая в течение 15 лет не могла получить внятной информации о судьбе своего сына Лео-Фердинанда Брандта, призванного в армию из Баку еще в 1940 году и исчезнувшего во время ВОВ. Последнее письмо от сына было получено в августе 1941 г., и к этому моменту Брандта перевели из боевой части в запасный полк, т.е. в тыл. 

В 1957 году женщина обратилась к министру обороны Г.Жукову с письмом, в котором привела примеры взаимоисключающих ответов на свои запросы. То ей ответили, что сын пропал без вести в декабре 1941 года, то что он не числится ни среди погибших, ни среди пропавших, под конец — что в архиве Минобороны вообще нет документов о его судьбе. 78-летняя мать в отчаянии спрашивает маршала: «Не может же быть такого положения, что человека в 1940 году взяли на действительную военную службу, а потом послали на фронт, откуда он присылал мне письма, чтобы его нельзя было найти. Не мог же он провалиться сквозь землю?»

Конечно же, она была права. Такая поразительная неосведомленность военкоматов не была случайной и, по моему мнению, скрывала сознательное сокрытие Министерством обороны факта гибели призванных в армию советских немцев от каторжного труда и репрессий в тылу. Не случайно массовое прекращение переписки с немцами-красноармейцами совпадает именно с моментом чистки армии от немцев (июль-сентябрь 1941 г.). После окончания войны, видя массовое возвращение демобилизованных солдат, а после 1946 года - и трудармейцев, родственники призванных в армию немцев осаждали военкоматы с естественными вопросами. Помимо внесения ясности в их судьбу, справка о смерти солдата позволяла его семье получать пенсию. 

Некоторые опубликованные военным ведомством данные дают веское основание полагать, что неосведомленность военного ведомства была надуманной.

Так, готовя в 1951 г. ответ на запрос об Иване Абгольце, призванном в армию за две недели до начала войны, военком Сталинского района г.Баку отметил во внутренней переписке, что «в первые дни войны из в/части изъяли в/служащих-немцев». По этой причине, он затруднялся принять решение о признании солдата пропавшим без вести и просил инструкций из Москвы.

Аналогичные заметки есть в деле Роберта Кригера из Ханлара. Он был призван в армию еще в 1939 г., и последнее письмо от него пришло 7 августа 1941 г. Военкомат Соликамского района, где находилась на спецпоселении жена солдата, на этом основании ответил ей, что Кригер пропал в августе 1941 года. Однако из внутренней переписки видно, что военком сильно в этом сомневался, оставив на документах пометки: «Необходимо провести проверку, т.к. в/служащие, по национальности немцы, в период войны из армии увольнялись»; «Очевидно, как немец по национальности, был в начале войны переведен в Труд. Армию».

В деле Франца Штейнбаха из г.Жданов также есть пометка: «Не подтверждена служба в Д(ействующей) А(рмии) - немец». У Адольфа Бергарда из Баку: «Данными не располагаем», «Нет подтв. службы (немец)». 

Уже упоминавшийся И.Кайль в июле 1942 г. был официально уволен из РККА и мобилизован в Трудармию. Не знать об этом в Минобороны, естественно, не могли. Но по вышеописанной схеме, на основе заявления жены Фоминой А.Г. о прекращении связи, в марте 1947 года ей сообщили о якобы пропаже без вести мужа в августе 1942 года. Тем временем бывший зенитчик отслужил в Трудармии до декабря 1947 года, был выслан на спецпоселение в Башкирию, где повторно женился и стал отцом троих детей. После того, как он был снят с учета спецпоселения в январе 1956 года, его снова приняли на воинский учет и сняли с него лишь в 1967 году. Судя по тому, что решение о пропаже его без вести не пересмотрели, первая жена Кайля так и осталась в неведении о реальной судьбе мужа.

Точно так же дезинформировали и жену Александра Топлера из Баку. От мужа, пошедшего в армию добровольцем в первый же день войны, она получила последнее письмо 15.08.1941. После войны забеспокоилась отсутствием писем, стала писать, и Усть-Каменогорский Горвоенкомат (по месту ее  спецпоселения) 16.07.1946 г. объявил Топлера пропавшим без вести. А ведь дело, мягко говоря, обстояло совсем иначе. Из армии его уволили и отправили в г. Буинск, в Волжлаг (Волголаг) НКВД СССР (в Трудармию). В октябре 1942 года он с группой трудармейцев был арестован по делу «повстанческой немецко-фашистской группировки» («Черный Рейхсвер»), и 17.02.1943 осужден к 10 годам лагерей. Таких счастливчиков было 5 человек, остальные 54 подсудимых были расстреляны. Солдата реабилитировали лишь в июне 1956 года. Так что на момент, когда его официально объявили пропавшим, Топлер отбывал срок в лагере в Северном Казахстане.

В Волжлаг в июле 1942 года попал и другой немец-красноармеец - Валентин Фоттелер из Ханлара. С тех пор о нем не было информации. 

В отличие от них, Теодор Вигандт был не красноармейцем, а спецпоселенцем, высланным из Баку в Новосибирскую область. По месту спецпоселения в апреле 1942 года его призвали повесткой в военкомат. Он ушел и не вернулся. После войны мать начала беспокоить Тогучинский райвоенкомат (по месту спецпоселения). В декабре 1946 г. ей сообщили, что Теодор «учтен на основании полных данных пропавшим без вести» в октябре 1942 года. Однако в отчетном документе, направленном в Москву, в разделе, где упоминалась воинская часть на момент исчезновения, добросовестный военком отметил «73 колонна 3 отделения Волжлага НКВД», т.е. подразделение Трудармии, занимавшееся строительством железной дороги в Татарстане. Матери секретную информацию про Волжлаг, конечно, не сообщили. 

Куда мог исчезнуть парень из строго охраняемого лагеря НКВД, так и осталось неясным. Но известно, что ряд других немцев-спецпоселенцев из Азербайджана (Рейнгольд Баумгертнер, Альберт Брим, Отто Маркус, Эвальд Мергенталлер, Вильгельм Мильденбергер, Иван Нейман, Герберт Рейх, Владимир Розенберг, Отто Шиллинг, Иван Шенкель) в августе-октябре 1942 года был арестован в различных отделениях того же Волжлага и приговорены к лагерному сроку или расстрелу.

Так что Топлер, Фоттелер и Вигандт «пропали без вести» в лагере, а не на фронте. Хотя в таком строго охраняемом месте это невозможно...

Самая же загадочная судьба у небольшой группы (около 30) немцев, которые при депортации из Азербайджана числились призванными в РККА, но в дальнейшем не появились ни в списке потерь армии, ни в Трудармии, ни на спецпоселении. Будем надеяться, что по мере оцифровки рассекреченных военных архивов они же найдутся...

Внести ясность в «безвозвратные потери»

Описанная ситуация с «безвозвратными потерями» среди советских военнослужащих-немцев, когда власти намеренно дезинформировали родственников о месте, времени и обстоятельствах гибели солдат, напоминает известную историю о «десяти годах без права переписки».

Как известно, в период Большого Террора 1937-1938 гг. были бессудно казнены сотни тысяч граждан СССР. Для родственников они тоже бесследно исчезли. В 1939 году появился секретный приказ НКВД СССР № 00515, по которому предписывалось сообщать заявителям, что их родственники «осуждены к 10 годам лишения свободы и направлены для отбывания наказания в лагеря с особым режимом без права переписки и передач». Однако возникали требующие разрешения запросы вроде наследования имущества, оформления пенсии, вступления в новый брак и пр., и в сентябре 1945 г. таким заявителям стали сообщать, что их родственники якобы умерли в местах лишения свободы, и выдавать соответствующие документы из ЗАГСа. 

При Хрущеве, в 1955 г. эта неприглядная практика была узаконена указанием №108сс (концовка номера означала «совершенно секретный»). По этому документу, дата смерти расстрелянного устанавливалась произвольно, в пределах 10 лет со дня ареста, а причина смерти указывалась вымышленная (воспаление легких, рак и др.). 

Умышленные манипуляции с датами и причинами смерти и расстрелянных, и умерших в Трудармии весьма похожи. Наверняка, существовал (или существует) документ, касающийся запросов о немцах-трудармейцах, который из имиджевых соображений не осмелились рассекретить даже при Горбачеве, дружившим с властями ФРГ.

Неясность в вопросе о пропавших без вести немцах-трудармейцах до сих пор бросает на них тень, давая почву предположениям о том, что они могли перебежать к противнику, дезертировать или (в лучшем случае) погибнуть от рук нацистов, в то время как они почти наверняка погибли от непосильного труда в ГУЛАГе ради общей победы над фашизмом. Справедливости ради, следует перелистнуть и эту страницу советской истории, вернув из безвестности имена пропавших без вести, сообщив их потомкам даты смерти и места захоронения для достойного поминовения.

Эльдар Зейналов.

6.05.2002 г.

Сокращенный вариант статьи: https://minval.az/news/124245227