На днях Верховный суд России признал неформальное объединение
«Арестантский уклад един» (АУЕ) экстремистской организацией и запретил
его деятельность на территории страны.
По мнению суда, действия сторонников движения, основанные на
криминально-экстремистской идеологии, представляют реальную угрозу жизни
и здоровью других людей. «В деятельность движения активно вовлекались
подростки и молодежь, чья психика наиболее подвержена деструктивному
воздействию», — указано в релизе.
Для нас более всего тут интересно, что последователи АУЕ проживают и в
странах постсоветского пространства, что придает сообществу отчасти
международный статус. Как отмечает Газета.Ру, в Азербайджане в соцсетях
действуют более 40 групп АУЕ, в Армении — 22 группы, в Грузии — семь
групп. А о том, что эта популярность в Азербайджане действительно есть,
можно услышать даже из разговоров с детьми школьного возраста.
На вопросы "Зеркала" в связи с этим отвечает директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.
— Чем в нашей стране обусловлена популярность этого подросткового
движения, романтизирующего преступный образ жизни? Не велика ли в этом
роль наших или иных СМИ?
— Благодаря своей возрастной психологии, молодежь более других
возрастных групп подвержена влиянию блатной романтики. Вспомним
популярные песни вроде «Доля воровская» или «Плановая», названия которых
говорят сами за себя. Книги о ворах в законе становятся бестселлерами.
На Кавказе, по-моему, блатная романтика распространена даже в большей
степени, чем в славянских республиках бывшего СССР. Здесь она
ассоциируется с культом свободы, неподчинения контролю со стороны
государства, представителями которого в ежедневной жизни выступают
правоохранители («менты»), отношение к которым у значительной части
местного населения (и не только уголовников) достаточно негативное. От
людей в погонах у нас не ждут справедливости, во всяком случае,
бесплатно, а в конфликтной ситуации их часто боятся больше, чем
преступников.
Такое отношение подпитывается и нашими СМИ. В них достаточно редко
встречаются позитивные публикации о наших силовиках, хотя понятно, что,
если мы можем спокойно пройти по темной улице, то лишь потому, что
кто-то сажает в тюрьмы убийц и наркоманов, бросается под пули, маячит на
перекрестке, отпугивая хулиганов.
Разумеется, негативный имидж полицейских вырос не на пустом месте, но
если мы хотим продвинуться ближе к демократии, то его надо изживать,
причем со стороны, как силовиков, так и общественности.
Помню, как-то на улице разговорился с полицейским, который в сердцах
обронил: «А что, нам легко на карантине? Вот вы (граждане) мечтаете
выйти на улицу, а мы, полицейские — вернуться домой к семьям!» А ведь,
действительно, мало кто с начала пандемии интересовался, как живется и
служится людям в погонах. Зато считалось молодечеством хотя бы тайком
бросить в них мусор из окна или распространить в соцсетях какой-нибудь
фейк.
В глазах простого обывателя, который в общем случае за километр
кланяется любому сержанту полиции, уголовный мир, находящийся в
состоянии постоянной войны с людьми в погонах, выглядит героически.
Ведь, даже когда «погонники» садятся за решетку и вроде бы уравниваются в
своем статусе с уголовниками, их там отнюдь не воспринимают за ровню,
выделяя в «красную масть». Отсюда — практика отдельного размещения
бывших полицейских, прокуроров, судей, адвокатов (в Азербайджане для них
выделена колония смешанного режима №9, или «системная зона», на
тюремном жаргоне).
На рубеже XIX-XX веков борьба с полицией сблизила с уголовниками
набиравших влияние революционеров. Сталин и Камо грабили банки,
распространители литературы и оружия пользовались услугами
контрабандистов, в городах Азербайджана в 1905-1907 гг. велась охота за
полицейскими, «гачаги» грабили под революционными лозунгами. Можно
отследить корни такого симбиоза со времен Разина и Пугачева.
Но уголовное сообщество имеет бунтарский имидж не только по причине
своей вечной войны с правоохранителями, но и ввиду создания «воровского
закона», параллельного официальному. Именно эти «понятки» и
подразумеваются в качестве идейной основы движения АУЕ, что
расшифровывается как «арестантский уклад един» или «арестантское
уркаганское единство».
«Правильные понятки» включают в себя «идеализм» (поддержка и пропаганда
«воровской идеи»), запрет на занятие политикой, на любое сотрудничество с
«погонниками» (включая, например, дачу показаний и признание вины на
следствии и суде, участие в лагерном активе и хозобслуге), честность в
отношении своих («братвы»), привлечение и воспитание новых членов
сообщества, установление в тюрьмах воровского порядка. В «понятки»
входят и другие положения, например, почитание матери, запрет
насилования женщин и детей, обязательная выплата карточных долгов и т.п.
Во избежание внутренних конфликтов в уголовном сообществе, все конфликты
разбираются с участием сторон на собрании («сходняке»), и в результате
«правилки» выносится приговор, обязательный для исполнения «правильными»
арестантами. При этом каждая сторона может выдвинуть аргументы,
запросить доказательств и мнения авторитетов, а «сходняк» нельзя
обмануть или подкупить.
— Насколько опасно для Азербайджана такое социальное явление, как
АУЕ? Ведь это можно считать некой кузницей кадров для преступного мира?
— На первый взгляд, описанный «уклад» представляется справедливым, даже в
чем-то справедливей того, который предлагают нам официальные структуры.
На деле же он авторитарен, иерархичен, держится на терроре со стороны
«смотрящих» (одной из форм наказания за грехи является смертная казнь).
Он исключает любое участие в политической жизни страны, в случае
«идеалистов» предусматривает даже отказ от создания семьи.
Не признается даже необходимость защиты Родины от врага. Сейчас немногие
помнят, как в 1993 г. около 700 заключенных-рецидивистов под честное
слово получили форму и оружие для войны в Карабахе, и почти все
разбежались. Остались в армии и воевали, если не ошибаюсь, всего около
100 человек. С точки зрения «воровского закона» это был большой грех, и
первого же отловленного и возвращенного в тюрьму уголовника казнили свои
же.
В 1995-1996 гг. в Азербайджане в колонию к уголовникам в нарушение
закона поместили участвовавших в мятежах бывших солдат и полицейских, и
расчет явно был на то, что «идеалисты» с ними расправятся. Однако, поняв
замысел властей, воры отделили политзаключенных в отдельный барак и
уравняли их с «мужиками», при условии, что политические не будут
вмешиваться в общие дела. Это было отступление от правил.
Никто из уголовников сейчас не протестует и против того, что всех их
записывают в проголосовавших на выборах за кандидата властей. Хотя, с
точки зрения «поняток», и это тоже большой косяк, который должен был
вызвать опровержение со стороны тех, кто не участвовал в выборах.
Приверженцы воровских поняток фактически отвлекают наших молодых граждан
от строительства нового Азербайджана, переключая на паразитическую
жизнь за счет преступлений против тех, кто честно трудится. Эта идея
может найти немало приверженцев среди жителей сельской глубинки,
стремящихся в Баку в надежде на шальной заработок. Судя по сообщениям
СМИ, немало молодых людей с пропиской в сельских районах, не имеющих в
столице определенных занятий, бывают вовлечены в имущественные
преступления.
Если верить СМИ, то в Азербайджане уже 40 групп в соцсетях
пропагандируют АУЕ. Это тревожный звонок, и адекватным ответом на него
должна быть не охота за пишущими там юнцами, а введение в
законодательство страны таких же норм против преступных сообществ,
которые есть в цивилизованном мире.
Рауф Оруджев
21 августа 2020, 12:27
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.