До Страсбурга дошло очередное дело о смерти заключенного

И снова в деле фигурирует Гарадагский район

Человеческая жизнь имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. От старости и хронических болезней умирают монархи, президенты, знаменитости и простые люди. Это вызывает скорбь, но принимается как должное. А вот насильственные и ранние смерти всегда вызывают неприятие у близких.

Таким печальным событием для семьи Бабаевых была смерть 31-летнего Эльшада 22 декабря 2014 года. Лишь незадолго до этого, в сентябре молодой мужчина был осужден Сураханским Районным Судом на полтора года за хранение наркотиков. 27 сентября его этапировали в Учреждение по отбыванию наказания (колонию) No.14, где он успешно прошел карантин и положенное медицинское обследование, установившее, что он практически здоров и не является завзятым наркоманом.

Поэтому семья была в шоке. Сестра заключенного, Симузар, которой сообщили о смерти брата по телефону в 7-8 часов вечера, той же ночью приехала в Локбатанский морг. Ей бросилось в глаза наличие на теле брата (на руках, под ногами, на спине, шее, лице) многочисленных ссадин и кровоподтеков. Женщина сфотографировала тело покойного и впоследствии опубликовала некоторые кадры в прессе. 

Следы избиения на теле Бабаева

О причинах смерти женщине никто не сообщил, что, в общем-то, объяснимо. По каждому из таких случаев обычно проводится медицинская экспертиза, которая и устанавливает причину. Но следы насилия на теле были так очевидны, что С.Бабаева решила поехать в колонию и получить личные разъяснения от администрации. 

Хотя она добралась туда в полночь, в колонии было оживленно. Проходило какое-то совещание, прибыли высокие чины из Управления, а также следователь. Впоследствии выяснилось, что в колонии в тот день были беспорядки заключенных, вызванные как раз обстоятельствами смерти Бабаева. Ведь она произошла не в общей зоне, а в штрафном изоляторе, где он сидел несколько дней. 

Эта «тюрьма в тюрьме», которую заключенные часто по старинке называют карцером, отделена от остальной колонии стеной. По закону туда запрещен доступ посторонним, и доступ к заключенному имеет лишь персонал или сокамерники, если заключенный сидит в камере не один. Изолятор спроектирован так, что любой шум в камере слышен персоналу.

Логически рассуждая, раз налицо признаки избиений, то в таком режимном учреждении, как колония, кто-то конкретно должен быть в этом виноват: или заключенные, или персонал. Карадагская районная прокуратура взяла на вооружение вторую версию, и 10 января 2015 года возбудила уголовное дело по статье 309.2 Уголовного Кодекса. 

Как и в других похожих случаях, следователь не держал семью покойного в курсе расследования, обещая ознакомить с результатами лишь по окончанию расследования. Судя по материалам дела, Бакинская городская прокуратура, куда было передано дело, 30 апреля и 23 июля 2015 года дважды отказала сестре покойного даже в статусе потерпевшей, которым обладают все близкие родственники. Ей было отказано и в переквалификации дела по ст. 120 (умышленное убийство) УК АР.

Вслед за заключением судебно-медицинской экспертизы о смерти от острой сердечной недостаточности, семья 21 мая 2015 г. через суд добилась эксгумации тела Бабаева и проведения повторной экспертизы. Однако и эта экспертиза пришла к выводу об отсутствии связи между избиением и смертью. Что касается телесных повреждений, то они якобы были вызваны «обоснованным» применением надзирателями резиновых дубинок 13 декабря 2014 г. ввиду нарушения порядка и насильственными действиями против персонала со стороны покойного. 

Надо отметить, что о каждом применении технических средств ставится в известность районная прокуратура и составляется акт, с которым знакомят заключенного, наказанного таким образом. В свою очередь, он имеет право обжаловать эти действия в районный суд как необоснованно примененные. Было ли это сделано в случае Бабаева, неизвестно, потому что к материалам дела сестра покойного так и не получила доступа.

Таким образом, по заключению следователя, заключенный умер своей смертью, а избит был обоснованно. 23 июля 2015 г. прокуратура закрыла уголовное дело частично, а 5 августа – полностью. Хотя сестра покойного и обратилась с повторной просьбой о предоставлении ей копий документов по делу, 13 августа ей в этом было отказано ввиду отсутствия статуса потерпевшей.

5 сентября 2015 года С.Бабаева обжаловала в суде решение о прекращении уголовного дела. Она также оспорила версию о смерти от сердечного приступа, приложив сделанные ею фотографии, и выдвинула версию смерти от пыток со стороны персонала. Она также сослалась на различные свидетельские показания со стороны бывших заключенных колонии No.14 и их родственников. Бабаева также просила о признании незаконным отказа в предоставлении ей статуса потерпевшей и доступа к материалам уголовного дела.

Однако Сабаильский районный суд 23 ноября 2015 г. отклонил эту жалобу. 3 декабря это решение было поддержано Бакинским Апелляционным Судом.

Исчерпав все судебные инстанции, 3 июня 2016 года Бабаева подала в Европейский Суд по Правам Человека (ЕСПЧ) жалобу, зарегистрированную под No. 33184/16. В этом ей помогли адвокаты Х.Багиров, С.Рагимли, Р.Алиев, Р.Ремезайте.

Заявительница считает, что имело место нарушение статей 2 (право на жизнь), 3 (запрет пыток) и 13 (право на эффективную меру защиты) Европейской Конвенции по правам человека. Государство, по мнению заявительницы, не обеспечило защиту жизни и здоровья ее брата, в результате чего он подвергся пыткам и был убит надзирателями. При этом не было проведено эффективное расследование смерти, а на национальном уровне не было эффективных мер защиты для жалоб на нарушения статей 2 и 3.

В этой связи ЕСПЧ задал правительству ряд вопросов, на которые должен быть дан ответ в трехмесячный срок. Кроме того, Евросуду должны быть представлены копии всех материалов по делу, включая акты судмедэкспертизы, фотографии, записи свидетельских показаний.

В целом, дело Бабаева весьма напоминает другую жалобу против Азербайджана, рассмотренную ЕСПЧ 4 мая этого года и касающуюся смерти заключенного М.Мустафаева в другом пенитенциарном учреждении того же Гарадагского района (Гобустанской тюрьме). Там тоже шла речь о насильственной смерти заключенного, неоказании ему эффективной медицинской помощи, безнаказанности тюремного персонала, не предоставлении информации о расследовании потерпевшему, а также неэффективном расследовании смерти. В деле Махира Мустафаева ЕСПЧ пришел к выводу, что власти нарушили статью 2 Конвенции и должны оплатить моральный ущерб в 20.000 евро и судебные расходы.

Едва ли и в данном деле следует ожидать от ЕСПЧ иных выводов.

Э.Зейналов.

Газ. «Эхо», июль 2017.