Нужны новые тюрьмы, построенные по европейским стандартам

Правозащитник: Тюрьмы Азербайджана перегружены, нужны новые
Март 29, 2017 11:00
Э.РУСТАМОВА

В интервью Echo.az глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов рассказал об изменениях условий содержания заключенных и почему некоторые чиновники-бизнесмены против производства в местах лишения свободы

— Наблюдаются ли какие-либо изменения в вопросе нарушения прав человека в местах лишения свободы на системном уровне?

— В последние годы видимым образом ослаб общественный контроль за местами лишения свободы. Общественный комитет при Министерстве юстиции состоит из активистов неправительственных организаций, и у них те же проблемы, что и у остальной части гражданского общества, то есть безденежье, депрессия, ослабление международных связей. В результате посещения учреждений Минюста стали значительно более редкими. После смерти в прошлом году Эльчина Бехбудова (председатель азербайджанского Комитета против пыток — Авт.) практически прекратился мониторинг и следственного изолятора СГБ. Полицейские участки, по-моему, вообще никто из НПО не проверяет.

Естественно, что это не способствует решению застарелых проблем тюрем. Среди системных проблем можно назвать, например, коррупцию. Но в ней всегда есть две стороны, и если, например, жертвы не борются за свои права, жалуясь на конкретных коррупционеров, не подают на них в прокуратуру или суд, а вместо этого предпочитают откупиться, то они фактически (и юридически) становятся соучастниками преступников. Другая застарелая проблема — это жестокое обращение с задержанными в полицейских участках.

Не так давно заявивший на жестокое обращение журналист был осужден на два года лишения свободы за клевету. Но вот вопрос: смог ли кто-либо в Азербайджане за 17 лет существования соответствующей статьи в Уголовном кодексе АР доказать на национальном уровне, что он подвергался пыткам или жестокому обращению? 

Стоит также отметить, что из-за финансовых проблем или по другим причинам пока еще не достроены новые тюрьмы, в проекты которых заложены европейские стандарты.

— Как обстоят дела с условиями в местах лишения свободы? В частности, интересуют условия для заключенных, имеющих грудничков и осужденых-беременных…

— В прошлом году количество заключенных почти достигло дозволенного лимита. К счастью, парламент несколько разгрузил тюрьмы, но это временное решение. Нужны новые тюрьмы и изменение карательной политики, при которой люди оказываются в тюрьмах за незначительные преступления. Распоряжение президента Азербайджанской Республики Ильхама Алиева о гуманизации пенитенциарной системы правильно расставило акценты. Нужны система пробации, перекрытие каналов для коррупции, загрузка заключенных работой и превращение лишения свободы в исключительную меру. Очень ухудшились условия у заключенных женщин. За последние несколько лет их число удвоилось и достигло примерно полутысячи. А это значит, что у них меньше жилого пространства в общежитиях, больше скученности в клубе, во дворе, в бане, больше персональных конфликтов и наказаний, что ухудшает перспективы условно-досрочного освобождения. Колония для женщин как раз и входит в список того «долгостроя», о котором я уже говорил.

Новое учреждение для женщин и несовершеннолетних уже давно строится за городом, в поселке Кюрдаханы. Там будут обеспечены лучшие условия, в том числе для двух подгрупп заключенных женщин: несовершеннолетних, которых должны изолировать от взрослых преступниц, и женщин с детьми и беременных. В целом стоит заметить, что сегодня все заключенные, как и везде в Европе, имеют право на прогулку, кратко- и долговременные свидания с членами семьи, телефонные звонки, получение писем, посылок, продуктовых передач от семей, закупки необходимых вещей в тюремном магазине (ларьке). Заключенные могут жениться, иметь сексуальные контакты с мужьями (женами). Некоторые категории имеют право на недельный отпуск из колонии.

В тюрьмах есть спортзалы и спортплощадки, мечети, библиотеки, клубы, школы, компьютерные курсы. Качество питания не вызывает особых претензий. Сейчас кажется невероятным, но еще недавно, например, в тюрьмах запрещали радиоприемники, телевизоры, на окнах была частая решетка и жалюзи, которые не пропускали свет. Была строжайшая цензура, под которую попадали даже жалобы на администрацию, некоторым категориям заключенных не разрешали образование. Больных держали вместе со здоровыми. Шаг за шагом положение менялось, и эта работа местных правозащитников и международных организаций продолжается.

— Незначительное сокращение или рост числа заключенных явно не оказывает какого-либо влияния на уровень преступности в стране. Почему так происходит?
— Стереотипное мышление предполагает, что ужесточение наказания за то или иное преступление якобы послужит его предотвращению. На самом же деле, гораздо сильнее на преступников действует неотвратимость наказания. Сама длительность срока для целей предотвращения преступления не является определяющей, потому что, во-первых, этот срок грозит теоретически, а деньги или иная выгода — вот они, лишь протяни руку. Как говорится, кто смел, тот и съел. А во-вторых, срок могут позднее и пересмотреть в сторону уменьшения. Мало кто верит официальной статистике, что у нас в 10-миллионном Азербайджане насилуют 1 раз в 2 недели, или не применяют пыток — вообще, ни разу. Или что у нас раскрываемость преступлений выше, чем в развитых странах Запада. Все понимают, что какие-то происшествия не регистрируют, «висяки» (нераскрытые преступления) вешают на уже арестованных по другим делам преступников, кто-то откупается. А в результате преступники действуют в уверенности, что они останутся безнаказанными.

Еще один фактор — это экономический кризис. Казалось бы, он должен пробудить деловую инициативу. Но мало кто хочет возвращаться из города в деревню и жить на земле, работать на стройках. Куда привлекательней идея кого-то обмануть или ограбить. Поэтому за последние годы выросли такие преступления, как мошенничество, кражи, грабежи, разбои, служебные злоупотребления, взяточничество, уклонение от налогов и т.п. При этом наркобизнес, несмотря на серьезные наказания, процветает, так как приносит намного большую выгоду, чем любая другая законная активность, поэтому наркотиками занимаются и стар, и млад. С целью получения минимального наказания в наркобизнес вовлекают инвалидов, многодетных родителей, стариков, ветеранов войны. Но часть преступников сама наркозависима. Это в первую очередь больные люди, которые за дозу наркотика сделают что угодно, поэтому их надо лечить, а не сажать в тюрьму.

— Сегодня государство расположено к реформам во многих сферах, если они позволяют сэкономить бюджетные средства. Как вы думаете, кризис может оказаться возможностью для реформ системы наказаний?

— Тюрьмы теоретически могут обеспечить производство дешевой рабочей силой, сделать производимые товары конкурентоспособными. Но многие на исправительный труд смотрят с недоверием и недоброжелательностью, поэтому производство в тюрьмах почти повсеместно пришло в упадок. Труд сейчас во многих местах ограничивается лишь работой внутри хозяйственной бригады и ремесленными работами. Для того, чтобы тюрьмы начали исправлять осужденных, необходимо, чтобы, помимо изоляции от общества, функционировал и производственный отдел. Помимо прочего, он позволяет неимущим заключенным заработать на покупки в тюремном ларьке, выплатить гражданский иск по своему делу и даже что-то эпизодически посылать семье. При этом заключенный зарабатывает себе трудовой стаж и пенсионные накопления.

Но в Азербайджане, где одно время рабочие места создавали сотнями тысяч, труд заключенных, который к тому же несет и воспитательную функцию, почти не используется. Объяснений этому бытует много — от безынициативности до коррупции. Но факт остается фактом: человек, отправленный нашим обществом за решетку за нанесенный им вред, в большинстве случаев весь срок приговора живет за счет налогоплательщиков и выходит отвыкшим от труда и асоциальным. К сожалению, в нашей стране есть сильная оппозиция по вопросу производства в местах лишения свободы.

Во-первых, есть чиновники, которые зарабатывают на импорте заведомо более дорогих товаров, чем предлагают местные производители. Во-вторых, занимаясь трудом, заключенные заработают себе деньги и сами будут оплачивать свои потребности. Отпадет необходимость в увесистых передачах из дома, да и заключенные, заработав себе хорошие характеристики, смогут освободиться пораньше. Обрадует ли это тех, кто считает заключенных своей дойной коровой…?!

http://ru.echo.az/?p=58047

Европа не признает юрисдикцию самопровозглашенной «республики»

Арест и осуждение в самопровозглашенной «Нагорно-Карабахской Республике» беженцев из Кельбаджарского района Дильгама Аскерова и Шахбаза Гулиева, которых приговорили к пожизненному заключению и 22 годам лишения свободы, подняли серьезный вопрос об отношении к такому приговору. С одной стороны, «НКР» никем не признана, с другой – выдвинутые обвинения (убийство, грабеж и пр.) относятся к числу общеуголовных преступлений, за которые могли бы осудить и в Азербайджане.

Очевидно, что в этом вопросе ключевым является все же вопрос о юрисдикции. И тут весьма полезным может оказаться принятое на днях решение Европейского Суда по Правам Человека (ЕСПЧ) по делу «Митрович против Сербии» (no. 52142/12). 

В 1994 г. этнический босниец Миладин Митрович был осужден к 8 годам лишения свободы за убийство судом самопровозглашенной «Республики Сербска Краина», располагавшейся на территории Хорватии. После урегулирования конфликта Между бывшими республиками Югославии, Митровича перевели в тюрьму на территорию Сербии.

В 1999 г., получив 10-дневный ежегодный отпуск из тюрьмы, он сбежал в Хорватию. В 2010 г. он вновь попытался въехать в Сербию, но был арестован и отправлен в тюрьму отбывать остаток приговора. Он обратился в Конституционный Суд с жалобой на незаконность его приговора, а также подал гражданский иск, требуя компенсации за незаконное лишение свободы. В обоих случаях ему отказали, и он вышел на свободу лишь в 2012 г. по помилованию президентом. 

В октябре 2014 г. заявитель умер, но успел подать жалобу в ЕСПЧ. В частности, он поднял вопрос о нарушении его права на свободу, гарантированного статьей 5-1(a) Европейской Конвенции по Правам Человека, приговором, вынесенным судом самопровозглашенного государства.

ЕСПЧ отметил, что Митрович был осужден «судом», который действовал вне сербской судебной системы. Однако в Сербии даже не провели процедуру признания иностранного приговора, как требует Уголовно-процессуальный кодекс этой страны. В таких случаях Верховный Кассационный Суд Сербии признавал нарушение процедуры незаконным. 

Похожим образом аргументировал и Конституционный Суд, который, однако, пришел к выводу, что право на свободу не было нарушено, так как приговор был «пропорционален» совершенному преступлению. Однако, даже если принять во внимание фактор пропорциональности наказания, то он будет уместен лишь когда лишение свободы является законным. В данном же случае, тюремное заключение было незаконным, основанным на решении иностранного суда, которое не было признано властями Сербии по принятой процедуре.

Поэтому ЕСПЧ признал тюремное заключение Митровича в 2010-2012 годах нарушением статьи 5-1 Конвенции.

Отметим, что формально в решении шла речь о Сербии, а не о сербских сепаратистах. Но очевидно, что признание Сербией юрисдикции судов «Сербской Краины» было бы равносильно признанию де юре самой этой «Республики». Вместо этого, приговор, вынесенный в «Сербской Краине» был признан де факто, что не меняло сути дела.

Интересно, что на территории Армении похожим образом отбывают наказание женщины и несовершеннолетние, осужденные на территории «НКР», не признанной де юре Арменией. Хотя сомнительно, что кто-то из них пойдет по стопам Митровича…

Эльдар Зейналов.

Газ. "Эхо" (Азербайджан)

Как Европа смотрит на лишение гражданства за терроризм?

Некоторое время назад в нашей прессе и азербайджанском секторе интернета шла дискуссия о том, правильно ли будет лишать наших соотечественников азербайджанского гражданства за участие в террористической деятельности за рубежом. Соответствующее решение парламента ответило этот вопрос положительно.

Однако у тех, кто следил за дискуссией, осталось ощущение конъюнктурности и даже произвольности такого решения. Мол, властям просто не хочется принимать обратно 900 азербайджанских бойцов «Исламского Государства» и поэтому они покусились на гражданство - «святая святых», что человек получает при рождении. Тем более, что до 11 октября прошлого года никто «ни при каких обстоятельствах не мог быть лишен» азербайджанского гражданства, согласно прежней редакции статьи 53 Конституции Азербайджана.

Недавно в эту уже завершившуюся дискуссию внес свою лепту Европейский Суд по Правам Человека (ЕСПЧ), принявший решение по делу «К2 против Соединенного Королевства» (no. 42387/13).

В жалобе, поданной в июне 2013 года, речь шла о некоем суданце, который проходит по документам Евросуда под псевдонимом «К2». Он прибыл в Великобританию еще ребенком и получил вид на жительство как член семьи беженца-отца. В 2000 г. 18-летней парень получил гражданство Великобритании.

В 2009 г. он был арестован за нарушение общественного порядка в ходе протестов против израильской военной операции в секторе Газа. Он был выпущен на поруки и вскоре, в нарушение условий освобождения, в октябре 2009 г. выехал из страны. Хотя он и утверждал, что поехал прямо в Судан, служба безопасности настаивает на том, что вначале он посетил Сомали, где участвовал в террористической деятельности джихадистской группы «Аль-Шабааб» и воевал против войск Миссии Африканского Союза в Сомали (AMISOM). До Судана он добрался лишь в апреле-мае 2010 года.

В июне того же года Госсекретарь уведомила К2 о своем намерении отдать приказ о лишении его британского гражданства «ради общественного блага» в связи с тем, что он был «вовлечен в деятельность, связанную с терроризмом» и имел «связи со множеством исламских экстремистов». Конкретная уличающая информация «не была предана гласности в интересах национальной безопасности».

Суданец подал жалобу в Верховный Суд. Он утверждал, что принятая схема позволяет лишать гражданства в то время, когда еще не рассмотрена апелляция. С другой стороны, он поставил под сомнение «честность» процедуры, ссылаясь на право Евросоюза. По мнению заявителя, его должны были вызвать в Великобританию, чтобы он мог проинструктировать своих адвокатов и предстать на заседании лично. Дистанционное участие через видеосвязь могло раскрыть его перед суданскими спецслужбами и поставить под удар его безопасность. Адвокаты, в свою очередь, заявили, что не могут выполнять свои профессиональные обязанности без того, чтобы поговорить с клиентом лично в конфиденциальной обстановке. А решение исключить его из граждан незаконно и дискриминирует К2 как бывшего британского гражданина.

Верховный Суд отклонил апелляцию в июле 2011. Он отметил, что парламент имел право лишать гражданства еще до рассмотрения апелляции. Что касается ссылки на право Евросоюза, то оно не касалось этого дела, так как вопросы национальной безопасности находятся в исключительной компетенции стран-членов ЕС. Встретиться с адвокатами он мог и в безопасной третьей стране, выехав туда на основе своего суданского паспорта. По мнению суда, «маловероятно», что приехав в Великобританию и проиграв там суд, он вернется в Судан, так как сможет сослаться на то, что это для него опасно. Ни гражданство, ни въезд на территорию не-граждан страны-участницы не гарантированы Европейской Конвенцией по Правам Человека. В этом отношении бывший гражданин страны находится в том же положении, что и люди, никогда не имевшие британского гражданства.

В мае 2012 г. дело разбиралось Апелляционным Судом, который согласился с доводами Верховного Суда. Он отметил также, что причиной, по которой заявителю приходится апеллировать из-за границы, было не решение Госсекретаря о лишении гражданства, а его собственное решение сбежать из страны. Была подчеркнута разница между лишением иностранца права находиться на территории страны и лишением гражданства. 

Суданец обратился также и в Специальную комиссию по иммиграционным апелляциям (SIAC). В ответ на заявление Госсекретаря о его связях с террористами, заявитель предложил представить свои контраргументы о том, что он не представляет риск национальной безопасности. Но на слушании в Великобритании, а не из Судана. Он заявил, в частности, что «закономерно и обоснованно боится», что британские власти передали информацию о нем, как о террористе, суданским и даже американским спецслужбам, и что его теперь ищут. Он не отрицал, что получил паспорт Судана, но предположил, что находится под запретом на вылет из страны. В свою очередь, его адвокаты также заявили, что без личных инструкций со стороны клиента они не могут защищать его интересы.

В декабре 2014 г., SIAC вынесла решение, что К2 должен обосновать фактами, почему он не мог инструктировать адвокатов или представить доказательства в Комиссию. Ссылки на субъективный страх не могут быть достаточными. Комиссия признала, что выезд заявителя из Судана может быть опасен для него. Но при этом у него были, по меньшей мере, три способа связи с адвокатами и Комиссией. Так, он мог использовать связь через адвокатов; применять электронную почту или иную систему, базирующуюся на интернете; обратиться к друзьям и знакомым, которые бы вывезли доказательства из страны или послали бы их от своего имени. Если суданские спецслужбы, как утверждал К2, уже следят за ним, то весьма вероятно, то они уже знают и о нем, и о его дискуссии с правительством Великобритании. При этом похоже, что суданские спецслужбы не проявляют к К2 активного интереса. В таком случае, по мнению SIAC, спор о британском гражданстве должен иметь «защитный эффект» для заявителя.

В декабре 2014 г. SIAC рассмотрела дело в отсутствие К2. Она исходила из того, что не было никакой уважительной причины, по которой заявитель не мог быть вовлечен в процесс апелляции и инструктировать своих адвокатов, раз уж он смог за время рассмотрения дела представить Комиссии четыре заявления. Комиссия сочла на основе секретной и открытой информации, что К2 «не был честен в своих свидетельских показаниях» и участвовал в террористической деятельности. 

Что касается нарушения права на семейную и частную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции, то суданец выехал из Великобритании добровольно, нарушив условия освобождения. Его жена выехала в Судан в марте 2010 г., после чего вернулась беременной в Великобританию в феврале 2011 г., чтобы родить там их ребенка. В конце 2011 г. жена с ребенком снова выехала в Судан и оставалась там 6 месяцев. На момент рассмотрения в SIAC ее снова не было в Великобритании. SIAC поэтому считает, что жена К2 с ребенком могут в любое время выехать в Судан, оставаться там и даже жить, они с мужем имеют там многочисленных родственников и могут их навещать достаточно часто. Но даже если бы и было нарушение статьи 8, то и это не меняло бы того факта, что К2 был обоснованно лишен гражданства. 

В июле 2016 г. Апелляционный Суд отказал К2 в рассмотрении жалобы против этого решения. Помимо прочего, суд отметил, что заявитель не смог представить доказательства того, что он не мог использовать справедливую процедуру.

К2 подал в ЕСПЧ жалобу на нарушение статьи 8 Конвенции лишением его гражданства и исключением его из Соединенного Королевства. Он отметил, что обвинения против него были очень ограниченно раскрыты и что он не мог эффективно участвовать в судебном процессе. К2 считал также, что в нарушении статьи 14 Конвенции подвергался дискриминации в сравнении с теми британскими гражданами, которые составляют угрозу национальной безопасности, но не имеют второго гражданства и потому не могут быть лишены британского гражданства, а также в сравнении с проживающими в стране иностранцами, которым дают возможность вернуться для рассмотрения апелляции.

Согласившись с доводами национальных властей, ЕСПЧ пришел к выводу, что жалобы суданца по статьям 8 и 14 очевидным образом не обоснованы и потому должны быть отклонены.

Отметим, что с 2006 г. решения ЕСПЧ используются судами Азербайджана в качестве прецедентов. Поэтому решение по делу К2 дает не только видение проблемы с европейской перспективы, но и ориентир для нашей судебной системы в случае возможных исков в Страсбург от лишенных гражданства азербайджанских террористов и их семей.

Эльдар Зейналов.

Газ. "Эхо" (Азербайджан)

Комитет ООН принял решение по очередной жалобе против Азербайджана

Предметом рассмотрения была практика лицензирования электронных СМИ

В Азербайджане, пожалуй, только специалистам известно, что, помимо жалоб в Европейский Суд по Правам Человека (ЕСПЧ), граждане Азербайджана с 2001-2002 гг. имеют также право на подачу индивидуальных жалоб в 4 комитета ООН. Это Комитет по Правам Человека, Комитет Против Пыток, Комитет по Ликвидации Расовой Дискриминации и Комитет по Устранению Дискриминации Против Женщин. 

Однако, несмотря на достаточно либеральные условия приема жалоб в сравнении с ЕСПЧ, комитеты ООН за полтора десятилетия приняли всего несколько решений. Причин этому немало, но основных две: отсутствие в национальном законодательстве механизма выполнения принятых решений ООН и отсутствие денежных компенсаций за нарушенные права. В результате, жалобы в ООН редки, и каждое новое решение становится событием.

Так, в феврале Комитет по Правам Человека ООН опубликовал решение по жалобе «Агазаде и Джафаров против Азербайджана» (CCPR/C/118/D/2205/2012).

Напомню, что Яшар Агазаде на момент подачи жалобы в ноябре 2012 г. был главным редактором газеты «Mühakimə», а Расул Джафаров был соучредителем и председателем общественного объединения «Развитие телевидения и альтернативных средств массовой информации». В 2009-2010 годах, он также руководил мониторингом телевидения в Институте Свободы и Безопасности Репортеров и написал несколько критических статей по этой теме.

11 марта 2010 г. Джафаров обратился в Национальный Совет по Телевидению и Радио (НСТР), запросив информацию о свободных для использования радиочастотах, и поинтересовался, почему не публикуется список таких частот и по их распределению не проводятся тендеры, как требует закон. В ответ, НСТР подтвердил, что свободные частоты есть и их список не был опубликован.

19 мая того же года, Агазаде и Джафаров обратились в НСТР за лицензией на телерадиовещание в Баку и на Апшеронском полуострове. Совет ответил, что они могут получить специальное разрешение (лицензию) на основе соревнования, участвуя в тендерах, объявляемых Советом в областях, «признаваемых необходимыми для вещательной деятельности».

10 июня 2010 г. авторы обратились в Сабаильский районный суд Баку с жалобой на нарушение их свободы выражения тем, что не публикуются списки доступных частот и информация о тендерах. Истцы отметили, что последний раз тендер был объявлен в сентябре 2008 года, а после этого лицензии выдавались без конкурса, обеспечивая «политическую монополию на телерадиовещание» в стране, и потребовали от суда, чтобы он обязал НСТР выдать им лицензию.

26 августа 2010 г. этот иск был отклонен как необоснованный. Суд посчитал, что НСТР обеспечил быстрые, хорошо аргументированные и информативные ответы истцам, и не нашел в действиях Совета никаких нарушений прав и свобод. Это решение было поддержано 3 марта и 5 июля 2011 г. соответственно Апелляционным и Верховным судами Азербайджана.

После этого, Агазаде и Джафаров обратились к Комитет по Правам Человека (КПЧ) ООН с индивидуальной жалобой на нарушение статьи 19(3) Международного Пакта о Гражданских и Политических Правах (МПГПП), гарантирующей свободу выражения мнения, нарушенную отказом в выдаче лицензии на телерадиовещание и не проведением регулярных и честных тендеров на выдачу таких лицензий. В результате лицензии выдаются без тендеров, исключительно на усмотрение НСТР.

В своей жалобе, авторы отметили почти полное отсутствие независимых вещателей в азербайджанских электронных СМИ. Регулируя распределение частот, выдачу лицензий и рекламный рынок, правительство Азербайджана контролирует электронные СМИ, в результате чего отсутствует плюрализм в этой области. Все члены НСТР назначаются Президентом и положение о Совете не предусматривает каких-либо общественных консультаций и прозрачности процедур при назначении его членов.

Несмотря на множество свободных частот, в стране всего 14 национальных радиоканалов (12 в Баку и в 2 Нахчивани). Не использование свободных частот НСТР объясняет отсутствием необходимости в новых теле- и радиостанциях.

Закон «О теле- и радиовещании» обязывает НСТР ежегодно публиковать список свободных радиочастот и проводить тендеры на свободные частоты. Однако такие тендеры проводились лишь дважды (в сентябре 2008 и ноябре 2010), и оба раза выдавалась только одна лицензия. Авторы отмечают, что и эти тендеры тоже не были свободными, открытыми и честными.

Так, в 2008 г. лицензию выдали компании Digital Media MMC, которая была создана и зарегистрирована буквально накануне (за 13 дней до тендера), причем имя собственника компании так и не было опубликовано. В 2010 г. лицензию получила компания Golden Prince, которой владеет директор Азербайджанского Дома Прессы, известный своими связями с правительством. До этого, НСТР раздавал лицензии без тендера тем радиостанциям, чьи передачи были проправительственными.

30 декабря 2008 г. НСТР запретил иностранное вещание на национальных FM-частотах. В результате, лицензий лишились такие радиостанции, как «Свобода», «Голос Америки» и ВВС. Ранее, в 2006-2007 годах, лицензий лишились «Европа Плюс», а также 3 российские, 3 турецкие и 1 французская радиостанции. Все эти освободившиеся частоты на момент подачи жалобы оставались неиспользованными.

В поддержку жалобы, авторы процитировали отчеты Совета Европы, ОБСЕ, Европарламента и заключительные замечания по Азербайджану самого КПЧ.

Во время переписки в 2013-14 гг., правительство расценило жалобу как необоснованную, так как авторы могли участвовать в тендерах, проводимых в соответствии с законодательством. Так, в ноябре 2010 г. НСТР объявило тендер для новой радиостанции в Баку и на Апшероне, который продолжался месяц. В январе 2011 г. был проведен конкурс среди трех допущенных к тендеру претендентов, который выиграла компания Golden Prince LLC. Проигравшие участники подали иски в суд и проиграли. Информация о тендере была опубликована и доведена до авторов, которые могли бы участвовать на тех же условиях. Авторы жалобы могут участвовать и в дальнейших тендерах.

Авторы в своем возражении отметили, что Джафаров принял участие в тендере в ноябре 2010 г., но безуспешно, что только подкрепляет их аргументацию о несправедливом характере тендеров. Однако речь в жалобе шла об их обращении за лицензией не в ноябре, а в мае 2010 года, а также о не проведении регулярных и честных тендеров для радиовещания и не публикации ежегодных списков вакантных радиочастот, как требует закон. С момента подачи жалобы, власти провели всего один тендер для Нахчивани, который был раскритикован гражданским обществом, так как лицензия досталась проправительственному кандидату. Кроме того, без тендера были выданы лицензии правительственному телеканалу в 2011 г. и правительственной радиостанции в 2012 г.

КПЧ признал жалобу приемлемой и отметил, что власти не оспаривали, что, с момента учреждения НСТР в 2003 г., он ни разу не публиковал списки свободных радиочастот, что за 13 лет были проведены только 3 тендера, хотя свободными были минимум 11 частот, и что в нескольких случаях без тендера были выданы лицензии структурам, связанным с правительством. 

Известно, что право на свободу выражения мнения по статье 19 Пакта не является абсолютным. Однако в законном порядке ограничено оно может быть лишь в двух случаях: для защиты прав и репутации других лиц, и для защиты национальной безопасности, общественного порядка, общественного здоровья или общественной морали. 

В случае авторов, правительство не смогло адекватно объяснить, почему оно не опубликовало список свободных радиочастот, хотя это требуется по закону, и каким образом цель обеспечения плюрализма в радиовещании была достигнута без регулярной организации тендеров. Также, правительство не объяснило, как примирить цели плюрализма и разнообразия с практикой раздачи лицензий без тендера компаниям, которые выглядят как связанные с правительством.

Поэтому Комитет пришел к выводу о необоснованности ограничения права авторов жалобы на свободу выражения отсутствием периодических тендеров и прозрачности в распределении лицензий без публичных тендеров. Ограничения, наложенные на авторов, были произвольными по своей природе и составляют нарушение их прав по статье 19(2) Пакта. 

Комитет отмечает, что правительство обязано обеспечить полную компенсацию тем лицам, права которых были нарушены. Оно также обязано предотвратить подобные нарушения в будущем и пересмотреть законодательство по телерадиовещанию в плане обеспечения того, что лицензии на свободные радиочастоты будет распределяться на основе ясных и прозрачных процедур, гарантирующих регулярные и открытые конкурсы, доступ к которым у кандидатов будет на основе недискриминационных критериев, и с целью продвижения плюрализма СМИ в стране-участнице.

Комитет хотел бы в течение 180 дней получить от страны-участницы информацию о принятых мерах, а также предлагает правительству перевести решение по жалобе на официальный язык страны и широко ее распространить.

Кстати, это дело стало не только первым решением ООН против Азербайджана по жалобе на нарушение свободы выражения мнения, но и первым делом в азербайджанской «папке», где один из экспертов КПЧ счел нужным зафиксировать свое особое мнение. Соглашаясь со всеми выводами своих коллег, Фабиан Омар Сальвиоли (Fabián Omar Salvioli) вместе с тем убежден, что в описание рекомендуемых мер по компенсации нужно было включить финансовую компенсацию расходов на судопроизводство, понесенных авторами во время судебных процессов на национальном уровне.

Не исключено, что на мнение эксперта повлияло обсуждение КПЧ в октябре-ноябре 2016 г. периодического отчета Азербайджана по выполнению положений МПГПП. В частности, неправительственные организации поднимали вопрос о том, что отсутствие финансовой компенсации за установленные нарушения прав человека делает жалобы в ООН менее популярными, чем обращение в ЕСПЧ. Проблема отсутствия в законодательстве Азербайджана механизма исполнения решений, принятых комитетами ООН по индивидуальным жалобам, нашла отражение в заключительных замечаниях КПЧ по Азербайджану, принятых в ноябре прошлого года. 

В замечаниях КПЧ по отчету заметное место заняли и другие проблемы в осуществлении свободы выражения мнения. В частности, было упомянуто и лишение лицензии на вещание предположительно по политическим мотивам (радио «Свобода» и ANS TV/Radio).

Остается надеяться, что усилия наших правозащитников и журналистов, совместно с рекомендациями международных организаций помогут правительству привести практику лицензирования электронных СМИ в соответствие со стандартами ООН.

Эльдар Зейналов.

Перепечатка в ИА Туран, 25.03.2017:

http://www.contact.az/docs/2017/Politics/032500186293ru.htm

https://turan.az/ext/news/2017/3/free/politics_news/ru/60868.htm/023

Шантаж и травля в социальных сетях: Как бороться с кибернасилием против женщин?

ЛЕЙЛА ЛЕЙСАН·15 МАРТА 2017 Г.
 
- А вы правда журналист? – обратилась ко мне с вопросом женщина, работающая в зоне отдыха в одном из регионов Азербайджана.
 Получив утвердительный ответ, она продолжила:
 - Мне нужна ваша помощь. Я зарегистрировалась в социальной сети «Одноклассники», и какой-то мужчина, «сфотошопив» мои фотографии – прикрепив голову к обнаженному телу, меня шантажирует. Что делать?
 - Нужно в полицию обратиться.
 - Да, но мужчина этот турок, не знаю, сможет ли помочь наша полиция. И еще: у меня братья. Если узнают что-то об этом, все может закончиться трагедией.

О том, чем может обернуться подобная история в Азербайджане, я знаю не понаслышке. Интернет пестрит новостями об «убийствах чести», когда поводом для серьезного преступления может стать и нечто гораздо более невинное, чем «обнаженка». И женщине этой я, к сожалению, ничем помочь не смогла. Потому что расправиться с шантажистами можно лишь одним способом: ведя открытую борьбу, прибегнув к помощи правоохранительных органов.

Группировка «соблазнителей»

Несмотря на то, что до полиции с подобными проблемами доходят лишь единицы, на официальном сайте МВД есть информация о целых группировках, промышляющих шантажом. И главной целью вымогателей являются, конечно, именно женщины.

 К примеру, в конце января 2017 года сотрудники Главного управления по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел АР задержали пятерых мужчин, которые знакомились с молодыми женщинами в социальных сетях, заводили роман по переписке, а затем, когда набирали достаточно компромата на жертву, требовали денег. Мужчины угрожали, выставить фотографии, компрометирующие женщин в тех же соцсетях.

 Заявления на группу шантажистов подали сразу две жертвы, попавшиеся на крючок преступников, благодаря чему их и удалось вычислить.

 С каждым годом случаи кибернасилия во всем мире, и Азербайджан, к сожалению, не исключение, встречаются все чаще.

 Что же такое «кибернасилие»? Это шантаж, запугивания, действия сексуального характера, выражение открытой ненависти, кража личных данных, онлайн-преследования и угрозы в сети Интернет.

По словам сотрудников правоохранительных органов, заявлений на вымогательство путем угроз поступает в органы внутренних дел все больше и больше. Причем, шантажистам не требуется особо утруждаться – достаточно пригрозить обнародовать компрометирующую женщин переписку, и им удается добиться своего.

В большинстве же случаев кибернасилие в Азербайджане остается безнаказанным. По словам главы Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдара Зейналова, добиться наказания за кибер-преследование не так-то и просто, несмотря на то, что оскорбления и запугивания, в принципе, противозаконны.

«Независимо от того, печатные ли это средства информации или электронные, на людной улице ли оскорбляют или в соцсетях, открыто ли это делается или под псевдонимом, такие действия, как оскорбление, клевета, вмешательство в частную жизнь, угроза убийством или нанесением телесных повреждений уголовно наказуемы, а нанесение вреда деловой репутации может быть наказано в гражданском порядке.

В случае кибер-преследования, однако, есть одно «но»: распространение такой информации через информационные интернет-ресурсы должно иметь «массовый», «публичный» характер. Оскорбление или клевета, сделанное в личном сообщении, под уголовную статью не подпадет. Предполагается, что человек сам может решить такую проблему путем жалоб интернет-провайдеру или блокировки адреса», - говорит правозащитник.

По его утверждению, нигде в азербайджанском законодательстве не прояснены критерии, по которым аудитория может считаться массовой.

«С печатными средствами массовой информации более-менее все ясно: по закону, зарегистрированное СМИ имеет тираж более чем 99 копий. Но для интернета этот вопрос остается неясным.

Существенно и то, что диффамационные преступления (оскорбления и клевета) не расследуются государственными органами, если жертва такого преследования не соберет все необходимые доказательства, и не представит их в суд против конкретного лица, которое часто скрыто под псевдонимом или чужим именем. Как в таком случае узнать, кому принадлежит IP-адрес отправителя, если провайдер отказывается это сделать без требования суда, а суд требует, чтобы иск имел конкретного ответчика?», - вопрошает Э.Зейналов.

Однако, по словам правозащитника, в случае угроз убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, могут быть приняты во внимание и личные сообщения.
«Но и тут есть «но»: это будет сделано, только если имелись «реальные основания» опасаться исполнения этой угрозы. Без этого правоохранительные органы в лучшем случае ограничатся профилактической беседой, а то и этого не дождетесь.

При этом вы можете подозревать, что за анонимом скрывается конкретный человек, но доказать это можно лишь путем оперативно-технических мероприятий, которые проводятся лишь после возбуждения уголовного дела. Опять тупик.

Есть и другое «но»: не является преступлением действие или бездействие, хотя формально и подпадающее под уголовное наказание (например, те же угрозы), но в силу «малозначительности не представляющее общественной опасности, то есть не причинившее и не создавшее угрозы причинения вреда личности». Опять же, неясны критерии, по которым будет оцениваться «значительность» угрозы. Другими словами, пока жертву не убьют или не покалечат, у чиновников всегда есть возможность заявить, что угроза не реальна, а оскорбление незначительно», - уверен Э.Зейналов.

 Ох уж этот «менталитет»!

 В Азербайджане ситуация усугубляется «менталитетом». Общество массово травит женщин, публично осуждая их за «недостаточно скромные» наряды, общение с мужчинами и даже посещение развлекательных заведений.

Доходит до того, что толпа готова оправдывать ужасные преступления избиение, насилие и даже убийство женщин.

В новогоднюю ночь в ночном клубе Reina в Стамбуле произошел чудовищный теракт, потрясший многих людей во всем мире. Террорист с автоматом застрелил охранявшего клуб полицейского, ворвался в помещение, где находились более 700 человек, и открыл по ним стрельбу. В результате погибло 39 человек. Среди них – молодая азербайджанка Нурана Гасанова.

Местные СМИ распространили данную информацию, а обсуждения в соцсетях неожиданно перетекли в иную плоскость: «А что она делала в ночном клубе?». Комментарии были чудовищными, погибшую девушку обвиняли в непристойном поведении, чуть ли не оправдывая ее убийство.

Точно так же общество единогласно осудило… семнадцатилетнюю девушку, которой было нанесено 8 ножевых ранений. Айтадж Бабаева была убита своим «воздыхателем» лишь за то, что решила выйти замуж за другого человека.

Комментаторы соцсетей взорвались осуждением: «Правильно, нечего было с парнями встречаться».

К сожалению, таких примеров великое множество. Общество, в большинстве своем, поддерживает травлю женщин, играя на руку гнусным преступникам. Масла в огонь нередко подливают и местные Интернет-СМИ. В погоне за «кликами», они стараются всеми способами спровоцировать скандал, поддерживая всеобщее осуждение. Впрочем, за СМИ водятся и другие «грешки». Нередки случаи, когда Интернет-ресурсы распространяют фотографии женщин, размещенные в социальных сетях в ограниченном доступе. Для того, чтобы разразился скандал и массы принялись травить женщину не требуется много усилий: достаточно опубликовать чью-нибудь личную фотографию с курорта, к примеру, в купальнике, или слишком открытом наряде.

Беспомощность и незащищенность

По данным ООН, 18% женщин всего мира (а составляет это, ни много ни мало, 9 миллионов!), испытывали проблемы из-за агрессивного поведения и насильственных действий пользователей Интернет, - сообщает Wired.

По утверждению психолога-консультанта Центра «Kairos Consulting» Эллады Гориной, самое глубокое и сильное чувство, которое женщины испытывают в подобных ситуациях – это чувство беспомощности и незащищенности.

«Нередко эти женщины чувствуют, что их предали, ведь именно от мужчин на подсознательном и сознательном уровнях они ожидают, что те будут беречь их и защищать.
Женщины испытывают разочарование и страх перед обществом. Потому что, на глубинном уровне ожидают, что общество поддержит их, как это было в далекие времена, когда был популярен закон «око за око и зуб за зуб».

Также они совершенно растеряны, так как они понимают, что покинуты государством. Ведь именно правовые нормы и законы призваны восстановить справедливость, но на практике мы наблюдаем совершенно иную картину.

В результате, часто возникает странный алгоритм: пострадавшие женщины стыдятся случившегося, и это чувство усугубляется тем, что общество, призванное охранять их, внушает им дополнительно вину, превращая из жертв в провокаторов-агрессоров», - считает психолог.
Как же быть?

Проблема кибернасилия против женщин актуальна во всем мире.  По данным ООН, 95% всего агрессивного поведения и распространения ложной информации в интернете нацелено против женщин. 73% женщин в интернете испытали на себе насилие по половому признаку, прекрасная половина человечества становится мишенью для травли и оскорблений в 27 раз чаще, чем мужчины.

«Вмешательство в личную жизнь (сбор документов и записей, содержащих личную семейную тайну, их распространение, продажа или передача третьему лицу) наказуемы. Но, если это не было сделано с использованием служебного положения или дрона, то наказание может ограничиться штрафом до 500 манатов, общественными или исправительными работами. Думаю, что со мной согласятся, что штраф в пару сотен манатов – не совсем адекватное наказание за разбитую семью, уничтоженную деловую репутацию и т.п. последствия от таких публикаций. Но на деле, даже такие наказания применяются крайне редко», - комментирует Э.Зейналов.

Да и доказать что-либо, учитывая то, что вычислить преступника и собрать необходимые данные без содействия интернет-провайдера практически невозможно. Последние же, по словам Э.Зейналова, вовсе не жаждут содействовать.

«Интернет-провайдеры не торопятся наказывать нарушителей интернет-этики, чтобы не отпугнуть потенциальных клиентов, и, соответственно, не сотрудничают с жертвами в части документирований этих нарушений», - говорит правозащитник.

Что, в таком случае, можно посоветовать жертве таких «кибер-атак»? По мнению Э.Зейналова, в основном, целью атак является вывод жертвы из равновесия, провокация какой-то хаотической, раздраженной реакции.

«В таком случае лучше попытаться проигнорировать нарушителя. Если пишут на личную страничку, в чат, гостевую книгу Вашего сайта – просто сотрите написанное и заблокируйте адрес отправителя. Такая возможность у пользователей интернета есть. Даже простое помещение злоумышленника в «черный список» уже делает то, что он пишет на общедоступных форумах, невидимым для Вас лично (хотя и видимым для остальных).

Вы также можете написать администрации этих форумов и сайтов, чтобы они удалили написанное про вас и заблокировали автора.

Помните, что в случае, если вас лично оскорбляют или публикуют личную информацию, пусть даже и анонимно, а администрация этого ресурса не принимает мер, то можно подать в суд уже против администрации сайта. Точно так же, если в случае угроз физической расправой полиция не принимает мер, то можно обратиться в административно-хозяйственный суд уже против полиции.

Вне зависимости от того, собираетесь ли Вы в данный момент жаловаться или нет, документируйте наиболее опасные или информативные публикации. В другом настроении вы сможете извлечь из них пользу, например, для анализа того, кто именно скрывается под псевдонимом или заказал «кибер-атаку» (а массовые атаки всегда бывают заказаны или организованы). Иногда важнее узнать, кто стоит за атакой, чем отвечать на каждый выпад, чтобы ответить ему или ей каким-то другим образом», - советует правозащитник.

Кибернасилие в наши дни приобретает характер пандемии, на которую давно уже пора обратить пристальное внимание.

Лейла Лейсан

https://www.facebook.com/notes/лейла-лейсан/шантаж-и-травля-в-социальных-сетях-как-бороться-с-кибернасилием-против-женщин/1593726193988473/

«Как помочь нашей женщине, если она скорее прыгнет с крыши, чем пойдет в суд?»

«Как помочь нашей женщине, если она скорее прыгнет с крыши, бросится под машину чиновника, чем пойдет в суд?»

Март 14, 2017 12:36

Дж.АЛЕКПЕРОВА

«В Азербайджане при приеме на работу женщины сталкиваются с гендерной дискриминацией. Работодатели опасаются брать на ответственные должности замужних женщин детородного возраста, особенно тех, у кого пока нет детей,» — заявил Echo.az глава Правозащитного Центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов.

По его словам, причина очевидна: уйдя в декретный отпуск, она все равно будет числиться за этой организацией, а вернувшись (и уже подрастеряв свои трудовые навыки), будет больше думать не о работе, а о домашних заботах.

«Все эти объявления о приеме на работу девушек не старше 30 с размерами 90-60-90 касаются совсем других должностей, где нужно привлечь клиентов, но не старших позиций в офисе, где фигура не имеет никакого значения,» — сказал Зейналов.

Между тем, исследования показали, что 20% женщин подвергаются гендерной дискриминации при приеме на работу. Об этом сказал управляющий партнер Price Waterhouse Coopers Azerbaijan и член Совета директоров Американской торговой палаты (AmCham) в Азербайджане Мовлан Пашаев.

По его словам, по многим должностным позициям существуют гендерные стереотипы.

«Существует мнение, что главным бухгалтером обязательно должна быть женщина, а главным юристом — мужчина». Представитель PwC считает, азербайджанское законодательство поддерживает «наказание» женщин: «70% женщин, находящихся в декретном отпуске, хотели бы вернуться на работу. Но только 20% из них возвращаются на работу на такую же или более высокую зарплату. Другая часть начинает работать за меньшую зарплату. Другими словами, женщины «наказываются». Азербайджанское законодательство не создает максимальных условий для женщин. Например, женщина в декретном отпуске получает максимум 2 тыс. манатов. Даже если ее зарплата составляет 5 тыс. манатов, она получит 2 тыс. Мы выступаем за изменение этого закона и вновь выдвинем свои предложения».

Эльдар Зейналов отметил, что рождение детей, как правило, тормозит карьерный рост женщин, вследствие чего немногие из них дорастают до высоких и хорошо оплачиваемых должностей.

«По официальной статистике, среднестатистическая работница получает вдвое меньше среднестатистического работника. Это означает не то, что женщинам за ту же работу платят вдвое меньше, как некоторые полагают. Просто в общем раскладе должностей женщины занимают нижние, то есть низкоплачиваемые ступени».

По его словам, это не является следствием какой-то продуманной политики государства по дискриминации женщин.

«Скорее, наоборот: такой результат провоцирует непродуманная политика властей, честно добивающихся гендерного равенства, как они его понимают. Ведь еще со времен массовых кампаний за равенство женщин cоветского времени предполагалось, что оно будет означать допуск женщин к некоторым, так называемым «мужским» профессиям. Женщинам хотелось сесть за штурвал трактора, и мужчины охотно уступали место «Леди Трактористкам», но при этом занимали места их начальников,» — говорит Зейналов.

Как он отметил, ключевой момент - это так называемое «кухонное рабство».

«Мужчина с работы приходит домой отдыхать, а женщина — работает во вторую, домашнюю смену. Таким образом, допуск женщин на производство приводит вместо «освобождения» к большей ее эксплуатации. Еще коммунисты озаботились этой проблемой, стараясь продумать, как снять с женщины домашний хомут, чтобы посильнее запрячь ее в «социалистическое строительство». В какой-то момент это приняло карикатурные формы. Например, чтобы женщина не торчала у кухонной плиты, стали открывать столовые. Чтобы женщина не корпела со швейной машинкой, открывали магазины одежды-ширпотреба (широкого потребления), а заводы по производству швейных машинок почти все закрыли. И люди ввиду узкого ассортимента стали одеваться невзрачно. Открыли детские сады, чтобы было, куда сдать маленького ребенка, пока мама работает. И дети тихо ненавидели эти садики со злыми низкооплачиваемыми нянями и невкусной едой и, заражаясь друг от друга в садике, хором болели всеми возможными болезнями», — рассказал эксперт.

После коммунисты ушли, и, по словам Э.Зейналова, все попытки облегчить жизнь работающей женщины сошли на нет.

«Даже детские сады стали закрывать и продавать их помещения. Но ведь соль всех этих усилий была не в том, чтобы одеть всех по-сиротски в ширпотреб или травить едой в столовых, а в том, чтобы кто-то подменил работающую женщину в домашних делах,» — сказал он.

«Скорее всего, я выскажу сейчас еретическую идею, но я сторонник возвращения домработниц. Шаблонное мышление коммунистической эпохи представляла домработниц, как остановившихся в развитии женщин, порабощенных эксплуататоршей-хозяйкой. Естественно, что "барынь" нужно было уничтожить, как класс, заставив их после работы стирать и готовить во вторую домашнюю смену, а вот "кухарок" — отправить руководить государством,» — сказал Зейналов.

«Но на деле существует большое количество женщин, которые с радостью возьмутся за такой труд. Например, еще полные сил пенсионерки, которых отправили на пенсию. Или приезжие студентки и старшеклассницы, которые могли бы посидеть с ребенком, постирать белье или сбегать за покупками в обмен на небольшой заработок в свободное от учебы время. А трудовые отношения вполне можно урегулировать», — пояснил он.

По его словам, в принципе и тех женщин, которые безразличны к карьере, но самозабвенны в домашнем хозяйстве и воспитании детей, «не стоит гнать железным кулаком к светлому будущему».

«В каждом обществе на Востоке или Западе есть определенный процент женщин, которые выбирают именно такую судьбу, которая, впрочем, не мешает им работать на дому. Просто надо создать возможность, чтобы такая работа у них была и не терроризировалась «людьми с папками».

Отвечая на вопрос о наличии пустот в законодательстве Азербайджана по этой части, эксперт назвал лишь несколько.

«Во-первых, женщин в парламенте недостаточно, а те, кто там сейчас есть, представляют не самые нуждающиеся в таком законодательстве слои населения. Даже еще правильней: не самые нуждающиеся слои населения. Их проблемы решаются по-другому. Во-вторых, бюрократические препоны. Самое первое правило любого бюрократа: «Если можешь что-то не делать — не делай!» Именно по этой причине во всех странах есть общественные группы, которые давят на властные структуры с целью сдвинуть реформы. Например, женские движения, профсоюзы, пресса (в качестве «четвертой власти», а не мальчиков для битья). Всего этого нет, и это третья причина,» — сказал Зейналов.

«Четвертая, но самая существенная причина — это национальный менталитет, в котором женщине определено место домохозяйки. Помню одну современную по облику знакомую, которая после замужества немедленно ушла с работы, заявив домашним: «Хочу жить, как ханым», что в ее понимании означало: сидеть дома и не работать. Да и как помочь нашей женщине, если она скорее прыгнет с крыши, бросится под машину чиновника или обольется керосином и сожжет себя, но не пойдет в суд? Вот с этим и надо работать и властям, и гражданскому обществу», — отметил он.

http://ru.echo.az/?p=57624

«Мечты, мечты – где ваша сладость?..»

В 1928 г. АзГПУ расстрелял ряд большевиков за симпатии к «Мусавату»

В Советском Азербайджане было принято считать, что история партии «Мусават» - бывшей правящей партии Азербайджанской Демократической Республики закончилась вскоре после разгрома Гянджинского восстания в мае-июне 1920 г. А если и было мусаватистское подполье в 1920-х, то оно якобы состояло исключительно из «бывших» - беков, помещиков, потерявших свое материальное положение с приходом большевиков и мечтающих свергнуть их и вернуться к власти, чтобы и дальше пить кровь трудового народа, о благе которого неустанно заботилась партия большевиков. Во время Перестройки появился новый миф о том, что сопротивления Советской власти в Азербайджане не было вообще, а вскрытые после советизации заговоры якобы были лишь плодом изощренной фантазии сотрудников спецслужб.

Все это стереотипы были далеки от реальности, о которой мы стали больше узнавать лишь после обретения Азербайджаном независимости. Почти откровением для азербайджанских читателей стала книга Олег Волкова «Погружение во тьму», где он описывает свои встречи в Бутырской тюрьме с примерно 300 мусаватистами, осужденными к помещению в Соловецкий концлагерь в 1928 г.

На самом же деле, сопротивление коммунистам в 1920-х годах не прекращалось ни на один день. Хотя власть им и была передана бескровно, решением парламента, но большевики жаждали гражданской войны и всячески провоцировали ее, чтобы физически уничтожить «эксплуататоров» по российскому образцу. 

Уже менее чем через месяц после "советизации" в Гяндже вспыхнуло массовое восстание. В 1920-21 гг. прокатились восстания в Карабахе, Закатале, Ленкорани, других местах. И везде во главе восстаний были партии «Мусават» и «Иттихад». Однако надежда на помощь повстанцев со стороны соседних Грузии и Дагестана и на вооруженную интервенцию Антанты не оправдалась. 

В 1922-25 гг. «Мусават» отказывается от курса на вооруженное восстание, сделав ставку на вербовку новых членов и укрепление организации, пропаганду пантюркизма и патриотическое воспитание молодежи. Что немаловажно, меняется и социальная база. Активисты «Мусавата», видя реальную ситуацию на местах, понимают, что будущее Азербайджана нельзя строить, опираясь лишь на помещиков и буржуазию. В партию начинают вовлекать рабочих, крестьян и мелкую буржуазию города.

В тот же период в правящей Азербайджанской Коммунистической Партии (большевиков) укрепляется и растет т.н. «национальный уклон», представленный в основном старыми партийцами, перешедшими в АКП(б) из тюркской социал-демократической организации «Гуммет». Уже во время мартовских событий 1918 г., когда большевики вступили в союз с дашнаками, вера гумметистов в интернационализм большевиков была сильно поколеблена. Это видно и по публикациям в газетах «Гуммет» и «Бакы Шурасы Ахбари» в апреле-июле 1918 г. В этот период правое крыло «Гуммета» во главе с Абдул-баги Мамед-заде считало, что будущий советский Азербайджан должен обязательно быть независимым; что власть буржуазии в АДР должна быть свергнута путем восстания населения, а не принесена на штыках Красной Армии; что с учетом национальной специфики, в частности, крестьянского характера страны, необходимы определенные уступки мелкой буржуазии и интеллигенции. Эти взгляды были перенесены в феврале 1920 г. в объединенную АКП(б) и возглавлены Н.Наримановым.

Сейчас, после публикации произведений Н.Нариманова, бывших с 1925 года под негласным запретом, мы можем оценить, в чем состояли взгляды «национал-уклонистского» движения, которое в Москве с опаской называли «наримановщиной». Его сторонники выступали за независимость Азербайджана в хозяйственных вопросах, за тюркский (азербайджанский) язык в качестве государственного, за сохранение национальных вооруженных формирований, осторожность в вопросах религии и национальных традиций, более активную «восточную политику», в частности в Иране. Некоторые шли еще дальше и считали, что АКП(б) тоже должна быть независимой и входить в Коминтерн отдельно от российской компартии.

Никаких фракций «наримановцы» не составляли. Они надеялись, что изменение внешней или внутренней обстановки само вскроет ошибочность политики промосковской «левой» группы, стоявшей у власти в Азербайджане. На тот случай, если Москва доверит уклонистам судьбу республики, у них был готов состав «правительства общественного доверия» из их числа.

Но уже к 1923 г., когда Нариманов написал свое знаменитое письмо Сталину, подвергавшее критике политику коммунистов в Азербайджане, многие национал-уклонисты от него отошли. Вскоре и самого Нариманова отослали сначала в Тифлис, потом в Москву. Его смерть в 1925 г. привела к разброду среди национал-уклонистов.

В 1926-27 гг. осложняются международные отношения СССР с Англией и Польшей, ходят слухи о скорой войне. На их фоне национал-уклонисты оживились и стали искать себе союзников. Некоторые присоединились к «объединенной» (троцкистской) оппозиции, где им нашлось место, хотя она и демонстрировала интернационализм. Другая же часть уклонистов искала себе союзников совсем в ином лагере. 

Руководители подполья "Мусават": пред. ЦК Дадаш Гасанов (№4), секр. ЦК Ахмед Гаджинский (№1) и др. во внутренней тюрьме АзГПУ (1926)

В конце 1926 – начале 1927 гг. АзГПУ провело новые аресты среди мусаватистов, арестовав членов ЦК, районных и уездных активистов. Были арестованы председатель ЦК партии Дадаш Гасанов, секретарь ЦК Ахмед Гаджинский, член ЦК Мамед Гасан Бахарлы, председатель Бакинского комитета Миркасимов, член Политической комиссии ЦК Кербалаи Вели Микаилов, член Военной Организации Аждар Бабаев, председатель Балахано-Сабунчинского райкома Юсифзаде и др. Некоторые из них стали давать откровенные показания о своей работе.

Не все знают, что пытки в АзГПУ применялись еще задолго до того, как они были санкционированы в 1937 г. Ведь оппозиционеры-коммунисты, прошедшие через тюрьмы в конце 1920-начале 1930-х, в худшем случае могли пожаловаться на грубость следователя, антисанитарию в камере или чрезмерную изоляцию. Но это были коммунисты, пусть даже и бывшие. А к антикоммунистам отношение было совсем другое. Во время восстаний их часто вообще расстреливали без суда и следствия. В 1924 году двух гачагов убили прямо в здании АзГПУ, а в Кюрдамире без суда расстреляли 16 задержанных крестьян.

Уже упомянутый Волков вспоминал, как один из мусаватистов, учитель Махмуд Мамедов «скупо рассказывал … об убийствах в бакинских застенках, о сопровождавших дознания избиениях и пытках. Следы их — темными пятнами, шрамами — были на всем теле Махмуда. Тогда эти наглядные свидетельства возвращения к приемам средневековья еще не укладывались в сознании, казались отражением нравов жестокого Востока. Какой-то тамерлановщиной, немыслимой в новой, Советской России… Тогда, в Бутырской тюрьме, мне даже трудно было поверить, чтобы говоривший со мной спокойный и так дружелюбно относящийся к нам человек испытал дыбу и не досчитывался зубов, выбитых сапогами…»

Среди показаний, выбитых у заключенных мусаватистов, особый интерес чекистов и партийных органов вызвала информация о наличии в рядах «Мусавата» членов компартии. При допросах и очных ставках это подтвердилось, и были арестованы около 20 членов АКП(б). 

Выяснилось, что некоторые из них вступили в компартию, уже будучи мусаватистами. Партбилет открывал дорогу к успешной карьере, особенно если его обладатель имел среднее или высшее образование. Занятие руководящих должностей облегчало выполнение тайных подпольных заданий.

Так, бывший прапорщик армии АДР Мовсум Ибрагимов стал помощником начальника 5-го района Бакгормилиции. Искендер Кафаров благодаря партбилету АКП(б) стал председателем Масаллинского РИК в Ленкоранском уезде. Асад Насибов стал у коммунистов заведующим УОНО Агдамского уезда. Зульфугару Эйвазову членство в АКП(б) позволило стать заведующим Коммунхозом Агдамского уезда. С мотивами их поведения все было ясно: они рассматривали советизацию как оккупацию Россией, а компартию как коллаборационистов, и шли в компартию и на государственную службу с целью навредить новой власти.

Но некоторые из скрытых мусаватистов были с подпольным стажем в «Гуммете» и начинали как раз с борьбы с «Мусаватом». Они поступили честно: вышли из АКП(б) уже в советское время, явно ввиду нежелания делить с нею ответственность за политику коммунистов в Азербайджане, и уже потом вступили в «Мусават». 

Так, скромный кассир Азлестреста Абдул-Баги Мамед-заде был в социалистическом движении с 1907 года. Начинал в «Гуммете», однако разошелся с партией и вступил в АКП(б) только в 1920. Известно, что 27 апреля 1920 г. он вместе с Г.Султановым и др. заговорщиками предъявил ультиматум правительству АДР. Но уже в 1921 г. он был исключен за халатное отношение к партийным обязанностям и национал-шовинизм. Хотя потом ему и предложили вернуться в АКП(б), он отказался и вместо этого в 1922 году тайно вступил в «Мусават», где поддерживал связь с политической комиссией ЦК и членами ЦК «Мусават». 

Мир Багир Сеид-Ризаев работал делопроизводителем Теруправления АзССР. Будучи коммунистом, он вышел из АКП(б) по собственному желанию. В «Мусават» вступил позже, в 1922 г. Служа в Наркомвоенморе АзССР, он передавал в Военный центр «Мусават» сведения военно-секретного характера.

Приказчик Центрального Рабочего Кооператива Ага Назар Сейранов и сотрудник Музея Революции Али Юнусов вступили в компартию еще до советизации, в 1919 г. Уйдя от коммунистов в 1923 г., они стали членами Балаханской организации «Мусават» в 1925 г. 

С ними тоже было все (или почти все) ясно: люди разочаровались в одной партии, ушли из нее и записались в другую. Однако были и более обескураживающие примеры, когда коммунисты, сохраняя членство в АКП(б), вполне сознательно записывались в «Мусават», и им там доверяли руководящие должности. 

Среди таких «двурушников» оказался, например, научный сотрудник Института истории партии Ахмед Ахмедов. Будучи одним из лидеров «Гуммет» с 1919 г. и коммунистом с 1920, он в 1925 году вступил в «Мусават» и организовал ячейку этой партии в селе Балаханы. В 1927 г. он развернул там почти массовую работу под видом защиты взглядов троцкистской оппозиции.

Ибрагим Ахмедбеков был коммунистом с 1920 г., на момент ареста был кандидатом в члены президиума Курдистанского уездного комитета АКП(б). В «Мусават» он вступил в 1924 и занял в этой партии даже более высокое положение, чем у коммунистов, став председателем Курдистанского УК «Мусавата».

Сулейман Гаджиев, бывший офицер АДР, после советизации в 1920 г. вступил в АКП(б), работал в Наркомвоенморе АзССР, затем стал зампредом Закатальского Уездного исполкома. В 1921 г. он стал членом «Мусават» и передавал партии секретную информацию военного характера.

На следствии также вскрылось, что некоторые убитые бандитами коммунисты, которых торжественно похоронили как жертв контрреволюции, до самой смерти тайно работали против Советской власти.

Например, Сеймур Гаджиев в 1920 г. записался сразу и в АКП(б), и в «Мусават». У коммунистов он был членом Шушинского уездного комитета и был вполне активным коммунистом. А в «Мусавате» организовал и возглавил Карабахский обком, провел две нелегальные конференции карабахских организаций. Не вызывая подозрений у товарищей по Компартии, он был убит в 1923 бандитами, которые не знали о его двойной жизни.

Мехти Джавад-заде, вступивший в АКП(б) в 1920, стал начальником милиции Курдистанского уезда, членом Курдистанского УИК и АзЦИК. В 1921 г. он вступил в «Мусават», организовал и возглавил Тертерский уком этой партии. Мусаватисты отмечали, что «он создал кадры лучших мусаватских партработников» в Джеванширском районе. Как и Сеймур Гаджиев, он был убит бандитами в 1922 г.

Интересно, что по делу «национал-уклонистов» проходила и русская - Ксения Васильевна Иванова, которой на тот момент было 23 года. Она была коммунисткой, работала машинисткой Секретного отдела ЦК АКП(б) и поддерживала связь с членом Военной Организации «Мусават» Аждаром Бабаевым, которого знала по учебе в Рабфаке. Это стоило ей 5 лет концлагеря.

Следует отметить, что А.Ахмедов и А.Мамед-заде, были видными деятелями «Гуммета», а в начале 1920-х - активными наримановцами. Как получилось, что они сознательно перешли на другую сторону баррикад?

Ахмедов Ахмед Бахыш оглы (1920-е гг.)

Развернутый ответ на этот вопрос дал А.Ахмедов в своих показаниях в декабре 1927 - феврале 1928 гг. По его мнению, «национал-коммунизм» в Азербайджане исчерпал себя. Политическая жизнь бурлила на двух полюсах: коммунистическом и мусаватистском…» Хотя уклонисты и обсуждали идею восстановления партии «Гуммет» или создания новой «Азербайджанской Социалистической партии» в 1923-26 гг., но дальше разговоров дело не шло. Поэтому некоторые из них и решили связаться с «Мусаватом».

Как пояснил Ахмедов, «если Россия, …вместо освобождения угнетенных народов проводит империалистическую политику, если трудящиеся Азербайджана в результате большевистской революции сделались несчастными, если в стране идет не социалистическое строительство, а в диких формах развивается капитализм, если большевизм сделался оружием реакции, …то с такой Россией надо бороться, такую власть надо свергнуть. И не напоминает ли собою Азербайджан на фоне такой гнетущей обстановки революционный Китай? И не играет ли партия «Мусават» в Азербайджане ту же роль, какую играет партия «Гоминьдан» в Китае?.. Если китайская компартия может войти в состав партии «Гоминьдан», составляя революционное крыло ее, то почему мне нельзя войти в «Мусават» и вместе с другими мне подобными социалистами составлять революционное социалистическое крыло этой партии?

Добьемся независимости, укрепим нашу демократическую государственность, и тогда можно: или выйти из «Мусавата» и образовать самостоятельную социалистическую партию, или же саму партию «Мусават» превратить в партию социалистическую, наподобие Польской Социалистической Партии ППС. Действовать же сейчас, когда идея социализма в глазах азербайджанских трудящихся дискредитирована, под флагом социалистической партии и не тактично, и не целесообразно».

Показания Ахмедова, написанные грамотным русским языком на 41 машинописной странице, были вполне связными и логичными. Скорее всего, они и напечатаны были тоже самим Ахмедовым. Автор как будто догадывался о своей будущей судьбе и решил оставить потомкам свои зарисовки из жизни подполья, которые он завершил фразой: «Мечты, мечты – где ваша сладость?..»

21 марта 1928 г. Контрольная Комиссия АКП(б) исключила из партии 20 коммунистов за их членство в «Мусавате» и «Иттихаде». А в августе 1928 постановлением Коллегии ОГПУ был осужден 241 член этих партий. Известно, что Ахмедова, Ахмедбекова, Ибрагимова, Фаталиева расстреляли. Сулейману Гаджиеву и Абдул Баги Мамед-заде дали 10 лет концлагеря. Попытки родственников реабилитировать их в 1989 г. были безуспешными.

Отмечу, что после отбытия срока, этих противников коммунистического режима в покое не оставляли. Так, Мамед-заде арестовали в 1937 г. и приговорили к расстрелу.

Имена видных коммунистов, прозревших после нескольких лет союза Азербайджана с «братской» Россией и протянувших руку своим вчерашним противникам, осознав, что они являются частью одного народа, официальная история постаралась забыть. Как и то, что коммунистов начали расстреливать за десятилетие до «Большого Террора», которым были уничтожены и остальные «национал-уклонисты».

В наше время то, что покойный Ахмедов считал «сладкими мечтами», уже осуществлено. И пора вспомнить о вкладе в сохранение национального самосознания таких людей, как он и его товарищи, заплатившие за мечты своей свободой и жизнью. 

Эльдар Зейналов.

http://minval.az/news/123672433

Имел ли Хрущев отношение к созданию и деятельности «троек» НКВД?

В одной из мимолетных дискуссий в Фейсбуке мне довелось столкнуться с утверждением, что, раз Хрущев официально не входил ни в одну из троек НКВД, созданных в 1937-38 гг., то он и не ответственен за их деятельность.

Факты, однако, свидетельствуют об обратном.

Как вообще были созданы тройки?

Тройки существовали и раньше, но тройки специально для «кулацкой» и иных массовых операций НКВД были созданы Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах» от 2 июля 1937 г.

Согласно документу, «ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных … организаций и всем областным … представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке».

Тройка по Московской области

Как мы видим, ответственность за создание тройки по Московской области и определение контингента для репрессий лежала на секретаре Московского обкома ВКП(б), которым в тот момент и до конца 1937 г. был Никита Сергеевич Хрущев.

Во исполнение постановления он уже 10 июля попросил утвердить следующий состав тройки: Реденс, Маслов, Хрущев. То есть Хрущев сам предложил себя в члены тройки. В качестве замены «в необходимых случаях» им был предложен второй секретарь Московского ГК Волков.

Постановлением Политбюро П51/206 от 10.07.1937 Хрущев был назначен членом тройки. Однако окончательный состав троек был установлен оперативным приказом 00447 по НКВД «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» от 30 июля 1937 г. В частности, была назначена тройка и по Московской области, в которую вошли трое членов – С.Ф.Реденс (начальник УНКВД по МО), К.И.Маслов (зампрокурора МО), А.А.Волков (от МГК), предложенных лично Хрущевым.

"Троцкистский след"

Почему остановились на Волкове, неизвестно. Но в тот период «доброжелатели» Н.С. поминали его позицию в начале 1920-х, когда он поддержал троцкистов. Очевидно и то, что, в таком случае, у него был кредит доверия, который в период Большого Террора нужно было отработать.

В поддержку версии о «троцкизме» Хрущева говорят, например, воспоминания Л.М.Кагановича, которого сменил Хрущев на посту 1-го секретаря МГК и МК: 

«Я его выдвигал. Я считал его способным. Но он был троцкист. И я доложил Сталину, что он был троцкистом. Я говорил, когда выбирали его в МК. Сталин спрашивает: „А сейчас как?“ Я говорю: „Он борется с троцкистами. Активно выступает. Искренно борется“. Сталин тогда: „Вы выступите на конференции от имени ЦК, что ЦК ему доверяет“

— Я пишу Сталину записку, кого я выдвигаю. И вот Хрущева выдвигаю. А он был троцкистом. Я должен выступать на конференции. Он подошел ко мне со слезами: «Как мне быть? Говорить ли мне на конференции, не говорить?» Я говорю: «Я посоветуюсь со Сталиным». Сталин сказал: «Ну, хорошо, он был троцкистом. Пусть выступит, расскажет. Потом ты выступишь и скажешь: ЦК знает это и доверяет ему…» Так и было сделано».

Но сыграл ли свою роль этот фактор при замене Волковым уже назначенного Хрущева, доподлинно не известно. Не высказался по этому поводу и сам Хрущев.

Политбюро урезало предложенные Хрущевым лимиты на репрессии

В своей записке в Политбюро Хрущев также предложил репрессировать 33.436 уголовников, из них 6.500 расстрелять, и 7869 кулаков, отбывших наказание и осевших в г. Москве и районах области, из них 2000 – расстрелять. Всего 41.305 человек, из которых расстрелять планировалось 8.500.

Политбюро же утвердило по 1-й категории (расстрел) лимит в размере 5000, а по 2-й - 30 000 человек, всего 35.000. То есть и общее число было чуть меньше, и расстрелять планировалось на 3.500 человек меньше, чем было предложено Хрущевым.

Состав тройки определялся необходимостью оперативного согласования решения по делам между НКВД (следствие), Наркомюстом (прокуратура) и обкомом партии. Естественно, что когда какой-то из членов выбывал из тройки по причине отстранения от должности, соответствующая структура его заменяла.

Так, в августе 1937 г. Волков был избран 1-м секретарем ЦК КП(б) Белоруссии и выбыл из тройки и был кем-то заменен. 26 ноября 1937 ввиду отъезда в длительную командировку Маслов был заменен в тройке прокурором г. Москва Маленовым. 20 января 1938 исключили из тройки В.А.Реденса в связи с назначением его наркомом внутренних дел Казахской ССР. 

За исключением Волкова, остальные члены тройки были впоследствии арестованы как и расстреляны (правда, уже после отъезда Хрущева на Украину). Хрущев в качестве главы Московского обкома знал о деятельности тройки и в 1956 г. сделал доклад с разоблачением культа личности. И при нем же были реабилитированы оба: Маслов - 27 июля 1957 г., Реденс - 16 ноября 1961 г. Кстати, в отношении последнего в 1988 г. реабилитация была отменена, видимо, вследствие протестов еще живых тогда родственников его жертв…

Оценка роли Хрущева партийной комиссией

Во время перестройки 25 декабря 1988 года появилась «Записка Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х – начала 50-х годов» (т.н. «Комиссия Яковлева»). В отличие от хрущевского времени, в этом документе была дана оценка и роли в репрессиях самого Хрущева. В нем говорится:

«Непосредственную ответственность за репрессии и беззаконие, кроме Сталина, несут Молотов, Каганович, Берия, Ворошилов, Жданов, Маленков, Микоян, Хрущев, Булганин, Андреев, С.Косиор, Суслов. Они давали личные указания об арестах, осуждении и расстрелах большого числа партийных, советских, военных и хозяйственных кадров. Для расширения и усиления массовых репрессий на местах, напряженности и взаимной подозрительности члены Политбюро выезжали в местные партийные организации, часто в сопровождении группы работников НКВД. Такие поездки, как правило, сопровождались снятием с работы и арестами первых секретарей обкомов и ЦК компартий союзных республик, репрессиями партийного и советского актива.

…Н.С.Хрущев, работая в 1936—1937 годах первым секретарем МК и МГК ВКП(б), а с 1938 года — первым секретарем ЦК КП(б)У, лично давал согласие на аресты значительного числа партийных и советских работников. В архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущева к проведению массовых репрессий в Москве, Московской области и на Украине в предвоенные годы. Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии. Всего за 1936—1937 годы органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55 тысяч 741 человек.

С января 1938 года Хрущев возглавлял партийную организацию Украины. В 1938 году на Украине было арестовано 106 тысяч 119 человек. Репрессии не прекратились и в последующие годы. В 1939 году было арестовано около 12 тысяч человек, а в 1940 году — около 50 тысяч человек. Всего за 1938 — 1940 годы на Украине было арестовано 167 тысяч 565 человек.

Усиление репрессий в 1938 году на Украине НКВД объясняло тем, что в связи с приездом Хрущева особо возросла контрреволюционная активность правотроцкистского подполья. Лично Хрущевым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта.

Летом 1938 года с санкции Хрущева была арестована большая группа руководящих работников партийных, советских, хозяйственных органов и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии. Все они были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения. По спискам, направленным НКВД СССР в Политбюро только за 1938 год, было дано согласие на репрессии 2.140 человек из числа республиканского партийного и советского актива.»

Естественно, комиссия КПСС учла только численность реабилитированных на тот момент жертв репрессий, куда не входили, например, кронштадтцы, антикоммунистические повстанцы и т.п. категории. Но и без этого, по двум местам работы Хрущева во время деятельности троек набирается больше 160 тыс. человек.

Особенно существенно, что Хрущев, создавший московскую тройку, направлял в нее же дела арестованных по его инициативе руководящих работников Моссовета Московского обкома партии. То есть у тех, на кого пал гнев Хрущева, практически не было шанса спастись.

Украинские тройки

С 27 января 1938 по 3 марта 1947 г. Хрущев был первым секретарем ЦК КП(б) Украины. И здесь он тоже был причастен и к репрессиям, и к деятельности троек.

Ввиду большой территории, Украина была национальной республикой, где не было общеукраинской тройки, и где тройки создавались по областям тем же оперативным приказом 00447 от 30 июля 1937 г., что и в Москве. В них назначались по 1 члену от НКВД, прокуратуры и обкома.

Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 сентября 1938 г. были созданы особые тройки, которые рассматривали «оставшиеся нерассмотренными следственные дел на арестованных по к.р. национальным контингентам», арестованным до 1 августа 1938 (дела арестованных позже этой даты передавались в суды и Особое Совещание). Как и предыдущие, особые тройки включали: первого секретаря обкома ВКП(б), начальника соответствующего управления НКВД и Прокурора области, края, республики. 

Эти особые тройки были отменены решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года. Таким образом, в период секретарства Хрущева в Украине, тройки действовали больше 8 месяцев и включали секретарей партийных обкомов, которых он утверждал. 

Вскоре после приезда Хрущева, в Украине началась новая волна репрессий. Уже 17 февраля 1938 Политбюро выносит постановление: "Дополнительно разрешить НКВД Украины провести аресты кулацкого и прочего антисоветского элемента и рассмотреть дела их на тройках, увеличив лимит для НКВД УССР на тридцать тысяч".

Репрессии коснулись также секретарей обкомов, т.е. поменяли личный состав троек.

Так, член тройки по Донецкой обл. с 1937 г. Прамнек Э.К. (1-й секретарь обкома) был освобожден от должности 8 апреля 1938 г., затем арестован и расстрелян. Пиндюр И.М. (и.о. 2-го секретаря Донецкого обкома КП(б) Украины), назначен в тройку 10.03.38, Арестован в апреле 1938 г.

Член тройки по Одесской обл. Кондаков Н.И. (1-й секретарь обкома) был снят с должности 4 мая 1938 г., арестован, расстрелян.

Член тройки по Черниговской обл. Михайлов А.Д. (1-й секретарь и председатель тройки) снят с должности, арестован 22 апреля 1938 г., расстрелян.

Член тройки по Киевской обл. Черепин Т.К. (2-й секретарь обкома) назначен 09 июня 1938 вместо выбывшего предшественника, которого, вероятно, тоже арестовали. С Черепиным связана весьма характерная история.

В своих воспоминаниях «Время. Люди. Власть» Хрущев выставляет себя почти гостем в республике, однако из них видно, что его заступничество решало судьбу даже практически обреченного человека. Так, в случае с Черепиным, на него были даны компрометирующие показания: «Хороший такой человек, умница, прекрасно знал свое дело, да и сельское хозяйство, умел подойти к крестьянам. Впрочем, ему и приспосабливаться не надо было, потому что он сам был из крестьян… Позвонил я Маленкову: “Товарищ Маленков, дают показания на Черепина, а я не верю, этого не может быть”. “Ну, что же, не веришь, так пусть и работает”.

Тогда это была большая поддержка со стороны ЦК в лице Маленкова: он “сидел на кадрах”. Прошло день-два, и он звонит мне: “Знаешь, а все-таки, может быть, лучше всего передвинуть этого Черепина куда-нибудь? Кто его знает? Все может быть... Возможно, он действительно был завербован?”. Ну что же делать? Пришлось его передвинуть. Я выдвинул его заместителем наркома сельского хозяйства по животноводству, и он работал хорошо, честно, преданно. Прошло еще какое-то время. Понадобился нам секретарь нового обкома партии. Я предложил сделать на Украине больше областей, но чтобы по объему они стали меньше - для лучшего охвата дел при руководстве. Выделили Сумскую область. Я позвонил Маленкову: “Все-таки сомневаюсь, что мы правильно поступили с Черепиным, он честный человек. Предлагаю Черепина выдвинуть секретарем обкома партии Сумской области”. Маленков согласился, и тот работал там до самой войны». 

Тройки в качестве членов включали секретарей обкомов, кандидатуры которых предлагались Хрущевым или согласовывались с ним. После снятия с должностей и ареста их места занимали новые секретари обкомов, назначенные Хрущевым. Тройки продолжали действовать при Хрущеве до ноября 1938 г., т.е. новые секретари обкомов проработали в тройках по 5-7 месяцев.

Т.е. факты говорят о том, что Хрущев менял состав троек и не оставлял их без работы. Например, в случае личной санкции на репрессирование тех «нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта».

Целостность архивов

В некоторых современных публикациях высказывается предположение, что Хрущев мог почистить архивы от компрометирующих его лично документов. 

Так, Борис Сыромятников, ветеран контрразведки и полковник КГБ в отставке, в свое время писал со ссылкой на начальника Центрального архива (КГБ?) полковника В.И. Детинина, что «во второй половине 1956 года из ЦК КПСС руководству КГБ поступила команда представить в Бюро Президиума ЦК КПСС все следственные дела на лиц, арест которых в разное время санкционировали члены Политбюро, а позднее - Президиума ЦК. 

Такие дела отобрали, в том числе на арестованных по указанию Хрущева. Их набралось больше всего. Все было готово к погрузке, когда начальник учетно-архивного отдела, указывая на выделявшуюся стопу, спросил: "А это чьи санкции?". Ему ответили: "Хрущева".

Начальник чуть было не опешил. И приказал немедленно все эти дела убрать и исключить к ним доступ. Информацию об этом довели до аппарата ЦК. Через некоторое время оттуда поступила команда: дела уничтожить». 

То, что, в принципе, от Хрущева можно было такого ожидать, показывает история с уничтоженным в его время архивом из 21.857 следственных дел по Катынскому расстрелу, из опасения, что «какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями» (из записки председателя КГБ Шелепина).

Без дополнительного исследования (а какие-то следы должны были остаться), такого рода воспоминания стоят не больше, чем мемуары Хрущева, в которых он выступает простым статистом. Но задача эта явно не простая.

Весьма характерно, что даже те документы из архивов КГБ, на которые ссылалась Комиссия Яковлева и которым уже на момент составления «Записки» было полсотни лет, так и не были введены в научный оборот. Даже сейчас, когда прошло еще почти 30 лет, доступ к ним исследователей усложнен. Да и попытка создания «Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» официально обусловлена не интересами поиска истины, а интересами России, т.е. политикой.

Эльдар Зейналов.