Безработица в колониях Азербайджана намного выше, чем на свободе

Октябрь 8, 2016 02:40

Н.АБАСОВ

Недавно США прошла национальная забастовка заключенных против условий их содержания в тюрьмах. Заключенные требовали повысить оплату работы, которую они выполняют в тюрьмах. Также они недовольны системой здравоохранения и переполненностью тюрем.

Активисты, защищающие права заключенных, сравнивают положение заключенных с рабством. Сейчас в США в тюрьмах находятся более 2,2 млн. человек. А возможна ли забастовка заключенных в Азербайджане по закону? Случалось ли нечто подобное? И есть ли у заключенных сейчас реальные основания быть недовольными условиями содержания?

Отвечая на эти вопросы Echo.az, директор Правозащитного центра Эльдар Зейналов заявил, что трудовые права не являются абсолютными и могут ограничиваться в отношении тех или иных определенных законом групп работников. В их число входят и осужденные, работающие в местах исполнения приговоров суда.

«Забастовка, определяемая законом как «временный полный или частичный отказ на добровольных началах работников (работника) от исполнения своих трудовых функций в целях решения коллективного и индивидуального трудового спора», в число прав осужденных не входит. Она прямо запрещена статьями 270.9 Трудового кодекса и 95.6. Кодекса по исполнению наказаний (КИН). При этом «отказ от работы или приостановление трудовой деятельности без уважительных причин считается нарушением правил исполнения наказания и является основанием для наложения взыскания осужденному или привлечения их к материальной ответственности».

«Правда, формулировки закона оставляют простор для некоторой демагогии вокруг того, может ли применяться забастовка для решения споров, не носящих характер трудовых, или же является тот или иной повод, не относящийся к трудовой деятельности осужденных, «уважительной причиной» для остановки работы», — отметил Э.Зейналов.

Но, по его словам, в любом случае, даже если осужденный подаст на администрацию жалобу с объяснением причин нетрудовой забастовки, за нее законом предписано наказание, и жалоба исполнения этого наказания не прерывает.

«Вообще говоря, запрещение рабства и принудительного труда, гарантированное статьей 4 Европейской конвенции по правам человека, именно для заключенных имеет оговорку. Если свободный гражданин не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду, то конвенция не включает в этот термин «всякую работу, которую обычно должно выполнять лицо, находящееся в заключении… или условно освобожденное от такого заключения,» — отметил он.

Соответственно, наш отечественный КИН в отношении труда заключенных применяет выражения «должен» и «обязан». Так, «каждый осужденный обязан заниматься трудовой деятельностью на местах и на работах, установленных администрацией учреждения отбывания наказания.

Администрация учреждения отбывания наказания должна привлекать осужденных к полезному труду с учетом их пола, возраста, трудоспособности, здоровья и по возможности специальности» (статья 95 КИН). Аналогично сформулировано правило 228 Правил внутреннего распорядка (ПВР).

Осужденным мужчинам старше 60 лет, женщинам старше 55 лет, осужденным с инвалидностью I и II группы, ограниченностью возможностей здоровья до 18 лет, беременным свыше 4 месяцев или имеющим детей в детских домах при колонии разрешается работать в добровольном порядке. Несовершеннолетние осужденные привлекаются к труду в соответствии с трудовым законодательством.

При этом обязательность такого труда не отменяет всех тех требований, которые выдвигает Трудовой кодекс в отношении охраны труда, его оплаты, медицинского страхования, пенсионного стажа, отдыха и т.д. Ограничения касаются лишь выбора места работы, возможности увольнения, создания профсоюзов, проведения забастовок.

«В целом, работа дает заключенному возможность выплачивать иск по приговору, улучшать характеристику для условно-досрочного освобождения и помилования, оплачивать мелкие покупки в тюремном магазине (ларьке). Теоретически, для заключенных в Азербайджане предусмотрен труд в производственных участках, на хозяйственных и бытовых работах внутри пенитенциарного учреждения, индивидуальный труд, а также работа на производственных объектах вне учреждения (под охраной и изоляцией). Но справедливей будет говорить о недостаточности рабочих мест. Безработица в колониях намного выше, чем на свободе,» — сказал Зейналов.

Причина этого, по мнению Э.Зейналова, в том, что производственные участки (промзоны) в ряде колоний были закрыты еще в начале 1990-х, когда распался СССР, а вместе с ним — система государственных заказов для тюремного производства. Единственный труд, который гарантирован в любом пенитенциарном учреждении — это работа в т.н. хозяйственных бригадах, которая направлена на обеспечение нормальной жизнедеятельности учреждения. Но в «хозобслуге» разрешено использовать до 10% осужденных.

«Труд заключенных экономически выгоден, потому что им не надо платить за проезд, кормить семьи, платить кредиты в банке, покупать предметы роскоши на зависть соседям и т.п. И тот небольшой ассортимент изделий, который сейчас выпускают в колониях (мебель, металлические ворота и т.п.), существенно дешевле, чем на рынке. На счет работающему заключенному начисляется половина его заработка, остальная же сумма идет в бюджет пенитенциарной системы на оплату питания, проживания, охраны заключенных. Именно по причине выгодности их труда заключенных нещадно эксплуатировали во времена СССР, а за границей эксплуатируют и сейчас (характерный случай описан, например, в знаменитом «Побеге из Шоушенка»). Именно эта эксплуатация, желание любой ценой нажиться на подневольном труде заключенных, и вызывает временами бунты и забастовки, наподобие той, что прошла в тюрьмах США в сентябре,» — сказал Зейналов.

«В Азербайджане же, где одно время рабочие места создавали сотнями тысяч, труд заключенных, который к тому же несет и воспитательную функцию, почти не используется. Объяснений этому бытует много — от безынициативности до коррупции. Но факт остается фактом: человек, отправленный нашим обществом за решетку за нанесенный им вред, в большинстве случаев весь срок приговора живет за счет налогоплательщиков и выходит отвыкшим от труда и асоциальным,» -отметил Зейналов.

По его словам, единственная, но весьма сомнительная польза от вынужденной безработицы заключенных — это отсутствие конфликтов, связанных с отказами от работы со стороны профессиональных преступников, придерживающихся воровских идей.

«Неприятие работы на государство является для них принципом, ради следования которому «идеалисты» идут на отказ от работы и даже на членовредительство. Особую неприязнь такие заключенные испытывают к хозяйственным рабочим (шнырям), которых не без основания подозревают в сотрудничестве с администрацией. По иронии судьбы, сейчас это едва ли не единственная работа, которая может существенно сократить срок наказания. Работа в колониях из обязанности превратилась в привилегию, которой дорожат и едва ли сами не платят за возможность стать к станку или взять в руки метлу.»

«Временами администрация даже практикует неполный рабочий день — уловка, чтобы привлечь к труду большее количество осужденных. Так что забастовки для тюрем Азербайджана не актуальны. Другое дело — бунты против условий содержания, когда заключенные в массовом порядке отказываются выполнять любые требования охранников. Они редко бывают стихийными и обычно организуются «идеалистами», чтобы подсидеть начальника учреждения. По этой причине с бунтарями достаточно жестко расправляются, даже если беспорядки и имели реальную причину.»

«В отличие от забастовки и бунта, голодовка или «отказ от приема пищи» (в английском языке она переводится жестче: hunger strike, т.е. буквально «голодная забастовка») признана законным методом протеста. Но только в том случае, если выполняется правило 81 ПВР, т.е. заключенный следует процедуре приказа N2-Т министра юстиции от 2 февраля 2004 г. об условиях содержания и принудительном лечении заключенных, отказывающихся от пищи. Согласно этому правилу, до начала голодовки заключенный должен подать обоснованное заявление. Если заявление необоснованно, то голодовку не разрешат и посчитают нарушением порядка. Еще одним важным моментом является то, что любые массовые действия протеста («групповое неподчинение или активное участие в таких группах») считаются не простым, а «злостным нарушением правил исполнения наказания» (статья 108.1.6 КИН). Соответственно, они и строже наказываются,» — сказал Зейналов.

«Поэтому, например, те массовые голодовки, которыми пытались привлечь внимание к своим проблемам пожизненники в Гобустанской тюрьме в 2005 г., сопровождались подачей индивидуальных заявлений от каждого участника. Самым цивилизованным методом протеста является подача судебного иска против действий или решений администрации учреждения. КИН дает право также на получение сведений о своих правах и обязанностях, в том числе о порядке и условиях исполнения назначенного судом наказания, а также на получение услуг переводчика, иностранцы — на связь с дипломатическими и консульскими представительствами своих государств или национальными, либо международными организациями, взявших на себя опеку над ними. В долгосрочной перспективе это всегда эффективнее демонстративных нарушений режима, имитаций самоубийства и т.п. «героических» поступков, к которым подстрекают «идеалисты» других заключенных», — заявил Э.Зейналов.

http://ru.echo.az/?p=41851