Пятый корпус: "Голубые"... (15)

(Предыдущая глава)

На другом полюсе тюремной иерархии находится «голубая масть» заключенных, которую по-азербайджански называют «уздан ираг» (неприкасаемые). Она на деле не так однородна, как кажется со стороны. И есть определенная разница между относящимися к ней «пидорами» («педрилами»), «обиженными» («обиженниками»), «фуфлошниками», «петухами» («опущенными»).

Из них лишь «пидоры» изначально являются добровольными пассивными гомосексуалистами, перевод которых в «голубые» не требует какой-либо провинности и ритуала «посвящения» в свою «масть». Остальные попадают в «голубые» либо в результате совершения ими на воле определенных преступлений (чаще всего, изнасилования), а таких, по статистике преступности, насчитывается 3-3,5%, либо уже в тюрьме, преступив воровские «понятки» - долю таких некоторые смертники оценивают в одну четверть от общего числа приговоренных к расстрелу. 

Татуировка "петуха"

«Обиженники» же имеют несколько более высокий статус. Например, если заключенных набрал не особенно серьезных «грехов» перед уголовным сообществом, то он должен от него «получить». Тот уголовник, которому это поручено, обычно слегка ударяет провинившегося по ушам или по голове чётками (тасбех), после чего ему ставится «рамка» его жизни (по-азербайджански «таван», т.е. потолок, ограничение). Он не должен вмешиваться в общий разговор, начинать по своей инициативе разговор, принимать участие в общих делах, ему отводится наихудшее место в камере. Короче, заключенный становится «побитым» («вурулмуш»). Отметим, что в России практикуется несколько другая процедура «спроса»: лоб провинившегося разбивают в кровь «чифирбаком» - кружкой для приготовления «чифира».

По своему статусу такой человек ниже «блатных» и «мужиков», т.к. не имеет голоса, но существенно выше «петухов». При выходе за указанную «рамку» его могут и «опустить». Однако практикуется и снятие «рамки», в случае, если она была установлена неправильно, либо если человека простили.

Татуировка "фуфлошника"

В результате невыплаты карточного долга или невыполнения других финансовых обязательств перед «братвой» становятся «фуфлошниками», считается, что у человека всегда есть некая последняя «монета» для расплаты – его зад, или «фуфло», на тюремном жаргоне. В переносном смысле «фуфло» - это нечто пустое, бессмысленное, например, «фуфловый базар» - бессмысленный разговор. Однако решение о том, что заключенный стал «фуфлошником», принимается единолично тем, кому человек задолжал. «Фуфлошнику» тоже ставят «рамку» в поведении.

«Рамку» ставят и «крысам» («крысятникам»), т.е. тем заключенным, кто ворует у своих же. Их отделяют от «мужиков», но не насилуют, разве что «по беспределу».

Татуировка "крысятника"

В «правильных» тюрьмах вообще считается, что «задом не наказывают», и изнасилование применяется крайне редко. Другое дело – «малолетка» (тюрьма для несовершеннолетних), где «опускают» за любую мелочь, или же «беспредельные» камеры, где ни с кем и ни с чем не считаются.

Там могут и «опустить», то есть ритуально перевести в низшую категорию пассивных гомосексуалистов. Вопреки распространенному мнению, что эта процедура обязательно предусматривает изнасилование, заключенного могут просто усадить голым на туалет («север») - с куском хлеба или без него, сунуть бутылку в задний проход, переодеть женщиной, провести членом по губам, вымазать спермой и т.п. В любом случае он становится «опущенным», или «петухом». 

Безусловного «опускания», по «правильным поняткам», заслуживают насильники и педофилы. Однако в последние времена, когда пожизненники сидят попарно или поодиночке, с них не всегда «спрашивают».

Иногда «беспредельничают» и сами насильники, если они физически сильнее сокамерников. Так, например, имевший гомосексуальную склонность Ислам по кличке «Гарик», один из последних расстрелянных, в 1992 г. сидел в камере №118 с неким М. Вероятно, старшина полагал, что тот поладит с Гариком, будучи его земляком и также осужденным за изнасилование с убийством. Будучи физически очень сильным, Гарик пытался силой «опустить» М., но тот сопротивлялся, не без успеха угрожая ему убить его, если тот не отстанет. Однажды М. скрутил Гарика и, как говорят, «опустил». Во всяком случае, выщипав у Гарика брови и соорудив у него на голове подобие женского платка, М. выставил Гарика на всеобщее обозрение к «кормушке», которая в 118-й камере была большого размера. 

Так же глухонемой попытался поступить и с посаженным в эту камеру в августе 1992 г. неким С., имевшим похожую историю преступления. Перед тем, как его привели в пятый корпус, старшина Саладдин сообщил заключенным 130-й камеры, где тогда сидели двое, что сейчас сюда к нам в камеру приведут новичка: «Он свое дело знает, будет спать возле «севера» и убирать камеру». Через пару минут зашёл С. и сел ближе к северу. Заключенные не успели даже познакомиться, как открыли дверь и С. перевели его в 118-ую камеру, где уставший от домогательств Гарика М. давно просил себе компаньона. М. стало чуть полегче, но С., изображая «идейного», возражал против соседства с «петухом» и грозился, что себе перережет вены. В конце концов Саладдин подошёл к камере, открыл «кормушку» и собственноручно протянул ему лезвие: «На, режься, сколько хочешь!». С. сразу замолк, а Саладдин открыл двери, вывел его и, огрев пару раз дубинкой, громко произнес: «Ты хочешь, чтобы все знали, кто ты такой?». С. поклялся, что больше не будет. 

М. всё время жаловался, что С. трус и не может укрощать Гарика, хотя по телосложению был намного мощнее и М., и Гарика. Однако все равно в камере воцарился мир, а вскоре Гарика и вовсе расстреляли...

Почти половина смертников до поступления в «пятый корпус» уже прошла тюрьмы один или более раз. Среди них, естественно, были и «обиженники». Считалось обязательным, чтобы заключенный, представляясь сокамерникам, сразу же назвал свою «масть» и статьи обвинения, чтобы, если он окажется «голубым», товарищи не осквернились («опортачились») прямым общением с ним.

Обычно петухов помечают татуировками, часть из которых намеренно располагается на видимых частях тела (руках, лице), а другие под одеждой (спина, ягодицы), доступны при коллективном посещении бани. Это может быть кокетливая «мушка» над губой, «перстень» на пальце, обнаженная женщина, обвитая змеей, на спине и т.п. Наметанный глаз опытного арестанта может вычислить и «масть» такого сокамерника, и даже причину перевода в «голубые». Сводить эти татуировки запрещено под страхом смерти, но их не всегда успевают нанести до приговора…

Татуировка-кольцо педофила

Рассказывают историю про некоего Расула, который не только утаил свою «масть», но и обманом пользовался привилегиями «блатного». Она относится ко времени ранее осени 1994 г., когда принадлежность к «блатным» много что давала.

При поступлении в корпус Расула поместили в камеру №124. Через какое-то время он послал «ксиву» в 130-ю, тогда «общаковую» камеру, прося разрешения туда переселиться - в то время переход заключенного из камеры в камеру был возможен лишь по согласию заключенных «принимающей» камеры. «Положенцы» навели о нем справки. Выяснилось, что был неоднократно судим, провел 9 лет в различных тюрьмах и «зонах» России, в том числе и в знаменитой колонии особого режима «Белый Лебедь», где содержали особо опасных рецидивистов. 

…Уже много позже заключенные прочитали в какой-то газете, что Расул состоял на всесоюзном учете как маньяк-гомосексуал и вроде бы был ранее судимым за изнасилование малолетней. И у смертников возникло предположение, что Расул мог стать гомосексуалистом именно в России. Ведь в «Белом Лебеде» при Советской власти целенаправленно «ломали» рецидивистов, и больше половины заключенных этой «зоны» выходили оттуда «обиженными». Но это было уже потом…

А поначалу «героическая» биография Расула была принята как лучшая характеристика, и его приняли в «общаковую хату». В своих воспоминаниях о былой жизни он представлял себя чуть ли не «авторитетом». Проходили дни, а Расул в обстановке всеобщего уважения все рассказывал о своих героических похождениях, пользовался привилегиями «положенца».

Конец его сладкой жизни положила публикация в газете «Фемида». В один из дней кто-то передал в «пятый корпус» один из ее выпусков, где описывалось ужасное преступление.

…У некой молодой семьи около десяти лет не было детей. Наконец, их молитвы были услышаны, и Аллах подарил им мальчика по имени, кажется, Джейхун. Когда ему исполнилось 9 лет, некий мужчина, приблизившись к нему, пообещал велосипед, если он пойдет вместе с ним. Заведя мальчишку в лесопосадки около бакинского поселка Ахмедли, незнакомец ударом кулака свалил ребенка на землю, зверски изнасиловал, убил, а затем там же закопал, предварительно отрезав ему половой член.

По сообщению газеты, насильника вскоре поймали и приговорили к расстрелу. Называлось и имя осужденного – Расул.

Статья вызвала шок даже у бывалых убийц. А самое главное, что мерзавец должен был находиться где-то среди них, в «пятом корпусе», который всегда был единственным местом содержания приговоренных к высшей мере наказания в Азербайджане.

Естественно, что подозрение пало на Расула – единственного человека в корпусе с таким именем, которому тотчас же устроили допрос. Тот отнекивался, сначала назвав вымышленную фамилию и заявив, что совпадение имен случайное. Выяснить правду было легко – достаточно было выяснить настоящую фамилию Расула. Это помог сделать старшина Саладдин, подтвердив эту информацию через спецчасть тюрьмы.

…У каждого заключенного теперь было право убить Расула за то, что он скрыл свою сущность и «запачкал» общавшихся с ним заключенных. Хотя общавшиеся со скрытым «петухом» и не знавшие о его прошлом заключенные и не считались «обиженными», но делом чести «опортаченных» было наказать самозванца. Да и мерзкое преступление типа совершенного Расулом, воспринимались в уголовной среде непримиримо – место таким было только на «севере». Поэтому старшину Саладдина сразу же предупредили, чтобы он ни вмешивался в «разборку».

Естественным правом устроить Расулу «спрос» обладала 130-ая «хата», где сидели авторитетные заключенные и куда он втерся обманом.

Наказанием Расула в основном занимался физически крепкий заключенный К. Помимо своей репутации «торпеды», К. был болен кожной болезнью вроде экземы, отчего его руки имели облезлый вид. Сокамерники брезговали его и запрещали прикасаться к хлебу, продуктам, общаковым вещам. Совсем другое дело – указать место «опортаченному». 

От обеда до ужина К. избивал Расула, не оставив на его лице и теле ни одного живого места. Стены камеры были красны от крови Расула, однако никто – ни заключенные, ни надзиратели не реагировали на ужасные крики. В конце избиения Расула окунули лицом в туалетное «очко», тем самым «опустив». Это было наказанием за то, что Расул скрыл свое прошлое и сознательно «испоганил» других заключенных. 

Затем его подвергли повторному, еще более ужасному избиению тяжелой металлической миской. Обычно такое наказание применяется в российских тюрьмах – берется литровая кружка-«чифирбак», для веса в нее кладут пачку соли или сахара и бьют по голове – «указывают место». В результате и голова, и лицо самозванца превратились в одну сплошную кровоточащую рану. Потерявший сознание Расул в распростертом виде остался на «севере». Отныне «север» стал его постоянным местом.

Место "петуха" в камере смертников

Поводом для этого второго наказания было совершенное им преступление. Расул никак не мог внятно ответить на ежедневно задаваемый ему один и тот же вопрос – зачем он отрезал у мальчика пенис? И каждый раз, не сумев объяснить, получал новый удар миской.

Примерно через десять дней из «общаковой» 119-й камеры в 130-ю перевели «смотрящего» Эльмана. У него болели почки, один раз под вечер у него был приступ и даже вызвали «Скорую помощь». Врач рекомендовал ему перебраться в камеру попросторнее, чтобы больше двигаться, что и было сделано на следующий день. В результате Расулу сменили место – он мешал нормально пользоваться туалетом. Его загнали на пол под «шконку», причем, по «поняткам», он должен был каждый раз просить разрешения перед тем, как оттуда выйти. Бывали дни, когда он безвылазно лежал под «шконкой» целые сутки. 

Вскоре он был уже в предсмертном состоянии, и лишь перевод в 133-ю «петушиную» камеру позволил ему продержаться еще несколько лет (он умер в конце 1997 или начале 1998 г.). От пережитого он сначала распух до немыслимых размеров, а затем, наоборот, высох как щепка и, по словам свидетеля-смертника, «сдох как собака».

В противоположность такого рода «петухам», те заключенные, которые с самого начала честно признавали свою «масть», пользовались даже некоторым уважением. Ведь среди них были «опортаченные» следователями, безвинно «опущенные» заключенными-«беспредельщиками», жертвы обстоятельств и т.д. Все это принималось сокамерниками во внимание, хотя и не изменяло установленных воровским законом «рамок». Просто отношение к таким «петухам» было более человечным.

Была и другая категория «петухов» - заключенные, которые не признавали своей «масти», но вместе с тем самоизолировались от сокамерников под вымышленным предлогом, например, прерванной «разборки». Например, кого-то могли заподозрить в серьезном «косяке» или в принадлежности к тем же «петухам», но не могли представить достаточно веских доказательств. В этот момент заключенный мог получить приговор или переводился в другую тюрьму, и «разборка» прерывалась. Таких заключенных, хотя и не признавали «обиженными», но изолировали от остальных до прояснения дела.

С такой легендой в камеру №124 поступил некий Э., которого за молодость сразу прозвали «Малышом», чтобы отличать от другого, более старшего заключенного с тем же именем. Он сторонился заключенных, объяснив это тем, что в следственном изоляторе у него была разборка с «беспредельником», которая прервалась по причине его перевода в «пятый корпус», и поэтому у него нет права участвовать в общих делах. Вел он себя странно, и его решили проверить. 

Обычно роль такой «инспекции» играли заключенные-«строгачи», т.е. рецидивисты, ранее отбывавшие на строгом режиме. Некоторые из них отсидели много лет и, набравшись практического опыта в человеческой психологии, могли «расколоть» самозванца двумя-тремя вопросами. Один из них, Д. из камеры №132, дал знать сокамерникам Э., что берется выяснить его дело. На следующий день «Малыша» перевели в его камеру, и уже к вечеру, подойдя к «кормушке», «строгач» объявил, что в корпусе есть не два, а один мужчина по имени Э., а того, что рядом с ним, можно называть «Эльмира-ханым». Все поняли, что «Малыша» разоблачили как «петуха».

Уже потом выяснилось, что у себя в районе парень изнасиловал и убил маленькую девочку, свою родственницу. Отец убитого ребенка от горя умер. Тогда дядя убитой пришел в районную полицию и попросил пустить его к Э., пообещав, что не убьет его. Начальник полиции вначале опасался, но потом, получив изрядную сумму денег, пустил его в КПЗ - камеру предварительного задержания, где держат задержанных несколько дней до перевода в следственный изолятор. Тот действительно не стал убивать Э., но изнасиловал его, на всю оставшуюся жизнь сделав обитателем тюремного дна.

За утаивание этой истории «строгач» «опустил» Э. Видимо, Э. ему понравился, потому что он начал содержать его как «ханым» (даму). Из-за тесноты в камеры, «Малыш» спал под «шконкой», но усилиями «строгача» был внешне опрятен и не подвергался чрезмерным притеснениям. Естественно, что в его «женские» обязанности входила уборка камеры и сексуальное обслуживание «строгача». В конце концов парень вошел во вкус и превратился в настоящего пассивного гомосексуалиста-«пидора», часто и уже добровольно вступая со «строгачом» в половые отношения. В дальнейшем «строгач» был помилован и ушел из корпуса, и «Малыш» остался сам по себе.

В отличие от «Малыша», которого развратили в тюрьме, некий И. из той же камеры №132, похоже, имел нетрадиционную сексуальную ориентацию еще на свободе. Рассказывают, что как-то раз, выждав ночью момент, когда все в камере спали, он сделал вышедшему из «севера» молодому сокамернику весьма заманчивое предложение. Имея медицинское образование, он сообщил, что его организму требуется сперма, так как она богата необходимыми организму гормонами и т.п. Парень согласился и пристроился к И. Правда, утаить секрет не смог, и в один из дней произошла «разборка» - И. «опустили» всей камерой за то, что он скрыл свою «масть», и тем самым замарал остальных.

Сам же И. уже после помилования уверял новых сокамерников в «строгой хате», куда его временно поместили после помилования перед этапом в Гобустанскую тюрьму, что его «опустили беспредельно». На это один из его бывших сокамерников резонно возразил: «И. хорошо «грели» его богатые родственники, практически ежемесячно присылавшие обильные посылки. Ими кормилась вся камера. Когда же он был разоблачен как «пидор», у него, естественно, никто ничего не мог брать, и мы сели на голодный паек. Так что же мы, сами себе враги, что ли?»

Конечно же, не враги. Но общеизвестно, что на самом деле даже по «строгим поняткам» у «петухов» вполне можно брать те продукты, которые упакованы и тем самым не подвергаются физическому контакту с их руками, например, тушенку или закрытую пачку сигарет. А если передачу вообще первым примет не сам «петух», а кто-то из сокамерников, то и вовсе нет ограничений – только надо не забыть передать хозяину «грева» причитающуюся ему долю. 

Кроме того, парень, якобы первым пристроившийся к И. и утаивавший это несколько дней от остальных, по тем же «поняткам» совершил «грех» и вполне мог бы подвергнуться такой же участи, что и И. Кроме того, сомневающиеся в этой истории бывшие смертники приводят в качестве аргумента религиозность первого партнера И., который является сыном человека с духовным саном, да и сел за двойное убийство, совершенное якобы на религиозной почве. 

Рассказывают и то, что еще до перевода в камеру №132 сексуальная ориентация И. якобы была раскрыта «честным арестантом» Федей в камере №129, куда его первоначально поместили. Федя выгнал его из своей камеры со скандалом, так что едва ли тот смог бы что-либо утаить. За это, кстати, старшина подверг его «прессу» и унизил. Тем более, что о таких вещах принято сообщать «общаково». Так что вопрос, был ли И. «пидором» еще на воле или же его изнасиловали в «пятом корпусе», может быть, даже «беспредельно», остается открытым. Факт, что его знали и использовали как «пидора».

Как и некоторые другие гомосексуалисты, И. был завербован старшиной Кахином. Он регулярно доносил ему обо всем, что творилось в камере, а тот, по образному выражению свидетеля, «валял солому на их шкуре». Вообще, И. нельзя было и слова сказать без того, чтобы тут же не вмешался Кахин. Даже после его помилования и ухода из «пятого корпуса» сокамерникам И. досталось из-за того, что с его подачи их обвинили в изнасиловании. Кахин, не разбираясь, в декабрьский холод 1995 г. на три дня оставил всю камеру без постелей и без теплой одежды. 

В отличие от других «наседок», И. не очень-то скрывал свои связи с администрацией, которые впоследствии расширились еще больше, дав ему разного рода льготы, вплоть до работы по специальности. Кое-кто предполагал, что, будучи умелым педерастом, он «обслуживал» и офицеров, и потому пользовался особым статусом. Уже после помилования И. заболел какой-то болезнью и умер, немного не дожив до освобождения.

Особой категорией «петухов» были заключенные, изнасилованные по произволу «беспредельщиков». Такие «петухи поневоле» тоже имели пожизненный статус неприкасаемых, но такие случаи резко осуждались авторитетными уголовниками, и к таким «опущенным» относились с сочувствием, уравнивая с «обиженными». Один из таких «беспредельных» случаев, с заключенным по имени Мубариз, в котором была замешана «общаковая хата» №123, даже привел к отставке «общака».

Особо отличался в пополнении числа «обиженных» содержавшийся в камере №129 Фазиль по кличке «Федя». Там, где хватило бы обычной внутрикамерной «разборки» на словах, он доводил дело до драки, и гордился тем, что «ломал» физически сильных сокамерников, превращая в своих «обиженников». Со временем он вошел во вкус и даже сколотил свою команду «прессовщиков», которой охотно пользовалась администрация.

Например, в 1991 г. к нему подсадили некоего гёйчайца Чингизхана. При поступлении в корпус тот представил себя в качестве «идеалиста» уголовного мира, то есть не имеющего проступков. Однако уже вскоре всплыли некоторые его «грехи». За обман он должен был «получить» от своего более авторитетного сокамерника Феди. Способов «получения» было много, но обычно заключенными практиковался более гуманный – признавшего свои грехи чётками били по ушам и устанавливали «рамку», после чего ему уже не давали «хода».

Федя такие полумеры не признавал. Сначала он сильно избил Чингизхана, затем хотел загнать его под «шконку». Такой «честный бой» практикуется в уголовной среде - проигравшего в драке пинками прогоняют под «шконкой», сделав «обиженником». Однако тогдашний «общак» Физули не позволил ему этого и подозвал Чингизхана к «кормушке». Тот публично признал свои «грехи», покаялся перед корпусом и попросил прощения. После этого Физули посоветовал Чингизхану больше не вмешиваться в общие дела корпуса. Таким образом, Чингизхан стал «побитым», а легко мог бы стать и «опущенным».

«Сломанный» Федей Чингизхан стал настоящим наказанием для сокамерников в 122-й камере, куда его отсадили от Феди. Рассказывают, что он убил там двоих человек, в том числе аксакала корпуса, 83-летнего Шамиля-киши, получившего расстрел за убийство собственного сына. Возрастное ограничение на смертные приговоры (не старше 65 лет) было наложено уже позднее, а в описываемое время в корпусе сидели старики старше 70 лет вроде Кямала или Шамиля. Чингизхан воспользовался своим физическим преимуществом и однажды поломал Шамилю киши ребра и череп. Происшествие было преподнесено как несчастный случай…

Что касается «рамки» для «голубых», то обычным арестантам запрещается подавать им руку, принимать от них какие-то предметы, пользоваться их бельем, спать рядом, разговаривать без дела и т.п. Правда, запрет на телесные контакты не распространяется на секс с ними. Первоначально, пока корпус еще не был перегружен, у них еще могла быть своя «петушиная шконка» (нары). Но в дальнейшем, в условиях переполненных камер пятого корпуса, они уже спали либо на «севере» (в туалетном углу), либо на полу. Можно было передать им какой-либо предмет, но не из рук в руки, а бросив на пол. При длительном отсутствии половых контактов с женщинами и на «петухов» находится спрос. Таких любителей «петухов» в тюрьмах называют «печниками». Активный гомосексуализм там не возбраняется, хотя и не поощряется: стойкие гетеросексуалы отмечают, что активные гомосексуалисты рано или поздно переходят в пассивные.

Наколка активного гомосексалиста

Некоторые из проигравших в карты свою жизнь становятся «торпедами», которых используют для любых поручений, например, чтобы кого-то убить их руками.

Обычно «петухи» составляют в тюрьме меньшинство. Однако наличие большого количества «петухов» приводит к тому, что при попустительстве администрации они могут терроризировать «чистых», не «опортаченных» заключенных, выступая в качестве «прессовщиков». А при содержании в камерах – тем более.

Эльдар Зейналов.

Перепечатка ранней версии:
http://subscribe.ru/archive/psychology.zona/200501/31123200.html

Продолжение:

Пятый корпус: "Петушиная хата". Суки (16)
http://eldarzeynalov.blogspot.com/2015/07/16.html