"От сумы да от тюрьмы не зарекайся"

Эльдар Зейналов,

директор Правозащитного Центра Азербайджана

Недавно довелось выслушать печальную историю, доказывающую правоту этой русской поговорки. Молодая женщина неоднократно ссорилась с пожилой соседкой по дому. После одной такой ссоры старушка легла спать и не проснулась. Ее дети подали в суд, утверждая, что старушку довели до смерти. Нашлась и соответствующая статья. Женщину арестовали и, оторвав от малолетних детей, поместили в Баиловскую тюрьму. Хотя умершая при ее возрасте и состоянии здоровья могла, в принципе, умереть и своей смертью, "убийцу" в перспективе, вероятно, ждет известная женская колония.

Любой из читателей может вспомнить минимум один недавний случай, когда человека, по житейским (а иногда и юридическим) меркам, посадили "ни за что" или "почти ни за что". Кто-то с кем-то подрался и попался на глаза полицейскому; кто-то был в ссоре с родственником влиятельного лица; кто-то взял в долг и не вернул не особенно большую сумму; кто-то не с тем дружил; кто-то был родственником или земляком не того, кого нужно; и т.д. В условиях нашего постсоветского коррумпированного правосудия это приводит к тому, что человек попадает за решетку.

По идее, это обстоятельство должно вдохновить общество на то, чтобы обратить внимание на гуманизацию условий содержания в тюрьмах. Однако этого не происходит. С одной стороны, люди обозлены на преступников, которые разворовывают целые банки, расхищают гуманитарную помощь, скармливают негодную пищу, вымогают взятки, мошенничают, заставляют ставить решетки и стальные двери и бояться ночных прогулок. С другой стороны, срабатывает советский стереотип, что преступник - это некто чуждый нашему обществу, изначально порочный, нуждающийся в как можно более строгой и длительной изоляции, для которого тюрьма - его естественное обиталище. Есть и такая точка зрения, что в стране, ведущей войну и имеющей огромное количество беженцев, улучшение условий в тюрьмах должно стоять где-то в конце списка приоритетов.

Словом, общество в целом отвернулось от этой проблемы, предоставив ее решение правоохранителям и правозащитникам.

"У СЕМИ НЯНЕК ДИТЯ НЕ КОРМЛЕНО"

Говоря о тюрьмах, необходимо сразу же оговориться, что они не имеют единого "хозяина". Так, камеры предварительного заключения (КПЗ) распределены по районным управлениям и отделениям полиции, изоляторы временного содержания (ИВС) имеют хозяев в лице городской полиции, следственные изоляторы (СИЗО) подчиняются министерствам внутренних дел, национальной безопасности и Особому Управлению при Президенте, гауптвахты подчиняются Министерству обороны, колонии, тюрьма и больница - Министерству Юстиции, принудительное лечение по приговору суда осуществляется в системе Министерства Здравоохранения, специнтернаты для изоляции от общества (фактически заключения) "трудных" подростков находятся в ведении Министерства Образования, бывшие пленные "фильтруются" Госкомиссией по пленным...

Не имея единого хозяина, тюрьмы естественным образом зависят от финансирования соответствующих ведомств, степени влияния этих ведомств и в немалой степени - от внимания прессы и правозащитников. Возникают проблемы, например, со стационарным лечением подследственных Центральное Лечебное Учреждение (ЦЛУ) находится в ведении уже другой организации, и необходима договоренность на достаточно высоком уровне. С другой стороны, подследственного, дело которого ведет МНБ, вдруг могут перевести в печально известный "горотдел" (Главное Управление Полиции г.Баку), подчиненный другому ведомству, что в советское время было бы в принципе невозможно. Давление, которое оказывается на подследственного, дополняется по распоряжению следователя возможным ужесточением или облегчением режима содержания в СИЗО, который обычно относится к тому же ведомству.

Поэтому небеспочвенна вяло ведущаяся дискуссия о необходимости передачи всех мест лишения свободы в ведение Министерства Юстиции, которое не имеет никакого отношения к органам следствия. Однако эти разговоры пока не привлекают внимания ни прессы, ни парламентариев, ни правозащитников. А раз проблема публично не обозначена, значит, ее вроде и не существует.

"МЫ - КАМЕРА ХРАНЕНИЯ"

Так упрощенно обозначил свою служебную функцию начальник Гобустанской (в обиходе - "крытой") тюрьмы, подразумевая, что общество сдало ему провинившегося человека для того, чтобы тот вернул его в срок и в сохранности. По идее, тюрьмы должны еще и перевоспитывать, но даже и минимальную функцию "камеры хранения" они выполняют сейчас с трудом и не всегда.

Речь идет о том, что заключенные сейчас часто теряют в тюрьмах здоровье и даже жизни. Претензии общества, естественно, предъявляются к Главному Управлению Исполнения Судебных Решений (ГУИСР) Министерства Юстиции, в учреждения которого заключенный попадает после вынесения приговора и где он проводит большую часть своего срока. В ведении ГУИСР находится сегодня 13 колоний, одна тюрьма, ЦЛУ, 8 колоний-поселений и 21 спецкомендатура.

ГУИСР, где недавно сменилось руководство (сейчас его начальником является полковник юстиции Айдын Гасымов), пытается выправить ситуацию. В колониях улучшено водоснабжение, санитарное состояние, питание. В 1997 г. была выделена солидная сумма на лекарства. Как результат, если в 1995 г. умерло 655 заключенных, а в 1996 г. - 588, то за 1997 г. - около 300.

Однако не все так просто - ведь колония находится в конце длинной цепочки событий, начинающейся с часто отнюдь не безбедной жизни на воле, где сейчас, даже по осторожной официальной статистике, повышается заболеваемость самыми разными болезнями. Свое добавляют и условия предварительного следствия, когда заключенный часто лишен передач качественных продуктов из дома, сидит в переполненных камерах, а то и подвергается пыткам. Вспоминается, например, рассказ матери о сыне-ОПОНовце, спортсмене, который содержался в течение нескольких месяцев в переполненной камере следственного изолятора, где он один был некурящим, и заработал хроническое заболевание легких.

В конце 1996 г. после многочисленных публикаций в прессе руководство МВД провело проверку состояния подведомственных следственных изоляторов. Выводы были неутешительны переполненность камер способствовала росту заболеваний туберкулезом и другими хроническими болезнями. После этого начались осторожные реформы и в этих тюрьмах.

Например, в Баиловской тюрьме (Следственный изолятор #1) проводится интенсивный ремонт корпусов и медчасти. В мае 1997 г. распоряжением #195 был расширен список товаров и предметов, разрешенных к передаче заключенным. В камерах появились переданные родственниками электроприборы, радиоприемники, вентиляторы на окнах.

Насколько эти реформы необратимы, судить пока трудно. Часть следственных изоляторов до сих пор остается закрытой для общественного контроля, что оставляет поле для слухов и домыслов. Правозащита признается в лучшем случае модным и ненужным украшением на теле азербайджанской демократии или частью оппозиционной политики, а в худшем - даже вредительством по заданиям иностранных спецслужб.

В этих условиях складывается мнение, что реформы носят вынужденный характер. Не исключено, что если Азербайджан потерпит фиаско с вступлением в Совет Европы, то власти сочтут реформы не оправдавшими надежд, и попытаются повернуть вспять. Однако сделать это сейчас будет уже труднее - на власти Азербайджана давит груз взятых им на себя обязательств, созданы прецеденты общественного и международного контроля за условиями в тюрьмах.

В любом случае, чем бы ни диктовались реформы и какими бы темпами они не осуществлялись, они все же идут, и это на пользу и самим "камерам хранения", и содержащимся там нашим согражданам.

"СИЖУ ЗА РЕШЕТКОЙ В ТЕМНИЦЕ СЫРОЙ"

С момента вступления в ООН 2 марта 1992 г., Азербайджан подписал и ратифицировал ряд международных конвенций и других документов ООН, в том числе Международную конвенцию о гражданских и политических правах (1966) и Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания (1984), ряд статей которых регулирует принципы содержания под стражей. В ряде случаев при подготовке новых законодательных актов ориентируются на "Минимальные стандарты обращения с заключенными", принятые ООН в 1955 г., и даже "Европейские Пенитенциарные Правила" (хотя Азербайджан пока и не вошел в Совет Европы). В этом духе выдержаны, например, поправки в ныне действующий Исправительно-Трудовой Кодекс, принятые Милли Меджлисом в феврале 1997 года.

Конституция Азербайджана 1995 г. включает обширный раздел "Основные права, свободы и обязанности", затрагивающий и права заключенных. Эти положения вполне вписываются в систему международного законодательства.

Так, статья 28 гарантирует право на свободу, ст.60 - судебная гарантия прав и свобод, ст.61 - право на получение правовой помощи, ст.62 недопущение изменения судебной юрисдикции ст.63 - презумпция невиновности, ст.64 - недопущение повторного осуждения за одно и то же преступление, ст.65 - право повторного обращения в суд, ст.66 недопущение принуждения свидетельствовать против своих родственников, ст.67 - права задержанных, арестованных и обвиняемых в совершении преступления, ст.68 - право требовать возмещения ущерба. Иностранцы и лица без гражданства согласно ст.69 находятся при этом в равном положении с гражданами Азербайджана. Согласно ст.147-149 Конституции, все акты, входящие в систему законодательства Азербайджана, должны строиться именно на этой основе и не должны ей противоречить.

Уголовный Кодекс (УК), утвержденный законом АР от 8 декабря 1960 г. и действующий с рядом исправлений и дополнений, предусматривает основания уголовной ответственности (ст.3), дает понятие преступления (ст.7-ст.19), наказания (ст.ст.20-34), виды наказания и условия освобождения от наказания (ст.ст.35-56), а также квалификацию преступлений и меры наказания за них (ст.ст.57-264).

Уголовно-процессуальный кодекс (УПК), также утвержденный законом от 8 декабря 1960 г. с последующими дополнениями и справлениями, описывает функции органов следствия и суда, полномочия прокурора, следователя, обвиняемого, защитника, порядок проведения следствия, условия и сроки содержания под стражей подследственных.

Исправительно-трудовой кодекс (ИТК), утвержденный 23 декабря 1970 г., описывает задачи и порядок исполнения исправительно-трудового законодательства. Последние изменения и дополнения, расширяющие права заключенных и отменяющие устаревшие и унижающие достоинство запреты, были внесены в него в феврале 1997 г.

Кроме того, каждое место лишения свободы имеет свою ведомственную инструкцию, описывающую их внутренний распорядок.

Осенью 1993 г. Азербайджан вступил в Содружество Независимых Государств (СНГ) и с этого времени вошел в правовое пространство этого межгосударственного объединения. Он является участником договоренностей о взаимной правовой помощи, обмене заключенными и т.п. Так, 9 марта 1995 г. Милли Меджлис Азербайджана ратифицировал подписанный 26 мая 1994 г. в Москве договор о взаимной выдаче осужденных между Азербайджанской Республикой и Российской Федерацией.

Существуют договоры о выдаче находящихся в розыске преступников с Россией, Украиной и Грузией.

В начале 1996 года в г.Санкт-Петербург (Россия) состоялось заседание рабочей группы по разработке новой модели уголовно-исполнительного кодекса, который должен определить порядок и условия исполнения наказаний в СНГ. "Модельный УИК" отличается от ранее существующих тем, что в нем есть 6 новых видов наказаний, которые в Азербайджане ранее не практиковались. Это пожизненное заключение, общественные работы (от 60 до 240 часов работы в определенных местах в свободное от основной работы и учебы время), арест (от 1 до 6 месяцев изоляции от общества) и др. Этот кодекс, который в частных беседах оценивается сотрудниками правоохранительных органов выше, чем существующий ИТК, пока еще не поступил на рассмотрение парламента.

КТО СИДИТ В ТЮРЬМАХ?

К уголовной ответственности могут привлечены граждане Азербайджана, а также иностранцы и лица без гражданства, совершившие преступления на территории республики (ст.3 и 4 УК). Согласно межгосударственным договорам, в Азербайджан для отбытия наказания могут быть переданы его граждане, осужденные в других странах (ст.5 УК), если с этими странами есть соответствующие договоренности (например, с Россией, Украиной). Не могут быть привлечены к уголовной ответственности лишь лица младше 14 лет и дипломаты.

Согласно официальной статистике, средний заключенный - это мужчина в возрасте от 25 до 60 лет, осужденный в первый раз за преступления против личности и за хищения личного имущества к сроку от 3 до 5 лет.

По данным на 1 июня 1997 г., приведенным заместителем министра юстиции, начальником ГУИСР Айдыном Гасымовым, в ИТУ Азербайджана отбывали наказание за следующие преступления:

- хищения личного имущества - 29%;

- военные преступления - 16,2%;

- против личности - 16,0%;

- незаконный оборот наркотиков - 13,6%;

- хищения общественного и государственного имущества - 7,6%;

- особо опасные государственные преступления - 2,5%;

- другие - 14,5%.

Из общего количества осужденных большинство (67,5%) осуждены в первый раз, 32,5% - во второй раз и более часто, из них особо опасные рецидивисты - 1,8%.

Срок менее одного года получили 2% заключенных, 1 год - 8,1%, от 1 до 3 лет - 21,6%, от 3 до 5 лет - 39,6%, от 5 до 10 лет - 26,5%, от 10 до 15 лет - 11,2%.

По возрастным категориям заключенные распределяются следующим образом: до 18 лет - 0,6%, от 18 до 25 лет - 41,6%, от 25 до 60 лет - 57,2%, более 60 лет - 0,6%.

Мужчины среди заключенных составляют 98,8%, а женщины - 1,2%.

На указанную дату в пенитенциарных учреждениях Азербайджана содержалось 354 иностранца, из которых большинство (273 человека) составляли граждане республик бывшего СССР, 62 человека - граждане Ирана (сейчас их количество увеличилось до 70), по 6 человек из Турции и Пакистана, 5 - из Афганистана, 2 - из Израиля. Значительное количество иностранцев осуждается за незаконный оборот наркотиков. Так, в 1995 году в этой связи было арестовано 92 иностранных гражданина, а в 1996 году - 64.

Различные источники уже весной 1993 г. отмечали переполненность в 2-3 раза мест лишения свободы в Азербайджане. Основной причиной этого были рост преступности и возвращение в республику заключенных-азербайджанцев по решению Милли Меджлиса (ММ) Азербайджана от 15 июля 1992 года. Это положение в целом сохраняется и в настоящее время, однако объясняется уже не ростом преступности (официальные показатели показывают тенденцию ее снижения), а повышением раскрываемости преступлений, совершенных как сейчас, так и в прошлом.

Периодически по решению ММ и указами президента амнистируются различные категории заключенных. В основном это лица, отбывшие часть срока за преступления, не представляющие особой опасности для общества, лица с тяжелыми семейными обстоятельствами, инвалиды, участники войны, старики, несовершеннолетние и т.п.

Так, в конце 1993 г. было амнистировано 44 дезертира. Президент Азербайджана издал в 1995 года 4 указа о помиловании (5 июля, 18 октября, 11 ноября и 27 декабря) в общей сложности 1207 человек, осужденных за различные преступления, в 1996 году - 2.813 человек (в марте, мае и ноябре), до сентября 1997 года - 99. В это число входят смертники, заключенные колоний, комендатур и исправительно-трудовых предприятий. 17 октября 1997 г. была объявлена очередная амнистия лицам, осужденным первый раз исключительно за военные преступления, по которой на середину января 1998 г. были освобождены 2.375 осужденных и 1.988 подсудимых (всего ожидается освобождение до 7 тыс. человек). После решения об отмене смертной казни будут помилованы 128 смертников.

Кроме того, по амнистиям многим заключенным снижаются сроки заключения, отменяется условное осуждение и т.д. По данным МЮ, за шесть месяцев 1997 года из мест заключения были освобождены досрочно 249 человек, условно - 346 и еще 178 человек вышли на свободу из колоний-поселений. А по уже упомянутой амнистии 17.10.97 г. будут прекращены уголовные дела в отношении 30 тыс. человек, которые до сих пор скрывались от наказания.

Естественно, что с учетом контингента заключенных и средних сроков количество амнистируемых, помилованных и освобождающихся досрочно и по отбытию наказания значительно меньше количества осуждаемых. Это и обусловливает рост общего числа заключенных в стране, которое после последней амнистии составляет около 19 тысяч.

Некоторое количество граждан Азербайджана отбывает наказание в других странах СНГ. Например, даже после возвращения на родину в 1992-1993 гг. около 2.100 заключенных-азербайджанцев, по переписи 1994 г., в одной только России содержалось не менее 2.000 граждан Азербайджана.

С точки зрения правозащиты наиболее уязвимыми категориями заключенных признаются политические и душевнобольные.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЗАКЛЮЧЕННЫЕ

По определению "Международной Амнистии", которое принято и Правозащитным Центром Азербайджана (ПЦА), под политзаключенными понимается любое лицо, лишенное свободы, чье дело содержит значительный политический элемент, относящийся либо к мотивации действий обвиняемого, либо к характеру этих действий, либо к мотивации властей. При этом термин "политический" используется для ссылки на все аспекты отношений, связанные с политикой: принципы и законы, организация и механизмы функционирования общества, государства и поддержания порядка в них; связь этих вопросов с языком, этническим происхождением, полом, религией, социальным статусом и др.

Узники совести - это та часть политических заключенных, кто лишен свободы за свои убеждения, пол, цвет кожи, язык или этническое происхождение, но не прибегающие и не призывающие к насилию.

МА требует обеспечения справедливого и незамедлительного судебного разбирательства дел всех политических заключенных и немедленного освобождения узников совести.

Однако среди правительственных чиновников, а также части оппозиционных активистов и правозащитников, распространено отождествление понятий "политический заключенный" и "узник совести". Это является основой для отрицания наличия в Азербайджане политзаключенных.

В связи с этим МККК прибегает к тавтологии, заменяя понятие "политический заключенный" более благозвучным "заключенный из соображений безопасности". Как заявил глава делегации Международного Комитета Красного Креста в Азербайджане Мишель П.Дюфур, МККК исходит из норм международного гуманитарного права, согласно которым все категории заключенных имеют право на защиту, на получение моральной и физической помощи, и что "никакой политической подоплеки в наших действиях нет". Переговоры о посещении сотрудниками МККК всех мест лишения свободы, чего организация уже добилась в Грузии и Армении, ведутся еще с 1994 г., но пока безрезультатно.

Комплекс "политических" обвинений определился в период борьбы с "врагами народа". Однако некоторые из "политических" статей были введены в Уголовный Кодекс совсем недавно - в период распада СССР и острого политического противостояния. Например, ст.188-4 была введена в марте 1988 г., ст.63-1 - в апреле 1989 г., ст.188-5 - в апреле 1990 г., ст.188-6 - в июне 1990 г. ст.70-2 - в январе 1992 г., ст.57-1 - в июле 1992 г.

Согласно официальным данным, в Азербайджане в связи с различными попытками государственных переворотов и другими внутренними конфликтами арестовано примерно 900 человек, из которых около 750 зарегистрированы ПЦА.

Наиболее крупные группы арестованных:

- не менее 572 обвиняемых в участии или соучастии в попытке государственного переворота 13-17 марта 1995 г. в Баку и в Казах-Агстафинской зоне, в большинстве - бывшие члены ОПОH;

- не менее 203 обвиняемых в участии или соучастии в попытке государственного переворота 4-5 октября 1994 г.;

- не менее 120 активистов Народного фронта Азербайджана и союзных с ним партий, аpестованных в основном по обвинению в беспорядках в Нахичеванской Автономной Республике и участии в незаконных вооруженных формированиях.

Среди арестованных - активисты самых разных политических и общественных организаций: партий Народный Фронт, Труда, Исламской, Демократической, Равенства Народов Азербайджана (бывшая Талышская Народная), "Чагдаш Туран", Национально-демократической (бывший "Боз Гурд"), "Мусават", "Новый Азербайджан", Коммунистической, Демократического Союза молодежи, Лезгинского национального движения "Садвал", Комитета "Ниджат", Общества им.Худу Мамедова, "Гражданского Объединения".

Однако большую часть политзаключенных составляют беспартийные сторонники экс-президентов Муталибова и Эльчибея, экс-премьера Сурета Гусейнова, ОПОНовцы, "военные заговорщики" и т.п.

Средний политзаключенный, по данным ПЦА, это совершеннолетний беспартийный мужчина - сторонник оппозиционной группировки, азербайджанец родом из провинции, мусульманин, который имеет срок заключения около 10 лет строгого режима, полученный по статьям обвинения, обычно не подпадающим под амнистии.

Следует, однако, отметить, что в настоящее время по амнистии и в результате отбытия срока уже освободилось около 50 политзаключенных, осужденных по легким "неполитическим" статьям (незаконное хранение оружия, хулиганство, недонесение о преступлении и т.п.). Около 20 политзаключенных, приговоренных к расстрелу, помилованы в связи с отменой смертной казни. Несколько женщин, привлеченных к уголовной ответственности по политическим делам, получили условный срок.

ДУШЕВНОБОЛЬНЫЕ ЗАКЛЮЧЕННЫЕ

Подход судей к вопросу наказания душевнобольных, совершивших преступление, следующий. Если суд признает, что в момент совершения преступления преступник был невменяемым, то его помещают на принудительное лечение в психиатрическую больницу (ст.397 УПК). На этом в Советское время был основан целый бизнес, когда преступники за определенную взятку признавались невменяемыми, помещались в психбольницу, а затем, "вылечившись", через короткое время выходили на свободу "со справкой".

Если же преступник признается вменяемым на момент совершения преступления, он помещается в колонию для таких же преступников, где его лечат до восстановления вменяемости (ст.391, 397, 399 УПК). В этом случае он отсидит оставшийся срок в обычной колонии или же выйдет на свободу, если уже отбыл этот срок в спецучреждении. В принципе, возможен вариант, когда заключенный, которого не удастся вылечить, проведет в такой колонии даже больший срок, чем бы получил, будучи здоровым.

Если по ходу следствия выяснится, что душевнобольной не совершал вменяемого ему преступления, то суд прекращает дело и не рассматривает вопроса о его принудительном лечении.

Душевнобольные осужденные, которые в свое время содержались в специализированном учреждении вблизи г.Агдам, незадолго до оккупации района армянами были эвакуированы в Баку и размещены в камерах Баиловского и Шувелянского следственных изоляторов. Из-за неприспособленности условий следственного изолятора для содержания душевнобольных в Шувелянской тюрьме умерли 12 из 36 больных узников. В середине августа 39 осужденных душевнобольных содержались под усиленным контролем в Баиловской тюрьме.

Около 50 душевнобольных заключенных-азербайджанцев еще в Советское время были направлены в специальное лечебное учреждение в Самарской области России. Из-за отсутствия специализированной тюрьмы их пока не могут перевести в Азербайджан.

Еще в феврале 1996 г. Министерство здравоохранения сообщило, что при Психиатрической больнице #1 в пос.Маштаги будет создан отдел для принудительного лечения лиц, совершивших преступление в невменяемом состоянии. Однако этого так и не произошло, что объясняют экономическими причинами.

Что касается "психиатрического террора", практиковавшегося в Советское время, когда арестованных за политические преступления признавали невменяемыми и "лечили" в психбольницах, то сегодня он не практикуется. Наоборот, бывает, что политзаключенным с явными психическими отклонениями отказывают в психиатрической помощи (например, это было в случае с осужденным к смертной казни бывшим министром сельского хозяйства Мюзамилем Абдуллаевым).

(Продолжение следует)