Российская революция, начав с борьбы против сословных привилегий, достаточно быстро создала новое сословие – партийно-советскую номенклатуру. Это признавал и Ленин, говоря про «рабочее государство с бюрократическим извращением», на это с 1923 года упирала и внутрипартийная оппозиция. К началу 1930-х практически повсеместно руководящие должности были очищены от представителей старой интеллигенции, объявленной «вредителями», и заняты коммунистами.
Одной из черт этой номенклатуры, которую она сохраняла вплоть до развала СССР, была ее защищенность от преследований со стороны закона. Уголовные проступки, за которые простой гражданин мог бы очень серьезно поплатиться, обходились намного дешевле партийной номенклатуре. По всей строгости наказывалась лишь политическая нелояльность руководству. И такой момент для политической элиты настал во время Великого Террора 1936-38 годов.
Обрушившиеся тогда на общество массовые репрессии имели свою особенность для номенклатуры. Прежде, чем карательная система применяла к руководителям-коммунистам ту или иную меру наказания, она должна была санкционироваться руководителями партии и правительства. Проблема была решена с помощью т.н. «сталинских списков».
В принципе, их можно было бы с таким же успехом назвать и «ежовскими» — именно Николай Ежов вскоре после своего назначения наркомом внутренних дел СССР предложил санкционировать осуждение по спискам, и Политбюро ЦК утвердило это предложение 4 октября 1936 года, кстати, обсудив его в отсутствие И.Сталина. Зато в дальнейшем, всесильный советский диктатор отметился почти на всех 383 «сталинских» списках.
Всего в российских архивах были обнаружены 9 списков, в которых фигурировали жители Азербайджана. Они датированы 27 февраля 1937, 23 апреля, 10 июля, 3 октября, 7 и 22 декабря 1937 г., 3 мая, 12 и 25 сентября 1938 г. В самом маленьком из них было 2 имени, а самом длинном – 333.
Как готовились списки? Обнаружив, что уже арестованный ими коммунист входит в номенклатуру или же интересен в качестве «террориста», местный НКВД составлял на него справку с подробными установочными данными, существом обвинения, описанием доказательств (включая факт признания вины), и пересылал ее в Москву по телеграфу. В центральном аппарате НКВД эти данные обрабатывались т.н. «специальной группой», которая составляла список и по каким-то своим критериям разбивала его на три категории: 1-я предусматривала расстрел, 2-я – 10 лет лишения свободы, 3-я – 5-8 лет. Предлагаемая мера наказания согласовывалась между НКВД и Прокуратурой СССР. К Сталину поступал уже разбитый на категории список с именами. Однако при рассмотрении списков присутствовал нарком Н.Ежов, который наверняка держал под рукой справочные материалы.
Люди, упомянутые в «сталинских списках», подлежали суду Военной Коллегии Верховного Суда (ВКВС) СССР, хотя немногочисленные показательные судебные процессы проводил и азербайджанский Верховный Суд. Сам процесс проводился Военной Коллегией в порядке, установленном 1 декабря 1934 года, в день убийства С.Кирова: то есть без ознакомления с делом, без участия обвинения и защиты и без возможности кассационного обжалования вынесенного решения. Более того, ЦИК СССР заявил, что не намерен рассматривать прошения о помиловании от осужденных по этим делам, так что смертные приговоры исполнялись немедленно.
И уже в первый из этих списков, датированный 27 февраля 1937 г., в числе прочих, были включены 39 имен жителей Баку: Петр Каневский, Трифон Крылов, Халфали Багиров, Артавазд Оганезов, Евдокия Вырубова-Унгер, Дагмара Зейц и др. В основном эти люди, арестованные в 1936 году, не занимали особых постов, но были удобны тем, что в прошлом были активистами троцкистской и зиновьевской оппозиций, и тем самым суды над ними, пусть даже закрытые, копировали «Московские процессы» 1936-37 годов.
Список 23 апреля 1937 г. дублировал предыдущий, но был расширен и включал уже 58 имен. Сюда были включены и люди, никогда не участвовавшие в оппозиции конца 1920-х и якобы вступившие в подпольную организацию в 1933-35 гг. Предположительно вся эта группа была осуждена 3 июля, из них 39 были расстреляны, 19 – приговорены к лишению свободы.
Троцкисты будут включаться и в более поздние «сталинские списки». Но принадлежность арестованных в 1937-38 гг. к реальной троцкистской оппозиции вызывает у историков слишком большое и обоснованное сомнение. Чаще всего человек или допустил «троцкистскую вылазку» (например, усомнился в возможности победы социализма в одной стране), или был знаком с троцкистами, помог в тяжелую минуту семье осужденного, или же просто на них в обмен на мягкий приговор дали показания троцкисты первой волны.
В списке, датированном 10 июля 1937 г., наряду с рабочими, появляется «номенклатура». В этот список из 45 имен были включены такие фигуры, как председатель Дзержинского райсуда Александр Занин, директор отделения Закгосторга Орудж Байрамов, председатель коллектива «Азсенетбирлийи» Ганифа Мадатов.
В более поздних списках ответственные партийно-советские работники и известные представители интеллигенции становятся уже правилом, а не исключением. Так, в список от 3 октября 1937 г. были включены нарком земледелия Гейдар Везиров и его заместитель Цалий Беленький, нарком местной промышленности Гусейнбала Агавердиев, секретарь Нахичеванского обкома Мехти Мехтиев, секретарь Шаумянского райкома Савва Беленький, секретарь Дивичинского райкома Али Алибеков, председатель Нухинского горсовета Мухтар Абдуллаев, зампредседателя Верховного Суда Георгий Кузанов, главный арбитр Госарбитража Исай Довлатов, завотделом партпропаганды ЦК Микаил Гусейнов, редактор газеты «Баку Эшчесе» (на татарском яз.) Абдулла Богданов, завуч Промышленной Академии Сергей Горбунов, ученые и писатели: Вели Хулуфлу, Бекир Чобан-Заде, Ханифа Зейналлы, Рагим-Хаиб Гасанов и Гайк Даниэлян, хозяйственники: ответственные работники нефтяной промышленности Ибрагим Зейналов, Александр Анфиногенов, Роберт Прозументик, Вальтер Гольденфарб, завсектором Бакплана Оганес Бардьян, нач. строительства Академии Наук Каграман Багирбеков, управляющий «Азтеплобетонстроя» Александр Внуков, знаменитый комдив 77-й Аздивизии Гамбай Везиров. Появляются и новые обвинения против коммунистов: буржуазный(!) националист, член организации правых, участник военно-фашистского заговора. Про некоторых людей из этой группы известно, что они были осуждены 13 октября, через 10 дней после того, как был подписан список, и в тот же день были расстреляны.
Последними в декабре 1937 году И.Сталин утвердил два списка — на 333 и 104 имени. Резкое увеличение количества осуждаемых было связано с завершением следствия по нескольким крупным «вредительским» и «националистическим» делам. Разрешение в 1937 г. применения «физических мер воздействия» во время следствия привело к тому, что арестованные оговаривали десятки и сотни людей.
Так, в список от 7 декабря вошли «националисты»: председатель ЦИК Султан-Меджид Эфендиев, председатель СНК Дадаш Буниат-заде, замнаркома просвещения Абдул Гасанов, завотделом Азериттифака Садреддин Везиров, председателя Комиссии по госкредиту Касим Джамалбеков и др. Туда же была включена группа «вредителей» на Бакинской ГРЭС «Красная Звезда»: Дмитрий Трубач, Александр Степанов, Михаил Алехин, Виктор Поморцев, Бернхард Флярковский (последнего, как немца, обвинили еще и в шпионаже). В том же списке мы найдем группу «вредителей в нефтяной промышленности»: Семен Слуцкий, Моисей Лиснянский, Яков Кофман, Гусейн Гусейнов, Александр Крылов, Рубен Даниелянц, Арвид Петерсон и др.; журналистов Николая Белого и Мовлюта Идрисова, юристов Семена Абрамова (председатель Бакинской коллегии защитников) и Дмитрия Богданова. По географии арестов видно, что они перекинулись со столицы на провинцию. Так, в списке есть сельские «националисты»: секретарь Казахского райкома Асад Вердиев, секретарь Масаллинского райкома Джалил Касимов, заведующий Таузским райфинотделом Гашам Алиев, председатель Астаринского райисполкома Шамиль Гаджиев. Продолжаются и суды над военными: в список включены «военные фашисты» Ибрагим Керимов, Мустафа Гусейнов, Султан Ганиев, пограничник-«троцкист» Иосиф Бушман…
В списке от 22 декабря 1937 г. есть ученый секретарь Ботанического Института АзФАН Имран Кашиев, зав. Бакинским Отделом Народного Образования Теймур Гусейнов, главный арбитр Госарбитража Артавазд Айрапетов, нач. Монтажстроя треста «Азнефтезаводстрой» Иосиф Вайнштейн, начальник «Азгэсстроя» Вячеслав Абросимов, гл. инженер АзЭнерго Владимир Мандельбаум, начальник сектора Наркомпищепрома Гамбар Иманов, сотрудник Управления народно-хозяйственного учета Наги Багиров, зампредседателя Комитета по делам физкультуры и спорта Данил Давыдов, управляющий «Союзиодобромтрестом» Артем Исаакиянц и множество других «вредителей», «троцкистов» и «националистов».
Расстрелять полтысячи человек сразу было технически сложно. Судя по датам приговоров, связанных с этими списками, они выносились выездной сессией Военной Коллегии в несколько приемов, в период с 30 декабря 1937 по 8 января 1938 г. Так, В.Абросимов, Р.Даниелянц, Я.Кофман, А.Крылов были приговорены на Новый Год, 31 декабря. Наверное, судьи и расстрельная команда в этот день спешили, чтобы не опоздать к праздничному застолью…
В 1938 году первый список по Азербайджану был утвержден 3 мая. В него также вошли «националисты»: два наркома юстиции — Айна Султанова и Гасан Гапалов, нарком местной промышленности Закария Балахлинский, председатель Госплана Мир Джавад Гамзаев, заведующий Культпросветотделом БК Компартии Абрам Блюмзак, заведующий Культпропотделом Кировабадского ГК АКП(б) Идрис Багиров, председатель колхоза Сурхай Мамедов и др. С ними соседствовали «вредители в нефтяной промышленности» Григорий Кофман, Христофор Варунц, сотрудники милиции Балабек Бабаев и Джафар Джафаров, военный Джалил Мамедов, множество других (всего 188 человек). Их приговорили 2, 3, 4 июля.
В самый короткий список 12 сентября 1938 попали двое «врагов народа» из Азербайджана: Яков Каминский и Георгий Корыгин, которых приговорили по 2-й категории. Каминскому было суждено выжить и выступить свидетелем на процессе М.Д.Багирова…
25 сентября 1938 были санкционированы приговоры еще 118 жителей Азербайджана. Можно сказать, что им «повезло», так как в руководстве СССР решили избавиться от наркома внутренних дел Н.Ежова и притормозить маховик репрессий. С этой целью в августе 1938 года первым заместителем Ежова был назначен Лаврентий Берия. В сентябре были прекращены массовые операции НКВД, в октябре – поставлен вопрос о возвращении к формальным нормам при арестах и ведении следствия.
К этому моменту уже были арестованы как заговорщики некоторые сотрудники НКВД Азербайджана, которые обеспечивали в 1937 г. вал арестов. 10 января 1938 г. был отправлен в резерв НКВД наркомвнудел Азербайджана Ювельян Сумбатов-Топуридзе. 12 ноября в кабинете М.Д.Багирова был арестован и новый нарком, Михаил Раев-Каминский. А 23 ноября подал в отставку и сам Н.Ежов.
В рамках мероприятий по прекращению массовых репрессий 17 ноября 1938 было принято постановление политбюро ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем было отмечено, что «враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, проводили массовые и необоснованные аресты».
В документе был признан «крупнейшим недостатком работы органов НКВД… глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными (показания свидетелей, акты экспертизы, вещественные доказательства и проч.)… Часто протокол допроса не составляется до тех пор, пока арестованный не признается в совершенных им преступлениях. Нередки случаи, когда в протокол допроса вовсе не записываются показания обвиняемого, опровергающие те или другие данные обвинения».
Естественно, что это повлияло на рассмотрение и азербайджанских дел согласно «сталинскому списку» от 25 сентября. Так, например, при рассмотрении дела «контрреволюционной националистической организации в Каспийском пароходстве» все 12 подсудимых не признали себя виновными и отказались от данных ими признательных показаний. Раньше бы на это не обратили внимание, но тут дела 10 человек, которые взаимно себя оговорили, были прекращены Военным Трибуналом ЗакВО и ВКВС СССР. На оставшихся двух дали показания лица, проходившие по другим уголовным делам (и вероятно, уже расстрелянные). Поэтому дело отправили на новое рассмотрение, и в 1939 г. Павел Герман получил 10 лет лишения свободы вместо расстрела. У Георгия Королева дело затянулось до сентября 1941 г., но вместо расстрела он получил 5 лет лагерей.
Директор Швейной фабрики им.Володарского Зейнал Гаджиев на суде отказался от признательных показаний, заявив, что подвергался избиениям и оговорил себя и других. Дело было возвращено на доследование, и приговор был вынесен 21 сентября 1940 г. Ему дали 8 лет лагерей вместо расстрела, предусмотренного сталинским списком.
Но жизни некоторых отнесенных к 1-й категории это не спасло. Так, дело зампредседателя Президиума АзФАН Багатура Велибекова рассмотрели заново, но 16 февраля 1940 г. его все же приговорили его к расстрелу. А попавший в тот же список нарком пищевой промышленности Галей Василькин-Бекдемиров не был расстрелян, но умер 21 марта 1939 г., вероятно, в результате пыток.
Всего, в 1937 г. были подписаны списки на 783 имени, в 1938 г. – на 308, из них 953 имени (87%) проходили по «первой категории», то есть их должны были приговорить к расстрелу. Ввиду того, что один и тот же человек иногда проходил по двум делам, количество приговоренных чуть меньше, чем количество лиц в списках, но все равно впечатляет – 1046.
Все перечисленные списки были подписаны И.Сталиным и В.Молотовым. Кроме того, отметились и другие руководители СССР: так, Каганович подписал 4 из этих списков на 483 имени, Ворошилов – три списка (280), Жданов – два списка (335).
Для полноты стоит, пожалуй, упомянуть отдельно еще и «сталинский список» по Москве от 19 апреля 1938 г., в который были включены бывшие сотрудники НКВД. В нем мы можем найти и имена истязателей из Азербайджана: Константин Галстян, Владимир Ермаков, Иван Клеменчич, Григорий Сонкин, Григорий Хаджамиров, Марк Шер. Некоторых из них расстреляли, некоторым дали срок (Клеменчич, например, в 1956-м был свидетелем по делу М.Д.Багирова). Едва ли правильным можно считать, что Шер, который отметился применением пыток во многих громких делах 1937 г., по данным ПЦ «Мемориал», был реабилитирован в независимой России 19 января 1993 г. и тем самым был поставлен на одну доску со своими жертвами.
Учтем также, что при определении наказания для жены осужденного учитывалась и та категория, под которую попал муж. Так, жены приговоренных к высшей мере наказания (расстрелу) обычно приговаривались Особым Совещанием НКВД СССР к 8-10 годам лагерей. Если мужа приговаривали к лишению свободы, то и у жены наказание было полегче – 3-5 лет лагеря, а то и «всего» 3 года ссылки. Таким образом, подписывая списки, Сталин фактически подписывал приговоры и членам семей «изменников родины» (ЧСИР).
Разумеется, этими списками не исчерпывалось ни общее количество репрессированных, ни число расстрелянных. Более того, они касаются только коммунистов, причем именитых (с другими обвиняемыми расправлялись «тройки», «двойки» и Особое совещание НКВД СССР). Но эти люди представляли собой кадровый потенциал Азербайджана – управленцев, воспитанных республикой за полтора десятилетия.
Добавлю, что «Сталинские списки» доступны в Интернете на сайте Международного Общества «Мемориал» (г.Москва). Однако весьма незначительное число имен из них включены в базу данных «Жертвы политических репрессий в СССР». Причина очевидная – пассивность нашей общественности. В настоящее время Правозащитный Центр Азербайджана по доступным источникам уточнил уже более 30% имен из «сталинских списков», и намерен обратиться с просьбой об их включении в общую базу данных по бывшему СССР.
Эльдар Зейналов.
Дата: 2017/04/29 0:15
Эльдар Зейналов.
Дата: 2017/04/29 0:15
О "сталинских списках" на сайте общества "Мемориал":
http://stalin.memo.ru/images/intro.htm
http://stalin.memo.ru/images/intro.htm
