На вопросы echo.az отвечает глава Правозащитного Центра Азербайджана
Эльдар Зейналов
08.08.2015 Н.АЛИЕВ
- Не секрет, что в последнее время все чаще в места лишения
свободы попадают люди, имеющие радикальные взгляды. Многие из
них даже имеют опыт участия в боевых действиях на стороне
боевиков на Ближнем Востоке. В Кыргызстане таких людей
предлагают содержать отдельно от остальных заключенных. Как вы
относитесь к такой идее?
- В Азербайджане тоже немало такого рода заключенных, которых мы
относим к категории "религиозные экстремисты". Наш Правозащитный
центр Азербайжана насчитал на конец июля по меньшей мере 329
исламистов в заключении и еще 163, освобожденных после отбытия
наказания по обвинениям, связанным с религиозным экстремизмом.
Это на порядок больше, чем секулярных политзаключенных, о которых
так много разговоров в Европе. Так что проблема существует, и ее
масштаб растет.
Дает ли это основание отделить их в подобие национального
Гуантанамо? Нет, ибо это нарушило бы принципы равенства осужденных
перед законом и индивидуализации исполнения наказаний,
закрепленные в статье 7 Кодекса по исполнению наказаний.
Отношение к заключенному в тюрьме должно быть основано на
назначенном ему режиме содержания и его поведении, а не на
обвинениях.
Другое дело, если заключенный нарушает порядок. В таком случае
к нему применяются наказания, в том числе изоляция от остальных
заключенных в штрафном изоляторе, помещении камерного типа, а при
злостном нарушении - перевод в учреждение закрытого типа
(тюрьму) на срок до 3 лет.
В частности, переводом в Гобустанскую тюрьму окончились конфликты
с администрацией колоний у председателя Исламской партии
Азербайджана Мовсума Самедова и теолога Тале Багирзаде.
Надо отметить, что Правила внутреннего распорядка (ПВР), которыми
регулируется жизнь заключенных в пенитенциарных учреждениях,
сформулированы так, что многие запросы верующих, естественные на
свободе, могут быть расценены как нарушение распорядка.
Например, в тюрьмах следят за гигиеной, и на этом основании
регулярно состригают волосы на голове и стригут бороды. После
отбоя не положен никакой шум, включая ночной азан. При
камерном содержании заключенных невозможен джума-намаз
(совместная пятничная молитва).
В камере можно содержать лишь 10 книг и журналов, некоторые из
книг могут быть забракованы как экстремистские. Переписка
заключенных должна проходить тюремную цензуру и вестись через
спецчасть тюрьмы. И т.д.
В результате если осужденный убежден, что он сидит в тюрьме за
правое дело и должен подчиняться не ПВР, а внутреннему убеждению,
то он достаточно быстро может оказаться в Гобустане.
- Насколько вообще легко вербовать, агитировать или попасть
под влияние кого-то в колонии? Вроде тюрьма не место
для дискуссий?
- Это немного превратное представление о жизни в колонии как о
мрачном месте, где все стоят по углам под присмотром
надсмотрщиков и не могут без разрешения даже что-то сказать.
На самом же деле колония - это огороженная территория с одним
или несколькими общежитиями, обитатели которых от подъема до отбоя без дела слоняются по этой территории и практически все время
проводят в общении друг с другом: за едой, чаепитием, спортивными
играми, прогулками.
Мечеть в колонии №5 (с) ПЦА
Кроме того, в то же время суток они имеют беспрепятственный
доступ к мечетям, которые сейчас есть во всех колониях. В мечетях есть кое-какая литература, аудио- и видеозаписи и
возможность для совместных молитв и бесед.
Мечеть в колонии №7 - зал и молитвенные принадлежности. (с) ПЦА
Причем, в отличие от обычных мечетей, где есть свой имам, в
тюремных мечетях муллы не предусмотрены, их роль играют те или
иные заключенные. Разумеется, что идейно подкованные исламисты
оказываются среди верующих в особом положении.
Процитирую очень поучительное интервью сайту Azadxeber.az одного из
исламистов, освобожденного в мае 2011 г. через год отсидки по
относительно легкому обвинению: "Я горжусь тем, что стал "узником
хиджаба", и мы продолжим борьбу... Внутри колонии наше положение
очень хорошее. Мы все молимся во главе с нашим духовником
гаджи Тале...
После зиндана (тюрьмы) наш дух вырос в сотню раз. Мы всегда
переполняемся радостью, что являемся учениками школы имама
Гусейна (а.). После этого мы готовы вести борьбу своим
имуществом и жизнями за сохранение ценностей ислама.
Нас даже не волнует срок полученных нами приговоров. Мы готовы
провести в тюрьме и 15 лет, даже пожизненно... Когда нас привели
в тюрьму, делающих намаз было 10 человек, но при помощи нашего
духовника гаджи Тале их число выросло в несколько раз.
Община даже начала совместно делать намаз дважды в сутки, и для
намаза (в мечети) нельзя было найти свободное место... Мое слово
всем братьям и сестрам таково: в тюрьме нет ничего страшного.
Есть человек, который и на свободе заключенный, а есть человек,
который и в тюрьме свободен".
Упомянутый в этом интервью Т.Багирзаде уже после двух "ходок" в тюрьму сказал в интервью радио "Азадлыг" то же самое: "Арест
для нас является даром Божьим. В заключении наши взгляды еще более окрепли".
Арест и тюрьма, которые для секулярного
политзаключенного являются трагедией и чуть ли не концом биографии,
для религиозного заключенного является закономерным результатом
их борьбы на пути джихада.
От исламистов не услышишь и десятой доли тех иногда очень мелочных
жалоб, которыми так известны их секулярные "товарищи по зиндану".
Это - совершенно другой тип политического борца, что должны ясно
понимать те, кто хочет их победить или примирить с нашей
светской государственностью.
Изоляцией таких исламистов в каком-то особом учреждении их не
перевоспитаешь. Тут нужна серьезная идеологическая работа со
стороны таких людей, которые безупречны с точки зрения их
личных качеств. А тюремный персонал, который часто грешит
коррупцией и безграмотен в исламе, ничего им противопоставить
не может, кроме дубинки.
Помню, в Гобустанской тюрьме (с камерным содержанием заключенных)
скопились десятки исламистов, некоторые из них получили тюремный
(закрытый) режим как часть приговора, а другие были переведены
туда из колоний в качестве наказания за нарушение режима.
Тюрьма переполнилась, и новых осужденных стали помещать в колонию
N8, в которой тоже были камеры, но с чуть более лучшими условиями. Посещая карцер этой колонии, я обратил внимание на
заключенного, который, по словам администрации, систематически
нарушал порядок, требуя, чтобы его перевели в Гобустан.
Когда я спросил о причине, он заявил, что "там собраны мои
братья по вере! Пусть там условия хуже, но пусть меня переведут
туда!" Примерно в тот же период я слышал от заключенных
Гобустана, что исламисты сделали попытку назначить в каждый тюремный
корпус своего "амира" (командира), подобно тем "паханам"
(смотрящим), которых назначали туда уголовники...
Так что идея отсадить исламистов в отдельную тюрьму лишь сыграет
на руку тем, кто считает тюрьму школой борьбы. До тех пор, пока на
свободе должным образом не будут отрегулированы отношения религии и
государства, ряды исламистов будут пополняться, в том числе
теми, кто уже прошел закалку тюрьмой.
Перепечатка на английском (в сокращении):
http://windowoneurasia2.blogspot.com/2015/08/confining-islamists-to-separate-prisons.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.