Духи "130-й хаты"

Ильгару Ибрагимоглу посвящается.

Новый Узник переступил порог камеры и забросил на верхние нары (“шконку”) полиэтиленовый пакет с самым необходимым, что он собрал перед выходом в прокуратуру. Его вызвали туда лишь в качестве свидетеля, но он уже знал от знакомых, что это может обернуться арестом, и прихватил с собою и вещи, и адвоката. Благодаря адвокату избежал обычной полицейской “прописки” с оскорблениями и мордобоем. После благостной атмосферы мечети, в которою он зашел попрощаться перед уходом, унижение человеческого достоинства было бы почти нестерпимым испытанием...

“Ничего, от сумы да от тюрьмы не зарекайся!” – подумал новоиспеченный арестант и, помолившись, устроился на нарах. За решетчатым окном затухало зимнее солнце. Уже после кто-то просветит его, что когда-то на его окне, выходящем на шестиметровую стену, из-за которой выглядывали высотные здания поселка Баилово, были ржавые железные жалюзи, да и решетка была погуще, так что заключенные месяцами не видели солнца, разве что когда выходили отсюда на свидания или пересуд.

А это происходило очень редко, потому что невзрачное одноэтажное здание, куда его привели, когда-то было корпусом смертников. Вторым выходом из него был низкий люк из расстрельного подвала, из которого заключенных выносили вперед ногами с разможженным черепом. Азербайджан стал первой мусульманской страной, где отменили смертную казнь.

Постепенно сознание, возмущенное возведенными на Узника обвинениями, забылось беспокойным сном. Его вдруг обступили жуткие тени людей в обветшавших полосатых спецовках. Их было многовато для двухместной камеры, человек 7-8. Тускло светила в узкой зарешеченной нише над дверью маломощная лампа.

На нарах вытянулся в последних судорогах истощенный узник. «Вот и отмучился Фирудин! Слава Аллаху, что своей смертью умер – от туба!» – раздался чей-то хриплый голос за спиной новичка. Но он не мог заставить себя ни повернуться, ни даже произнести положенное в таких случаях: «Аллах рахмет элясин!» Заключенные связали мертвецу челюсти, вытянули вдоль туловища скрюченные руки.

Незримый собеседник продолжил: «Бедолага был водилой в банде самого Курбаши. Гурбанали, он тоже не жилец, бьют его сильно. Их банда застрелила директора пивзавода, и за один труп пятеро пошли под «вышку», вот так бывает, брат. Фирудин в твоей камере сидел до побега, а сейчас там делают ремонт». 

Тени задрожали и расплылись, а потом заключенный увидел Фирудина в другой, пустой камере. Какие-то темные тени возились с его головой. Послышался сухой треск и приглушенная матерщина: «Ты же ему всю щеку разодрал! А что, если родственники хай поднимут?» И со смешком ответ: «Ничего, зато его золотые зубы теперь наши!»

Узник попытался присмотреться к лицу мертвеца, но оно вдруг с пугающей быстротой изменилось, превратившись в старческое, небритое лицо. Жирная крыса нагло грызла его ухо. Рядом на туалетном полу лежал еще один мертвец. «Начальник, у меня в смене два трупа!» - с ноткой торжества докладывал по телефону кто-то из другого конца коридора. – «Пусть побыстрее заберут, а то крысы их обгрызают!» Уже знакомый голос смиренно произнес: «Все мы там будем. Видел этого? Из твоей хаты мужик был, Видади. Больной был, так вытащили с нар и обливали холодной водой, пока не умер – и это в январе! А ты говоришь: немцы, Карбышев!..»

«Да ничего я не говорю!» - хотел возмутиться Узник и проснулся. На душе было муторно, кошмарный сон давил, как явь. Он встал к нар и, вспомнив о намазе, прошел к туалету. Тут не было раковины – лишь трубка с краном над туалетным «очком».

Внезапно стенка над туалетом как бы провалилась, открыв лаз в соседнюю камеру. «Давай, давай, не задерживай!» - послышался над ухом громкий шепот, и Узник покорно пролез в соседнюю 131-ю камеру. На нарах сидели несколько заключенных в грязных спортивных костюмах. Их полосатая одежда валялась на полу, где под снятыми с ножек нарами зиял черный провал туннеля.

«Побег!» – понял Узник. Он читал о нем что-то в октябре 1994 г., но через тогдашнюю цензуру прошло немного, а слухи ходили самые невероятные. Было известно лишь, что 10 заключенных пробили бетонный пол, прокопали тоннель и ушли через него во время комендантского часа.

С приглушенной руганью зеки один за другим исчезли в туннеле... С затаенным ужасом и надеждой Узник тоже нырнул в туннель и пополз туда, откуда тянуло осенней прохладой...

Картина вновь быстро сменилась. Тюремный коридор, надзиратели, дурашливыми голосами исполняют свадебную мелодию «вагзаллы». Впереди них, шатаясь, плетется побитый «побегушник». По дороге в «пятый корпус» ему обрили один ус, завязали на голову женский платок и, сев на него верхом, заставили до корпуса бежать по тюремному двору, куда его ввели со словами: «Невесту привели!». Кто-то прошептал: «Глянь-ка, общака Эльмана поймали! Теперь ему жить не дадут!» Другой голос подтвердил: «Убежал отсюда, как Сталин, и умер в один день со Сталиным, только на 42 года позже!»

«Невеста» исчезла, уступив место следующей картине. Другой заключенный, раздетый догола, со скованными за спиной руками, извивается, пытаясь увернуться от факела, скрученного надзирателями из газеты. Ему осмолили волосы на всем теле и, втолкнув в одну из камер, усадили на «очке». «Тут будет твое место! Отпетушите его, ребята!»

Узник откуда-то понял, что это были беглецы из его камеры. Кто-то бесстрастным голосом подводит итог: «Из пятерых заключенных 130-й камеры, участвовавших в побеге, двое были замучены надзирателями, один застрелен при аресте, двое помилованы».

Мелькают выцветшие архивные бланки с фотографиями молодых лиц. «Эльнур. Отбили внутренности, умер через 2-3 месяца. Этибар, кличка «Малыш». Умер от систематических истязаний...» Все из 130-й хаты...

Ужас и сочувствие наполнили душу Узника. Как бы споря с ним, хриплый голос возразил: «Не жалей Малыша! Он из-за денег убил двоюродную сестру и ее малолетнего сына. Вот, посмотри на другого».

И вновь 130-я “хата”. Из полутьмы камеры слышны удары и стоны. Били некоего Расула, который утаил свою «голубую масть», и обманом пользовался привилегиями «блатного». Конец его сладкой жизни положила публикация в газете. В ней описывалось ужасное преступление.

…У некой молодой семьи около десяти лет не было детей. Наконец, их молитвы были услышаны, и Аллах подарил им мальчика. Когда ему исполнилось 9 лет, некий мужчина, приблизившись к нему, пообещал велосипед, если он пойдет вместе с ним. Заведя мальчишку в лесопосадки, незнакомец ударом кулака свалил ребенка на землю, зверски изнасиловал, убил, а затем там же закопал. Насильника вскоре поймали и приговорили к расстрелу. 

Статья вызвала шок даже у бывалых убийц. Расула избили, не оставив на его лице и теле ни одного живого места. Никто – ни заключенные, ни надзор не реагировали на ужасные крики. Потерявший сознание Расул в распростертом виде остался на «севере». Затем его загнали на пол под «шконку», причем он должен был каждый раз просить разрешения перед тем, как оттуда выйти. Бывали дни, когда он безвылазно лежал под «шконкой» целые сутки. 

Негодяй прожил еще несколько лет. От пережитого он сначала распух до немыслимых размеров, а затем, наоборот, высох как щепка и под конец сдох как собака.

“Ты служишь Аллаху, так скажи, разве это не Божье наказание? Разве не говорили наши предки, что виноват сам убитый?” – вновь раздался голос из полутьмы. 

“Хорошо, а я-то тут зачем нахожусь?” – с душевной болью сказал скорее себе, чем невидимому собеседнику Узника. Скорее всего, даже произнес вслух, т.к. почувствовал, что постепенно просыпается.

Вдогонку ускользающему забытью донеслось: «Ты такой же, как и мы. И как те, которых отвели в рсстрельный подвал при Сталине. Просто мы хотели сделать общество хуже, а вы лучше. И то, и другое преступление, потому что мир меняться не хочет и мстит тем, кто это пытается сделать!..»

Быстро, сливаясь друг с другом и бледнея, замелькали картины издевательств, зверские лица убийц – и в полосатых спецовках, и в погонах, душераздирающие крики и стоны, и вдруг в памяти всплыл и остался даже после пробуждения пьянящий, чистый запах Свободы, который Узник почувствовал вынырнув за “побегушниками” из туннеля.

“Кто ты такой, чтобы судить о путях Аллаха? Только в неволе понимаешь, что такое Свобода!” – уверенно ответил Узник, поняв, что невидимый собеседник был внутренним голосом его сомнений. И чтобы найти ответы на остальные вопросы, вытащил из-под подушки Коран...

Эльдар Зейналов
24 декабря 2003 г. 

От автора: После стычки оппозиции с полицией после президентских выборов в октябре 2003 г. ряд ее видных деятелей поместили в пятый корпус Баиловской тюрьмы - бывший корпус смертников. В частности, защитник религиозных прав, имам "Джума" мечети в Баку Ильгар Ибрагимоглу попал в камеру №130 с достаточно трагической историей (впрочем, такую историю хранила каждая камера этого корпуса)...