Сделка со следствием - довольно широко распространенная практика в законодательстве многих стран. О том, насколько она успешна, говорят цифры. Например, только в США, благодаря этой форме сотрудничества подозреваемого с правосудием, раскрывается до 90% особо тяжких преступлений. Чаще это правонарушения, связанные с коррумпированностью должностных лиц, а также наркотрафиком и другими тяжкими преступлениями. Об этом в беседе с "Эхо" сказал член Коллегии адвокатов Азербайджанской Республики, адвокат юридической консультации №7 Айдын Керимов.
"Считаю, что изменение такого рода в нашем УПК было бы целесообразно, поскольку, как показывает практика, сделка со следствием доказывает свою эффективность. Не секрет, что на практике следственные органы применяют схожие методы, когда достигается договоренность с подследственным о смягчении его положения. Но это носит негласный характер, что привносит свои проблемы. Например, следователь или прокурор может пообещать смягчить участь. Но ничто не обязывает выполнить свое обещание или сдержать слово. Таким образом, подследственный рискует очень многим, сотрудничая со следствием, и это может оказаться абсолютно бессмысленным для него, так как нет никаких юридических гарантий. Другое дело, когда подобная сделка официально заключается между сторонами защиты и обвинения, а затем утверждается прокурором. И таким образом это дает гарантию того, что при рассмотрении данного дела в суде назначенное наказание значительно смягчается или же, в зависимости от степени правонарушения, это лицо освобождается от наказания вообще. С другой стороны, практика сделки со следствием была бы очень выгодна с экономической точки зрения, а также существенно сократила бы сроки раскрываемости преступления", - сказал эксперт.
Как отметил адвокат, соглашение о признании вины значительно сокращает сроки предварительного следствия, а также упрощает систему рассмотрения дела в суде. "Безусловно, весь этот процесс должен проходить при обязательном участии стороны защиты, чтобы предотвратить злоупотребления со стороны обвинения, - отметил А.Керимов. - Например, российская практика показывает, что негативные моменты встречаются довольно часто. Юридически неподкованный и неграмотный обвиняемый под давлением и обещаниями стороны обвинения может "сознаться" в чем угодно и взять на себя любую вину. Поэтому нужно обезопасить подзащитного от такого рода "медвежьих услуг" со стороны обвинения, и участие адвоката - непременное условие.
В данном вопросе не менее важно и предоставление гарантий со стороны государства в обеспечении безопасности лиц, сотрудничающих с органами следствия. Стоит ли говорить о том, что может случиться с человеком, решившим выдать улики следствию против крупной преступной группировки, занимающейся, допустим, наркобизнесом или похищением людей с целью выкупа? Более того, возникают определенные трудности при привлечении к ответственности даже мелкого торговца наркотиками, поскольку, как правило, наркоманы не выдают дилера, так как это угрожает их безопасности и не смягчает участь. Если же наркоман соглашается сотрудничать со следствием, то в итоге и дилер, и наркоман встречаются в суде, так как проходят по одному делу, и становится понятно, кто кого выдал. Всем известно, что подобное ренегатское поведение в уголовном мире не приветствуется и влечет за собой серьезные угрозы для жизни. Этот простой пример показывает, насколько бы облегчила официальная сделка со следствием положение подсудимого, что, в свою очередь, помогло бы более эффективно раскрывать преступления", - отметил юрист.
"Кроме того принятие такого изменения в наш УПК позволило бы сэкономить на бесконечных очных ставках, допросах, следственных экспертизах и других оперативных мероприятиях. Все это государству стоит немалых расходов, а насколько это рационально и рентабельно, если можно значительно сократить расходы и тем самым повысить качество работы? Думаю, стоит присмотреться к опыту стран, где сделка со следствием уже успешно применяется, - считает А.Керимов.- Более того, уверен, что рано или поздно такого рода изменения будут приняты как необходимость, поскольку это требование времени. Уголовный мир тоже не стоит на месте, и совершенствует свои методы, и старыми методами правоохранительные органы уже не смогут эффективно бороться с преступностью. Повторюсь, против организованной группы может выступить только человек, уверенный в том, что его безопасность и безопасность его родных будет обеспечена, не говоря о том, что такого рода опасное сотрудничество должно послужить поводом для серьезного смягчения участи. Помимо всего перечисленного, еще имеет место и человеческий фактор - это возможность выйти из организованной преступности, выпутаться из сетей и обязательств перед уголовным миром. Без надуманного пафоса, соглашение о признании вины - это не сделка с совестью, а возможность выбраться из преступного мира и шанс начать жизнь заново", - резюмировал Айдын Керимов.
В свою очередь депутат Милли меджлиса Айдын Мирзазаде сказал "Эхо", что считает возможным применение такой практики в Азербайджане. "Для этого, конечно же, нам необходимо привести законодательство в соответствие с подобными изменениями. Цель судебного разбирательства заключается в выявлении истины и наказании за исполненное противозаконное действие. Сотрудничество со следствием не освобождает обвиняемого от наказания, но облегчает его участь. Однако следует отметить, что за рубежом эта практика оправдывает себя, и мы бы могли частично или полностью взять ее на вооружение. Сделки со следствием широко распространены в Соединенных Штатах Америки, и подобные действия во многом себя оправдывают. Несмотря на то, что наказание для преступника остается, подобная сделка нередко его облегчает. А следствие, в свою очередь, получает информацию, на поиски которой потратилось бы много времени и тем самым могла усложниться ситуация и с другими делами", - пояснил эксперт.
Между тем в Украине считают, что одним из позитивов нового Уголовного процессуального кодекса, вступившего в силу в конце прошлого года, является понятие - уголовное производство на основании сделок. Таковых может быть два вида: сделка о примирении между потерпевшим и подозреваемым (обвиняемым), и сделка между последним и прокурором о признании виновности. Сделка со следствием может послужить поводом прокурору объяснить обвиняемому, мол, или пойдешь по полной, или подписывай добровольный контракт. Правда, в таком случае уголовно преследуемому придется еще и "поспособствовать" следствию. К примеру, сдать подельника или сообщить о другом более тяжком преступлении.
В любом случае, подозреваемый или обвиняемый может облегчить себе жизнь, заключив сделку с прокурором.
При этом, заключение таких сделок по особо опасным преступлениям (мера наказания свыше десяти лет лишения свободы) невозможно. Также не получится договориться с прокурором, если есть потерпевший. Но в таких случаях с последним можно заключить договор о примирении (кроме тяжких преступлений). "Из этого следует, что по производствам об умышленном убийстве, хищении в особо крупном размере, получении взятки в особо крупном размере и речи о заключении сделки с правосудием быть не может", - говорит партнер ЮФ "Гвоздий и Оберкович" Анжелика Сицко.
Согласно украинской практике, заключение сделки можно инициировать на любой стадии процесса: от сообщения лицу о подозрениях до выхода суда в совещательную комнату для вынесения приговора. Если соглашение достигнуто во время досудебного расследования, оно немедленно отсылается в суд. Рассмотрение сделки проводится на предварительном судебном заседании. Если на стадии судебного процесса - суд немедленно переходит к рассмотрению сделки.
В Кодексе также пописан перечень обстоятельств, наличие которых прокурор обязан учитывать при заключении сделки. Это, в частности, степень и характер помощи обвиняемого следствию относительно него или других лиц, характер и тяжесть обвинения, наличие общественного интереса в обеспечении быстрого расследования, раскрытии или предупреждении большего количества преступлений. Очевидно, у прокурора в данном случае остается поле для маневра - определять степень сотрудничества со следствием, наличие общественного интереса, важность предоставленной информации и пр. Однако для легитимизации сделки недостаточно лишь подписей прокурора и обвиняемого. Нужна виза судьи.
Если сделка подтверждена судом, обжаловать такой приговор нельзя Впрочем, даже если сделка навязана правоохранителями, обвиняемый может отказаться от соглашения, в том числе заявить в суде, что он не делает это добровольно. Тогда суд должен отказать в утверждении соглашения. Однако нельзя исключать, что на обвиняемого будет оказываться влияние и в судебном процессе, чтобы тот не отказался от "своего" решения.
Кроме того, согласно Кодексу, раз отказавшись, повторно заключить сделку уже будет невозможно (Kontrakty.ua).
"В принципе, некоторые основания для смягчения наказания (вплоть до отказа в уголовном преследовании) в случае "чистосердечного раскаяния" и "примирения с потерпевшим" существуют и сейчас в ст. 39-41 Уголовно- процессуального Кодекса АР", - сказал "Эхо директор Правозащитного Центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов. "При отсутствии реабилитирующих оснований такое решение может вынести только суд, т.е. в случае реально совершенного преступления обвиняемый должен пройти всю процедуру дознания, следствия и суда. Активное сотрудничество со следствием всегда рассматривалось как обстоятельство, смягчающее наказание, и это является стимулом для подследственного признать свое преступление и помочь в установлении всех фактических обстоятельств. Согласно ст. 289 УПК, следователь обязан указать смягчающие обстоятельства в обвинительном акте, а судьи, согласно ст. 28, 346 и 353 УПК - учесть их при вынесении приговора, обсудить во время совещания суда и включить в приговор. Однако проблема заключается в том, что, согласно ст. 139 УПК, смягчающие обстоятельства подлежат доказыванию в суде. Это предполагает возможность, что аргумент прокурора о смягчении наказания не примут во внимание. В результате сотрудничество со следствием превращается в подобие рулетки, и посулы следователя смягчить наказание не всегда выполняются. Ведь обещание дает одна государственная структура, а приговор выносит - другая", - пояснил он.
Э.Зейналов привел в пример случай, когда один из ОПОНовцев (ныне уже покойный "Урус Яшка") проявил инициативу и при аресте выдал властям план подрыва моста в Баку во время следования автомобиля с президентами Азербайджана и Украины. "Ему пообещали принять это во внимание, но вместо этого дали максимальный существовавший тогда срок - 15 лет. Обнаружение мины преподнесли как результат бдительности правоохранительных органов. По иронии судьбы, ведший с ним тогда переговоры сотрудник полиции спустя десяток лет сам сел в ту же Гобустанскую тюрьму. Но встретиться с обманутым опоновцем уже не довелось - в январе 1999 г. он пошел на самоубийственный прорыв из тюрьмы и был убит. Таких случаев немало, и они лишают подследственных единственного стимула все чистосердечно рассказать.
Процессуальное соглашение дает гарантию смягчения наказания, причем в заранее оговоренных границах. Это уменьшает срок следствия, риск применения недозволенных методов его ведения или применения более серьезного наказания в отместку за запирательство, в дальнейшем облегчает условно-досрочное наказание после отбывания установленной законом части срока. В результате уменьшится загрузка тюрем. Так что такое соглашение с точки зрения правозащитника можно только приветствовать. Возможны ли при этом злоупотребления? Конечно. Но надо учитывать, что такое дело все равно должно пройти через суд, да и соглашение тоже имеет свои границы. Так что убийца или разбойник на свободу не выйдет, а лишь получит более мягкое наказания в пределах своей статьи", - заключил эксперт.
