Эмоции и стандарты

Эльдар Зейналов

Правозащитный Центр Азербайджана

На днях в бакинской прессе появились сообщения, что в Азербайджане задержаны и экстрадированы в Египет некие подозреваемые в терроризме египтяне, имена которых из высших соображений держатся в секрете. Наверняка эта информация вызвала глубокое удовлетворение азербайджанского обывателя: мол, борьба с терроризмом у нас идет, значит, нас не припишут к “плохим” (для Запада) мусульманам и не будут бомбить.

Но событие, кроме политического, имеет и совершенно другое, правозащитное измерение. Остались в стороне важные вопросы. Например, почему надо держать имена арестованных в секрете — ведь это больше напоминает уже не арест, а исчезновение или похищение? Были ли, хотя бы формально, проверены нашими властями претензии египетской стороны? Был ли у египтян с момента задержания адвокат, который гарантирован всем и Конституцией, и Уголовно-процессуальным кодексом?

И, наконец, самый существенный вопрос для страны - члена Совета Европы: были ли получены гарантии от египетских властей, что к выданным гражданам их страны не будет применена смертная казнь? Ведь, став членом СЕ, Азербайджан взял на себя обязательство не только самому не казнить преступников, но и не выдавать никого на возможную смертную казнь. В прошлом (в 1998 г.), еще не будучи членом СЕ, Азербайджан тайно выдал в Египет пятерых международных террористов, и некоторые из проходящих по их процессу были приговорены там к смертной казни. Тогда единственный криминал в этой истории был в том, что процедура экстрадиции не соответствовала требованиям Конвенции о беженцах 1951 г. Но сейчас это было бы уже нарушением свежих обязательств, данных Страсбургу.

По контрасту могу описать историю, которая недавно попалась мне на глаза в австрийской прессе (Austria Today, 16.10.01). Некий Адель аль Сайед Мохаммед Абдул, кстати, тоже египтянин, являющийся третьим в списке наиболее разыскиваемых Египтом террористов, как оказалось, шесть лет прятался в Альпийской республике. Он занимался за пределами Австрии тренингом террористов, имел связи с лагерями в Пакистане, а также, похоже, причастен к покушению на бывшего египетского премьера в 1993 г. в Каире. В Египте его заочно приговорили к смертной казни и объявили в международный розыск.

И вот его обнаружили в Австрии. Но выдать не могут - на нем “висит” заочный смертный приговор, а Австрия как член СЕ обязалась никого не выдавать на смертную казнь. Более того, несмотря на отсутствие причин дать ему убежище, австрийские власти обязаны оказывать ему социальную помощь - террорист имеет инвалидность, неработающую жену и троих детей на иждивении... Как заявил в этой связи спикер департамента общественной безопасности Австрии Рудольф Голлиа, “запрос Абдула об убежище был отклонен в первой и второй инстанциях”, но при этом “права человека выше законов любой отдельной нации...”

Как видим, совершенно отличный от нашего подход: нация будет свободной, только если она состоит из свободных граждан. Можно лишь представить, как защищены там права обычных граждан, если ради защиты прав террориса-иностранца Австрия противопоставила себя всемирной антитеррористической кампании. У нас же в случае политически чувствительных дел политика стоит на первом месте, а соображения прав человека - где-то в конце, если вообще принимаются во внимание. Освобождают нацию, но не ее членов, чтобы чиновники как ее представители ездили на международные тусовки, в то время как сознание людей было и остается рабским. Подавление свободы индивида ради свободы и величия нации - мы это, кажется, проходили не раз. Решения принимаются ради народа, но без народа, и так можно зайти очень далеко. Необходима как минимум гласность.

Например, об арестованных в Азербайджане членах турецкой курдской партии ПКК публика узнала лишь спустя много месяцев, когда следствие закончилось и их предали суду. Что с ними происходило в это время, представить трудно. Обращались ли с ними с дипломатическим этикетом или же применили к ним все те степени допросов, которыми облагодетельствованы наши граждане? А может, их без лишнего шума выдали в Турцию?

Точно таким же секретом было окружено дело иракца Ростама, который ныне осужден за готовившееся в Баку покушение на российского президента Путина. Судили его на полностью закрытом заседании суда. Ранее почти так же было засекречено дело членов “Садвала”, осужденных по обвинению в организации взрыва в метро. В отличие от дел других террористов (“дело Гасана Току”, “дело генералов” и пр.), не было никаких “утечек информации”, пресс-конференций адвокатов, набитых прессой залов суда и т.п. атрибутов таких громких процессов.

И это не случайность, а вполне осознанная позиция. Помню, как в 1997 г. при посещении Баиловской тюрьмы один из офицеров МВД буквально шокировал мою американскую коллегу заявлением, что “у нас тут изолятор, для того, чтобы изолировать. И лучше вообще никого не пускать, даже адвоката, чтобы никто из заключенных не мог ничего передать на волю. А то у вас, американцев, чуть что, так адвокат, право телефонного звонка...” Надо ли после этого объяснять, почему “плохие правозащитники” вроде меня продолжают интересоваться подобными делами и не могут вполне доверять дозированной информации властей? Ведь если завтра на добропорядочного гражданина навесят ярлык “террориста”, то он автоматически лишится всех гарантированных Конституцией прав и свобод.

Борьба с террористами должна вестись не только с помощью армейских спецподразделений и ковровых бомбардировок. Необходимо также вовлекать в действия ограниченного круга принимающих решения лиц общественность, от имени и во имя которой они действуют. По меньшей мере надо снять завесу излишней секретности (я подчеркиваю, излишней), чтобы общественность была спокойна за свои гражданские свободы, которые не должны страдать. А то ведь завтра будут обыскивать всех бородатых как возможных боевиков, проверять подряд банковские счета каждой фирмы, не послали ли оттуда пару “ширванов” бен Ладену, закрывать нешиитские мечети как “обители ваххабитов”, таскать на допросы всех говорящих по-арабски или когда-либо ездивших в арабские страны...

Давайте не будем доверяться антитеррористическим эмоциям и будем уважать нами же принятые единые стандарты прав человека.

Газ. «Эхо», 31.10.2001 г.