Легализация проституции в Азербайджане...

 ...убережет граждан от СПИДа и сифилиса

Тема сегодняшней статьи далеко не однозначная, она спорная и даже скандальная.

Засесть за разработку этой самой темы автора этих строк вынудила статистика добрачного медицинского обследования, которое за эти несколько лет прошли уже 309224 человека.

Согласно сообщения пресс-службе Министерства здравоохранения АР, с 1 июня 2015 года по 31 июля 2017 года у определенной части граждан были выявлены различные инфекционные заболевания, но в целом состояние здоровья большинства пар является удовлетворительным.

Среди прошедших обследование по сегодняшний день граждан 12594 человек являются носителями талассемии, у 1456 выявлен сифилис, у 225 – СПИД.

И вот с этого самого печального момента хотелось бы раскрыть суть темы: возможно, человек ничего не может знать о том, что болен СПИДом или талассемией – из-за «смазанных» или практически отсутствующих симптомов, но не знать о том, что болен сифилисом – невозможно, хотя это заболевание развивается поэтапно, и первичная фаза, как правило проходит практически бессимптомно.

Почему же у желающих вступить в брак обнаруживают сифилис, несмотря на то, что сегодня доступны самые наипростейшие средства контрацепции, в интернете масса информации, вещающей об опасности заражения и возможностях избежание венерических болезней?

Основная «легенда» заболевших – нечистое полотенце в бане (или НЕ в бане), чужая чашка (тарелка, ложка, вилка), реже – поход в больницу, где «заразили», когда брали кровь на анализ, или стоматолог «занес», когда зуб лечил…. Такие случаи, конечно же, имеют место быть, это бесспорно. А если с порно, то факт остается фактом: главной причиной возникновения сифилиса являются беспорядочные половые связи, но в этом, конечно же, признаваться невыгодно никому.

И задумываться углубленно о том, где обычно заражают венерическими болезнями наших охочих до секса мужчин, не нужно. Ответ и так лежит на поверхности: это бары с проститутками и гомосексуалистами, бордели, завуалированные под «массажные салоны» (хотя, чего там вуалировать, у нас в стране термин «массажистка» всегда ассоциировался с проститутками). За примерами далеко ходить не надо: достаточно просто прогуляться по центру города, чтобы увидеть своими глазами все эти гнезда разврата, в которых заражаются наши мужчины, в том числе и те, кто, желая поднабраться опыта, проходит в этих злачных местах так называемую «школу жизни». А все это происходит потому, что проституция в нашей стране не легализована, хотя вопрос этот неоднократно поднимался не только в СМИ, но и в Милли Меджлисе.

Еще в 2013-м году депутат Сиявуш Новрузов заявил о том, что легализация проституции предотвратит многие проблемы и отметил так же, что все европейские страны давно уже нашли путь решения этого наболевшего вопроса, и Азербайджан может воспользоваться их опытом. В том же 2013 году на обсуждения в ММ были вынесены изменения в статью 243 Уголовного Кодекса, согласно которым будет усилена уголовная ответственность лицам, принуждающим к занятиям проституцией: их будет ждать штраф на сумму от 2500 до 3500 манатов или лишение свободы от 1 до 3 лет. Но все же даже увеличение суммы штрафов за сутенерство – это гроши. Что такое 3500 манатов для человека (хотя сложно назвать человеком торговца человеческим телом), для которого сумма в размере 3500 манатов – это 2-3-дневный «заработок»?

Вопрос о легализации «древнейшей профессии» завис в воздухе, а, тем не мене, зря. Ведь если подойти к нему вплотную и серьезно – без истерик насчет «менталитета и прочего», то стране легализация проституции принесет массу плюсов, и, прежде всего – налоги в казну, резкое снижение уровня венерических заболеваний, гарантию спокойную жизни самих «жриц любви».

Кстати: 

Мировые эксперты считают, что уровень заражения ВИЧ в течение следующего десятилетия снизится на 33−46 %, если проституцию легализуют повсеместно. Декриминализация индустрии также улучшит трудовые условия, повысит уровень использования презервативов и обеспечит своевременную профилактику и лечение секс-работников. Доступ к медицинской помощи и высокоактивной антиретровирусной терапии также значительно увеличит продолжительность жизни инфицированных. Учитывая, что многие проститутки вовлечены в отношения и имеют детей, это позволит значительно улучшить общую профилактику болезни, пресечь распространение вируса между разными социальными группами и снизить уровень распространения ВИЧ на 9−34%.

Проституция перестанет быть рабством

Многие читатели сейчас резко осудят автора этих строк за столь фривольные мысли, но давайте отбросим условности и признаем, что проституция в нашей стране была, есть и будет – это неизбежно. Причины – снижение уровня духовности, образования, нелегкое экономическое положение (плюс безработица), отсутствие грамотного воспитания как в семьях, так и в школах. И как бы мы ни сопротивлялись, с пеной у рта отстаивая мораль – очень многим на эту мораль как раз-таки наплевать. Искоренение, уголовное наказание «жриц» – тоже не выход. Достаточно вспомнить теорию «запретного плода», а также внедрение «Сухого Закона» во времена перестройки, и к какому криминальному беспределу этот «закон» привел. Очень многие склонны думать, что проституция — это рабство, проститутка — рабыня, а сутенёр — рабовладелец. С последним моментом согласен и автор статьи, но все же большинство «жриц» идут по скользкой дорожке добровольно (и этот факт отрицать тоже нельзя – особенно с учетом вышеперечисленных социальных и экономических причин). Если проституция будет легализована, то сам факт «рабства» отпадет, поскольку проститутка будет оказывать услуги за сумму, указанную в официальном договоре, и ее занятие превратится из ремесла в обычную профессию.

Противники легализации считают так же, что проституцию нельзя легализовать, так как доходы от проституции пойдут в карман мафии. На самом деле это мнение глубоко ошибочное: легальные проститутки платят налоги, и мафии тут ловить нечего. Именно там, где проституция нелегальна, доходы от этого бизнеса обогащают мафию.

Есть еще один аргумент, которым апеллируют противники легализации: они советуют решать более глобальные проблемы общества, а именно найти умных и честных чиновников, решить проблемы малого бизнеса и так далее. И если эти проблемы будут решены, то, возможно, только в этом случае можно будет задуматься о легализации. Но и тут можно ответить так: любую проблему необходимо решать отдельно. Начинать проще с ликвидации бессмысленных запретов и препонов, парализующих экономическую активность граждан. Легализовать проституцию — вопрос одной минуты работы законодательного органа, которому это будет стоить гроши. А решение экономических вопросов и уничтожение коррупции обойдется стране с миллионы и займет многие годы.

Далее: какой смысл легализовать проституцию? Те, кому нужно, найдут проститутку и так. А те, кому не нужно, не пойдут и к легализовавшимся. А смысл, тем не менее, заключается в том, чтобы дать возможность работать легально, быть защищенной от произвола клиентов, от влияния криминала. Если проституцию разрешить, то пользоваться услугами проституток будет намного больше людей, чем сейчас, так как это станет законным, клиент тоже будет больше защищен от опасностей, которым он подвергается, заходя в область криминала.

МНЕНИЯ:

В рядах противников легализации проституции выступает и председатель Общества Детей Азербайджана Кямаля Агадазе, которая дала блиц-интервью «Минвалу».

— Я не считаю, что легализация проституции предотвратит эпидемию этих заболеваний. Гораздо большую пользу принесет просветительская, профилактическая работа. В этом случае люди будут осведомлены о венерических болезнях и их страшных последствиях. Это хорошо, что уже делают медицинские тесты до брака, но легализация – это вопрос архисложный. Подумайте сами, кто у нас в стране добровольно согласиться поставить на себя такой штамп? Никто не пойдет, потому что вся информация будет открыта. А кому это надо? Афишировать такие вещи не принято. Напротив, в этом случае будут расти размеры нелегальной проституции. Только просветительская работа, не иначе.

Кроме того, профессиональные проститутки, работающие в этом «бизнесе» — не болеют. Это не в их интересах, ведь таким образом они теряют заработок. У них есть частные врачи, к которым обычно эти женщины обращаются. Где-то у 80% проституток такие заболевания, как правило, не выявляются. А 20% женщин все же были заражены. Опять же, в нашей стране многие темы – табу, к сожалению, и это – большое зло. Чем население будет, как можно больше знать о «запретных темах», а главное — о последствиях, тем больше у нас будет гарантии предотвратить болезни.

— То есть, Вы считаете, что заражают наших мужчин не проститутки? А кто же тогда?

— Вы знаете, тут уже стоит вспомнить о моральном кодексе. Семейная модель в нашей стране уже практически рухнула. Если в 2017-м году за 6 месяцев было 7 тысяч разводов, это очень большая и печальная цифра. Давайте вспомним, что сегодня в социальных сетях замужние женщины совершенно спокойно общаются с молодыми парнями на любые – даже на самые фривольные темы. Я думаю, что нужно не легализовать проституцию, а реабилитировать моральный кодекс, именно в этой области вести усиленную работу.

— О какой просветительской работе может быть речь, если массу «жриц любви» чуть ли не ежедневно пополняют малолетки, приезжающие из далеких районов в город – в поисках лучшей жизни? По сути, они – невежественные, кто и что им объяснит? И главное – где и как?

— Повторяю, это огромный труд. На государственном уровне должен быть создан отдельный социальный институт, куда могут обратиться люди с проблемами. Психологи должны работать не только в общеобразовательных учреждениях, но и повсеместно. Должна быть сделана ставка на социальных работников, мы должны знать уязвимые семьи, с которыми нужно работать. Это должно быть в каждом учреждении страны, в каждом селе, в каждой деревне, в каждом поселке. И еще я считаю, что СМИ – это большая сила, которая поможет в деле создания такого института – своими грамотными публикациями и пропагандой общественного мнения.

Совсем иного мнения придерживается правозащитник Эльдар Зейналов, который так же принял участие в полемике.

В беседе с «Минвалом» он отметил, что проституция – вечное явление, существовавшее еще с добиблейских времен. Недаром ее называют первой древнейшей профессией. Избавиться от нее не удавалось ни в религиозных обществах, ни в СССР.

— Раз это часть нашей реальности, тем более вызывающая неоднозначную реакцию в обществе и влекущая шлейф попутных проблем, то вместо имитации борьбы с нею лучше регламентировать оказание платных секс-услуг по закону. Тем более, что для контроля за проституцией не потребуется создавать новое ведомство, если только приравнять ее к массажу, психотерапии и т.п. Пусть ее контролируют министерства налогов, здравоохранения, соцобеспечения и труда, госкомитет по делам семьи и т.д. До тех пор, пока проституция целиком находится в теневом секторе экономики, она связана с криминалом. Это и само занятие, которое наказывается административно (штрафом), и предоставление помещений (притонов) для встреч проституток с клиентами, которое является уголовно-наказуемым, и немалая толпа сутенеров, «мам Роз», наркодилеров и пр., которые обслуживают притоны, и коррупционеры, которые «крышуют» проституцию.

Учетный документ проститутки в царское время, с отметками о медосмотрах

Все эти попутные проблемы не менее, а порой более уродливы, чем сама проституция. В этом не контролируемом пространстве свободно распространяются венерические болезни, гепатит, даже СПИД (вспомните малолетнюю проститутку со СПИДом, у которой оказалось 200 клиентов?). Здесь работают мигранты, несовершеннолетние. Существуют международные сети по вербовке наших проституток для обслуживания клиентов за границей. От налогообложения укрываются такие суммы, которые снятся не каждому бизнесмену. И все это возможно лишь потому, что проституция вне закона. В классическом легальном борделе с девушками заключают контракты, с их доходов платят налоги, их здоровье регулярно проверяют, они защищены в конфликте с клиентом законом, а не сутенером, оплата услуг идет через кассу, а обслуживание и тем более эксплуатация малолеток является страшнейшим преступлением. Не будем забывать и то, что у нас в проституцию вовлечены граждане обоих полов. Мужская проституция – как гетеро, так и гомосексуальная — не только вне закона, но и как бы не существует вообще. Потому что ее в нашем мусульманском обществе не может быть. Нередко это плохо заканчивается и для проституирующих мужчин, и для их клиентов, причем защиту от закона в таком случае получить трудно. Легализация проституции способна решить и эту проблему. Если говорить о моральной стороне дела, то легализация проституции и здесь имеет положительный аспект. Помните недавнюю историю о замужней женщине, которая тайком от мужа обслуживала арабских туристов. К этому отнеслись как к курьезу: муж, мол, недосмотрел. Женщина же, насколько я понимаю, никакой ответственности не понесла. Теперь представим себе, что она работала бы в борделе, где при заключении контракта от замужней женщины или женатого мужчины требовалось бы нотариально заверенное согласие супруга. Без согласия мужа, она не смогла бы этим заниматься, а выйдя к клиенту на улицу, стала бы преступницей намного большей, чем нынешние проститутки (фактически приравненные к хулиганам), потому что работала бы без лицензии и без создания юридического лица.

Давайте подумаем о печальной судьбе тех наших сограждан, кто в силу физических или иных причин лишены сексуальной жизни: инвалиды, пожилые, заключенные. Какие толпы сексуально зажатых сограждан ежегодно приезжают в города, попадая в сложные ситуации из-за своей «озабоченности»? А сколько семей несчастны потому, что муж оказался сексуально неопытным и годами насилует супругу, вызывая у той отвращение, а не любовь? А ведь будущий жених мог бы, скажем там, потренироваться до свадьбы с опытной женщиной. Заодно и бюджету была бы прибавка. А как нас, порядочных семейных граждан, потешают трансвеститы? А ведь в отсутствие мест, где мужик мог бы носить женское белье, а женщина – мужское, им одна дорога – в проституцию. В борделе бы и эта проблема могла быть решена. 

Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что настоящее лобби, активно препятствующее легализации проституции – это не добропорядочные матроны и не фанатично верующие мусульмане. Это те самые слои, которые наживаются на сельских девушках, предпочитающих «легкий» заработок (гнуть спину не на поле, а перед клиентом). Легализация проституции лишит их заработка…

Наконец, следует отметить и то, что легализация проституции не сможет полностью уничтожить «теневой сектор» этого занятия – всегда найдутся желающие обойти закон. Но вот в отношении таких проституток и сутенеров ответственность по закону может быть значительно ужесточена. На сегодня законодателя сдерживает жалость к тем, кто попал в эту профессию из-за нужды или жизненных обстоятельств. Легализация проституции снимает и этот барьер.

Яна Мадатова

Minval.az

Дата: 2017/08/23 15:00

http://minval.az/news/123714663

Хотелось бы всех поименно назвать…

Залиха Исагызы

Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список, и негде узнать. 

(А.Ахматова)

80 лет назад, 31 июля 1937 года нарком внутренних дел СССР Николай Ежов подписал знаменитый приказ № 0447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Уже 5 августа Азербайджан, как и другие республики СССР, накрыла волна первой массовой (т.н. «кулацкой») операции. 

О том, как она проходила, в беседе с Echo.az поделился директор Правозащитного Центра Азербайджана Эльдар Зейналов.

- «Кулацкой» эту операцию можно было назвать лишь условно. На самом же деле, репрессиям подлежали вернувшиеся на родину после отбытия лагеря и ссылки кулаки и уголовники. Кроме того, руководители союзных республик могли добавить в этот «контингент» свою специфику.

Так, первый секретарь ЦК АКП(б) Мир Джафар Багиров запросил у Москвы разрешение на «изъятие» (арест) 5250 человек. Помимо 2200 уголовников и 1800 вернувшихся из ссылки кулаков, туда были включены участники повстанческих и диверсионных групп; вернувшиеся из лагерей политзаключенные; ранее не репрессированные беки, бывшие помещики и кулаки; бандпособников – общим числом 1250 человек. Их разбили на 2 категории: 1-ую надлежало расстрелять (туда попали 1500 человек), 2-ую – осудить к лагерям и ссылкам. Кроме того, из республики выселили 150 семей родственников «внутренних и закордонных бандгрупп». 31 января 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) разрешило в Азербайджане расстрелять еще 2000, послать в лагеря 1000 человек. 

Это была первая, но не последняя массовая операция. По указке Москвы репрессировались и другие категории наших сограждан. Например, ссылкой и лагерями наказывали часть «членов семей изменников Родины». Наказанию на этнической почве подверглась часть немцев и курдов, иранцы, поляки, греки и т.д.

На фоне этих массовых операций, параллельно происходили и массовые репрессии против тех слоев населения Азербайджана, которые первоначально не были включены в приказ 0447: партийно-советской номенклатуры, ученых, нефтяников, военных…

- Как велось следствие и рассматривались такие дела?

- В тот период следствие велось очень поверхностно. Весной 1937 г. сотрудники НКВД получили полуофициальное разрешение Москвы бить подследственных – разумеется, в исключительных случаях и особо злостно запиравшихся. На деле же, меры физического воздействия – если не избиения, то многочасовые стойки или конвейерные допросы, не говоря о запугивании расстрелом и арестами членов семей – применялись ко всем. Были и такие, кто держался, но много больше было тех, кто подписывались под версией следствия, надеясь спасти жизнь и потом пожаловаться на пытки.

По доносам или по старым делам арестовывали одного человека и из него выбивали показания на других. Как правило, кроме признаний, в следственном деле ничего и не было. В результате, если такие дела доходили до суда, то разваливались, т.к. происходили массовые отказы от признаний и жалобы на примененные пытки. 

Так, например, из примерно 400 арестованных в Шемахе «повстанцев» открытому суду решились предать всего 14, но и они на суде тоже сделали попытку отказаться от признаний. Такой же конфуз произошел и с процессом по «делу Наркомзема» в Гяндже в августе 1938. 

Поэтому, НКВД предпочитал другой, внесудебный путь. Уголовников наказывали т.н. «милицейские тройки», созданные еще в 1935 году. Для остальных же обвиняемых были созданы «особые тройки», куда входили представители НКВД, Наркомюста и партийного органа. При таком составе «тройки» считалось лишним присутствие защитника и даже самого обвиняемого. Дела рассматривались заочно, фактически все подписывались под решением, составленным НКВД.

Для вынесения приговора даже не требовалось знать Уголовный Кодекс. Обычно использовались «литерные» статьи: КРА – контрреволюционная агитация, СОЭ – социально опасный элемент и т.п. 

По «этническим» массовым операциям, использовался еще более простой порядок, когда дела рассматривала списками в особом порядке т.н. «двойка», т.е. нарком внутренних дел и прокурор СССР.

Было и т.н. «Особое Совещание при НКВД СССР», рассматривавшиеся дела заочно. Этот же орган назначал наказание для «членов семей изменников родины» (ЧСИР).

В середине 1950-х эти дела в массовом порядке пересматривались, причем достаточно было реабилитировать кого-то одного из подельников, чтобы автоматически снималось обвинение с тех, кого он оговорил. Дутые дела рассыпались как карточный домик.

Массовые операции продлились 1,5 года и были остановлены директивой СНК и ЦК ВКП(б) 15 ноября 1938 г. Но репрессии продолжались, хотя и не с таким размахом, и в более поздний период.

- Известен ли состав троек НКВД Азербайджана и судьбы их членов?

В случае Азербайджана вершителями людских судеб в июле 1937 стали Ювельян Сумбатов-Топуридзе (наркомвнудел, председатель), Теймур Кулиев (председатель Верховного Суда) и Джангир Ахунд-заде (зав. Агитпропотделом ЦК). 

Через несколько месяцев Ахунд-заде сам был арестован и расстрелян в апреле 1938 г. В ноябре 1937 г. пошел на повышение Т.Кулиев. В январе 1938 г. сняли с должности и отправили в Москву Сумбатова. Он смог вывернуться, и даже вернулся и стал зампредседателя Совета Министров Азербайджана. Но после падения Берия в июле 1953 г. его арестовали, и он сошел с ума и умер в психбольнице в августе 1960 г.

В начале 1938 в новую тройку вошли новый наркомвнудел Михаил Раев (Яков Каминский), 3-й секретарь ЦК АКП(б) Мир Теймур Якубов и от прокуратуры - Али Гусейнов. И как в предыдущем случае, один из членов тройки (Якубов) пошел на повышение, остальных «задвинули». Раев-Каминский был арестован 12 ноября 1938 г. прямо в кабинете Багирова, и в дальнейшем расстрелян 4 марта 1939 года. Судьба Гусейнова мне неизвестна.

Якубов после падения Багирова стал первым секретарем ЦК АКП, а Кулиев дорос до председателя Совмина. После 1954 г. их понизили до директора завода и директора совхоза соответственно. В 1956-м исключили из партии «за грубые нарушения соцзаконности и активное содействие преступлениям Багирова». Впрочем, оба умерли в своей постели в 1970 и 1965 гг. К уголовной ответственности за тысячи поломанных судеб их никто не привлек, все критику переадресовали М.Д.Багирову и нескольким бывшим сотрудникам НКВД. 

По иронии судьбы, прокурором на суде Багирова был бывший член тройки, Руденко…

- Есть ли какая-то статистика репрессий того времени?

Взяв только самые крупные группы репрессированных: 8500 иранцев, 2200 уголовников, 1800 кулаков, 1250 повстанцев, бандпособников, членов антисоветских партий, 1073 «изменников родины» из «сталинских списков», примерно 1000 «членов семей изменников родины», 600 чел. (150 семей) родственников политических «бандитов», получаем примерно 16,5 тыс. репрессированных. Разумеется, окончательная цифра, с учетом других этнических операций, будет отличаться в большую сторону. 

Хотя национальный закон о реабилитации жертв политических репрессий был принят еще в 1996 г., но до сих пор не выведена более-менее правдоподобная и документально обоснованная цифра репрессий, не составлен мартиролог «красного террора» 1920-53 гг. Не известны даже итоги репрессий по отдельным операциям. 

В основном, это связано с тем, что монополия на хранение архивно-следственных материалов находится у спецслужб, и нормативно-правовая база для доступа к ним со стороны исследователей пока еще не проработана. 

Другая проблема – это хранение части архивно-судебных материалов в России. Дистанционный доступ к ним невозможен, нужно туда ехать и работать на месте (если еще допустят). А многие ли могут себе это позволить?

Наконец, есть и проблемы методологического порядка…

- А разве с определением «жертвы репрессий» не все ясно? Ведь прошел почти век…

Как ни странно, но в этом вопросе остается много неясностей. Например, со времен суда над Багировым принято считать, что репрессии начались с 1935. Тем самым, «красный террор» в Азербайджане был искусственно превращен в «сталинский» и «багировский». 

Но за несколько дней после Гянджинского восстания 1920 года было убито и арестовано больше людей, чем за весь 1937 г. По закономерности всех революций, исполнители массового «красного террора» 1920-х гг. впоследствии сами были репрессированы и долгое время преподносились обществу как невинные жертвы. Палачей судили по тем же меркам, что и их жертв, возведя на них ложные обвинения. Если судить исключительно с позиций закона, то и палачи должны быть хотя бы частично реабилитированы. Однако в пересмотре их дел отказывают. 

Не пересматривают и дела о восстаниях против Советской власти, а также о партизанской борьбе против нее (движение гачагов). Наш закон предусматривает, что «реабилитация не предоставляется … организаторам банд, совершавших убийства, грабежи и другие насильственные действия, а также лично участвовавшим в совершении таких действий в составе подобных банд». Выходит, что члены одних банд, грабившие и убивавшие население целой страны, под реабилитацию подпадают, а те «бандиты», которые сопротивлялись этой политике – нет.

Опять же: с точки зрения действовавшего тогда закона, всякий, кто покушался на власть коммунистов даже в частном разговоре, был виновен. Считать ли нам жертвами политических репрессий лишь «невинно» осужденных людей, т.е. верных ленинцев-сталинцев, или всех тех, кто пал жертвой борьбы компартии за монополию? 

Еще один сложный вопрос – о статусе тех 2200 уголовников, которые были репрессированы в 1937 г. по разнарядке (лимиту). С формальной точки зрения, раз против них не выдвигались политические обвинения, то и в число жертв политических репрессий включать их неправильно. С другой стороны, Советская власть повторно репрессировала их, уже отбывших свое наказание, потому что считала их социально вредными и социально-опасными. Репрессии по признаку принадлежности к определенной социальной группе вполне можно считать политическими.

Азербайджан подвергся чудовищному, кровавому, бесчеловечному эксперименту. Жертвами его стали и «классовые враги» (дворянство и буржуазия), и рабочие с крестьянами, и идеалисты, не желавшие верить в империалистический характер «советизации» Азербайджана, и карьеристы всех мастей. Нам надо назвать все имена, и выяснить, как это стало возможно, чтобы избежать повторения этой трагедии. Необходимы общественные обсуждения нашего прошлого… 

Газ. «Эхо», 18.08.2017

Перепечатка:
Как “красный террор” в Азербайджане превратили в “сталинский” и “багировский”
https://azerhistory.com/?p=10749

Есть ли работа для бывших заключенных в Азербайджане?

Август 21, 2017 22:52

С.АЛИЕВА

Поиск работы в наши дни — занятие не из легких. Ежедневно десятки резюме рассылают вчерашние выпускники вузов и ведущие специалисты, по тем или иным причинам оставшиеся без работы. Но есть и такая категория граждан, для которых проблема трудоустройства стоит особенно остро. Речь идет о бывших заключенных.

Практически в любом государстве люди, имевшие судимость, сталкиваются с неприятием в обществе. По понятным причинам работодатели относятся к бывшим заключенным настороженно, а потому, перестраховываясь, отдают предпочтение сотруднику с незапятнанной репутацией. Очень редко бывшего заключенного оформляют в штат без лишних вопросов и проверок, а потому выпущенные на свободу мужчины и женщины чаще всего устраиваются на самые низшие должности, даже имея диплом о высшем образовании.

В Азербайджане, где проблема безработицы стоит достаточно остро, понятное дело, что заключенные в подавляющем большинстве случаев остаются не у дел. Как решается данная проблема, и решается ли она вообще?

Как заявил в беседе с Echo.az глава Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов, согласно закону «О социальной адаптации лиц, освобожденных от наказания в пенитенциарных учреждениях» от 31 мая 2007 года, социальная адаптация включает систему правовых, экономических, организационных и социально-психологических мер.

«Они осуществляются в целях приспособления бывших заключенных к социальной среде, защиты их прав, свобод и законных интересов, предотвращения новых преступлений, которые могут быть совершены данными лицами, и способных влиять на них криминогенных факторов. Естественно, что сюда входит и трудоустройство. Государство заботится об этом двумя путями. С одной стороны, заключенные по своему желанию проходят обучение различным востребованным на свободе профессиям. Такие курсы профподготовки на сегодня существуют в колониях NN 2, 4, 5, 6, 7, 10, 16 и охватывают 164 человека,» — отметил правозащитник.

Зейналов добавил, что к классическим рабочим специальностям в последнее время часто добавляется обучение работе на компьютере.

«Тем, кто не имеет среднего образования, помогают его получить. С другой стороны, в число государственных структур, осуществляющих социальную адаптацию бывших заключенных, включены и органы службы занятости. Госслужбы должны обеспечивать этих лиц правовой, психологической и информационной помощью. На первое время им положена по закону выдача единовременного денежного пособия (464 маната),» — сказал Зейналов.

«Муниципалитеты, физические лица, юридические лица могут участвовать в осуществлении мер по социальной адаптации на основе добровольности. И это очень кстати, потому что некоторое время после освобождения бывшие заключенные считаются имеющими судимость, и это препятствует трудоустройству в госорганы, согласно ст. 27 закона «О государственной службе». В частном же секторе на это смотрят более либерально» — говорит правозащитник.

Отвечая на вопрос о том, может ли заключенный «вернуться» в профессию, Зейналов отметил, что пока не снята или не погашена судимость, ни один бывший заключенный не может устроиться на службу в государственном секторе.

«Кроме того, в приговоре может быть в качестве одного из наказаний включено лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в государственной или муниципальной службе (органах местного самоуправления). Этот «запрет на профессию», разумеется, не является пожизненным. Срок запрета составляет от 1 до 3 лет, если он является дополнительным наказанием, и от 1 до 5 лет — если это наказание основное,» — сказал Зейналов.

По его словам, обычно такой запрет связан с тем, что осужденный при совершении им преступления каким-то образом злоупотребил своим должностным положением (например, педофил использовал свои возможности как школьного учителя).

«В таком случае возвращение человека на аналогичную работу может привести к рецидиву,» — сказал Зейналов. «Но если школьный педагог, например, совершил дорожно-транспортное происшествие, то он вряд ли столкнется с запретом на профессию при вынесении приговора. Он сможет работать в частных школах и дошкольных учреждениях, а после погашения или снятия судимости — и в государственных.»

«С учетом запрета на прием на госслужбу людей с судимостью, квоты для трудоустройства бывших заключенных — это был бы нонсенс, потому что тогда государство навязывало бы предпринимателям частного сектора кадровую политику. Если же снять это ограничение для госслужбы, то в первую очередь на эту квоту будут претендовать не бывшие лагерные бедолаги, а проштрафившиеся чиновники, которые на следующий день после освобождения смогут снова взяться за старое,» — отметил он.

По словам правозащитника, статистика о том, сколько заключенных в Азербайджане ежегодно выходят на свободу, не публикуется.

«Но известно, что, например, за первое полугодие 2017 г. Министерство труда и социальной защиты выдало выходное пособие 2447 освобожденным заключенным. С учетом этого на свободу выходят примерно 5 тыс. человек в год (или 20% контингента). Впрочем, столько же или чуть больше осужденных занимают освободившиеся нары,» — сказал Зейналов.

Отвечая на вопрос о том, как потенциальный работодатель узнает о том, что работник «сидел», Зейналов отметил, что человека выпускают из тюрьмы со справкой об освобождении.

«На ее основании он получает удостоверение личности обычного образца. Там нет никаких пометок о судимости, так что, если он не захочет об этом сообщить частному нанимателю, тот об этом не узнает. Другая ситуация с госслужбой, где при приеме на работу проверяется и пункт о наличии или отсутствии судимости. Информация об осужденных и имеющих судимость хранится в базе данных МВД, применяется для служебного пользования и считается конфиденциальной информацией, которая защищена законом,» — сказал правозащитник.

По словам Зейналова, в странах Запада данный вопрос решается быстрее.

«В западных странах существуют службы пробации, которые занимаются бывшими заключенными первое время — самое критическое для рецидива преступления. У освободившихся заключенных, у которых нет семьи или сложные отношения с родственниками, есть где жить. Им за счет государства оказывают психологическую и медицинскую помощь, помогают и с трудоустройством. Без таких центров пробации заключенные могут не вписаться в общество и снова совершить преступление,» — сказал Зейналов.

«В Азербайджане это прекрасно понимают, и соответствующий пункт еще 10 лет назад был включен в закон «О социальной адаптации». Однако на этом дело и остановилось. В феврале этого года президент издал распоряжение, одним из пунктов которого было создание Службы пробации. Но прошло уже почти полгода, а пока что не видно, чтобы эта служба начала создаваться,» — сказал правозащитник.

«Будем все же надеяться, что наша неторопливая бюрократия все же не похоронит это хорошее начинание, и службу создадут. Тем более, что у нас есть с кого брать пример — в Грузии, у которой нет нефти, такую службу создали, и она себя полностью оправдала,» — сказал Зейналов.

http://ru.echo.az/?p=61995

Онлайн-свидания для азербайджанских заключенных: за и против

Э.РУСТАМОВА

Технически нет проблем для организации видеозвонков для заключенных в Азербайджане, быо бы желание у чиновников, считает глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.

«Нет проблем с тем, чтобы организовать технический и визуальный контроль такого общения,» — отметил он в интервью Echo.Az.

«Особо опасных в этом плане заключенных можно будет вообще лишить видеозвонков и оставить только телефонную связь. Во-вторых, такие видеопереговоры может контролировать чиновник тюрьмы, их при необходимости можно легко записать и использовать как улику, а прервать видеосвязь можно, отключив Интернет. А видеосвидание было бы хорошим методом поощрения за законопослушное поведение,» — отметил правозащитник.

«В местах лишения свободы есть компьютеры. Но они либо не подключены к сетям вообще, если это учебный компьютер, или включены в служебные сети. Вместе с тем в новых следственных изоляторах, оснащенных залом для судебных заседаний с видеокамерами и микрофонами, уже есть техническая возможность для проведения телеконференций, например, для удаленного допроса свидетелей в других странах. Осталось только распространить это и на уже осужденных, разумеется, под контролем администрации,» — сказал Зейналов.

Он также считает, что для заключенных это будет возможность научиться работать на компьютерах.

«Основной проблемой системы наказания в уголовном праве остается высокий процент рецидивной преступности и повторного попадания заключенного в пенитенциарное учреждение. И с этим пытаются бороться, пытаясь устроить будущую жизнь заключенных на свободе. Раньше осужденных учили только работе на станках, сварочному делу, то есть техническим рабочим профессиям. Но за порогом тюрьмы третье тысячелетие, там работа на компьютере не только даст возможность заработать, но и уже становится жизненной необходимостью,» — считает он.

«Изучение новых технологий доставляет им удовольствие. Большинство из них никогда прежде не работали на компьютере. В основном заключенные изучают программирование, работу с текстами, графическими программами»,- говорит правозащитник.

Однако, по словам эксперта, руководство Пенитенциарной системы Азербайджана не заинтересовано в подключении компьютеров к Сети для осуществления онлай-свиданий заключенных с родственниками.

«В тюрьмах Азербайджана отбывают наказание и иностранные граждане, у которых нет возможности встречаться с родными. Особенно нуждаются в онлайн-свиданиях иностранцы и граждане АР, чьи родственники, например, из-за состояния здоровья не могут приехать на встречу к осужденному. Пока этот вопрос неторопливо обсуждается чиновниками, есть информация, что осужденные осваивают видеозвонки с помощью тайно пронесенных в тюрьму мобильных телефонов», — сказал Зейналов.

«Одно время чиновники опасались и телефонных звонкови, переписки. В Грузии, насколько я знаю, уже разрешают держать (или использовать) ноутбук в камере. Да, при таком варианте общения может возникнуть проблема идентификации собеседника. Например, возможно, с домашнего компьютера звонит под видом родственника воровской авторитет,» — отмечает Зейналов.

По его словам, такая проблема существует и сейчас при телефонных звонках.

«Она решается только частично: возможен телефонный звонок только из тюрьмы, чтобы в журнале у тюремного чиновника зафиксировался вызываемый номер. Но большой вопрос, кто на самом деле будет на том конце линии? Если же контроль с двух сторон, то администрация будет знать, с кем именно и когда было общение. Плюс, как я уже сказал, можно записывать или прервать и сами звонки, если они покажутся подозрительными. Было бы желание это осуществить, а за контролем дело не станет», — заключил Э. Зейналов.

Газ. "Эхо", 15.08.2017

http://ru.echo.az/?p=61856

Тюремная экономика для Азербайджана

Как создать рабочие места для заключенных и сэкономить миллионы манат

Эльдар Зейналов,

глава Правозащитного центра Азербайджана

Прошло уже 5 месяцев после опубликования распоряжения Президента Азербайджанской Республики «Об упорядочении деятельности в пенитенциарной сфере, гуманизации политики наказания, а также расширении применения альтернативных видов наказания и процессуальных мер принуждения, не связанных с изоляцией от общества»  от 10 февраля 2017 г.  Документом был предусмотрен комплекс мер по повышению организации эффективного управления, в  целях привлечения лиц, лишенных свободы, к общественно-полезному труду, восстановления существующих производственных участков и создания новых участков в учреждениях отбывания наказания, а также разработка мер по стимулированию участия предпринимателей в данной деятельности.

Председатель общественного объединения «Наблюдение за местами лишения свободы», доктор юридических наук, профессор Кямиль Салимов в беседе с Echo.az дал подробный комментарий по данной теме.

- Привлечение осужденных к труду непосредственно предусмотрено ст. 8 Кодекса по исполнению наказаний АР и считается эффективным средством в исправлении и перевоспитании  заключенных и их интеграции в общество после освобождения от наказания.

В Азербайджане  в последние годы среднее количество заключенных превышает 20 тыс. человек  (239 заключенных на 100.000 населения). Причем почти 100% тюремного населения трудоспособны. В основном это мужчины трудоспособного возраста, всего 2% составляют женщины, доля несовершеннолетних тоже мизерна. 

Бюджет Пенитенциарной Службы в 2017 составляет 80.751.539 манат, в пересчете на одного заключенного это составляет примерно 10 манат в день. Эта сумма после девальвации маната составляет всего 5 евро. Это больше, чем в Украине (2.68 евро), но меньше, чем у соседей (в Армении и Грузии, например, в день тратят 6-7 евро). При переходе же на европейские нормы затрат (не менее 99 евро в день) затраты на тюрьмы из бюджета должны будут вырасти в 20 раз.

Но даже и сейчас, месячное содержание каждого заключенного обходится налогоплательщикам в 2,5 минимальной зарплаты, причем без какой-либо ощутимой отдачи. В условиях экономического кризиса это слишком накладно. Именно этим и можно объяснить факт, что правительство, в поисках внутренних ресурсов, обратилось к теме трудоустройства заключенных. 

- Насколько сложной будет эта перестройка?

В принципе, совсем с нуля начинать не придется. Когда-то в колониях Азербайджана существовало промышленное производство, и оно было прибыльным. В 1990 г., например, доля привлеченных к труду заключенных составляла 67,8%, а по некоторым колониям превышала 80%, объем производства (в ценах 2005 г.) превышал уровень 2005 г. в 335 раз! Это наглядно иллюстрирует имеющиеся внутренние ресурсы.

Однако необходимо учесть новые реалии, в частности, рыночный характер экономики, наличие частного сектора экономики и т.д. Поэтому в 2008-2009 гг. группой юристов (Н.Тагиев, К.Салимов, Н.Керимов) совместно с институтом стратегических исследований Министерства экономики АР были проведены комплексные исследования в этой области. По результатам было издано пособие «Производственные участки Пенитенциарной Службы», подготовлены предложения  по экономико-правовому  обоснованию обеспечения   занятости в пенитенциарной сфере. Нами были предложены необходимые изменения и дополнения в законодательство Азербайджанской Республики. При этом были изучены предложения со стороны международных организаций,  обобщен опыт различных стран по привлечению осужденных к работе и организации  эффективного производства в местах лишения свободы.

- В распоряжении Президента говорится о привлечении частного капитала…

- Это отражает мировую практику в этой сфере. Возьмем, к примеру, Америку, где государство привлекает частный капитал, экономя бюджетные деньги.

В США самое большое в мире тюремное население в 2,2 млн. осужденных, на которых тратится 50 млрд долларов в год, Прибыль же от производимых трудом осужденных товаров и услуг составляет около 70-73 млрд. долларов США.

Главный вопрос - сделать все необходимое для интеграции осужденного в общество после освобождения от наказания. Департамент Программы тюремной промышленности и коррекции, который был создан в 1913 году, занимается обучением трудовой этики и приобретением навыков, необходимых для успешной интеграции  в обществе после освобождения от отбывания наказания, а также привлечением бизнес структур. Сюда входят и техническое обучение,  и организация работы, и повышение квалификации участвующих в Программе заключенных. 

В тюремной государственной индустрии  США созданы целые отрасли промышленности:  печать (тиражирование), производство  и реставрация мебели, посадка и выращивание растений, производство текстиля, вышивка художественных и сувенирных изделий, содержание скота, прачечная. Бюро агробизнеса включает молочные фермы, выращивание технических культур (в основном выращивание сбор хлопка), и.т.д.

В настоящее время в 37 штатов легализовали заключение тюремного труда частными корпорациями, которые осуществляют свою деятельность в государственных тюрьмах. В список таких компаний входят сливки корпоративного общества США: IBM, Boeing, Motorola, Microsoft, AT &T, Wireless, Texas Instruments, Dell, Compaq, Honeywell, Hewlett-Packard, Nortel, Lucent Technologies, 3Com, Intel, Northern Telecom, TWA, Nordstrom's, Revlon, Macy's, Pierre Cardin, Target Stores и многие другие. Две крупнейшие частные компании, вкладывающие средства в тюремную экономику, только за один 2016 год указали годовые доходы в размере 1,6 млрд. и 1,7 млрд. долл. США. 

- А как этот труд повлияет на главную задачу наших тюрем – исправление преступников? 

- В данный момент рецидив среди лиц, освобожденных из мест лишения свободы, составляет 67% (данные из СМИ). Одним из главных причин столь высокой рецидивной преступности осужденных, является неиспользование для ресоциализации вовлечения заключенных в общественно-полезную трудовую деятельность.

Обычно в качестве причин приводят отсутствие условий для трудовой занятости осужденных, несовершенство производственно-хозяйственной деятельности пенитенциарной системы и  низкая экономическая эффективность труда осужденных;  отсутствие новых принципов привлечения к труду осужденных; отсутствие рабочих мест и развитие производственной и социальной сферы пенитенциарной системы. 

Между тем,  опыт зарубежных стран наглядно показывает, что в странах, где деятельность по перевоспитанию осужденных опирается на труд, наиболее низок процент рецидивной преступности и общий уровень преступности в целом (Швеция, Норвегия, Швейцария, Дания). 

Таким образом, создание рабочих мест и привлечение осужденных к труду это не только огромная экономическая проблема, но и задача, имеющая большое значение для обеспечение безопасности общества, без решения которой мы не сможем достичь поставленных целей наказания. 

- И каковы же пути выхода, с учетом нынешней сложной экономической ситуации?

- Необходим комплексный подход. Одно лишь Министерство юстиции АР не сможет решить эту проблему, так как оно не обладает материальными и финансовыми ресурсами. Необходима разработка и принятие  государственной программы по привлечению осужденных, отбывающих наказание, к труду и обеспечению их занятости. 

Для этого в Азербайджане имеются все ресурсы. Главное - выработать правильную и конструктивную стратегию. По моему глубокому убеждению, необходимо отказаться от полного бюджетного финансирования, к которому мы все так привыкли. Новая стратегия должна предусматривать привлечение бизнес инвестиций со стороны. Государство же должно создать соответствующий инвестиционный климат путем принятия пилотных программ, программ развития отдельных отраслевых направлений и минимального финансирования. 

Необходима разработка наиболее перспективных направлений производственной деятельности пенитенциарных учреждений, обеспечения их собственным производством для выпуска конкурентоспособной продукции, обновления имеющейся производственной базы и.т.д. Это не просто приведет к повышению эффективности исправления и перевоспитания осужденных, но и к огромной экономии денежных затрат, повышению заработной платы тюремного персонала и.т.д

- Как это все отразится на реформе пенитенциарной системы?

- Несмотря на значительные изменения в пенитенциарной системе Азербайджана, как и во многих странах постсоветского пространства, в ней все еще сохраняются остатки Советской системы. Учет нынешнего экономического развития Азербайджана,  реализация потенциала международно-правовой интеграции помогут завершить трансформацию пенитенциарной системы.  

Обеспечение работой попутно решает множество других проблем. Возьмем, к примеру, проблему противодействия криминальным структурам, создающим угрозу нормальному функционированию исправительных учреждений – «авторитетам» и «общакам» (воровской кассе). Одним лишь наказанием эту проблему не решить, потому что и у нее есть экономические корни.

Представьте себе, что лицо, имеющее на иждивении детей, престарелых родителей, одним словом, являющееся единственным кормильцем в семье, попадает в места лишения свободы. В случае материальной нужды, он обращается за помощью в «общак» и становится «повязан» с криминальными структурами,  которые его контролируют и в любой момент могут потребовать от него совершения преступлений. Этого бы не было, если заключенный мог бы заработать эти деньги сам.

Кроме того, без возмещения причиненного преступлением ущерба, как правило, невозможно помилование и условно-досрочное освобождение.

Есть и другая проблема – институционализация заключенных. За долгие годы без работы заключенные теряют трудовые навыки, возможность освоения профессий, которые можно было бы применить после освобождения. В результате, человек не приживается на свободе и возвращается в  места лишения свободы

На решение этих и других вопросов в своей основе и нацеливает распоряжение Президента.

Газ. «Эхо», 11.08.2017 г.

http://ru.echo.az/?p=61817

80 лет назад в Азербайджане началась «кулацкая операция» НКВД

Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список, и негде узнать. 

(А.Ахматова)

Ровно 80 лет назад, 31 июля 1937 года нарком внутренних дел СССР Николай Ежов подписал знаменитый приказ № 0447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Уже 5 августа Азербайджан, как и другие республики СССР, накрыла волна первой массовой (т.н. «кулацкой») операции. 

Месяцем ранее, 2 июля Политбюро ЦК Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков) предписало НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников и разбить их на две категории. Наиболее опасных, отнесенных к 1-ой категории – расстрелять. Тех, кто попал во 2-ую категорию – вновь осудить к лишению свободы.

Чтобы упростить рассмотрение этих дел, при НКВД республик были созданы тройки, куда вошли по одному представителю от НКВД, Верховного Суда и ЦК Компартии республики. В случае Азербайджана вершителями людских судеб в июле 1937 стали соответственно Ювельян Сумбатов-Топуридзе (наркомвнудел, председатель), Теймур Кулиев (председатель Верховного Суда) и Джангир Ахундзаде (зав. Агитпропотделом ЦК). В начале 1938 тройка обновилась, и туда вошли наркомвнудел Михаил Раев (Яков Каминский), 3-й секретарь ЦК АКП(б) Мир Теймур Якубов и от прокуратуры - Ага Гусейн Гусейнов. Тройка рассматривала дела заочно и использовала даже не Уголовный Кодекс, а «литерные» статьи: КРА – контрреволюционная агитация, КРТД – контрреволюционная троцкистская деятельность, СОЭ – социально опасный элемент и т.п. 

А объем кровавой работы «тройкам» предстоял немалый. По запросу первого секретаря ЦК АКП(б) Мир Джафара Багирова, Москва «санкционировала изъятие» 5250 человек. Туда вошло 2200 уголовников, 1800 вернувшихся из ссылки кулаков, 1250 участников повстанческих и диверсионных групп; вернувшихся из лагерей мусаватистов, иттихадистов, дашнаков и духовенства; ранее не репрессированных беков, бывших помещиков и кулаков; бандпособников. Из них планировалось расстрелять 1500 человек. Кроме того, Москва дала «добро» на выселение из республики 150 семей родственников «внутренних и закордонных бандгрупп». В дальнейшем, 31 января 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) разрешило дополнительно расстрелять в Азербайджане 2000, послать в лагеря 1000 человек. 

Шифровка М.Д.Багирова о "лимитах", 9.07.1937

«Кулаками», впрочем, массовые репрессии не ограничились, Вскоре начались «национальные» операции против иностранцев, диаспор и этнических групп тех стран, которые были враждебны к СССР. Так, в июле 1937 г. из приграничной полосы Азербайджана и Армении выселили 1325 курдов. В том же месяце началась «немецкая» операция, в августе – «польская» и «румынская». В сентябре репрессии коснулись т.н. «харбинцев» («бывшие служащие Китайско-Восточной ж.д. и реэмигранты из Манчжоу-Го, осевшие на железнодорожном транспорте и в промышленности Союза»), в ноябре – латышей, в декабре – греков, в декабре – эстонцев, литовцев, финнов, болгар. В январе 1938 г. была дана директива об «иранской операции» (из Азербайджана выселили около 6.000 чел.), в феврале – о репрессировании болгар, македонцев и афганцев.

Правда, с «национальными» контингентами разбирались уже не тройки, а т.н. «двойка» - комиссия из наркома внутренних дел и генерального прокурора СССР. Но списки («альбомы» - из-за того, что листы заполнялись и подшивались горизонтально) готовились, конечно, в Баку. 

С немцами и поляками было проще – они жили в Азербайджане еще с XIX века. Старательно выискивали и жертв из других категорий. Так, по трем протоколам в феврале-марте 1938 «двойка» приговорила 31 грека из Азербайджана (15 к расстрелу). Российские коллеги сообщили недавно, что в феврале 1938 г. были приговорены 20 «харбинцев» из Азербайджана. В том же феврале, когда НКВД Азербайджана получил директиву о репрессировании бывших эсеров, срочно разыскали 15 человек.

Кроме того, на основе приказа НКВД №00486 от 15 августа 1937 Особое Совещание (ОСО) при НКВД СССР в массовом порядке репрессировало и «членов семей изменников Родины», т.е. совершеннолетних близких родственников лиц, осужденных на основании статей 64-73 Уголовного Кодекса Аз.ССР (аналоги российской «58-й статьи»). 

Широко распространено мнение о том, что на показательных и закрытых судебных процессах «признавались все и во всем». Оно глубоко ошибочно и оскорбительно для памяти тех, кто не сломался и отказывался от признаний, если не на следствии, то в суде. 

Например, по т.н. «Шемахинскому делу» в ноябре 1937 г., на суд Специального присутствия Верховного Суда Азербайджана вывели всего 14 человек, тщательно отобранных из примерно 400 арестованных тогда в Шемахинском районе «повстанцев». Но даже на этом постановочном процессе произошел бунт – многие жертвы пыток на суде перед лицом общественности (пусть даже и специально подобранной) отказались от признаний. Поэтому с остальными обвиняемыми по делу решили не рисковать и месяц спустя заочно пропустили их дела через «тройку». Такой же конфуз произошел и с процессом по «делу Наркомзема» в Гяндже в августе 1938. На закрытых заседаниях ВК ВС СССР (например, по «делу Каспара») отказы от признания вины тоже были нередкими.

Факты показывают, что тройка в 1937-38 гг. использовалась не только против первоначально обозначенного контингента (кулаки, дворяне, уголовники), но и тогда, когда сфальсифицированных следственных материалов не хватало на судебное дело. Определенные лимиты для арестованных и расстрелянных, установленные для троек по «кулацкой операции», были в результате значительно перекрыты.

Массовые операции длились 1,5 года и были остановлены директивой СНК и ЦК КП(б) лишь 15 ноября 1938 г. Но репрессии продолжались, хотя и не с таким размахом, и в 1939-41 гг.

Возникает естественный вопрос: скольких жертв стоил Азербайджану «Большой Террор» 1937-38 гг.? Внятного и достоверного ответа на него до сих пор не дано.

И меньше всего стоит ориентироваться на «лимиты» в 7250 человек, запрошенные в 1937-38 гг. первым секретарем АКП(б) Мир Джафаром Багировым. Достаточно отметить, что поименный и основанный, вероятно, на справках об исполнении расстрелов, список арестованных и расстрелянных в 1937-38 гг., опубликованный в свое время в газете МНБ «Сархад», включает около 4200 расстрелянных (выше лимита в 3500, запрошенного по 1-й категории). При этом в списке, по какой-то причине, обнаруживается всего чуть больше десятка не-мусульманских имен, что говорит о том, что даже эта цифра расстрелянных не может считаться окончательной... А ведь были еще высланные и отправленные в лагеря (во многих случаях расстрелянные «лагерными тройками» уже там).

В «сталинских расстрельных списках», которыми еще до суда предрешались приговоры Военной Коллегии Верховного Суда СССР (ВК ВС СССР), мы находим еще 1073 жителя Азербайджана. Из них 935 осуждены к расстрелу (в этой части есть частичное совпадение со списком газеты «Сархад»). В основной массе люди из «сталинских списков» были т.н. «номенклатурными работниками», т.е. коммунистами, занимавшими посты в партийно-хозяйственной иерархии. А беспартийными и рядовыми коммунистами занимались не суды, а ОСО и тройки. Также, как и ЧСИР, которых было репрессировано по меньшей мере столько же.

Взяв только самые крупные группы репрессированных: 8500 иранцев, 2200 уголовников, 1800 кулаков, 1250 повстанцев, бандпособников, членов антисоветских партий, 1073 «изменников родины» из «сталинских списков», примерно 1000 «членов семей изменников родины», 600 чел. (150 семей) родственников политических «бандитов», получаем примерно 16,5 тыс. репрессированных. Разумеется, окончательная цифра, с учетом высланных немцев, греков, курдов, будет отличаться в большую сторону. 

Но есть и методологические сложности. Уже давно идет спор о том, с какого времени вообще исчислять «грехи» чекистов и коммунистических лидеров Азербайджана? Судя по приговору 1956 г. по «делу М.Д.Багирова и других», подсудимые «в целях создания ложных обвинений в тяжких государственных преступлениях против честных советских граждан по указанию Багирова производили массовые необоснованные аресты граждан и широко применяли запрещенные советским законом методы ведения следствия» лишь с 1935 г. Тем самым, «красный террор» в Азербайджане был искусственно превращен в «сталинский» и «багировский».

Еще один вопрос, при обсуждении которого традиционно ломается много копий: считать ли жертвами политических репрессий лишь «невинно» осужденных людей? Ведь, с точки зрения Советской власти, многие из осужденных в 1930-х были осуждены «законно» (потому что советские законы охраняли монополизм компартии и классовую дискриминацию) и «обоснованно» (например, в случае членов антипартийных группировок или «антисоветских» партий). 

По этой причине, в период хрущевской оттепели не реабилитировали обвиняемых по «московским процессам» (Каменев, Зиновьев, Радек, Рыков, Бухарин и др.). До конца 1980-х отказывали и в реабилитации по делам, рассмотренным до 1935 г., вроде «Шахтинского дела», «Промпартии», троцкистов, мусаватистов, эсеров. 

Не менее виноваты перед Советской властью были те, кто поднял против нее оружие. Даже под закат СССР, в 1989 г. было отказано в реабилитации 241 члена партии «Иттихад», осужденных за подготовку восстания в Баку в 1921 г. Не исключено, что они и по сей день не реабилитированы, т.к. наш закон о реабилитации 1996 г. тоже предусматривает, что «реабилитация не предоставляется следующим лицам, лишенным свободы законным и обоснованным образом: …организаторам банд, совершавших убийства, грабежи и другие насильственные действия, а также лично участвовавшим в совершении таких действий в составе подобных банд».

Насколько правильно для нашего времени, что члены одних банд, лишивших Азербайджан независимости, грабивших и убивавших граждан республики, считаются «невинными жертвами террора», а те, кто боролся с иностранной оккупацией с оружием в руках, из числа жертв террора официально исключены, т.к. их наказали «законным и обоснованным (!) образом»?..

Спорят и о том, стоит ли включать в число жертв террора самих палачей, на каком-то из этапов чистки попавших в эту мясорубку? В обычном оправдании по суду основанием является сам факт необоснованности привлечения к уголовной или административной ответственности, причисление к жертвам политических репрессий. При политической же реабилитация целью является восстановление политических, социальных и гражданских прав жертв, возмещение им моральных потерь, а также ликвидация других последствий произвола.

С правовой точки зрения, многие из обвинений против таких одиозных фигур, как Берия, Ягода, Ежов или Багиров, не выдерживают критики. Однако их не только не оправдывают по суду, но и вообще необоснованно отказывают в пересмотре их уголовных дел.

Вместе с тем, в период СССР некоторых из известных исполнителей «красного террора» включили в число «кристально честных чекистов», «верных ленинцев» и реабилитировали. Например, в 1950-х реабилитировали руководителей АзЧК в 1920-х гг. Баба Алиева, Эюба Ханбудагова, Новруза Ризаева, членна тройки Джангира Ахунд-заде. В 1992-93 в России реабилитировали «засветившихся» как истязатели по многим бакинским делам сотрудников НКВД Азерб.ССР Давыда Акопова и Марка Шера… 

А ведь размах репрессий при подавлении многочисленных восстаний в 1920-30 годах, проведении коллективизации, включающий осужденных, расстрелянных без суда и следствия, раскулаченных и ссыльнопоселенцев, не только сопоставим, но и превышает показатели 1935-39 гг., за которые осудили Багирова и его команду. 

Например, летом 1920 г. большевики при взятии Гянджи, по данным западной печати, вырезали до 15.000 мусульман. Председатель Центрального бюро Турецких коммунистических организаций Мустафа Субхи дает несколько иную оценку, но и там фигурируют 15,5-16 тыс. пострадавших: «Ворвавшиеся красноармейцы довольно круто обращались… Насчитывается от 3500–4000 убитых мирного населения (женщин и детей, раненых не встречается). Все трупы найдены большей частью в садах, внутри домов и в подвалах… В целях сохранения населения нашим командованием было арестовано до 12.000 человек». Были публично казнены несколько сотен человек, осуждены и расстреляны около 80 офицеров азербайджанской армии. 

Все это делалось по приказам наркома внутренних дел Азерб.ССР Гамида Султанова, наркома по военно-морским делам Чингиза Ильдырыма, командующего 11-й Красной Армии М.Левандовского и др. Все они в дальнейшем попали под репрессии и были реабилитированы по приговорам 1937-38. Мученическая смерть в целом затмила их прежние грехи.

А вот участники реальных восстаний против коммунистов в период СССР никогда под реабилитацию не подпадали. 

Еще один сложный вопрос – о статусе тех 2200 уголовников, которые были репрессированы в 1937 г. по разнарядке (лимиту). С формальной точки зрения, раз против них не выдвигались политические обвинения, то и в число жертв политических репрессий включать их неправильно. С другой стороны, Советская власть всегда проявляла к уголовникам политический интерес. Сразу после революции 1917 года их считали «социально близкими» пролетариату, считая преступность «социальной язвой капитализма» и «пережитком прошлого». А через 20 лет на них уже смотрели как на «социально вредный элемент» и пытались целенаправленно выкорчевать так же, как и другие «вредные и ненужные» при социализме слои населения (кулаки, бывшие дворяне и т.д.). 

Достаточно отметить создание и активное функционирование с мая 1935 (еще до «Большого Террора»!) т.н. «милицейских троек» для ускоренного рассмотрения дел уголовников. «Милицейские тройки» имели право осуждать на сроки до 5 лет. Во время Большого Террора уголовникам и деклассированным элементам часто давали «литерные» статьи СОЭ, СВЭ (социально опасный, социально вредный элемент) без привязки к конкретной статье УК. Это придавало подобным делам осужденных во внесудебном порядке политический оттенок. Аналогичным образом действовали нацисты, записывая в категорию «асоциальных» и помещая в концлагеря цыган, проституток и пр. «мешающих порядку» граждан.

Возьмем ту же «кулацкую операцию». Человек отбыл назначенный ему срок, вернулся в общество, а его без какого-либо нового преступления, лишь за принадлежность к определенной социальной группе, снова лишали свободы, могли даже расстрелять. Да и в лагерях, за отказ выйти на работу заключенных обвиняли в «контрреволюционном саботаже» по 58-й статье и могли расстрелять. Определенно, эту часть уголовников, далекую от какой-либо политики, тоже следовало бы считать жертвами политических репрессий. 

Кажется, нам уже пора понять, что Азербайджан подвергся чудовищному, кровавому, бесчеловечному эксперименту. Жертвами его стали и «классовые враги» (дворянство и буржуазия), и рабочие с крестьянами, вместо улучшения жизни получившие еще более жестокую эксплуатацию, и идеалисты, не желавшие верить в империалистический характер «советизации» Азербайджана, и карьеристы всех мастей. Нам надо назвать все имена, и выяснить, как это стало возможно и как избежать повторения этой трагедии. Противопоставляя среди репрессированных «чистых» - «нечистым», «виновных» – «невиновным», раздувая роль той или иной этнической группы в репрессиях, которые коснулись всех слоев общества, мы тем самым уходим от объективной оценки и осуждения совершенного в Советский период эксперимента. Не случайно, в Азербайджане до сих пор не увековечены места захоронений и не составлен мартиролог жертв репрессий…

Эльдар Зейналов.

http://minval.az/news/123711982