Тема политзаключенных в Азербайджане еще актуальна

И.РЗАЕВ

ПАСЕ приняла вчера резолюцию под названием «Политические заключенные в Азербайджане». Дебаты, как сообщили «Эхо» очевидцы, прошли «жарко и на высоких тонах». Азербайджанская делегация предложила около 20 поправок к предварительной резолюции, представленной докладчиком Жоржем Клерфайтом. Депутаты голосовали по каждой поправке и в завершение за окончательный текст резолюции. Успеха, если можно применить подобную систему оценок, официальная делегация Баку в ПАСЕ добилась. Резолюция в итоге несколько смягчена. Однако наличие проблемы политзаключенных в Азербайджане подтверждено. Уже самим названием резолюции.

«ЗА» — 55, «ПРОТИВ» — «37»

На сессии ПАСЕ, как сообщало «Эхо», помимо официальной делегации присутствовали и правозащитники: представители Азербайджанского фонда развития демократии и защиты прав человека Гаджимурад и Рена Сададдиновы. Помимо этого, правозащитники встречались вчера с генеральным секретарем СЕ Вальтером Швиммером и президентом ПАСЕ Питером Шидером.

Свои впечатления Г.Сададдинов излагает в интервью «Эхо»:

— …Вначале выступил Жорж Клерфайт, после него Рогозин, Гросс, некоторые депутаты. В ходе процедуры были приняты некоторые поправки. Однако в целом итоговая резолюция соответствовала той, что была принята на заседании Комитета по правовым вопросам и правам человека.

— Кто выступал от азербайджанской делегации?

— Ильхам Алиев и Самед Сеидов. Ильхам Алиев говорил о том, что этих лиц только называют политзаключенными, Азербайджан выполняет все обязательства. Но почему-то одно из обязательств — по политзаключенным было поднято на ассамблее. Ильхам Алиев сказал также, что выступление Рустамяна — от армянской делегации во внимание принимать не стоит. Потому что Армения оккупировала наши территории и заинтересована в усугублении ситуации в отношении Азербайджана.

— Выступал также генсек Совета Европы…

— Да, да. Он взял слово самым последним, отметив, что вынужден выступать второй раз за день. «На сегодняшнем заседании поставлена под сомнение репутация Совета Европы, — заявил Швиммер. — Я как генеральный секретарь, пользуясь своими полномочиями, взываю к тому, чтобы азербайджанские власти выполнили все требования к тем, кто попал в этот список. И к тем, кто в этот список не попал». Потом он повторил свою мысль о том, что даже один политзаключенный — это слишком много.

— Что сказал в ходе своего выступления заместитель главы ПАСЕ Андреас Гросс?

— Гросс сказал, что вместе с Клерфайтом тоже посещал Азербайджан и принимал участие в подготовке доклада. Замглавы ПАСЕ поддержал решение экспертов. «Мы говорили о наличии политзаключенных еще два года назад», — сказал Гросс. В Азербайджане есть случаи, когда люди находятся в тюрьме по политическим причинам. «И мы хотим помочь Азербайджану изменить ситуацию», — отметил Гросс.

— Ни о каких санкциях, как и прежде, речь на заседании не шла?

— Нет. Мы говорили с руководством ПАСЕ и раньше. Они говорят, что не хотят применить санкции против Азербайджана, это первое обсуждение и сразу санкции не применяются. Ни сам докладчик — Клерфайт не хотел санкций, ни Комитет по правовым вопросам и правам человека.

— Как голосовали депутаты ПАСЕ?

— В зале присутствовали 94 депутата. И когда принимался окончательный текст резолюции, голоса распределились так: «за» — 55, «против» — 37.

— Как настроено руководство СЕ и ПАСЕ?

— Эти люди не хотят «наказать Азербайджан». Они добиваются только решения проблемы. И будут продолжать диалог. В докладе Клерфайта было даже указано: «Мы готовы к сотрудничеству с властями для скорейшего разрешения этих проблем, чтобы не задерживать другие проблемы — такие, как вопрос беженцев, статус Карабаха». Это же отметили на встрече с нами генсек СЕ и глава ПАСЕ. Швиммер в беседе с нами сказал также, что в апреле собирается прибыть в Баку.

ЗАПОМНИТЕ ИХ ИМЕНА

Искендер Гамидов, Рагим Газиев, Аликрам Гумбатов, Эльчин Амирасланов, Натиг Эфендиев, Нариман Имранов, Ариф Казымов, Галиб Абдуллаев, Сурет Гусейнов, Ильгар Сафиханов, Гусейнбала Гусейнов. До вчерашнего дня СЕ рекомендовал пересмотреть дела либо освободить этих людей. Теперь к этому списку добавилось еще пять имен: Галина Лебедева, Музакир Абдуллаев (брат экс-министра сельского хозяйства Азербайджана Музамиля Абдуллаева), Джан-Мирза Мирзоев, Айдын Ширинов (зять Ровшана Джавадова, проходит по делу Джан-Мирзы Мирзоева), Сонмез Сыхмаз (гражданка Турции курдского происхождения, член ПКК). Эти люди, как сказал директор Комитета демократии и прав человека Чингиз Ганизаде, «из списка Эльдара Зейналова».

В интервью «Эхо» директор Правозащитного центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов сообщил, что Г.Лебедева проходила по «делу нефтяников и министров». «Лебедева, — говорит Э.Зейналов, — занимала в «Азернефтяг» должность бухгалтера». Очевидно, говорит правозащитник, что «Лебедеву осудили ни за что». Кроме того, «делу нефтяников» придали политическую окраску, заявив, что по итогам следствия возбуждено уголовное дело против Расула Гулиева. «Гулиев отбыл из страны в 1995 году. Зачем было ждать 5 лет, чтобы объявить о хищениях?». По этим причинам имя осужденного бухгалтера предприятия попало с список ПЦА и в конечном счете в список СЕ.

Гражданка Турции С.Сыхмаз была арестована во второй половине 2000 года в Нахчыване за незаконный переход границы. Осуждение было адекватно проступку, считает правозащитник. Однако «в ходе суда и следствия был создан негативный фон: говорили, что поймали террористов ПКК и их могут выдать Турции». Хотя нельзя было исключать, что в Турции этих людей могли приговорить к смертной казни. Сыхмаз судили в Нахчыване в июне 2001 года. Ни прессу, ни правозащитников на процесс не допустили и суд прошел «закрыто». Кроме того, говорит Э.Зейналов, есть подозрения на то, что ей не был предоставлен адвокат для защиты. Имя же М.Абдуллаева фигурирует во всех списках местных правозащитников как пример «семейного заложничества», говорит директор Бюро по правам человека Саида Годжаманлы,…

«Это самый реальный из всех возможных итогов», — полагает С.Годжаманлы. Поскольку, полагает правозащитник, официальный Баку упустил время и возможность улучшить ситуацию. Теперь, говорит С.Годжаманлы, «из-за невыполнения обязательств наша делегация вынуждена защищаться, вместо того, чтобы поднимать такие важные вопросы, как проблема беженцев и оккупация части территории страны со стороны Армении». По мнению другого правозащитника — Ч.Ганизаде «такой результат и ожидался». Теперь, полагает правозащитник, в страну прибудет согласительная комиссия СЕ.

Тем не менее, полагают респонденты, до апреля 2002 года, когда начнется весенняя сессия ПАСЕ, вопрос политзаключенных в Азербайджане может найти свое разрешение. Тем более, говорит директор ПЦА Э.Зейналов, что СЕ не ставит ультиматум: «Хочешь — пересмотри дела, хочешь — освободи по помилованию, хочешь — уменьши срок заключения».

* * *

«Во взаимоотношениях между Азербайджаном и Советом Европы есть вопросы. Hекоторые из рекомендаций этой организации Азербайджан выполняет, некоторые — нет. Тем не менее все существующие вопросы будут разрешены». Так пообещал вчера глава государства Гейдар Алиев. Однако теперь весь сценарий может повториться вновь: работа представителей ПАСЕ, обсуждения в комитетах, вынесение вопроса политзаключенных на повестку весенней сессии ПАСЕ, обсуждение на сессии. Только в таком случае санкций уже не избежать. Хотя можно избежать и санкций, и обсуждения…

Из архивов газеты ЭХО, 2002 год

http://archives.echo.az/?p=11274

Необходимо сотрудничество

Эльдар Зейналов,

Правозащитный Центр Азербайджана

Пенитенциарная система Азербайджана является лишь конечным звеном длинной цепи, приводящей человека в тюрьму. Эта цепь в условиях нашего сложного переходного периода часто включает несовершенное законодательство, произвольные действия правоохранительных органов, несправедливое судебное разбирательство и т.д. В фокусе же критики общества часто находятся те, к кому гражданин попадает уже после всех этих процедур, то есть сотрудники пенитенциарной системы. И мало кто при этом отмечает, что из всех звеньев цепи именно пенитенциарная система, в частности, учреждения Министерства Юстиции (МЮ), на сегодня является наиболее открытой для диалога с неправительственным сектором. 

Я особо отмечаю МЮ, потому что в настоящее время места лишения или ограничения свободы граждан распределены между 7 министерствами и ведомствами. Среди них есть также Министерство внутренних дел, Министерство национальной безопасности, Министерство обороны, Министерство здравоохранения, Министерство образования и подчиненное президенту Управление военной контрразведки. Большинство из этих ведомств даже не начало всерьез сотрудничать с правозащитниками.

Нельзя сказать, что отношения нашего Правозащитного Центра Азербайджана (ПЦА) с МЮ всегда были гладкими. Достаточно сказать, что созданный еще в апреле 1993 г. Центр был зарегистрирован лишь в декабре 1999 г. Старое руководство МЮ явно недооценивало роль неправительственных организаций (НПО), особенно правозащитных, и, на мой взгляд, создавало искусственные препятствие в вопросах как регистрации, так и сотрудничества с ними. Достаточно сказать, что наш ПЦА, уже будучи признанным на уровне таких организаций как ООН, ОБСЕ, СЕ, в 1996-1999 гг. несколько раз объявлялся Минюстом "незаконно действующим", а один раз ему даже угрожали уголовным преследованием за "самоуправство".

На этом фоне может показаться парадоксом и даже чудом, что одно из подразделений МЮ, Главное Управление Исполнения Судебных Решений (ГУИСР) именно в это время пошло с нами на сотрудничество. Причем в одной из наиболее закрытой тем - мониторинге мест лишения свободы.

Вообще-то ПЦА занимался мониторингом пенитенциарных учреждений еще с 1995 г. Но это был непрямой мониторинг, основанный лишь на письмах из тюрем, сообщениях адвокатов и родственников осужденных, интервью с бывшими заключенными. Эти методы остаются на нашем вооружении и сейчас. Но они дают однобокое представление о том, как обстоят дела, так как человек за решеткой естественным образом воспринимает свою жизнь в черном цвете. Поэтому понятен наш интерес к посещениям тюрем, которые дают недостающую информацию и делают наши отчеты более сбалансированными.

Осенью 1996 г. Совет Европы принял к рассмотрению заявку Азербайджана о членстве в этой организации. Начались реформы, в том числе и в области пенитенциарных учреждений. Однако после долгих лет закрытости этой системы и рапортов об отсутствии недостатков ни общественность, ни Запад уже не верили нашему МинЮсту.

…Как-то раз один наш очень влиятельный министр пригласил к себе группу НПО и пожаловался, что нам Запад верит больше, чем правительству. В ответ я показал ему на стоявшую на его столе бутылку с французской минеральной водой. "У нас в стране много своей минеральной воды, но Вы не верите отечественным производителям, потому что сталкивались с обманом с их стороны. То же самое происходит и с Вашими отчетами, которые направляются на Запад - достаточно пару раз допустить ложную информацию - и Вы выйдете из доверия. А мы, НПО, незаинтересованы в том, чтобы произвести на Запад хорошее впечатление, и даем объективную информацию".

В пенитенциарной системе действительно происходили очень интересные и, главное, позитивные изменения. Например, в колониях были созданы автономные источники водоснабжения, свои пекарни, подсобные хозяйства. В несколько раз увеличилось финансирование пенитенциарной системы. Следственные изоляторы МВД передали в ведение МЮ. Изменились нормы, касающиеся количества свиданий, передач, появилась возможность телефонных разговоров с родными. Была создана специальная туберкулезная колония, куда убрали из тюрем и колоний тяжело больных туберкулезников. Создали еще несколько колоний, что позволило разгрузить уже имеющиеся.

Нам на воле трудно понять такую, казалось бы, мелочь, как удаление с окон тюрем жалюзи и частых решеток, что дало доступ дневному свету, который заключенные не видели годами. Или изменение к лучшему качества хлеба - а ведь большинство жалоб заключенных в 1997 г. касались именно этого! Или создание заключенным-матерям возможности общения со своими малолетними детьми, которых до этого отдавали в детдома. 

За пределами тюрем всю позитивную информацию воспринимали недоверчиво или даже с сарказмом. Один из моих знакомых оппозиционеров, узнав о создании "тубзоны", заявил: "Хорошие правительства строят детские сады, а плохие - новые тюрьмы". Хорошо, что ему не пришлось сидеть в переполненной камере рядом с туберкулезником! Другой заявил, что пока президентом является Г.Алиев, "в положении заключенных ничего изменить нельзя". Как будто для того, чтобы добавить заключенному в тарелку дополнительную ложку каши, налдо менять политическое руководство страны. В прессу с подачи лиц, далеких от тематики, шла сплошная "чернуха" о положении в колониях.

Итак, происходившие в пенитенциарной системе реформы не были известны нашему обществу и недоверчиво воспринимались на Западе. С другой стороны, наш Центр стремился к посещению тюрем, чтобы проверить имеющуюся информацию и помочь кому-то из нуждающихся в этом заключенных. Такая ситуация создала обоюдный интерес ПЦА и ГУИСР к сотрудничеству.

В конце 1996 г. после долгих переговоров одна из наших сотрудниц получила доступ в женскую и детскую колонии, а с конца 1997 г. мы получили доступ и к другим пенитенциарным учреждениям. На сегодняшний день, исследователи ПЦА посетили почти все учреждения полуоткрытого и закрытого типов, некоторые из них - многократно. Как результат, качество наших отчетов существенно улучшилось, они пополнились объективной статистикой, появилась возможность сравнивать данные за много лет. Мы обзавелись фото- и видеоархивом. 

Наше сотрудничество с ГУИСР помогло нам получить доступ в следственные изоляторы (СИЗО), когда они еще были в ведении МВД, а также в СИЗО Министерства Национальной Безопасности. Как эксперты в этой области, наши сотрудники приглашаются посетить тюрьмы США, Грузии и даже Армении. Точно так же, как в Азербайджане мы интересовались армянскими пленными, в Армении мы получили доступ к азербайджанским пленным, посильно помогая их освобождению.

Однако был и побочный негативный эффект от этой работы. Некоторые из наших коллег, долгие годы создававшие в прессе искаженное представление о наших тюрьмах, восприняли нашу работу чуть ли не как предательство. В "желтой" прессе даже появились "заказные" статьи на эту тему, "разоблачающие" нас как агентов правительства. Очевидная причина такой реакции в том, что, как ни парадоксально, куда проще работать в условиях конфронтации, когда отсутствие рабочих контактов с властями ограничивает практическую деятельность только критикой. Когда же получаешь доступ в тюрьмы, понимаешь, как много надо сделать.

Так, исправительная функция пенитенциарной системы Азербайджана, которая всегда опиралась на полезный труд заключенных, в настоящее время оказалась подорванной. Нет ни достаточной материальной базы, ни заказов, которые бы поддерживали производство. Не случайно функции исправительно-трудовых учреждений упростились до роли «камеры хранения» с минимальной функцией возвращения родственникам здорового заключенного. 

На первый взгляд, на фоне застоя промышленности в республике кажется абсурдным требование восстановления производства в колониях. Однако не будем забывать, что речь идет о трудоустройстве всего 15 тыс. человек, то есть менее 1% трудоспособного населения, и о том, что неперевоспитавшийся преступник, став рецидивистом, может нанести обществу гораздо больший материальный ущерб, чем будет затрачено средств на его обучение и трудоустройство. Мне кажется, что в этой ситуации было бы оправданно осуществить специальную государственную программу и даже обратиться за помощью к зарубежным фондам и благотворительным организациям.

Повис в воздухе и вопрос перевоспитания пожизненных заключенных. Отмена смертной казни не решила основной философской проблемы пожизненного заключения. Если оно является местью общества преступникам, то есть замедленной смертной казнью, то, видимо, правы те бывшие смертники, кто в свое время после отмены смертной казни сами требовали исполнения их смертных приговоров. Если же оно является мерой воспитания, то для такого перевоспитания должны быть стимулы, прежде всего возможность смягчения приговора вследствие хорошего поведения и раскаяния заключенного. Зарубежный опыт исполнения пожизненного заключения предлагает нам немало вполне приемлемых вариантов. У нас же пока что единственным стимулом является возможность улучшения режима содежания, которую основная масса пожизненников получит лет через 4-5.

Кстати, тот факт, что в январе 1999 г. во время бунта в Гобустанской тюрьме пожизненники в большинстве своем не принимали активного участия в событиях, показал, что им, в отличие от смертников, уже было что терять. Так что эта тема требует дальнейшей разработки в законодательстве.

К сожалению, НПО не имеют у нас права законодательной инициативы. Попытки лоббировать в парламенте те или иные решения не имеют успеха, потому что большинство депутатов в своем отношении к НПО отстали на несколько лет и продолжают видеть в правозащитниках "вредителей". Лишь иногда кое-что удается лоббировать через Совет Европы и другие международные институты.

Очень интересной сферой является образование. Мы уже участвовали в уникальной для нашей пенитенциарной системы акции - подготовке и распространении карманной "Памятки заключенного" и намерены продолжать среди заключенных работу по образованию в области прав человека. Но выяснилось и то, что есть потребность в просвещении персонала. В 1999-2000 гг., наконец, был создан Учебный Центр ГУИСР, принявший в этом году первых курсантов. Мы намерены посильно помогать этому центру, в учебном плане которого одно из почетных мест занимают права человека и конфликтология.

По-прежнему нас занимает проблема тюремных библиотек. В большинстве они укомплектованы русскоязычной литературой, притом, как бы сказали в Советское время, "идеологически вредной". Преобладают книги, пропагандирующие Советскую власть, коммунизм, подвиги Красной Армии. Мы уже смогли собрать из разных источников и переслать в тюрьмы сотни книг на азербайджанском, русском и английском языках на современные темы, но этого явно мало. Поэтому мы обратились в посольство США, представительство ОБСЕ, ряд местных и зарубежных организаций с просьбой помочь этому делу. Надеемся, что этот призыв не останется без ответа.

Разумеется, вся эта работа немыслима без нормального сотрудничества с ГУИСР. Сейчас эта работа сильно ограничивается отсутствием соответствующей инструкции о порядке доступа НПО в пенитенциарные учреждения для осуществления общественного контроля и участия в перевоспитании заключенных, как это предусмотрено ст.20 Кодекса Исполнения Наказаний. Однако мы стараемся наладить двусторонние связи и надеемся, что в первом году членства Азербайджана в Совете Европы наша работа в пенитенциарных учреждениях будет еще более успешной.