Минуло 100 лет с начала Гянджинского восстания 1920 года

Повстанцы были «превращены в груду тел»

Через несколько дней после вступления Красной Армии в Азербайджан, в редакционной статье газеты «Коммунист» за 4 мая 1920 г. автор с нескрываемым разочарованием констатировал: победа «бескровно досталась на этот раз бакинским пролетариям, но знают они, что много битв предстоит еще впереди». 

При таком агрессивном желании классовых сражений, висящее на сцене ружье просто обязано было выстрелить. И это произошло менее чем месяц после «советизации», когда во втором по величине городе Азербайджана — Гяндже (Елисаветполе) вспыхнуло восстание 3-го полка Азербайджанской Красной Армии, личный состав которой был унаследован от предыдущего «буржуазного» режима. 

Восставшие удерживали город 5 дней, пока не были сломлены превосходящими силами российской 11-й Красной Армии. О причинах, приведших к восстанию, писалось уже много. Я бы хотел остановиться на проявившемся после него кровожадности большевиков и рецидиве их политики стравливания азербайджанцев и армян, проявившейся еще в марте 1918 года. 

Опубликованная в прессе Азербайджана оперативная сводка 11-й Красной Армии от 1 июня 1920 г. о подавлении Гянджинского восстания была полна лжи и сочилась злобой. Еще бы: ведь «азербайджанская контрреволюция занесла свою преступную, кровавую лапу над головой рабоче-крестьянской власти!» (из воззвания Азревкома).

По версии оперсводки, «кучка ханов, беков и некоторых генералов» в ночь на 26 мая каким-то образом привлекла на свою сторону дислоцированные в Гяндже части национальной Азербайджанской (теперь уже Красной) Армии и конечно же, «уклонившихся от регистрации деникинских офицеров», которые нашли в Азербайджане убежище от ужасов гражданской войны (напомню, что зарегистрированные офицеры были отправлены в концлагерь на о. Наргин, а позднее — в не менее ужасный Рязанский концлагерь). Далее, «восставшие быстро овладели всей татарской частью города» - красные командиры не признавали самоназвание «тюрки» и «азербайджанцы», не отставая в этом от царских чиновников. В руки восставших перешли 2 артиллерийские батареи и артиллерийские склады. 

Дальше восставшие попытались перерезать железнодорожное сообщение Баку с грузинской границей, где после провокаций красноармейцев был вооруженный конфликт с соседней меньшевистской Грузией и с середины мая на станции Пойлу велись «мирные переговоры» сторон. 

Отметим, что завершились они 27 мая перемирием как раз в разгар восстания, организаторы которого до этого надеялись на помощь грузин. Правительство пока еще независимой Грузии предпочло оставить восставших наедине с Красной Армией, рассчитывая на длительный мир с Россией. Однако уже через несколько месяцев, в феврале 1921 года Россия с помощью «советизированной» Армении напала Грузию и устроила там резню. 

«В занятом мятежниками районе были расстреляны беспощадно массы безоружных и беззащитных красноармейцев и многие из командного состава»,- сообщает оперсводка, подготавливая читателя к дальнейшим сообщения о столь же беспощадном уничтожении разоруженных повстанцев. Факты, правда, свидетельствуют о другом: красноармейцы сдались без сопротивления. Его оказал лишь батальон ЧК, уже месяц орудовавший в городе. Чекисты потеряли часть личного состава и командира и разбежались. Мятежникам удалось арестовать чрезвычайного комиссара Хатулашвили. 

Известно, что был убит один из командиров красноармейцев - Колесников и коммунисты-азербайджанцы. Разоруженных 1200 красноармейцев, включая командира 3-й бригады А.Ширмахера, а также уполномоченного чрезвычайного комиссара Гянджинской губернии Б. Эфендиева, отправили в Гянджинскую тюрьму, освободив заключенных и «быстро переполнив ее» красноармейцами. В решающий момент восстания большевики освободили этих пленных из плохо охранявшейся тюрьмы и, захватив у охраны и в оружейной мастерской два пулемета и орудие с боеприпасами, ударили в тыл восставшим. 

27 мая восставшие выдержали 7 атак кавалерийской бригады красноармейцев, поддержанных конной артиллерией и бронепоездом. Не сумев захватить город, красноармейцы начали обстрел города. Он продолжался и позднее, к моменту подавления восстания превратив город в развалины. 

28 мая - годовщину независимости Азербайджана восставшие встретилои в бою. На стороне восставших были аскеры Азербайджанской Армии, отряды гачагов, добровольцы из числа мусульманского населения города (армянские кварталы еще 26 мая поддержали красноармейцев). В этот день город был окружен Красной Армией. 

29 мая Красная армия устроила ожесточенную атаку на город, в которой участвовали 178 и 179-й полки, железнодорожный батальон, конница. «Первое демонстративное наступление на город успеха не имело. Осажденные со всех сторон беки и ханы, с их приспешниками, оказали упорное сопротивление, нанеся нам значительные потери»,- признается в армейском донесении. Контратака восставших тоже была отбита, но восставшие, отмечено в сводке, своим усиленным артиллерийским огнем «наносили чувствительные потери» частям Красной Армии. В отличие от восставших, красная артиллерия стреляла по жилым кварталам. 

«Ожесточенное сопротивление восставших озлобило красноармейцев... Озлобление красноармейцев все росло и усиливалось», отмечается в оперсводке. Эти чувства защитники трудящихся уже скоро выместили на населении города. 

После заключения перемирия с Грузией, к городу были переброшены с границы 4 бронепоезда, гаубичный дивизион 20-й стрелковой дивизии., 2-я бригада 20-й стрелковой дивизии в составе 175-го и 176-го полков, армянская горная батарея и бронеавтодивизион из Баку. К ночи на 31 мая Гянджа, которую защищали 2 тыс. аскеров и до 10 тыс. добровольцев, была окружена 5 стрелковыми и 6 кавалерийскими полками Красной Армии, с 57 орудиями, двумя бронеавтодивизионами и 6 бронепоездами. 

Утром 31 мая, части Красной Армии, «сметая ожесточенное контрнаступление противника, сбивая его со всех позиций, ворвались в город, где на улицах произошла ожесточенная схватка. Восставшие упорно не сдавали своих позиций», констатируется в сводке. Участь города была решена, лишь когда он был «наполовину разрушен ураганным артиллерийским огнем» красных войск. 

В сводке отмечается, что восстание было ликвидировано к вечеру того же дня. Однако есть свидетельства участников боев, что они продолжались и 1 июня. Любые попытки восставших выйти из города «жестоко подавлялись... доблестной красной конницей». Даже бросившие оружие повстанцы «беспощадно уничтожались». При этом «все беки, ханы и зачинщики расстреляны на месте», естественно, без суда и следствия. 

«Все принимавшие участие в восстании и вооруженные контрреволюционеры были превращены карающей рукой Красной защитницы пролетариата в груду тел», хвастливо заключает сводка. 

В конце сообщения упоминается, что «высыпавшие на улицу женщины-мусульманки с радостью приглашали красноармейцев в дом на ночлег, выносили и раздавали пищу, оказывая самый радушный прием». Автор этого пассажа явно не учел, что мусульманка не только бы не пригласила постороннего мужчину в дом, тем более - на ночлег, но и не стала бы с ним разговаривать. Приглашать гостя в дом — обязанность мужчины, хозяина дома. В доме всегда есть отец, муж, брат, который никогда бы не послал женщину приглашать в дом «озлобленного» и вооруженного мужчину. Если же мужчина был убит или находился в бегах, то «радушие» его жены или сестры выглядело бы более чем странно. 

В отличие от армейских фальсификаторов, председатель правительства Аз.ССР Н.Нариманов 31 мая 1920 г. писал в своей статье, что «кровь в Гяндже льётся рекой. Босые, с непокрытыми головами бегут из города женщины, дети». Этническому азербайджанцу Нариманову даже «непокрытая голова» мусульманки представлялась позором. А тут - женщины радостно выскакивают на улицу и чуть ли не насильно затаскивают к себе на ночлег незнакомых разгоряченных боем мужчин, тем более иноверцев. Картина явно скопирована с воспоминаний о боях где-нибудь в России. 

А вот реальная зарисовка участника восстания Самухлу Гачаг Мамедгасыма: «Обезумевший от разрушения домов, садов и парков народ бежал кто куда. Несчастные люди, спасаясь от обстреливающей с востока город артиллерии, устремились на запад. Однако на их пути находилась разбушевавшая река Гушгара. Впервые я видел, как река уносит с собой всё что есть — скалы, камни. Спасаясь от кровавых большевиков дети, девушки, старики, женщины бросались в реку и погибали в потоке». 

Другое свидетельство, уже от турецкого коммуниста Мустафы Субхи: «Насчитывается от 3500–4000 убитых мирного населения (женщин и детей, раненых не встречается). Все трупы найдены большей частью в садах, внутри домов и в подвалах. Это объясняется тем, что население после входа красноармейцев убегало в сады, пряталось внутри домов, в подвалы, куда кто мог... Поведение наших частей легко объясняется тем, что у них на глазах не только аскеры, но и население, даже женщины принимали самое деятельное участие в восстании. У них на глазах падали десятки товарищей убитыми и ранеными». 

Похожим образом оправдывает убийства женщин и инспектор пехоты XI Красной Армии Мельников в своем докладе Орджоникидзе: «Были случаи, когда даже женщины стреляли из винтовок, затем при обыске у некоторых находили в складках платья револьверы. Даже одну, как мне рассказывал один красноармеец, нашли у пулемёта на крыше». 

Все источники о Гянджинском восстании не могут обойти и роль в событиях армянского населения Гянджи. Армяне в то время населяли восточную часть Гянджи, отделенную от остальных кварталов рекой Гянджа-чай. Обычно в публикациях о восстании участие армянского населения отмечается в период после его подавления. Но на деле прибывшие из Карабаха армянские войска с первого же дня восстания активно участвовали в боях на стороне Красной Армии. И это не менее интересный факт сотрудничества идеологически якобы враждебных друг другу большевиков и дашнаков, чем мартовские события 1918 г. в Баку. 

Именно в армянском квартале города дислоцировались 178-й и 180-й стрелковые полки 20-й дивизии, а также немалое количество армянских дашнакских частей полковников П.Тер-Саркисова и Е. Тер-Аветикяна. В самом начале восстания, 26 мая они выбили из этой части города азербайджанский 3-й Гянджинский полк и вплоть до конца восстания, эта часть города не контролировалась восставшими. Общая численность армянских войск составляла 4 тыс. штыков. 

Уже 26 мая они вместе с красноармейцами попытались напасть на город с юга, со стороны Еленендорфа (нынешний Гёйгёль). Во время провалившегося наступления 29 мая армяне также действовали вместе с красноармейцами 180-го полка. А при генеральном штурме города 31 мая из армянской части города обстреливались азербайджанские кварталы и велось наступление. 

Есть довольно интересное свидетельство ветерана дашнакской армии З.Мелик-Назарова («Записки Карабахского солдата»), воевавшего у печально известных Дро и Нжде, а после советизации участвовавшего в подпольной дашнакской организации. Оказывается, это не Гамид Султанов с большевиками освободил из тюрьмы героя Ширмахера с красноармейцами, а дашнаки. 

«Вместе с другими нашими бойцами мне довелось принять участие в освобождении из тюрьмы Г.Ширмахера со штабом и других красноармейцев. Те были очень обрадованы, обнимали и целовали нас. Некоторые бойцы честно признавались нам, что очень удивлены тем фактом, что им приходится вместе с армянами воевать против мятежников... Освобожденным из тюрьмы красноармейцам мы раздали оружие и вместе с нами они принимали участие в уличных боях. С 27 мая 1920 года схватки перекинулись в мусульманскую часть города. Бои велись на узких и кривых улицах города, так что большую часть времени мы сражались в пешем порядке, оставив своих коней. Рука об руку с нами воевали в те дни и красноармейцы, которых мы освободили (ими командовал Ширмахер)». 

Правда, под конец повествования ветеран начал заговариваться, вплоть до того, что город от повстанцев якобы освободили не полки Красной Армии при 2 бронедивизионах и 6 бронепоездах, а... 4 тыс. дашнаков, включая автора записок. И что якобы «части Красной Армии под командованием начдива Великанова ... пришли уже в очищенный нами от мятежников город». По этой причине Тер-Шахназаров считает, что именно армянские командиры «в действительности прежде всего должны были получить ордена и благодарности за подавление восстания». 

Как бы то ни было, дашнакские войска и на этот раз поддержали коммунистов. Так что не приходится удивляться тому, что улицы Гянджи после трехдневного бесчинства победителей напоминали Баку в марте 1918 года. 

Как и в 1918 г. в Баку, после победы большевики «три дня и ночи, невзирая на пол и возраст, убивали даже женщин, детей и стариков. На улицах было столько трупов, что невозможно было двигаться»,- вспоминал гачаг Мамедгасым. 

В изданном в 1924 г. в Баку сборнике материалов по истории революции в Азербайджане, ее автор, коммунист М.Шахбазов признает: «Не успела стихнуть борьба, как гор. Ганджа становится ареной грабежей и насилий. Остатки банд, пользуясь безвластьем в городе, расхищают городскую денежную кассу, материальный склады и творят ужасы: грабят среди белого дня, насилуют женщин, убивают детей на глазах матерей и отцов». 

Чьими были эти «банды», становится ясным из приказа №1 Гянджинского уездного ревкома от 4 июня 1920 г, потребовавшего прекратить массовый «грабёж, разбойничество и хищничество» в «татарской» (азербайджанской) части Гянджи. 

В тот же день, 4 июня 1920 г., победители милостиво разрешили похоронить разлагавшиеся в городе трупы убитых гянджинцев. Но и много позже, в подвалах домов находили останки жертв погромов. 

Отмечу и то, что в городе после восстания работал трибунал, осуждавший к расстрелу всех тех, кого относили к бекам, ханам, повстанцам (по некоторым данным, до 4 тыс. человек). Других отвезли в Баку и расстреляли на о. Наргин. Известны имена незначительного количества казненных, в том числе 6 генералов, более 70 старших и около 150 младших офицеров армии АДР. 

Гянджинское восстание послужило сигналом для ряда восстаний в Карабахе, Закатале и других регионах Азербайджана, которые продолжались до 1924 года.

Эльдар Зейналов.

27 мая 2020 г.