Пленные тюрьмы

Эльдар Зейналов

Правозащитный Центр Азербайджана

2-4 мая 2002 г. в Нагорном Карабахе побывали директор Правозащитного Центра Азербайджана Эльдар Зейналов и член Совета ПЦА Залиха Тагирова. Помимо участия в научной конференции на тему миротворчества и прав человека, в Ханкенди они ознакомились с условиями содержания в Следственном изоляторе, а в Шуше – с Исправительно-трудовым учреждением №1, созданным на базе бывшей Шушинской тюрьмы. 

Оба учреждения находятся в ведении органов внутренних дел самопровозглашенной “Нагорно-Карабахской Республики”. Это связано с тем, что карабахские армяне до сих пор используют (с некоторыми дополнениями и исправлениями, сделанными в 2000 г.) уголовное и уголовно-исполнительное законодательство Армянской ССР, от которого уже давно отказались в самой соседней Армении. 

Шушинская тюрьма, построенная еще при царе, имеет не только древнюю, но и новейшую историю. В частности, она приняла на себя один из первых ударов в ходе штурма Шуши армянами 8 мая 1992 г. Известно, что содержавшиеся там азербайджанские заключенные добровольно изъявили желание воевать, получили оружие и участвовали в обороне города.

Вскоре после захвата армянскими войсками Карабаха, в Шушинской тюрьме содержались сотни азербайджанских пленных. В последнее время, те пленные азербайджанцы, которые находятся под контролем Международного Комитета Красного Креста, содержались в Ханкенди. Однако представители МККК все равно посещали Шушинскую тюрьму, помогали заключенным лекарствами. Однако сейчас по какой-то причине местные власти не возобновляют договор с МККК, и работа Красного Креста по Карабаху приостановилась.

В настоящее время в Шушинской тюрьме, изначально расчитанной на содержание 300 заключенных, по словам ее начальника Александра Абрамяна, содержится 81 осужденный армянин. Помимо всегда существовавшего тюремного режима, там созданы условия для общего и усиленного режима. На этих трех режимах содержатся соответственно 8, 30 и 43 заключенных. Осужденных к заключению на строгом и особом режиме, а также женщин и несовершеннолетних ввиду отсутствия соответствующих учреждений в Карабахе по соглашению с Арменией отправляют в ее колонии.

Заключенные на общем и усиленном режиме, как и в обычных колониях, имеют возможность свободного передвижения по двору, ведут работы по хозяйству, которыми занято до 60% осужденных. После отбоя заключенных запирают в камерах до 28 человек, где на каждого приходится по 2,5 кв.м. Заключенные на тюремном режиме имеют возможность часовой прогулки в прогулочных двориках. Те же камеры используют и при назначении наказания в помещениях камерного типа (ПКТ). Условия в камерах похуже: если в “общежитиях” жалюзи с окон сняли, то в “камерах” они все еще существуют, заслоняя путь свету и воздуху. 

Все осужденные имеют возможность кратковременных и личных свиданий, право на ежемесячные передачи (до 50 кг!). В ИТУ существует клуб, библиотека, сюда приходят священники, поступают свежие газеты из Ханкенди и Еревана. 

Санчасть может стационарно обслуживать до 5 больных заключенных. Заразных и тяжелых больных лечат в центральной больнице в Ханкенди, где для этого создано специальное режимное отделение. Случаи туберкулеза чрезвычайно редки. Это и понятно – Карабах и особенно Шуша являются настоящей курортной зоной, с чистым воздухом и экологически чистыми продуктами. На питание, кстати, здесь тратят 410 драмов в день на одного заключенного, т.е. чуть больше 22 долларов (108.500 манатов) в месяц.

В принципе, Шушинская тюрьма, превращенная сейчас в учреждение со смешанным режимом, может служить и следственным изолятором. Здесь есть неиспользуемый следственный корпус, построенный в 1985 г. и выделяющийся своим свежим видом.

Новым является и Следственный изолятор “МВД”, построенный примерно 10 лет назад. Это, наверное, единственный на Южном Кавказе СИЗО, который имеет деревянные полы и обычные фарфоровые унитазы, которые являются предметом особой гордости начальника СИЗО Бориса Есаяна. 

СИЗО имеет 26 камер вместимостью в 2, 4, 6, 8 заключенных. Еженедельно, по субботам они получают передачи. Осужденным, если они задерживаются здесь больше чем на положенные 10 дней с момента вынесения приговора, полагаются кратковременные свидания с родственниками. Тяжело больных подследственных так же, как и в Шушинской тюрьме, направляют в центральную больницу.

С окон СИЗО сняты жалюзи и в целом они дают достаточно естественного света. В двухместных камерах на одного заключенного приходится примерно 4 кв.м площади, есть центральное отопление, унитаз с водной пробкой, препятствующей распространению неприятных запахов. Однако, в отличие от наших СИЗО, туалет никак не был отгорожен от остальной камеры. К сожалению, из-за недостатка времени посетить камеры других типов не удалось.

На момент нашего посещения в этом СИЗО, расчитанном на 100 человек, содержалось 77 заключенных, из них: подследственных – 43, подсудимых – 11, осужденных – 23. Таким образом, с учетом осужденных в Шушинской тюрьме, подследственные и подсудимые составляют примерно 35% от общего числа заключенных. Это вдвое больший процент, чем в тюрьмах, находящихся под контролем Министерства Юстиции Азербайджана. Скорей всего это связано с тем, что часть заключенных содержится в Армении, что делает статистику неполной.

В целом пенитенциарная система на оккупированной части Азербайджана отличается не только от азербайджанской, но и от армянской, которые в настоящее время приводятся в соответствие с евростандартами. Она подчинена органам внутренних дел, а не юстиции, пользуется старыми стандартами Советского времени с некоторыми положительными изменениями более поздних времен, является неполной (нет колоний строгого и особого режима, воспитательной и женской колоний). До сих пор в Карабахе существует смертная казнь, хотя на исполнение приговоров и наложен мораторий. Практически отсутствует какой-либо общественный контроль над пенитенциарными учреждениями в виде правозащитных организаций и заинтересованных журналистов.

Правда, ожидается, что этим летом “парламент” самопровозглашенной “республики” примет к исполнению новые кодексы Армении, которые благодаря давлению Совета Европы приведены в соответствие с европейскими стандартами. “Безусловно, это положительно отразится на состоянии тюрем и облегчит их дальнейшую интеграцию в общую пенитенциарную систему Азербайджана после достижения мирного соглашения”, - считает Э.Зейналов.

2002 г.

Аликрам Гумбатов может выйти на свободу

Р.БАБАЕВ

Сегодня в Гобустанской тюрьме под председательством судьи Шаина Юсифова состоится предварительное заседание по делу экс-лидера т.н. «Талыш-Муганской республики» Аликрама Гумбатова. Напомним, что в последние дни декабря 2001 года генпрокурор АР ходатайствовал о пересмотре дел т.н. «тройки политзаключенных»: Искендера Гамидова, Аликрама Гумбатова и Рагима Газиева.

Позже А.Гумбатов поставил следующее условие: открытый и справедливый суд присяжных с участием наблюдателей от СЕ, общественности и СМИ. «Если требования не будут выполнены, я откажусь от защиты, участия в судебном процессе и не буду давать показания», — сказал А.Гумбатов. Т.н. «Талыш-Муганская республика» (ТМР) была ликвидирована 23 августа 1993 года. 9 декабря того же года Гумбатова арестовывают.

21 сентября 1994 года он бежит из следственного изолятора Министерства национальной безопасности. Суд над Аликрамом Гумбатовым состоялся в феврале 1996 года. Он был приговорен к высшей мере наказания — смертной казни. В числе обвинений были подрасстрельные статьи — 57 (измена родине), 70.2 (создание незаконных вооруженных формирований), 94 части 3,4,6 (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах).

Также Гумбатову инкриминировалось присвоение власти, незаконное лишение свободы, нарушение прикосновенности жилья, незаконное ношение и хранение оружия, побег из места заключения. Позже приговор был изменен на пожизненное лишение свободы. Вчера мы попросили прокомментировать ситуацию, сложившуюся вокруг Аликрама Гумбатова, директора Правозащитного центра Азербайджана Эльдара ЗЕЙНАЛОВА:

— На момент провозглашения Талыш-Муганской автономной республики Аликрам Гумбатов был полковником в отставке. Именно это способствовало тому, что его признали самозванцем. Он был замминистра обороны по боевой подготовке. В начале 1993 года его уволили. Гумбатов говорил, что по статьям 70.2 и 94 его обвиняют неверно, то есть к убийству «манифестантов» в Лянкяране он никакого отношения не имел и его вооруженные формирования были законными…

Среди военной оппозиции лета 1993 года был и Аликрам Гумбатов, считавшийся достаточно близким к Сурету Гусейнову человеком. Нельзя сказать, что они особенно дружили, но у них были какие-то связи накануне этих событий. Они скоординированно выступили: Гусейнов в Гяндже, Гумбатов спустя пару дней в Лянкяране. В результате событий практически во всей этой зоне власть военным путем перешла к сторонникам Сурета Гусейнова. Спустя некоторое время Гумбатов объявил о создании ТМР и обратился в Милли меджлис Азербайджана за ответом, которого так и не последовало.

«Примерно через два месяца после этого сторонники Народного фронта и «Мусавата» устроили в Лянкяране беспрерывный митинг перед воротами войсковой части, в которой укрылся Аликрам, — продолжает Эльдар Зейналов. — Вдруг началась стрельба, погибли три человека, но толпа все равно не разошлась. После этого Аликрам Гумбатов выехал со своими сторонниками в горы, где и скрывался некоторое время. Через несколько месяцев Гумбатова арестовывают.

Затем последовал побег из Баку. Гумбатов вновь прячется в том же заповеднике, что и в первый раз. В «бегах» в Лянкяранской зоне Аликрам находился с сентября 1994 года до лета 1995-го. В связи с тем, что Гумбатов все время скрывался, его дело было выделено в особое производство. Когда же начался судебный процесс, его объединили с делом министра национальной безопасности Наримана Имранова — человека, который вроде помог ему убежать. Гумбатова судили не вместе с его сторонниками». (Нариман Имранов недавно был помилован и освобожден из мест лишения свободы. — Ред.)

По словам Э.Зейналова, Гумбатов упирает на то, что его войсковая часть — Гейтапинский батальон формально находился в подчинении Министерства обороны. «Даже когда Аликрам объявил о создании ТМР, министерство обороны снабжало эту часть. Поэтому Гумбатов считал, что его часть не была незаконным вооруженным формированием». Э.Зейналов отметил, что Гумбатова даже не обвиняли в сепаратизме. «В приговоре где-то мелькает упоминание о сепаратистском государстве, но ни одной статьи, касающейся сепаратизма, в приговоре нет», — говорит правозащитник.

— Почему же солдаты воинской части стали на сторону Аликрама Гумбатова, поддержали его, если он не был на тот момент действующим офицером?

— Воинская часть, солдаты которой встали на сторону Аликрама Гумбатова, была «особенной». Во времена СССР там находилась пограничная дивизия. Когда в 1991 году Советский Союз развалился, военные начали переброску на территорию Российской Федерации техники, боеприпасов. Танки уходили оттуда колоннами, что не могли вывезти, уничтожали на месте. Тогда Аяз Муталибов поручает Гумбатову «принять» технику. Когда была создана национальная армия, Аликраму дали звание полковника.

Ему было поручено формирование батальона, а потом и полка. В Пришибе батальон, впоследствии переименованный в Гейтапинский, был создан на базе российского воинского подразделения… Большинство населения в тех краях составляют талыши и соответственно войсковая часть стала по существу талышской. Доходило, в общем-то, до смешного. Например, солдаты не имели понятия о том, как зашифровывать донесения. Тогда руководство части посадило двух талышей на разных концах связи, и они переговаривались на талышском языке. Армяне перехватили связь и, естественно, ничего не смогли понять. В армянских СМИ появилась «утка», что на стороне Азербайджана воюют пакистанские моджахеды…

«В свое время у Гумбатова были напряженные отношения с МВД, в частности с Искендером Гамидовым, — продолжает правозащитник. — Аликрама подозревали в том, что он использует свое влияние на Гейтапинский полк для сепаратизма. Фактически в то время бытовало мнение, что Гумбатов — враг тюрок. Один раз его полк бросили на минные поля, в другой раз поставили в пятистах метрах перед армянскими позициями и оголили фланги, то есть, фактически полк мог запросто оказаться в окружении. Когда он пытался разобраться, Гумбатова «послали». Тогда он снялся с позиции и вернулся в Пришиб.

Этот факт был использован против него, его выставили дезертиром. Когда сдавали Шушу, Гумбатов от кого-то услышал об этом и позвонил в генштаб, спросил, нужно ли поддержать армию, послать свой полк на помощь. Аликраму ответили, что все под контролем, Шуша сражается… 9 мая 1993 года в Лянкяране был парад, и это было обыграно следующим образом. Сказали, что армяне захватили Шушу, а талыши празднуют. Было много подобных провокаций. Кроме того, Гумбатова сильно обхаживали некоторые типы из Талышской народной партии, существовавшей в то время.

Гумбатов в начале 1993 года не был членом правления этой партии, он являлся рядовым активистом. Пантюркисты и талыши подвели Гумбатова к мысли, что нужно воспользоваться ситуацией и захватить власть. После этого ему говорили, что нужно создать ТМР. Но Аликрам пытался эту проблему обсудить в Баку. Он приезжал совершенно открыто, встречался с Гейдаром Алиевым и Суретом Гусейновым. О чем он говорил со своими собеседниками, неизвестно… Не исключено, что какие-то силы в Баку подбили Гумбатова на создание ТМР. С чего бы ему, в разгар войны против карабахского сепаратизма, в рамках Азербайджана создавать талышскую автономию».

— Какова, по-вашему, цель начинающегося процесса по делу Аликрама Гумбатова?

— Я считаю, что, по меньшей мере, первоначальная цель этого судебного заседания — подтвердить все те обвинения, которые когда-то были выдвинуты против Аликрама Гумбатова, и таким образом подтвердить закономерность его пожизненного приговора. Изменить мнение мирового сообщества, что он политический заключенный. Я думаю, некоторые из обвинений, которые тогда предъявлялись Аликраму Гумбатову, отпадут. Кроме того, не исключено, что последуют сенсационные заявления самого Аликрама, в результате чего этот процесс не будет иметь того результата, на который рассчитывают власти. То есть, с одной стороны, не удастся повторно доказать то, что не удалось доказать девять лет тому назад, с другой — Совет Европы не примет сфальсифицированные доказательства и результаты процесса в случае, если он будет идти с нарушениями.

— Какие обвинения в адрес Гумбатова могут быть отменены?

— Например, Гумбатову вменялось в вину убийство трех человек. Это, в общем-то, не было доказано основательно. То есть, вроде бы Аликрам дал распоряжение стрелять по толпе, в результате чего погибли три человека. Сам Гумбатов говорил, что не давал такого приказа, члены его партии не помнят, чтобы он такие вещи говорил. Кроме того, если бы действительно нужно было разогнать толпу, то это могли бы сделать и без выстрелов… Если обвинение по статьям 70.2 и 94 будет снято, Гумбатова, с учетом отсиженных лет, могут и освободить. Директор Бюро по защите прав человека и соблюдению законности Саида ГОДЖАМАНЛЫ высказала свое мнение по поводу сегодняшнего предварительного заседания:

— Как только в Страсбурге должно состояться очередное заседание Парламентской ассамблеи, моментально в Баку по порциям выдают дела трех политзаключенных, в отношении которых Совет Европы имеет особое мнение. Поэтому для меня совершенно неудивительно, что после январского заседания ПАСЕ наши власти рассмотрели ходатайства генпрокурора страны, а сейчас они собираются проводить предварительное судебное заседание по делу Гумбатова.

Состоятся ли процессы Газиева и Гамидова, пока под большим вопросом. Я думаю, что этот процесс затянется. На мой взгляд, как только в Страсбурге завершится очередная сессия ПАСЕ, в Баку суд вновь «заморозится», примерно до июня. Согласен с мнением С.Годжаманлы и директор азербайджанского Фонда развития демократии и защиты прав человека Гаджимурад Сададдинов. На его взгляд, сегодняшнее заседание суда будет носить формальный характер.

Из архивов газеты ЭХО, 2002 год