понедельник, 7 июля 2025 г.

Харассмент станет наказуем: Азербайджан готовит законодательные санкции за домогательства на работе

 07.07.2025 10:21

Проблема харассмента на рабочем месте в нашей стране до сих пор остается в тени. Отсутствие четких механизмов наказания, официальной статистики и открытого общественного обсуждения делает ее «невидимой» – как для государства, так и для общества. К счастью, ситуация уже вскоре может измениться: Государственный комитет по проблемам семьи, женщин и детей (ГКПСЖД) инициировал разработку поправок в законодательство, которые предусматривают конкретные санкции за домогательства и дискриминационные объявления при приеме на работу.

Власти также намерены внедрить систему мониторинга, подготовить инструкции для работодателей и запустить широкую просветительскую кампанию. Главная цель – борьба не только с насилием, но и с молчанием вокруг него.


Нулевая статистика – реальная проблема

Как сообщил Media.Az представитель ГКПСЖД Сеймур Мамедов, в рамках шестого периодического доклада Азербайджана Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин (CEDAW) сформулировал ряд рекомендаций, касающихся сферы занятости.

«В частности, Комитет ООН призвал принять законодательные меры, прямо запрещающие сексуальные домогательства на рабочем месте. Кроме того, было рекомендовано обеспечить эффективный доступ пострадавших к правовым механизмам защиты, провести всестороннее и беспристрастное расследование жалоб, привлекать виновных к ответственности с последующим справедливым наказанием, а также гарантировать защиту пострадавших от возможных актов возмездия», – сказал он.

По словам С.Мамедова, случаи сексуальных домогательств на рабочем месте нередко остаются в тени. Люди боятся потерять работу, столкнуться с проблемами в семье, навредить личной репутации. В некоторых случаях они просто не знают, куда можно обратиться за помощью.

«Именно поэтому важно, чтобы на каждом рабочем месте – будь то частная компания или государственное учреждение – были приняты внутренние правила, направленные на профилактику сексуальных приставаний. Отсутствие эффективных механизмов для рассмотрения таких случаев, включая процедуру подачи жалобы и наличие специализированного органа, делает доказательство домогательств крайне затруднительным», – подчеркнул он.

К сожалению, немногие пострадавшие решаются воспользоваться официальными процедурами подачи жалоб. При этом в законодательстве до сих пор не определен конкретный государственный орган, который бы занимался расследованием подобных обращений.

«Тем не менее, учитывая, что речь идет об инцидентах на рабочих местах, в первую очередь для защиты своих прав и восстановления справедливости целесообразно обращаться в Государственную трудовую инспекцию.

По официальной информации, за отчетный период Министерством внутренних дел не зафиксировано ни одного случая сексуальных домогательств по статье 205 Кодекса об административных правонарушениях. Однако это может говорить не об отсутствии проблемы, а о том, что она остается незаявленной – и, как следствие, незамеченной государством», – сказал представитель ГКПСЖД.

С.Мамедов также отметил, что в 2022 году по инициативе Госкомитета был подготовлен аналитический отчет на тему «Сексуальные домогательства в Азербайджане: законодательство и практика его применения». В рамках отчета были проведены социологические опросы среди жителей Баку, Сумгайыта и Абшеронского района.

«Среди участников опроса 57,3% составили женщины, 42,7% – мужчины. 57% респондентов заявили, что слышали о сексуальных домогательствах. Источниками информации чаще всего назывались интернет – 62,3%, новости – 36,7%, различные медиа – 21,7%.

Стоит отметить, что Госкомитет регулярно проводит информационно-разъяснительные мероприятия по теме сексуальных домогательств, особенно в учреждениях, расположенных в регионах. Женщинам объясняются их права и меры защиты от харассмента», – добавил наш собеседник.

Кроме того, в рамках борьбы с сексуальными домогательствами регулярно проводятся встречи и обсуждения при сотрудничестве с неправительственными организациями и международными партнерами. Так, в октябре 2024 года ГКПСЖД организовал обучающий семинар для сотрудников представительства Корейского агентства международного сотрудничества (KOICA), действующего в Азербайджане. Участникам тренинга рассказали о том, как предотвратить дискриминацию в трудовых коллективах, повысить осведомленность сотрудников и работодателей о случаях домогательств, а также ознакомили с основными положениями законодательства в этой сфере. Особое внимание было уделено доступным механизмам защиты пострадавших.

«В 2024 году в Госкомитете в рамках проекта «Инструмент гибкой технической помощи Азербайджану» (AZTAF), реализуемого при финансовой поддержке Европейского союза, прошли рабочие встречи с представителями Всемирного банка. Основная цель этих встреч – выработка мер по устранению гендерной дискриминации в профессиональной сфере и усиление борьбы с сексуальными домогательствами на рабочем месте», – сообщил представитель ГКПСЖД.

Учитывая, что в большинстве случаев сексуальных домогательств жертвами становятся именно женщины, будущие реформы в законодательстве, как подчеркнул С.Мамедов, могут стать важным инструментом для защиты их трудовых прав и восстановления справедливости.

Замалчивание и пробелы в законодательстве

Комментируя данную тему, правозащитник Эльдар Зейналов сказал Media.Az, что тема сексуальных домогательств и гендерной дискриминации на рабочем месте долгое время оставалась табуированной в азербайджанском обществе. Причина – в укоренившихся установках, которые до сих пор мешают воспринимать женщину как полноценного участника деловой среды.

«Азербайджан долгое время оставался патриархальным обществом, где женщине исторически отводилось место на кухне, а не в управлении или политике. Сегодня мы пожинаем плоды этой истории: представительницам прекрасного пола сложно пробиться наверх, они сталкиваются с предвзятым отношением и слухами, стоит им только занять заметную должность», – подчеркнул он.

По словам Э.Зейналова, это подтверждается и статистикой. Женщин на высоких постах в государственных структурах – единицы. А их средняя зарплата ниже не из-за того, что им официально начисляют меньше, а потому, что они реже занимают высокооплачиваемые позиции.

Э.Зейналов отметил, что проблема усугубляется отсутствием официальной статистики и механизмов фиксации жалоб.

«У нас нет достоверных данных даже по таким преступлениям, как изнасилование. Как можно говорить о сексуальных домогательствах, если даже не ведется учет более тяжелых форм насилия? Кроме того, многие женщины предпочитают уволиться, не поднимая шума. Порой видишь: человек с радостью устроился на работу, а потом вдруг внезапно пишет заявление по собственному желанию, хотя ему нужна работа. Часто за этим стоят скрытые домогательства. Но ни жалобы, ни расследования нет», – отмечает правозащитник.

В Азербайджане до сих пор доминирует отношение, при котором жертва подвергается общественному осуждению, особенно если речь идет о гомосексуальных домогательствах, которые тоже имеют место быть.

«Представьте себе мужчину, которого преследует начальник с нетрадиционной ориентацией. Как он об этом скажет публично? Его заклеймят, будут шептаться за спиной. Именно поэтому представители сильного пола тоже становятся жертвами», – добавил собеседник.

Затронул он и несовершенство законодательства в этой сфере, которое до сих пор не содержит четкого определения сексуальных домогательств и не предусматривает серьезных механизмов защиты жертв.

«Харассмент на рабочем месте не выделен в отдельную категорию ни в административном, ни в уголовном праве. Единственное, что предусматривается – возможность расторгнуть трудовой договор с нарушителем. Но если поведение не достигает уровня насилия, на этом все и заканчивается», – говорит правозащитник.

Он сделал краткий экскурс в историю, отметив, что в наше трудовое законодательство понятие «сексуального домогательства» вошло только после вступления страны в Совет Европы, в 2007-2010 годах. Так, согласно статье 12.1, п. «g» Трудового кодекса (ТК), одной из основных обязанностей работодателя является «принятие необходимых мер для предотвращения дискриминации по половой принадлежности и сексуального притеснения» (seksual qısnama). Как правило, для этого предусматривается включение в трудовой договор взаимных обязательств сторон по таким вопросам, как «оказание помощи по ведению объяснительных работ в отношении вопросов сексуального подстрекательства (seksual təhrik) на рабочем месте или в связи с работой, а также предотвращение подобных подстрекательств, применение всех необходимых мер для защиты работников от такого рода обращения» (ст. 31.2, п. «o» ТК). В случае сексуального притеснения работник может расторгнуть трудовой договор в день, указанный им в заявлении (ст. 69.3 ТК).

«В Трудовом кодексе нет ни четкого определения харассмента, ни процедуры его фиксации, ни механизмов наказания. Упоминается лишь, что материальную ответственность за ущерб, причиненный работнику в случае его сексуального притеснения, несет работодатель (ст. 195, п. «g» ТК). Как измеряется ущерб, нанесенный сексуальными домогательствами, которые не перешли «красной черты» и не могут квалифицироваться как уголовно наказуемые, из ТК тоже не ясно. Но в гражданском процессе обязанность представления доказательств и определения ущерба лежит на истце, то есть на жертве», – поясняет эксперт.

Правозащитник считает, что без системного изменения законодательства и разработки детальных инструкций для работодателей проблему решить невозможно.

«Даже если у нас будет идеальный закон, он не будет работать, если в учреждениях нет инструкции, где прописано, что такое домогательство, как его фиксировать и какие меры предпринимать. Пока не будет четких правил, начальник может просто проигнорировать жалобу», – добавил он.

Кроме того, нужна система компенсаций, которая будет ощутимой для нарушителей. «Если предприятие обязать выплатить жертве полугодичную зарплату – тогда, возможно, к этой проблеме начнут серьезно относиться», – уверен Э.Зейналов.

Однако, по словам правозащитника, в любом законодательстве должно быть предусмотрено и противодействие возможным злоупотреблениям.

«Всегда есть риск ложных обвинений. Это тоже надо учитывать – предусмотреть порядок рассмотрения, допустимые доказательства. Например, на некоторых рабочих местах, где высок риск домогательств, можно установить камеры», – подчеркнул он.

По мнению эксперта, если не бороться с домогательствами, это приведет к долгосрочным последствиям для всей социальной структуры.

«Это фактор, ограничивающий развитие общества в целом. Сексуальные домогательства в Азербайджане – не частный вопрос, а системная, игнорируемая проблема. Решить ее можно только при комплексном подходе: признании факта, реформе законодательства, изменении корпоративной культуры и поддержке пострадавших. Невозможно защитить права, которые не признаны. Прежде чем говорить о равенстве, нужно честно признать, что у нас есть проблема – и начать ее решать», – резюмировал Эльдар Зейналов.

Обвинение жертвы: разрушительный механизм

В свою очередь психолог, специалист по гуманистической и экзистенциальной терапии Камила Гасымова отмечает положительные сдвиги в общественном восприятии такой чувствительной темы, как домогательства. По ее словам, во многом это стало возможным благодаря активной роли СМИ и социальных сетей.

«Сегодня такие вопросы вызывают все больший отклик. Люди перестают воспринимать нежелательное внимание как норму, как комплимент или легкий, ни к чему не обязывающий флирт. Мы наблюдаем очевидные изменения в общественном сознании», – говорит К.Гасымова.

По ее словам, цифровые технологии и социальные сети кардинально изменили формат обсуждения подобных ситуаций.

«Появились онлайн-платформы, где пострадавшие могут открыто говорить о своих переживаниях, получать поддержку, советы, а главное – не чувствовать себя в изоляции. Все это оказывает заметное влияние как на общественное мнение, так и на политику работодателей. Все больше компаний задумываются о необходимости создания безопасного и поддерживающего пространства для сотрудников», – подчеркивает эксперт.

Тем не менее, несмотря на позитивные изменения, ключевым тормозящим фактором по-прежнему остаются устойчивые стереотипы. Именно они, как отмечает наша собеседница, продолжают оказывать наиболее разрушительное влияние на ситуацию.

«Прежде всего – это страх за репутацию семьи. Очень часто пострадавшие опасаются, что огласка повлечет за собой осуждение со стороны окружения, испортит отношения с родственниками или повлияет на положение в обществе. В результате жертва остается без поддержки, а иногда даже сталкивается с обвинениями со стороны близких. Ее убеждают скрывать случившееся, не рассказывать никому. Это усиливает изоляцию, повышает психологическую нагрузку. В результате человек не только сталкивается с насилием, но и лишается возможности получить помощь или добиться справедливости. В некоторых случаях сохранение тайны может только усугубить травму и помешать жертве восстановиться», – объясняет К.Гасымова.

Отдельной проблемой остается широко распространенное явление victim blaming – обвинение жертвы в случившемся. Это один из самых вредоносных стереотипов: предполагается, что человек сам стал причиной произошедшего из-за своего поведения, внешнего вида или слов. Такая позиция вызывает у пострадавших чувство вины, стыда и зачастую приводит к молчанию. При этом внимание общества смещается с агрессора на жертву, что фактически укрепляет несправедливую систему, оправдывающую насилие.

«Жертвы оказываются в ловушке. Если они решаются рассказать о случившемся, то нередко сталкиваются с недоверием и обвинениями. Это ведет к тупиковой ситуации, потому что без поддержки невозможна полноценная реабилитация», – подчеркивает собеседница.

Еще один фактор – влияние патриархальных норм, которые по-прежнему сильны в нашем обществе. Согласно этим установкам, мужчина выступает как глава семьи, защитник, и его действия реже ставятся под сомнение. Обвинения в домогательствах могут восприниматься как клевета или попытка подорвать его авторитет. Это не только усиливает гендерное неравенство, но и поддерживает культуру молчания.

«Такая модель приводит к тому, что действия мужчины часто считаются «естественными» или «оправданными». Женщина же, ставшая жертвой, в глазах общества сама спровоцировала ситуацию. Ее обвиняют в неподобающем поведении, внешнем виде, словах – и это снимает ответственность с агрессора. Общество фактически оправдывает насилие, заставляя жертв молчать и чувствовать вину», – говорит психолог.

Преодоление этих стереотипов она считает ключом к формированию более справедливого и гуманного общества. «Важно не обвинять, а защищать. Только в атмосфере принятия и поддержки пострадавшие смогут говорить, обращаться за помощью и восстанавливаться. А общество – по-настоящему меняться», – поясняет К.Гасымова.

Кстати, психолог отмечает, что в ее практике пока не было обращений от представителей сильного пола, пострадавших от домогательств. Однако это не означает, что таких случаев в нашей стране нет.

«Мужчины чаще всего не обращаются за помощью из-за страха осуждения и социальных стереотипов. Им внушается, что жаловаться – значит быть слабым. Поэтому очень важно создавать пространство, в котором мужчины тоже смогут открыто говорить о пережитом опыте», – считает К.Гасымова.

Затронула она и вопрос о необходимости уголовного или административного наказания за сексуальные домогательства в рабочей среде. По мнению психолога, криминализация подобных действий способна изменить общественное восприятие проблемы и снизить уровень безнаказанности.

«Сам факт того, что домогательства станут уголовно наказуемыми, уже подчеркивает их серьезность. Это может сдвинуть общественное восприятие: то, что раньше воспринималось как мелочь, или, наоборот, вызывало обвинения в адрес пострадавшей, может официально признаваться преступлением», – говорит эксперт.

К.Гасымова отмечает, что страх наказания может сдерживать потенциальных нарушителей, а закон станет поддержкой для пострадавших. «Те, кто раньше сомневался, обращаться ли за помощью, смогли бы чувствовать, что закон на их стороне, – добавила она.

Однако, по словам психолога, в принятии таких новшеств со стороны части общества возможны и сложности.

«Безусловно, возникнет конфликт с традиционными взглядами. Некоторые будут рассматривать закон как оправдание «провокационного» поведения со стороны жертвы. Усилится виктим-блейминг – женщину будут упрекать в том, что она «разрушила жизнь» агрессору, обратившись за помощью», – полагает психолог.

Однако с культурной точки зрения последствия могут быть исключительно положительными. По мнению К.Гасымовой, это станет важным шагом к воспитанию нового поколения, для которого любые формы насилия и домогательств будут восприниматься как недопустимые и наказуемые действия.

Что касается дискриминации по половому признаку, психолог отмечает положительную динамику. «На сегодняшний день в компаниях активно внедряются гендерно-инклюзивные политики, проводятся тренинги, действует нулевая терпимость к дискриминации. Мы наблюдаем рост числа женщин на руководящих должностях, в том числе в традиционно «мужских» сферах», – добавила она.

Тем не менее, по ее словам, скрытая дискриминация все еще имеет место, и поэтому важно продолжать обсуждение этих вопросов в обществе.

Зулейха Исмайлова

https://media.az/society/harassment-stanet-nakazuem-azerbajdzhan-gotovit-zakonodatelnye-sankcii-za-domogatelstva-na-rabote

четверг, 3 июля 2025 г.

Поможет ли профобразование бывшим заключенным вернуться в общество?

03 июля 2025 | 11:37

Осужденные, осознавшие свою вину, имеют право начать жизнь заново. Получение востребованного образования в местах отбывания наказания предоставляет им такую возможность, ведь благодаря этому они смогут зарабатывать на жизнь честным трудом.

Нужная профессия повышает шансы бывших заключенных на трудоустройство и облегчает их социализацию. В 2019 году Кабинет министров утвердил госстандарты профессионального образования в профтехучилищах, действующих в местах лишения свободы. В них оговаривается количество учебных часов, продолжительность периода обучения, каникулы и другие важные пункты. В 2024/2025 учебном году к такому образованию по 20 профессиям было привлечено 1167 осужденных. На 2025-2030 годы принят специальный План действий по повышению его качества в исправительных учреждениях. В документе предусмотрено усиление межведомственного сотрудничества и создание соответствующей единой информационной системы. 


О том, что дает система профобразования осужденным, мы побеседовали с главой Правозащитного центра Азербайджана Эльдаром Зейналовым.

– Можно ли говорить о расширении охвата таким образованием?

 – Если сравнивать с 2014 годом, когда новые профессии получили 230 осужденных, то прогресс очевиден. Но вопрос в том, сколько сограждан, получивших образование за тюремной решеткой, найдет свое место в жизни на воле. Ведь сегодня это непросто многим, никогда не имевшим проблем с законом.

– Является ли образование и наличие работы факторами, способными удержать от совершения преступления?

– В преамбуле Плана действий (ПД) в качестве некоего аргумента в пользу образования сообщается, что не работающие и нигде не учащиеся люди составляли в 2022 году 60,4% преступников, в 2023-м – 56,8%, а в 2024-м – 55,6%. На мой взгляд, образование не играло в этом главную роль. Согласно статистике, в течение последних 20 лет (2003-2023) число совершивших преступление учащихся колебалось в пределах 79-109 человек на 14,5-25 тыс. преступников и было практически стабильным. То есть речь скорее не об образовании, а о безработице.

Этот же пример говорит и о том, что тюрьмах все больше тех, кто уже пошел на преступление, имея работу. Согласно данным Госкомстата, в 2003 году безработные составляли 85,5% преступников, в 2013-м – 76,9%, а в 2023-м – 56,8%. В абсолютных цифрах статистика вовлеченности работающих людей в преступную деятельность впечатляет еще больше. Так, если в 2003 году среди преступников было 2089 имевших работу, то в 2023-м их стало уже 10 821. Это требует более глубокого анализа мотивации, условий труда и уровня доходов, особенно среди уязвимых групп.

– Можно ли рассматривать получение осужденными образования как профилактику рецидива преступлений?

–  Среди прочих причин считается, что в силу низкого качества участие в профессиональном образовании или его отсутствие не оказывает существенного влияния на вероятность трудоустройства после освобождения. Бесспорно, хорошее образование способно дать путевку в жизнь. Но мало кто из работодателей при найме работника отдаст предпочтение бывшему заключенному. Проблема не только в образовании, она многогранна и уж точно не должна замыкаться лишь на пенитенциарной системе.

Авторы ПД это понимают, отмечая, что «сложность трудоустройства для лиц, освободившихся из исправительных учреждений, является одним из факторов, способствующих совершению ими повторных правонарушений». Для исправления ситуации предусматривается «формирование механизмов поддержки предпринимателей (работодателей) со стороны государства в трудоустройстве лиц, прошедших профподготовку в местах лишения свободы». На разработку стимулов в ПД выделено три года (2025-2027).

– Может ли Пенитенциарная служба как-то улучшить ситуацию?

– В рамках своих возможностей и полномочий она может помочь заключенным как в получении качественного профессионального образования, так и в формировании у них правильного отношения к труду.  Если качество образования в тюрьмах можно подтянуть с помощью талантливых преподавателей или улучшения материально-технической базы тюремных профтехучилищ, то без изменения отношения к образованию и труду осужденных и тюремного персонала это не даст должного результата.

– Одна из целей наказания – воспитательная…

– Вот именно! Образование и общественно полезный труд не только входят в основные средства исправления осужденных, но и являются их правом, гарантированным Конституцией. Если учеба и труд рассматриваются как способ заработать поощрение и улучшить характеристику для досрочного освобождения, то их воспитательный эффект обесценивается. В самих колониях проблема общественно полезного труда пока не решена: старые промышленные зоны ликвидированы, а новые производства, которые приносили бы пользу обществу и прибыль заключенным, еще не созданы.

С этой точки зрения можно приветствовать планируемое ПД «совершенствование нормативной правовой базы в целях обеспечения создания на территории исправительных учреждений предпринимателями (работодателями) новых производственных и сервисных площадей в целях расширения возможностей трудоустройства осужденных, получивших профобразование».

Считаю, что профессиональное образование должно касаться и заочного высшего. Этой возможности даже теоретически лишены заключенные колоний и тюрем, хотя в режиме видеоконференции они могли бы под контролем администрации обучаться и сдавать экзамены без оформления пропусков в тюрьмы и обыска преподавателей, на что постоянно ссылается администрация. Считаю, что если к реализации ПД подключатся неправительственные организации, общественные советы госорганов, международные структуры, это пойдет только на пользу задуманным реформам.

Автор
Елена Малахова

https://kaspiy.az/pomozhet-li-profobrazovanie-pomoch-byvshim-zaklyuchennym-vernutsya-v-obshestvo

В печатной версии (газ. "Каспiй", 5.07.2025 г., стр.10):

https://www.kaspiy.az/storage/newspapers/files/kaspii-25-5-iyulya-2025-goda.pdf


суббота, 31 мая 2025 г.

Жертвы предпочитают увольняться, а виновные остаются безнаказанными



Домогательства на рабочем месте могут быть как физическими, так и вербальными. Нежелательные прикосновения, сексуальное преследование, оскорбительные комментарии – не просто нарушение личных границ, но и создание невыносимой обстановки. Харассмент существует повсеместно. Но если в некоторых странах жертвы не бояться заявлять о таких фактах публично, зная, что государство и общество их поддержат, то в других – предпочитают молчать, боясь дополнительных проблем и осуждения вроде «сама виновата». В Азербайджане ситуация обычно развивается по второму сценарию.

Недавно было объявлено об усовершенствовании национального законодательства в целях обеспечения недопустимости сексуальных домогательств в трудовых отношениях. Это было отражено в дорожной карте на 2024 год по совершенствованию в соответствующей сфере по индикатору «Рабочая сила» доклада Business Ready Группы Всемирного банка. Министерству труда и социальной защиты населения было поручено до 1 сентября того же года подготовить и представить соответствующие предложения. В свою очередь Государственный комитет по проблемам семьи, женщин и детей предлагает установить санкции за сексуальные домогательства и дискриминационные объявления о приеме на работу. В планах также создание механизмов мониторинга случаев сексуальных домогательств. Один из приоритетов –проведение просветительской работы и подготовка специальных инструкций.

О текущем положении дел и о том, защищает ли закон граждан от домогательств на рабочем месте «Зеркало» рассказал глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.

– Что говорится об этом в отечественном законодательстве?

– Под сексуальным домогательством подразумевается использование явного или скрытого сексуального подтекста, включая нежелательные и неуместные обещания вознаграждения в обмен на сексуальные услуги (или угрозу негативных последствий при отказе от оказания этих услуг). Оно может варьироваться от словесных предложений до сексуального насилия. Вопреки распространенному убеждению, что преследователями бывают начальники, а жертвами таких домогательств — женщины, на практике и жертвы, и виновники могут быть как женского, так и мужского пола, а преследователем может быть и коллега, и подчиненный.

В наше трудовое законодательство это понятие вошло только после вступления в Совет Европы, в 2007-2010 годах, когда гендерные проблемы перестали пугать наших законодателей.

Так, согласно статье 12.1, п «g» Трудового Кодекса (ТК), одной из основных обязанностей работодателя является «принятие необходимых мер для предотвращения дискриминации по половой принадлежности и сексуального притеснения» («seksual qısnama»). Как правило, для этого предусматривается включение в трудовой договор взаимных обязательств сторон по таким вопросам, как «оказание помощи по ведению объяснительных работ в отношении вопросов сексуального подстрекательства («seksual təhrik») на рабочем месте или в связи с работой, а также предотвращение подобных подстрекательств, применение всех необходимых мер для защиты работников от такого рода обращения» (ст.31.2, п. «o» ТК). В случае сексуального притеснения работник может расторгнуть трудовой договор в день, указанный им в заявлении (ст. 69.3 ТК).

Разъяснения терминам, использованным в тексте кодекса для сексуального харассмента, в самом Кодексе не даются. Не приводятся и процедуры расследования сексуальных «притеснений» и «подстрекательств», а также наказания тех, кто непосредственно в этом виновен. Упоминается лишь, что материальную ответственность за ущерб, причиненный работнику в случае его сексуального притеснения, несет работодатель (ст. 195, п. «g» ТК). Как измеряется ущерб, нанесенный сексуальными домогательствами, которые не перешли «красной черты» и не могут квалифицироваться как уголовно наказуемые, из ТК тоже не ясно. Но в гражданском процессе обязанность представления доказательств и определения ущерба лежит на истце, т. е. на жертве.

Таким образом, жертва сама должна доказать факт «притеснений» и «подстрекательств», без чего она не сможет прервать контракт и уйти с работы по пункту «о». Если администрация не согласится выплатить жертве ущерб, то придется судиться с администрацией, обосновывая, какой именно ущерб в результате этих действий был нанесен. Отсюда понятно, почему жертвы предпочитают увольняться с работы по собственному желанию, а виновники сексуального харассмента чаще всего остаются безнаказанными.

— Насколько это большая проблема для нашей страны?

– Сложно сказать — для этого нужно иметь в распоряжении статистику по увольнениям с работы, заявлениям работников и т. д., которой в открытом доступе нет. Гендер, секс, изнасилование — табуированные темы, и в этой позиции сплотились палачи, жертвы, госчиновники.

Например, в Азербайджане сейчас живет 10,2 млн людей, 8 млн мужчин и женщин старше 14 лет (половозрелых). В 2023 году родились 15.622 детей вне брака, причем 3.784 ребенка имеют прочерк в графе «Отец». А между тем за 2023 год зарегистрированы всего 19 изнасилований. При таком отношении, государственная статистика, явно подстраиваемая под мнение властей, вряд ли поможет понять реальное положение.

Как бы сказал Станиславский: «Не верю!» Зато я верю, что не все благополучно в отношениях полов на рабочих местах, когда узнаю, что на работу, и не в модельное агентство, а продавщицами, набирают молодых девушек. А вот множество женщин старше 50 лет, даже с дипломами о высшем образовании, не могут найти себе работу. Причин, конечно, могут назвать множество, но работодатели вряд ли случайно набирают себе сексапильных подчиненных…

— Какими могут быть критерии и насколько реально доказать такие факты?

– Комиссия США по равным возможностям трудоустройства (U.S. Equal Employment Opportunity Commission) отмечает по этому поводу: «Хотя закон не запрещает простые поддразнивания, небрежные комментарии или отдельные инциденты, которые не являются очень серьезными, преследование является незаконным, когда оно настолько частое или серьезное, что создает враждебную или оскорбительную рабочую обстановку или когда оно приводит к неблагоприятному решению о трудоустройстве (например, увольнению или понижению жертвы в должности)».

Сегодня любому человеку не составляет труда обзавестись диктофоном или мини-камерой. Никто из «притеснителей», естественно, позировать для видеозаписи не будет, но при большом желании всегда можно зафиксировать попытки домогательства. Хотя в случае словесных домогательств, возможны и различные трактовки сказанного, например, как флирта. Главная проблема в другом: как будет воспринято это доказательство администрацией, полицией, судом. Некоторые судьи, ссылаясь на «незаконность» таких записей, отвергают их как доказательство.

Законный путь записей разговоров и действий, согласно законодательству, заключается в том, что для этого нужно заранее получить разрешение судьи. Судья же даст разрешение не на основе подозрений и эмоций жертвы, но лишь в рамках уже возбужденного уголовного дела. А для возбуждения дела нужны достаточные доказательства, то есть эта запись. Правоохранители заинтересованы в сохранении такого порядка, так как это позволяет им регулировать число возбужденных дел, то есть манипулировать со статистикой.

Поэтому в последнее время, стали часты случаи появления аудио- и видеозаписей якобы неизвестного происхождения, которые «сливаются» жертвами в соцсети, вызывают оживленные дискуссии и тем самым побуждают власти действовать. Путь не самый лучший, но иногда единственно возможный…

— С другой стороны, не станет ли это поводом для манипуляций со стороны некоторых сотрудниц?

– Абсолютно не исключено! Шантаж начальства и коллег был в ходу еще до технического прогресса. Ключевые моменты тут — характер шантажируемого человека, а также принципиальность руководства. Если жертва шантажа трусовата, а начальство руководствуется не законом, а перестраховкой, то шантаж может успешно пройти, и тогда увольняться придется жертве, а не шантажисту.

Но надо помнить, что голословный шантаж может вернуться к шантажисту обвинением в клевете и оскорблении (статьи 147, 148, 148-1 УК). Конечно, это суду будет стоить нервов и времени, но в противном случае, получив свое, шантажист все равно не успокоится и будет давить на жертву дальше.

Автор: Эля Бельская
Дата: 2025/05/31, 18:49

https://zerkalo.az/zhertvy-predpochitayut-uvolnyatsya-a-vinovnye-ostayutsya-beznakazannymi/